The threshold of success

Тишина. Ночное время в разломе кажется еще более жутким и таинственным. Здесь птицы не заводят своих веселых песен и не стрекочут кузнечики. Здесь только гулкий ветер разносит колючую пыль, застилая глаза. Опаленный воздух, которым невозможно дышать. Парень стоит на старых щепках, которые вот-вот развалятся. Они громко скрипят, не позволяя свободно двигаться. Он прячется за огромным ящиком, от которого несет чем-то мерзким и гнилым. — Тц, — грудь тяжело поднимается. Юноша пытается отдышаться и скорее затаиться. Он совершенно не понимает, что здесь делает. Почему он не может отсюда сбежать, что за барьеры расставлены вокруг этой маленькой территории, почему он вообще должен прятаться. Обостренный слух улавливает, как двое из его команды уже пойманы. Что с ними произойдет дальше? Нет. Даже знать об этом не хочет. Остается больше двух минут. Это время кажется мучительно долгим, каждая секунда ощущается бесконечной. Его руки дрожат. Страх? Может и так, но даже перед самой смертью он этого не признает. Юноша гонит все мысли вон. Выжить. Единственное, о чем он может сейчас думать. Шум собственного сердцебиения притупляет и без того тихие звуки. Где-то наверху слышится легкая непринужденная поступь. Скарамучча сглотнул, проклиная себя за громкий звук. Он аккуратно снимает шляпу, оставляя ее на бочке, как приманку. Нельзя оставаться на месте, это слишком опасно, нужно постоянно куда-то перебегать. Голова плавно оборачивается к щели. Глубокие фиалковые глаза ловят мягкий лунный свет, разыгрывая множество оттенков синевы. Ночное светило, выходящее из-за легких облаков, неволей приковывает взгляд юноши. Несмотря на высочайшие каменные горы, скрывающие почти все вокруг, кусочек неба все же можно разглядеть. Бесчисленное количество звезд мерцают, крадя все внимание, дарят секунды спокойствия. Возможно, он бы так и любовался этой красотой, если бы перед ним не возникло белое полотно. — Блять… — Скарамучча изгибается и резко спрыгивает в дыру на этаж ниже. Каждый шаг слышно отчетливее. Словно он бежит от самой сути смерти. Ее леденящее дыхание опаляет шею и расползается по всему телу. Мятежник петляет по комнатам обветшалой постройки. Паутина липнет к одежде, песок неприятно скользит в обуви. Скарамучча снова куда-то заворачивает и замирает на месте. Ступор. Его нашли. Секунда, чтобы поймать этот холод. Секунда, чтобы почувствовать его властную ухмылку. Секунда, чтобы начать бежать со всех ног. Скарамучча срывается с места и несется прочь. Куда бежать? Он не знает. Парень перепрыгивает огромные камни, какие-то щепки и доски, разбросанные по всей территории. Ноги предательски раз за разом проваливаются в раскаленный песок. Он спотыкается, ударяется локтями о металлические выступы. Оборачиваться страшно. По спине в который раз пробегает табун мурашек. Он буквально чувствует это невесомое касание. Сердце колотится, намереваясь вырваться из груди. Скарамучча подскакивает и мчится по лестнице, оказываясь уже на самом верху. Но только, когда видит, как охотник медленно подходит к нему ближе и ближе, понимает, что сам загнал себя в тупик. Он спрыгивает на подъемный кран. Отчаяние кричит ему, что лучше умереть, разбившись, чем проиграть так, тем более ему. Охотник аккуратно перепрыгивает подобие забора. Его лицо абсолютно спокойное, лишь нотки безумия сверкают в глазах. Скарамучча несется по узкому бруску, добегая до блока. Ему конец. Он оборачивается ведь все, что остается это выдерживать натиск изумрудно-голубых глаз. Парень делает шаг назад, упираясь спиной в канат. Мятежник тяжело дышит. Он знает охотника, и последнее, чего ему бы хотелось — быть пойманным Альбедо. — Куда-то торопитесь? — шаг за шагом, скрип за скрипом. Охотник медленно приближается. Его плечи вовсе не взимаются, будто и не гнался за своей добычей только что. — На волю, — огрызается. Пускай он понимает, что ему осталось совсем чуть-чуть, но он не сдастся без боя. — Мм? Мне показалось, что ко мне. — Тц, — одаривает самым высокомерным взглядом, на какой способен сейчас. Выстоять до конца. Он должен. Сколько еще времени? — Уверен, что нет? — Альбедо выдыхает шепот на ухо. И когда успел подойти так близко? — Хватит играть со мной. Просто поймай и закончим это, — голос слегка охрип, но может, это и к лучшему. Но чем дольше Скарамучча держит взгляд, тем сильнее подкашиваются ноги. — Так ведь совсем не интересно, — Альбедо склоняет голову в бок, — тем более есть еще полминутки. «Откуда он это знает? Руки же все время за спиной. Тц. Чертов Альбедо» — Прекращай это, — фыркает. В миг он оказывается в маленькой комнате больше похожей на огромную коробку. Темно-синие слабое свечение от стен и потолка. Здесь абсолютно ничего нет и едва ли помещаются два человека. — Это еще что… — Это немного продлит нам время, — охотник приближается непозволительно близко, его рука опускается на румяные разгоряченные скулы. — Ты так отчаянно от меня бежал, — ехидный взгляд скользит по лицу мятежника, ловя страх в чужих глазах. — Я что такой страшный? Слов не находится. Голова пуста, она пульсирует от жары и усталости. Мятежник бессильно выдыхает Альбедо в лицо, прикрывая тяжелые веки. Альбедо аккуратно целует его в нос, щеку и висок, шумно вдыхая его запах, истинно наслаждаясь. Перчатки летят на пол, он крепко сжимает кисть в черной митенке, другой опуская ворот. Шершавый язык скользит вдоль ключиц, оставляет влажные следы и розоватые пятна. Скарамучча вжимается спиной в стену, до хруста заламывает костяшки пальцев. Он буквально плавится от любого его касания. Да, именно этого он и боялся. Охотник жадно впивается, покусывает и без того сухие, с мелкими ранками, губы, бережно слизывая солоноватые капельки крови. Он проникает языком внутрь, пробегается по небу и зубам, играя с чужим языком. Рука скользит по бледной гладкой коже, пробегается от колена к бедру, сминая упругую ягодицу. Свободной рукой Скарамучча оглаживает шею Альбедо, притягивает к себе, принимаясь выцеловывать причудливый золотистый ромб. Впрочем, он всегда приковывал внимание мятежника. Мокрый язык очерчивает контур, оставляя вязкую слюну тянуться от его губ. Охотник рвано выдыхает, резко одергивает руки, срывая черный бант. Вслед за ним на пол летят пояс и шорты. Он рывком переворачивает мятежника, вынуждая прижаться грудью к стене. Парень стоит в одном хаори, сжимая руки в кулаки до ярких полумесяцев на ладонях. Он тянется за поцелуем, что получается бегло и смазано. Альбедо смачивает пальцы. Возбуждение туманит разум, а желание кричит начать как можно скорее. Одежда неприятно давит и липнет к телу, но он старается держать себя в руках, растягивает осторожно и плавно. Шепчет что-то неразборчивое, но успокаивающее, забирается под одежду, задевая чувствительную грудь, целует плечи и гладит бедра. Изящное и податливое тело извивается под ласками охотника. — Альбедо… прошу, — он оборачивается через плечо, хватает охотника за руку, подносит ко рту, принимаясь вылизывать мокрые тонкие пальцы. Парень шумно выдыхает, вырываясь, скидывает одежду по колени. Пальцы врезаются в узкую талию, слегка царапая, оставляя тонкие красные полосы. — Уверен? — его голос немного охрип, а взгляд кажется мутным. — Альбедо, блять, просто войди уже, — как бы не старался Скарамучча сказать это грозно, вышло больше похожим на мольбу. Резкое движение вызывает жалостный писк мятежника. Альбедо тут же останавливается, тянется к хрупкой шее и начинает нежно целовать, стараясь отвлечь от неприятных ощущений. Пальцы скользят по впавшему животу, поднимаясь к припухшим соскам, аккуратно сминают их. Немного привыкнув, Скарамучча принимается аккуратно насаживаться сам, давая понять, что они могут продолжать. Альбедо двигается медленно, постепенно набирая темп. Хлюпающие звуки, тесная и ужасно душная комната, запах — все пьянит разум. Высокий стон едва доносится до охотника, но он понимает, что хочет услышать это еще. Как можно больше. Как можно громче. Поняв, что та самая точка найдена, он заводит руки мятежника за спину и резко останавливается. — Мм… ты чего? — юноша упирается лбом о прохладную стену, его глаза прикрыты, а дыхание давно сбилось. Толчок. — Ммхм! — движения снова нет. Внизу все изнывает от жажды, но цепкая хватка охотника не позволяет ему коснуться себя. — Альбедо?.. — Моли, — голос снова превратился в леденящую сталь без намека на эмоцию. — Блять, пожалуйста, — нехотя он открывает глаза и пытается повернуться, но его шею тут же сжимают, отводя обратно. — Альбедо, прошу возьми меня, умоляю тебя, — он скулит, извиваясь. Усмешка слетает с уст. Именно то, что он хотел услышать — молящий жалостливый голос от такого надменного Скарамуччи. Альбедо срывается на бешеный темп, каждым толчком попадая в заветное место. Слезы градом текут из глаз, он почти задыхается, не переставая громко и сладко стонать. Мятежник извивается, его ноги ватные, и если бы не стена, в которую его вдалбливает Альбедо, он бы точно упал. Скарамучча пытается освободить хотя бы одну руку, но все тщетно. Он наклоняет голову ниже и кусает за палец, но даже так Альбедо не отпускает. — Аль… мхм! — рука опускается на стоящий, истекающий предэякулятом член. Охотник старается подстроиться под такт. Протяжный стон, рука пачкается в сперму. Сил совсем нет, Альбедо разворачивает Странника. Ноги совсем не слушаются, и он падает на колени, больно ударяясь о пол. Охотник тянется к себе, проходится рукой по члену. Скарамучча послушно открывает рот, лижет головку. Язык пробегается по всей длине, он берет глубже. Альбедо хватает его за влажные волосы, насаживая до конца, рванный стон вырывается из груди. Мятежник жадно сглатывает, тянет парня на себя, принимаясь вылизывать вязкую жидкость с его руки. Вернув одежду себе, Альбедо одевает и Скарамуччу, аккуратно перевязывает его пояс, завязывает бант, пока юноша сидит, упираясь спиной о стену, пытаясь прийти в себя. Комната исчезает так же мгновенно, как и появилась. Где-то гулко слышится таймер. Последние десять секунд. Обратный отсчет бьет по ушам, но это вовсе не важно. Руки в изящных перчатках поглаживают колени, целуя свежие ушибы. Три. Он нежно покрывает поцелуями красные запястья. Два. Легонько тянет на себя. Один. На груди уже красуется подвеска с какой-то табличкой. — Порог успеха ~