Молчание Золото

На небольшую поляну в сердце древнего леса опустилась ночь. В центре ее весело трещал костер, а чуть поодаль виднелись очертания нескольких палаток. У костра же застыла высокая фигура, чьи глаза были прикованы к пламени. Изабо — а именно так звали монаха из древнего ордена — наблюдал за огнем и раздумывал о проделанном пути. Год назад он отправился в паломничество и повстречал жрицу бога перемен, что перевернуло его жизнь вверх дном. Он не только стал сильней, но также нашел верных друзей. А среди них и… — Ох, — он выдохнул, стараясь унять всполошно забившееся сердце. Он и подозревать не мог, что вот так просто сможет поддаться эмоциям — что позволит украсть свое сердце. Жалел ли он? Ничуть. Потерянный в своих мыслях, Изабо не замечал ничего вокруг — ни как странно дергались тени вокруг, ни насколько неестественной была тишина. И конечно, чувство опасности его подвело. Изабо ощутил укол возле левой лопатки, услышал низкий, довольный смешок. — Попался, — выдохнуло куда-то в шею. По спине Изабо побежала волна мурашек. Он узнал этот голос — и факт сей заставил щеки залиться румянцем. Боги. И где его самоконтроль? — С-сиф? — сипло выдохнул он. — Решил отработать на мне свой навык? Браво. Впечатляет, как и всегда. — Лесть тебе не поможет, — на этот раз укололо другую лопатку. Острие кинжала плавно переместилось к ребру. — Одно движенье, и ты отправишься к праотцам. — Ох, — он сглотнул. — Т-ты правда этого хочешь? Послышался протяжный выдох. Затем боковым зрением Изабо заметил блеск лезвия кинжала. Прямо под его грудью оказалась пара рук в темных перчатках. Ребра чуть сдавило, а спину обожгло теплом. — …где твое хваленое чутье опасности, Иза? А если бы на моем месте оказался кобольд? Или дроу? — Хах, они не знают меня так как ты. Сиффрин прижался крепче, усиливая объятье. — Комплименты тебе не помогут. — М-м, я бы не был так в этом уверен, — он взял чужую руку в свою и мягко сжал. Несмотря на разницу в комплекции, хватка Сиффрина была ничуть не слабее его — и это будоражило похлеще крепкого вина. — Переводишь тему. Опять. Зашелестела ткань плаща, и из тени показался Сиффрин. Темные воровские одежды контрастировали с его бледной кожей и белоснежными волосами. В тысячный раз Изабо был очарован этим контрастом, настолько, что на миг забыл, что именно хотел сказать. — Ты слишком легкомысленный, — нахмурился Сиф. — У тебя нет брони, как у паладинов, или магического щита, как у колдунов. — Ну-у, ты же знаешь, я самый крепкий в группе. — Что твое здоровье против огня дракона?.. — продолжил разбойник. — В последний раз ты едва не погиб. — Случайность. — А до того тебя едва не раздавило валуном. — Досадное недоразумение. — Боги! — Сиффрин цокнул языком. — Порой кажется, что страдания и боль для тебя как мед! Сам лезешь под чужие кулаки! Изабо понял, что вмиг вскипел, что щеки и шею обожгло жаром адского пламени. Он затараторил: — Н-не правда, не правда, п-просто я не хочу, чтобы вы пострадали, вот и все! И-и-и, разве я не обещал защитить вас?! — О? Почему ты так разволновался?.. Сиффрин подошел ближе и встал на мыски, чтобы взять монаха за подбородок. Тот усилил нажим, отчего Изабо покраснел пуще прежнего. — Нравится, когда я так делаю, а? — Кхм, — Изабо вымученно улыбнулся. — Немного больно. — Хм-м, — разбойник вгляделся ему в глаза. — Ты что, дрожишь? — Ахаха, — он громко сглотнул. — Читаешь, как книгу раскрытую. Наставник выкинул бы за такое из ордена. Сиффрин сократил и без того несущественное расстояние между ними и выдохнул в губы: — Как насчет того чтобы… потренировать твои навыки скрытности? — Сиф легко коснулся его губ своими. Изабо понял, что забыл как дышать. — Здесь неподалеку есть пещера. — Угум… ум… — он вновь сглотнул. — Т-ты уверен? Ты правда… — …Она глубокая, слышно любой шорох, — невзирая на его слова продолжал Сиффрин. — Нам придется быть очень. Очень. Осторожными. — Как же монстры?! — чуть отстранившись пробурчал он в ответ. Сиф на это сощурился, как довольный кот в лучах солнца. — Мертвы, все до одного, — тот коснулся губами его щеки. — Ну же. Или хочешь испытать мое терпение? — Нет. Нет, я… — он облизнул губы и шумно выдохнул. — Показывай дорогу.

***

Конечно же сопартийцы знали об их маленьком секрете — однако пара предпочитала отшучиваться на намеки и не проявлять чувства на публике. Иногда у них даже получалось. Но это заставляло больше ценить время, когда можно было сбросить маски и напрямик говорить о том, что бередило сердце. На пути к временному укрытию Изабо перебирал в голове множество красивых слов и метафор. Хватит ли у него смелости озвучить хотя бы одну из них? То был очень хороший вопрос. (Проклятье. Какой же я трус) — Изабо встряхнулся, высматривая мелькавший в полумраке силуэт. Пещера находилась в лесной чаще, неподалеку от поляны, где группа разбила лагерь. Конечно, услышать что-либо с такого расстояния будет проблематично, но — Изабо сглотнул — порой он и впрямь был излишне громким. От мыслей этих он густо покраснел. В разуме заворошились тревога и страх. Что если Сиффрин подумает, что он слаб? Несдержан, жалок, не достоин? Что если… — Ха-ах, — он остановился и потер лицо ладонями. Нет. Негоже отступать, пообещав… что бы там Сиффрин не хотел с ним сделать. Даже если плут захочет избить его до кровавых ссадин, Изабо не будет против. Да и умереть от чужой руки наверное будет приятно. Боги! Откуда эти мысли?.. Внезапно Сиффрин резко остановился, отчего Изабо едва не упал ничком. Вся его ловкость ушла на то, чтобы удержать баланс. — Что?! Там что-то есть?! — громко зашептал монах, всматриваясь в темноту. Чувство опасности дремало. — Даже если бы было — то услышало бы тебя за версту, — выдохнул Сиффрин. Тот развернулся и смерил его пренебрежительным взглядом. — Серьезно, почему ты такой громкий? — А?.. — он громко сглотнул. — Н-ну, так чудовища атакуют меня, а не тебя. — Будь ты тише, они бы нас и не заметили, — плут упер руки в бока. — Кажется, тебе не помешали бы уроки тишины. — Хах?.. — Изабо нахмурился. Его учили вовсе не этому, а поражать противников градом ударов, или ловить стрелы налету. Скрытность — совсем не его конек. — Ти-ши-на. Сиффрин взял его за руку и мягко утянул за собой в темноту. Глаза довольно быстро привыкли ко мраку, а чувства обострились: Изабо приметил очертания каменных стен, уходящий далеко наверх потолок, и отзвук мерно капающей воды. Здесь было спокойно и тепло. Хватка на его руке усилилась, а затем его мягко толкнуло на что-то твердое. Спиной он ощутил шершавый камень, а животом — горячую раскрытую ладонь. Мысли улетучились из разума, как перепуганные мотыльки. — Что бы не случилось, ни звука, — прошептал Сиффрин куда-то в шею. — Ум-м, можно попросить тебя кое о чем? — Хм? — Твой нож, убери его. Пожалуйста? — Изабо смущенно отвернулся. — До города три дня пути, а другого снаряжения у меня нет. Сиф в ответ недовольно фыркнул. Разрезать монашеские одежды в порыве любвеобильности стало почти что привычкой, но так зачарованная ткань теряла свою магию. — Я подумаю. — Ч-что значит подумаю?! Сиф, я же… — Ни звука! Его слова были прерваны поцелуем — Сиффрин привычно уже встал к нему на ступни, дабы сократить разницу в росте, и накрыл рот своим. Пара горячих рук с цепкими пальцами оказалась у Изабо в волосах, оглаживая прохладную кожу. Внизу живота тут же вспыхнуло тягучее тепло. Из горла едва не вырвался глухой стон, но монах постарался тот подавить. Сиффрин, заметив это, посмотрел на него с одобрением. Еще полгода назад Изабо был уверен, что Сиффрину противен сам концепт близости, но потом, после особо жестокого боя, они поговорили по душам. Оказалось, что спасение из когтистых лап смерти здорово сближает — а еще, что Сиффрин был вполне не против изучить получше загадочную материю под названием «отношения». Так, медленно, шаг за шагом, они очутились здесь. В точке, вернуться откуда можно лишь вырезав из груди собственное сердце. — Хорошо, — прошептал в губы плут. — Неплохо для начала. — Рад, что ты доволен. Учитель, — хохотнул Изабо. Скулы Сиффрина мило заалели. — Храбришься, а? Как тебе такое? (О нет) — он слишком поздно осознал свою ошибку. Сиффрин как никто другой знал о его слабости — нежной, чувствительной шее, и пощады ожидать было бы глупо. По спине пробежала волна мурашек, когда возле сонной артерии кольнуло острыми клыками. Кожу обожгло жаром поцелуя, горячий язык шелком опустился от скулы к ключице. Слишком хорошо, слишком приятно — Изабо закрыл рот ладонью, дабы не застонать в голос. Сиффрин заглянул ему в глаза — хитро и лукаво — и продолжил медленную пытку. Он покусывал, целовал и вылизывал — легко, почти невесомо — но эти прикосновения заставляли сходить с ума. Голова закружилась, сердце забилось часто и гулко. Где его выдержка? На что ушли годы его тренировок? Изабо встрепенулся и часто задышал, стараясь восстановить дыхание. Нет. Он не сдастся так просто. Что для него пара поцелуев и несколько укусов? Пусть и от того, кого он любит до безумия. — Ох. Ну надо же. Не звука, — прошептал плут ему в ухо. Боковым зрением Изабо заметил веселый блеск в чужом зрачке. — А если я сделаю вот так… Горячая ладонь огладила его ключицу, поддела ткань одежд и пробралась к теплой коже, опускаясь ниже и ниже. — Ха-ха, сердце бьется так быстро. Будто ты боишься, — с издевкой прошептал Сиффрин. — Боишься, что я могу с тобою сделать? Или боишься, что я остановлюсь? Это… был сложный вопрос. Выдержки Изабо, пожалуй хватило бы еще на какое-то время — но Сиффрин слишком хорошо знал его уязвимые места. То, как он млеет от комплиментов и поцелуев, постыдный факт про нежную кожу шеи, и… Одним резким, сильным движением Сиффрин развернул его лицом к стене и навалился всем весом, заставляя прогнуться в спине. Как и множество раз до этого Изабо был поражен, откуда в столь маленьком теле столько силищи. Пряжка на плече, что перехватывала края его одежд, брякнула от давления — Сиффрин потянул ту наверх, заставляя части монашеского одеяния распасться. Изабо уперся лбом в изгиб своего локтя и задышал часто, рвано. В такие моменты эмоции захлестывали его и он нес всяческую околесицу. То, что Сиффрин наверняка знал и без всяких слов — то, как Изабо его любит, как рад быть с ним, как счастлив отдавать всего себя без остатка. Но сейчас он мог лишь молчать. И когда он понял, что дыхание его слишком шумное, что возможно из-за этого Сиффрин остановился — то обернулся, глядя на партнера с затаенной мольбой в глазах. Возможно, это выглядело жалко, но ему было все равно. Сиффрин поджал губы, шепча: — Когда ты так на меня смотришь… это абсолютно незаконно! (Хах! Плут говорит о законах! Как…) — мысли его были прерваны ощущением чего-то твердого и горячего возле бедра. Не нужно было быть архимагом, дабы понять природу этой вещи. Пожалуй, до подобного доходило не часто, но каждый раз Изабо запоминал особенно остро и четко. Послышался шелест ткани, а также слова заклинания, от которого в паху стало тепло и влажно. Внезапно монах задумался, откуда именно Сиффрин мог узнать о подобной магии. Неужели тот настолько боялся причинить ему боль, что не постеснялся разузнать о чем-то сомнительном и постыдном? И тут в голове зазвенело, а разум затопило сладкой негой. Сиффрин навалился на него со спины, глубже и глубже погружаясь внутрь. Изабо хотел вскрикнуть, когда волна удовольствия прошибла его от бедер до позвоночника, однако рот его прикрыла рука в черной перчатке. В ухо прошептало: — Ни звука. Забыл? — ушной хрящ не больно прикусило. — Или я перестану двигаться. Сама мысль об этом казалась худшей на свете пыткой. Монах шумно выдохнул и расслабился, силясь поймать чужой ритм. Движения были плавными, размашистыми — такими, что задевали множество чувствительных точек внутри, заставляя хотеть большего. Изабо зажмурился в попытке подавить сильные эмоции. Ему хотелось стонать в голос, хотелось сказать, как сильно он любит, но ничего из этого он не мог сделать. От отчаяния он едва не заскулил — Сиффрин же, словно заметив это, задвигался чаще и резче. Глаза защипало от слез — удовольствие волнами поднималось от низа живота наверх, такое острое, что впору кричать. И тут сознание заволокло белесой дымкой, а все его существо растворилось в неге. Изабо понял, что падает на колени, что воздуха не хватает — но все это не имело никакого значения. Ему было слишком хорошо. — Хм-м, — довольно мурлыкнуло в ухо. — Неплохо. Пожалуй, я дам восемь из десяти. — Ха… Ха-ха, — он перекатился в сторону, дабы затем заключить чужое тело в объятья. Сиффрин даже не поморщился. Хороший знак. — Тебе понравилось? — Хм. Думаю да. Но все еще довольно шумно, — тот цокнул языком. — Так уж и быть, я готов дать тебе еще пару уроков. — Ох, — он быстрым поцелуем коснулся мягких губ. — Жду с нетерпением. И то было чистейшей правдой.