Огонь был вокруг нас, но не внутри

      — Ульяш, ты только не нервничай, пожалуйста… Может вообще не надо?..       — Показывай. Показывай говорю, я хочу посмотреть на этих…       — Всё, всё, тише…       Лиллит откинулась на спинку стула, обведя кофейню усталым взглядом. Пожалуй, она уже пожалела о том, что сообщила Ульяне об увиденном. Уже несколько раз пожалела.       На столик с тихим стуком упал телефон, который она подтолкнула на противоположный край. Ульяна резко схватила его в обе руки, игнорируя лёгкую тряску. Зрачки расширились так, словно увидела то, что искала всю свою жизнь. Что-то очень важное.       Знакомые ярко-рыжие волосы, заметно отдающие красным…       — Покрасилась же… — она нервно усмехнулась, приближая изображение.       Такая же знакомая бордовая куртка. Того же цвета кроссовки. В руке — уже её сумка. Дорогая. Даже у неё такой не было.       Ульяна сильнее вцепилась в края прорезиненного чехла, будто надеясь разглядеть то, чего и не было.       Глаз. Всё ещё любимых, наглых, но уже чужих.       Он не обернулся. Она тоже. Лишь ухватила его под руку и, поцеловав в щеку, утянула под арку. Обняла — для второго поцелуя приподниматься, как ей, не пришлось. Она выигрывала даже в росте.       — Зачем ты себя мучаешь? — Лиллит резко, грубко выдернула телефон и сложила руки на столе. — Он — мудак. Это факт. Как в науке, понимаешь? Хоть ты летать научись, два плюс два всё равно будет четыре, Уль…       — Она его заставила. Я не верю. Он мой, понимаешь? Он всегда был моим!..       За соседним столиком резко стало тише. Лиллит поднялась, ухватив Ульяну за руку.       — Идём. Тебе надо прийти в себя. Ты уже совсем… — тише буркнула она, но Ульяна перебила:       — Ты не понимаешь… Он не мог…       Лиллит силком вытащила её на вечернюю улицу. Отошла от двери и, обернувшись, выпалила:       — Ты в полиции работала или где? Соберись уже, в конце концов!.. — Ульяна опешила, отшагнув назад. Ответить не успела. — Он ушёл, потому что они оба мрази, понимаешь? Полгода прошло. Никаких заговоров, порч и договоров ради твоего спасения ценой его личной жизни там нет. — она скрестила руки на груди, скосив взгляд на проезжую часть. — Если уж тебе так тяжко без любви, то социум никто не отменял. Таких как он…       — Прекрати. — процедила Ульяна, подойдя ближе. — Когда я говорила о поддержке, я не просила на меня давить.       — Потому что ты сама себя хоронишь, Ульян. А я этого не хочу. Так что собирайся в кучу как хочешь, поняла меня?       Ульяна фыркнула, сдерживая слёзы. Лиллит обняла её за плечи и прошептала:       — Прости. Ко мне?       — Если у вас есть что-то, что вырубит меня дня на два — да.                         ***       Тихо зашипев, оранжевым огоньком на тёмной кухне вспыхнул кончик сигареты. Ульяна рывком поднялась, усевшись на чёрную столешницу. В руке оказался бокал с коньяком.       — А помнишь, как он мне предложение сделал?.. Красиво было, правда?       — Красиво, не спорю. — Лиллит сделала глоток и сжала маленькую подвеску под майкой. — Но ключевое слово — «было».       Ульяна выдохнула дым в вытяжку, закрыв глаза.       — Вот что я сделала не так, а?..       — Да ничего. — раздался мужской голос. Лео. — Вообще ничего. — он привалился плечом на косяк. Рядом показалась Джимми — уже довольно взрослая. Ну, как минимум, ей казалось, что четырнадцать лет — очень много. И достаточно для того, чтобы встревать во взрослые разговоры.       — Ага. Его просто просто надо в портал к этому вашему… — она подошла к столу, забрала стакан Лиллит и вылила остатки в раковину. — Там ему самое место, пожалуй.       — Думаешь? — Ульяна покосилась на неё, поджав к себе одну ногу.       — Уверена, теть Уль. Нечего ему с нами одним воздухом дышать.       — Я ещё не настолько старая, вообще-то!.. — наиграно возмутилась Ульяна. — Тридцатки ещё нет, а уже тётя, охренеть можно…       Вновь щёлкнула зажигалка. Ульяна стояла перед распахнутым окном, держа в руке фотографию: он, она, кабинет, в котором оба провели, кажется, сотню лет…       — Просто поднеси и выброси. — стоя к ней спиной буркнула Лиллит. — Ты довести меня хочешь?       — Прости. Прости, я уже…       Рыжий огонёк синим краем лизнул бумагу, моментально поглощая сначала белую рамку, затем его руку…       — Это моя любимая была… — она выбросила ещё горящий квадратик в окно. — Чёрт, Ли, ты садист, а не подруга. Это жестоко.       — Из-за этой… — она покосилась на сидящую рядом Джимми и осеклась. — Из-за неё я горела заживо. Скажи спасибо, что не оказалась на моём месте.       Ещё один обугленный клочок вылетел наружу. — Ну, зато красиво. На бабочек похоже… — Скорее на детенышей феникса. Но так тоже можно.