Который день это продолжалось?..
Благо, стул за спиной был с мягкой подушкой. Но спина уже затекла, и поясница жаловалась уже не тупой, но резкой болью. Одна и та же поза. Даже ноги постоянно немели и холодели, настолько меньше в них поступала кровь из-за связанных вместе лодыжек.
Хуже всего было рукам, даже думать не хотелось какие от этого будут последствия, лук наверняка не получится держать в ближайшие дни. Вывернутые в неудобное положение за спиной, и связанные вместе по запястьям — весьма грубой и толстой верёвкой.
Тигнари не мог смириться с постоянными мыслями, как он до этого докатился. Внутри грызла тупая злость, что всё не унималась. И злился он в первую очередь на себя. Обстоятельства сложились хуже некуда, и никого кроме себя он не мог винить.
Он старался шевелить почаще пальцами ног и рук. В первую очередь появлялись мысли, что так конечности быстрее восстановят работоспособность. И чешутся кулаки больше от желания отомстить мучителю, чем от волокон жёсткой верёвки. А верёвка явно натёрла руки в кровь, неприятный холодок по запястью на это намекает…
Комната абсолютно тёмная этим вечером. Плотные шторки днём позволяют видеть очертания простой мебели, и глазу скучно и не за что зацепиться. Будто специально всё подстроено, чтобы он мог барахтаться в своих мыслях, и позиция не позволяла даже подремать как следует.
Третий день. Жар региона Сумеру не щадил даже в помещении. Одежда чувствовалась несвежей, её хотелось поменять. Снаружи не доносилось особых звуков — пустыня скрадывала песками звуки животных, немногочисленные насекомые своим пением делали атмосферу ещё более унылой. Докричаться в этих диких местах было не до кого.
Явно специально сделано так, чтобы можно было ждать его визитов с нетерпением. Теперь становилась всё понятнее, почему его так опасались, и даже недолюбливали. Такое коварство и такую продуманность мучений нельзя было списать на случайность. О нет, нет-нет. Этот дьявольский продуманный план.
Если бы не природный оптимизм и стойкость Тигнари, он был бы готов изложить как есть любой свой секрет. Как на допросе рассказал бы всё, что у него спросили. Но его положение было намного хуже.
Гребанный Сайно. Его шаги уже слышатся около двери. Больше всё равно некому прийти к нему, и никто не спасёт…
Не спасёт…
— Сегодня последний день. После этого разговора будешь свободен.
Сайно распахнул дверь, что едва скрипнула при открытии, и также скрипнула когда её закрыли. Его держали тут даже без замков. Генерал Махаматра предпринял достаточно, чтобы его визит раз в день ничего не потревожило.
— Итак, сегодня тебе точно понравится. — Выражение лицо Сайно не выдавало никаких эмоций. Как и всегда.
— Некоторые из них мои старые заготовки, а некоторые я придумал, думая о тебе сегодня.
Красные глаза напротив как-то жутко загорелись, когда он поставил стул напротив, и сел, глядя глаза в глаза на одном уровне. Или так показалось Тигнари, уж было проще списать это на игру воображения. Потому что лицо Сайно было настолько неподвижно, что тени плохо освещенной комнаты рисовали ему то нахмуренные брови, то косую улыбку.
«Какого черта я тогда проиграл в карты чемпиону региона в Священном Призыве Семерых на желание. Ах да. Он отвлекал анекдотами в процессе. Ужас.»
… Ничего не спасёт его от тупых шуток, от которых его скрючивает напополам от стыда.
— Я не
сайдист, знаешь ли.
— Уф…
— Мне интересно, что тебе нравится. Жаль что тебя
связал по рукам и ногам твой проигрыш, и ты не можешь выдать честную,
связную реакцию. — Сайно выделял голосом определённые слова. Звучало это странно. Интонация вообще не менялась, только громкость. Так бы машина озвучила текст.
—… — Тигнари начал испытывать тупые боли в районе груди, и опустил голову. Такие специфические чувства рождал только один человек.
***
Это длилось некоторое время.
Тигнари то терял чувствовала времени, то чувство пространства. Иногда переставал осознавать себя. Всё тело онемело, и голова парня безвольно откинулась на спинку. Он ничего не видел, даже настойчивый взгляд Сайно. Хотя и смотрел тому прямо в лицо.
— Ещё немного, и наш уговор кончится. Развяжу тебя, верну тебе твой лук. Только не
стреляй так в меня глазами.
— Хаха. Ага.
Наконец, это все кончится. Это выбило смешок из груди парня. Тишнари впервые за всё время усмехнулся, и закрыл глаза. Ему было тяжело на душе. Комната казалась особенно душной, и голова плохо соображала.
— Что же, наконец улыбнулся. Прости что
вил из тебя верёвки. Я вижу, перегнул палку, у тебя сознание
в узел связалось.
Тигнари почувствовал как к нему приблизились, и начали торопливо развязывать руки. Развязанные конечности тут же начали стрелять яркими вспышками боли. Тигнари открыл глаза, чтобы увидеть, как Сайно склонился над ним, и торопливо растирает ладонями
— Меня эти три ужасные дня помогало только то, что в ответ обещал исполнить любое моё желание. Я придумаю тебе такую же пытку. Заставлю тебя страдать не меньше.
Воздух наполнился невидимыми искрами от столкновение их элементов, и напряжённой атмосферы — Тигнари ждал, шевеля и разминая руки и ноги, пока он не сможет встать, и вероятно, навалять своему мучителю. Сайно встречал этот взгляд спокойно. Его лицо скрыто тенью, и тенью же накрывает лицо Тигнари.
— Встречаться с тобой непросто. Для первого месяца сомнительные приколы.
Завязывай уже с этими каламбурами. — Тигнари осклабился почти хищно, вернув во взгляд обычную уверенность, и даже новый задор.
Сайно не сдержал смешок, и чуть улыбнулся — едва заметно, и в уголках глаз мелькнуло тепло, если плохой свет помещения не обманывал зрение. Затем, пробно провёл большим пальцем по щеке парня. Жест непривычно ласковый.
— Я вижу, перенимаешь мою манеру
разряжать обстановку. Можешь тоже меня связать как-нибудь, ну, например. Может, это
вернёт искру в отношения.
***
Люди в Академии могли видеть, как в течение нескольких дней после этого события генерал Махаматра поправляет наручи на запятьях, как будто они натирают кожу. Особо внимательный взгляд мог заметить такой след, будто толстая лиана передавливала кожу...
***
(Хотите нц-шное продолжение короткое как кое-кто отдувался за приколы? owo)
