Из цикла биографических заметок мейстера Алишона «Правители, изменившие мир»
Пролог. Вырезка из труда мейстера Алишона
18 мая 2024 г. в 07:41
История Дома Баратеон знала много запоминающихся личностей, вошедших в легенды, любимые не только знатью Штормовых земель, но и чернью всего Вестеросса.
Яростные бойцы, гордые владыки, разудалые повесы, мстители с горящими глазами — этот Великий дом никогда не рождал слабых и блеклых личностей. От Борроса Невезучего до легендарного Ориса Воеводы — практически про всех Баратеонов можно говорить, как о людях ярких.
Но никто из этой славной фамилии, даже вышеуказанный родоначальник династии, не сможет сравниться в славе с Робертом Непреклонным, вознесшим свой род до королевского титула и уничтоживший предыдущую династию.
Демон Трезубца, Убийца Драконов, Легенда Штормов, Спаситель Севера и Проклятие Пиратов — именно так требовал от герольдов представлять себя король Роберт Первый, отдавая предпочтения народным прозвищам, нежели своим официальным королевским титулам.
Король Роберт был неожиданно мягким правителем по отношению к черни — подобно его предку Эйгону Невероятному, он позволил ей несколько поднять голову, введя несколько защищающих реформ. Впрочим, часть из них позднее упразднил Корелл Баратеон, его правнук, вошедший в историю как правитель жёсткий и бескомпромиссный.
Тем не менее, мягкосердечным и добрым короля Роберта не назвал бы никто. Мстительность Непреклонного вспоминалась его современниками едва ли не чаще его подвигов. В Королевских землях даже вошла в обиход злая присказка: «Чтоб тебе королю Роберту дорогу перейти!», которой часто проклинали недругов во время ссор.
Человек, полностью истребивший предыдущую династию, жестоко расправившийся с несколькими религиозными культами и перекроивший наделы Вестеросса под свои нужды латным кулаком и молотом никем и никогда не мог считаться образцом всепрощения и понимания.
Для лучшей иллюстрации одиозности короля достаточно вспомнить один курьёзный случай при дворе.
В истории Вестеросса не стоит уделять много внимания памятникам. Крайне редко кого-то из правителей предпочитали увековечить в мраморе – андальские традиции (а уж тем паче обычаи Ройнаров и Первых людей), не имели к этому большой склонности. Тем не менее, Роберт Баратеон, славившийся своими «гениальными идеями», которыми он загорался сходу и без раздумий, надумал ввести моду на мраморные изображения именитых правителей. Начать, разумеется, он предпочел с себя.
Подходящих каменотесов ему предоставил его брат, легендарный Станнис (коему мы уделим в этом львиную часть внимания несколько позже). Выписка резчиков с Драконьего Камня, Станнис пообещал баснословные деньги старшему мастеру — а обещаниям среднего Баратеона было принято верить сразу и без оглядки.
Однако Станнис не учел особенностей художественного стиля мастеров. Будучи человеком жёстким и прагматичным, он и представить себе не мог, что в королевском заказе хоть одна живая душа сможет разглядеть поле для творческих экспериментов.
Памятник Роберта, на показ которого собрался поглазеть весь двор Красного Замка и близлежащих земель, представлял из себя фигуру короля в полный рост. В одной руке «мраморный король» держал молот (точную копию реального оружия Непреклонного), в другой — чашу изобилия (по идее, с вином), которую преподносят только самым званым гостям. По идее, это должно было символизировать два подхода короля к жизни и людям — свирепость к врагам и теплую привязанность к друзьям. Однако не это было главным творческим экспериментом. Главная черта, на которой держался пеклов символизм скульпторов из Драконьего Камня, заключался в цвете.
Скульптура была чёрно-белой. И добро, если бы половина на половину, но нет — мраморное изображение Роберта Непреклонного создано было в шахматную клетку. Тем самым, старший мастер пытался показать, что всего в противоречивом короле Роберте поровну — и хорошего, и плохого.
Именно это, собственно, нахальный скульптор и заявил удивленному королю перед всем двором. Подобное прохладное отношение к героическому королю Роберту можно и понять — всё-таки скульпторы прибыли с Драконьего Камня, древней вотчины Таргариенов. Этот момент братья Баратеоны как-то не учли.
Тяжёлую тишину после ответа скульптора Непреклонный нарушил не сразу. Перво-наперво король расхохотался, уперев руки в бока. Несколько опешивший двор спешно подхватил смех короля, но первые же смешки были прерваны хорошим ударом резко пересиавшего хохотать Роберта. Могучий гигант с Штормовых земель закатил наглому скульптору хорошую, тяжёлую, словно горный обвал, оплеуху. Кубарем отлетевший от такой ласки скульптор, стараясь не терять достоинства, но не смея (и не имея физической возможности) встать, сразу начал лепетать о том, что все переделаем, что никак не хотел навлечь на себя гнев... На что подошедший к нему Роберт рывком поднял его на ноги. Достав из-за пазухи увесистый мешочек с золотом, он вручил их скульптору, произнеся:
«После пира получишь ещё три таких же. Вот тебе и молот моего гнева, и чаша моей дружбы».
После чего хлопнул онемевшего от шока (и разом невероятное разбогатевшего) скульптора по спине и потащил его на глазах изумлённого (уже в который раз за день) двора в пиршественный залы.
А монумент с тех пор стоит в тронном зале. Прямо напротив Железного Трона — Роберт поставил его для того, чтобы даже с высоты своего царского места всегда помнить, что в нем всего поровну.