полстакана апельсинового сока

— Получается, что я ей всю жизнь отдал, понимаешь? — Понимаю, — отозвался Блэйд покорным эхом. За лишние чаевые и пятерку коктейлей он был готов понять и принять все, о чем попросят клиенты. Только на словах, разумеется. Умом он даже не фильтровал нетрезвый базар и прекрасно понимал — это последствия профдеформации. — Все было, друг. Подарки, цветы, внимание… — парень пьяно ударил кулаком по стойке, а Блэйд заблаговременно отодвинул от него бокал «Черного Белобожца». Не было никакого желания вытирать кофейный ликер со всей стойки. — Секс, блять! Ты знаешь, как я ее трахал?! — Наверняка со всем усердием, — ответил Блэйд лаконично, складывая руки на стойке. Кроме чьего-то до крайности несчастного бывшего в баре толком никого и не было. Две подруги шушукались за дальним столиком, воркуя над одной общей закуской, пьяная компания из пяти человек глушила уже по седьмому — если не по восьмому — пиву подряд. Юи Чжонг еле дотащила все четыре подноса с их напитками, которые Блэйд исправно налил минут за пятнадцать. Спокойная смена четверга без режущего слух ора наклюкавшихся идиотов. Только этот бедолага и делал смысл, глуша уже Эонам ведомо какой по счету крепкий коктейль за последний час. — Я ей знаешь, что подарил месяц назад? — он полез за телефоном, неверными пальцами натыкивая приложение по доставке цветов. И копошился в нем добрые две минуты, прежде чем сунуть Блэйду под нос горящий экран, гордо указывая на картинку. — Вот! Такое абы кому не отправляют, понимаешь? Блэйд уставился на товар из «FLuofu» пустым взглядом сонной овцы посреди пастбища. С фотографии из переписки со флористкой на него кокетливо смотрели три красные розы в подозрительно пышном оформлении из фоамирана и сетки с блестками. Наверное, это оформление стоило дороже самих цветов кредитов на двести. С ума сойти. — Понимаю, — повторил Блэйд покорно, мысленно прикинув, что сказали бы ему на такой букет. Предугадать было сложно, так что он подумал — как отреагировал бы сам? Наверное, выставил бы вместе с ним за дверь, потому что не можешь подарить нормальный — лучше уж тогда купи что-то пожрать домой, а не тащи это позорище. — Ей же хуже! — вдохновился парень, явно приободренный поддержкой. — Вот скажи, где она еще найдет такого, как я? — Нигде, — Блэйд без сомнений согласился и подумал: храни ее Эоны. Чтобы точно нигде больше такого не подобрала. Поверх плеча клиента он привычно вскинул глаза на приоткрывшуюся дверь, и все его естество мигом собралось в один клубок туго затянутых ниток. Жаждущий взгляд скользнул по коротким волосам, по светлой футболке, накинутой поверх черной водолазки, столкнулся с лицом. Даже издалека едва заметная усмешка, притаившаяся в уголках рта, заставила чуть дольше потянуть носом воздух и напрячь плечи. Дань Хэн. — Знаешь, что я сделаю? Назло ей пойду и трахну ее подругу. Пусть послушает от нее потом, кого упустила! — Пойди, — совершенно легкомысленное высказывание, но Блэйду плевать на последствия. Он не нанимался ни спасателем, ни психологом, да и платили ему исключительно за хорошую выпивку и уместные поддакивания. Хотя уже ни о чем таком и не думалось — вряд ли стоило ждать чудес щедрости от того, кто гордился букетом с красной ценой в полторы тысячи кредитов. И это Блэйд еще из жалости накинул треть стоимости. — Прямо сейчас ей напишу, — парень снова воодушевленно подхватил телефон, а Блэйд проводил Дань Хэна взглядом от двери до стойки. Он сел близко, нарочито близко. Так, что каждая клеточка тела умоляла Блэйда о якобы случайном прикосновении. Он сглотнул, едва удержав в узде бессознательное желание пройтись языком по нижней губе. Дань Хэн смотрел на него своими колдовскими циановыми глазищами, не потерявшими кислотной яркости даже в неоновом полумраке бара, и Блэйд медленно забывал, где находится. Зачем он здесь? Что делает? Почему что бы то ни было важнее, чем его потребность прямо сейчас обнять лицо Дань Хэна руками и впиться в губы голодно и мокро, выцеловывая привычный им обоим я-так-соскучился-за-день код частыми касаниями и быстрыми движениями языка? — Что вам налить? — звучало неприлично спокойно для того, кто мысленно уже обнажился как минимум до исподнего. Дань Хэн опустил взгляд в барную карту так, будто в самом деле собирался что-то заказать. Кончики пальцев скользнули по лакированным страницам, перелистнули на соседний разворот. За каждым движением Блэйд наблюдал с хищным вниманием сокола, нацелившегося на желанную добычу. — Стакан апельсинового сока, — его голос такой уставше-мягкий, что впору медленно расплавиться. — До половины. Блэйд сдержанно кивнул и отвернулся к шкафу с напитками. Знающе подцепил пакет с холодным — он лучше других знал, что Дань Хэн ненавидел теплые напитки вне зимы, — соком и уже перевернул бокал, когда позади него пьяно возопили: — Класс! Супер, друг, она согласилась! Он слегка приподнял брови, не припоминая, кто и на что согласился. Поставил бокал сока перед Дань Хэном и без малейшего признака интереса во взгляде уставился на ликующего парня. Судя по уровню восторга — он по меньшей мере поднял лям в лотерее, потому что сиял, как начищенный до зеркального блеска кредит. И снова тряс своим телефоном. Эоны его уберегли от мысли приебаться с невероятными историями о суке-бывшей к Дань Хэну, потому что в таком случае Блэйд резко бы растерял все свое мнимое благодушие. — Рад за тебя, — сказал Блэйд спокойно и даже выдавил в голосе что-то, похожее на вовлеченность. Парень соскочил с места, в процессе запнувшись о ножку барного стула, и полез в карман, вынимая кошелек. В баночку для чаевых легло три бумажки — по сто кредитов каждая. — Ты нереальный, друг. Я тебе всем обязан, — сказал парень горячо и, поколебавшись, забрал одну бумажку. Если бы не два года вызубривания этики обслуживающего персонала — Блэйд заржал бы в голос, но пришлось смолчать. И только вежливо кивнуть, мол, благодарю за лестную оценку. — Еще приду к вам обязательно. И расскажу все. Дань Хэн и Блэйд промолчали, провожая взглядом вихляющую из стороны в сторону походку. Парень врезался в столик с двумя подругами, вызвав этим их негромкие, но очень отчетливые возмущения о рассыпанных орешках и пролитых пина-коладах, зачем-то помахал пьяной компании и вышел, с третьей попытки толкнув дверь в правильную сторону. Блэйд понятия не имел, куда он собрался в таком состоянии, но все, что творилось за пределами бара, уже не было его ответственностью. — Заводишь себе друзей? — Заткнись, — огрызнулся он беззлобно. Дань Хэн слегка приподнял уголок рта и сделал глоток из бокала. А затем слез со стула и сообщил как бы невзначай: — Отойду в туалет. Титанических усилий стоило не пялиться ему вслед. От острого желания оказаться сейчас вне условностей работы, социума и обоюдных обязанностей по приличному поведению чесались кончики пальцев, так что Блэйд сжал их в кулаки, глубоко вдыхая. Выдыхая. И снова вдыхая. Зажал кнопку под стойкой, и Юи Чжонг, смачно чавкая фруктовой жвачкой, с явной неохотой отлепилась от стены. Она терпеть не могла подменять Блэйда на баре, и он от всего сердца понимал ее нежелание, но в то же время плевал на него. — Заказов нет же вроде, — она попыталась реализовать свой последний шанс на спасение, но Блэйд качнул головой. — Я на обед. Встань за меня. — Бу-у, — Юи Чжонг надула пухлые губы и пузырь жвачки следом, звонко лопая его прямо у себя под носом. — Быстро только. Наверное, Юи Чжонг догадывалась, что он каждый раз бегает не в подсобное помещение, а заворачивает за угол, не доходя до служебной двери, и идет в туалет. В конце концов, она вовсе не была дурой, но Блэйд старался не задумываться лишний раз о том, что творится в чужой голове. Ему неинтересно, догадки все равно ни к чему никогда не ведут, и… И строго говоря, у него были сейчас дела поважнее. Он коротко огляделся, убеждаясь, что никто не собирается встать и пойти справлять нужду вот прямо сейчас, и снял фартук, закинув его на пустую полку под стойкой. Оттуда же достал верхнюю рубашку, зачем-то отыгрывая перед Юи Чжонг сборы в курилку. В конце концов, ей ли было не насрать? Наверное, насрать. Просто когда ты делаешь вещи, неприемлемость которых прекрасно понимаешь сам, тебе на уровне интуиции кажется, что вокруг все всё знают уже как сто лет в обед. Поэтому ты играешь с Дань Хэном в незнакомцев за барной стойкой, хотя каждый раз наливаешь ему полстакана холодного апельсинового сока, и уже стоило бы запомнить постоянного клиента, посещающего тебя два раза в неделю минимум. Поэтому ты накидываешь рубашку поверх водолазки, будто собираешься покурить в тупичке между баром и супермаркетом, и там же — купить себе нехитрый ужин в виде сэндвича и крылышек шантака-моа. И поэтому ты на ходу достаешь ключ-карту из заднего кармана брюк, чтобы никто уж точно не подумал, что ты идешь в туалет. Ведь сходить отлить перед обедом — вещь непозволительная и глубоко в корне подозрительная. У двери туалета Блэйд спрятал ключ-карту и потянул ручку на себя, глубоко сглатывая воздух со вкусом клубничного освежителя. Дань Хэн стоял у раковины, привалившись к ней бедром, и что-то печатал в телефоне, а услышав шум — убрал его в карман и сделал шаг навстречу. У Блэйда в то же мгновение ушел кафель из-под ног. — Я соскучился. Охрипше и прямо в призывно приоткрытый рот. Ему не отвечают словесной взаимностью, но Блэйд чувствует ее через поцелуй, полный мягких покусываний. Ладонь Дань Хэна оглаживает его по водолазке под рубашкой, касается живота, слегка надавливает там, где основанием задевает пряжку ремня. У Блэйда нет других альтернатив, кроме как выдохнуть ему между губ и скользнуть языком по языку, умоляя не отвлекаться. В общем и целом Дань Хэн прав в своей поспешности, но у Блэйда в его присутствии начинаются какие-то проблемы с самоконтролем, и хочется целоваться час напролет. Два часа. Неделю. Сожрать его целиком и не отпускать никогда. — Так сильно соскучился? Для стороннего обывателя голос Дань Хэна все тот же — пустой, безэмоциональный, ни в чем не заинтересованный. Но Блэйд без особого труда различил в нем легкую насмешку, граничащую с заигрыванием. И этот вопрос возник, потому что Блэйд несдержанно скользнул с губ на подбородок, на челюсть, на шею и принялся покрывать кусочек горла над водолазкой задыхающимися поцелуями. Опять тратил время, будто оно у них было, и тратил его так, будто не наступит никаких последствий, если их застукают. — Пиздец как соскучился, — признался Блэйд, когда Дань Хэн потянул его за локоть к ближайшей кабинке. Щелчок задвижки, глубокий вздох, опущенная носком даньхэновского кроссовка крышка унитаза — и Блэйд уже снова потянулся к губам, обхватив лицо напротив себя ладонями. Большие пальцы в исступленном жесте погладили уголки рта, спустились к линии челюсти, надавливая подушечками. Он ласкался, как большой провинившийся кот, который в упор не понимал, что сейчас не время и не место для всех его мурчаний и поцелуев. — Сколько еще смена? — Дань Хэн мягко огладил его по распущенным волосам, сохраняя тепло во взгляде, но неминуемо уклоняясь от поцелуя. Блэйду нельзя было это разрешать — он мог так и с работы вылететь, поддавшись сиюминутной хотелке. И вне тех моментов, когда Дань Хэн прикасался к нему своими прекрасными руками с тонкими запястьями, выступающие косточки которых он обожал целовать и вылизывать, Блэйд полностью все понимал. — Четыре часа, — он снова потянулся к губам, и Дань Хэн прикрыл ему рот изящным пальцем. Его руки были чертовым произведением искусства. — Чш-ш. Блэйд наконец угомонился, спустив обе ладони на его предплечья. Взгляд Дань Хэна был очень понимающим, даже сочувствующим, и он видел в нем абсолютно аналогичное собственному желание наплевать на все и сосаться до стертых губ, но иногда казалось, что издеваться ему нравилось больше, чем… что угодно. Чем поцелуи, чем близость, чем сам Блэйд, в конце концов. Можно было бы повозмущаться ради приличия хотя бы внутри себя, но ирония была в том, что больное и слегка подернутое на контроле сознание Дань Хэна потрясающе коррелировало с его собственным, таким же больным и (не) слегка подернутым на том, чтобы чувствовать себя под этим контролем. Только не абы кого, а вполне себе даже конкретно… Он медленно опустился на колени, позволяя рукам скользнуть с предплечий на кисти, затем — на узкие бедра, тут же крепко сжатые этим касанием. На Дань Хэне были свободные джинсы, но даже в них отчетливо было видно, как слегка выпирает пах. Интересно, его так заводил он сам, Блэйд, или факт того, что его при поимке уволят без зарплаты и дай Эоны, если не оштрафуют сверху? — Блэйд, — он позвал тихо и задумчиво, расставив ноги чуть шире плеч, а потом прижался ладонью к худой щеке. Блэйд взглянул вопросительно, а Дань Хэн откинул челку с половины его лица, обнажая больше кожи, больше этого голодного взгляда. Что бы себе ни думал Блэйд, но кровь ему будоражило именно это. — Что? — он отозвался так же тихо, но мягче, чем говорил обычно. Знал, что Дань Хэна эти интонации пробивают до мурашек, даже если он никогда в жизни не признается вслух. — Каково будет стоять четыре часа перед клиентами, зная, что тебе все лицо обтерли членом? Чертовски хороший вопрос. Сглотнув, Блэйд вернул взгляд к расстегнутому ремню и ширинке. Оставалось слегка спустить трусы, и, в общем-то, кроме этого простого движения от цели его больше ничего не отделяло. — Твоим же, — он не думал долго. Ответ был очевиден. — Так что с восторгом. Дань Хэн тихо хмыкнул, оглаживая его большим пальцем по лбу. Такой он был красивый — до ужаса сложно не любоваться. Синяки под глазами, дающие яркий контраст с белизной кожи, длинные ресницы, приоткрытый рот и несколько сережек на ухе чуть выше свисающей алой полоски металла с эмалью. На одно короткое мгновение Дань Хэна кольнуло чувством вины; в отличие от него, то снимающего, то надевающего парную серьгу в зависимости от наряда, Блэйд носил ее без перерывов и выходных и, кажется, даже спал в ней же. Удивительная преданность идее. — Повезло тебе. Он позволил лишь спустить трусы, а за член у основания взялся сам, давая Блэйду возможность вернуть обе ладони на ягодицы и сжать. Влажная головка скользнула по щеке, и Дань Хэн слегка надавил, потираясь ею между крылом носа и уголком рта. На это время было, и даже Блэйд все понимал прекрасно, охотно прижавшись ближе. Приоткрыл рот и высунул язык, касаясь самым кончиком, когда Дань Хэн подобрался особенно близко к губам. — Что за нетерпение? — он сказал это нарочито строго и прислушался — на секунду померещилось, что хлопнула дверь туалета. — Тише. Для усиления эффекта сказанного головка неласково шлепнула его где-то под глазом. Было видно, как Блэйд прижмурился от неожиданности, и пальцы на заднице схватились крепче, смяли до скрипа ногтей о ткань джинсов. Ну что за человек? Его наказываешь — а он доволен и вообще рад стараться. — Язык, — скомандовал он, огладив членом вторую щеку. Блэйд покорно высунул язык с блестящей по центру серебристой сережкой, и Дань Хэн уложил член на самый его кончик, медленно, плавно въезжая в распахнутый рот. Слышно было, как шумно потянули носом воздух прямо под ним, и как губы сомкнулись вокруг члена плотным кольцом, лаская. Дань Хэну хотелось бы сказать, что он такой команды не давал, но это уже даже для него было слишком. Огромных усилий стоило не показывать, что колени разъезжаются от того, как Блэйд трется щекой о член и просит его во рту всем своим видом. — Умница. Это негласное разрешение, карт-бланш на любые действия, которые придут Блэйду в голову. Он знал; в последнем брошенном из-под ресниц взгляде читалось чистое вожделение и восторг. Блэйд повел головой вперед, ею же — назад, неспешно посасывая. Его не нужно было просить ускориться — он сделал это сам, чиркнув ногтями по джинсам и спустившись пальцами чуть ниже, к задней стороне бедер. Не нужно было просить взять глубже — он взял сам, расслабляя податливое горло и пропуская член аж в глотку. Закашлялся, тут же пытаясь задавить мало-мальски громкие звуки, и снова заглотил до основания, так, чтобы коснуться лобка кончиком носа. Дань Хэн тихо, рвано вздохнул, откинув голову назад и прикусив костяшку указательного пальца. Он никогда не отличался излишней крикливостью в постели, но совсем молчать с Блэйдом было невозможно. Особенно сейчас, когда он обсасывал его член так, будто от этого зависели его жизнь и дальнейшее благополучие. Слабая судорога прошла по бедрам, когда Блэйд с различимым чмоканьем выпустил член изо рта, прижимаясь лицом под ним и проводя языком по шву мошонки. Слегка сдавил губами одно отяжелевшее яичко, второе, и снова поднял голову, крепко обхватывая блестящий, влажный от слюны член ладонью. Дань Хэн больше не мог оторвать взгляда, потому что его самая большая обсессия сейчас надрачивала над вываленным языком, насмешливо приглашая спустить прямо на него. Не дольше минуты — чтобы снова иметь возможность прижаться щекой и поцеловать со всех сторон, облизать, без дальнейших промедлений запихивая член обратно в рот. Сдавленный выдох чуть не перерос в отчетливый стон, потому что головка уперлась в нежную щеку изнутри, оттягивая. Сделать это Блэйду Дань Хэн не позволил — огладил натянувшуюся кожу сам и совсем слегка похлопал кончиками пальцев, тут же упираясь свободной рукой в дверь кабинки. Срочно нужно было разделить с ногами необходимость держать тело в вертикальном положении. — Блэйд… — он хрипло выдохнул, опуская ладонь. Приподнял футболку вместе с водолазкой по чистой привычке, памятуя, как безбожно много времени Блэйд тратит дома, чтобы поцеловать его живот, вылизать и искусать до синяков грудь и бедра. Дома — не здесь, где на все про все минут десять. Добавил едва слышно: — Эоны… Эоны были очень кстати, потому что Блэйд снова взял неприлично глубоко и помогал себе рукой в таком же неприлично быстром темпе. Дань Хэн сжал зубы, опуская веки и чувствуя, как слегка поджимается мошонка. По подмахивающим в рот бедрам снова прошла короткая судорога, обжигающая острым холодом — скоро. Еще, еще, еще, скоро, сейчас… да… Да! Он бы разрешил себе застонать, будь они наедине. Откинулся бы на подушки и дал Блэйду ту реакцию, которой он всегда так жаждал, но они были не дома, а в туалете бара, окутанном дешманским клубничным шлейфом, и стонать было нельзя, потому что у этого были бы последствия. Но можно было кончить, как он хотел — Блэйду на язык. Он с жадностью собрал каждую капельку, слизал остатки, сглатывая, и поцеловал в уретру, забирая губами самое последнее. С такой самоотверженностью, с которой Блэйд сосал ему каждый раз, ни один преподаватель в университете не вел свои пары и ни один врач не спасал пациента на хирургическом столе. — Молодец, — Дань Хэн шепнул это хрипло и быстро, полусогнувшись. Пальцы машинально гладили Блэйда по порозовевшему лицу. — Умница. Блэйд молчал, пока Дань Хэн не разогнулся, с глубоким вздохом убирая влажную челку со лба. Следил, как он застегивает ширинку, оправляет одежду, еще раз проводит рукой по волосам — все это так, будто Блэйд, у которого член колом, не продолжает стоять перед ним на коленях. В голову закралось страшное подозрение, и Блэйд на всякий случай опустил руки обратно на его ягодицы. Удивление на лице Дань Хэна только подкрепило все ужасные догадки. — А я? Звучало жалобно. Блэйд щурился и хмурился, непонимающе глядя на Дань Хэна, потому что он чуть не рехнулся, пока его член был во рту. Сосал с одной только мыслью — услышать, как он кончает, почувствовать это на языке, поймать дрожь бедер пальцами, запечатлеть. Это так кружило голову, что собственный член впивался в ширинку узких брюк до рези в яйцах. — А ты? — переспросил Дань Хэн. — А что — ты? Блэйд поднялся с колен, перегораживая выход. Он был выше на половину головы, но в их отношениях это никогда не имело веса. И даже сейчас Дань Хэн с легким непониманием и превосходством смотрел на него снизу вверх, выгнув темную бровь. — У меня член сейчас штаны прорвет, а ты говоришь «что я»? — ругаться приходилось шепотом, но Блэйд справлялся. — Так не пойдет. Дань Хэн смотрел на него еще несколько долгих секунд, прежде чем положить ладонь на щеку. Невыносимо захотелось к ней притереться, но это не потребовалось — его уже и так приласкали, поглаживая большим пальцем по подбородку. — Дома, — пообещал он мягко. — Но… — Дома, — повторил Дань Хэн уже чуть настойчивее. — Сейчас ты доработаешь свою смену, а дома я возьму тебя так, как ты захочешь. И столько, сколько ты захочешь. Таким аргументам возражать было сложно. Блэйд тяжело сглотнул, внутренне прокляв эту его чертову тягу к контролю, и оставил смазанный поцелуй на теплой подушечке большого пальца.

***

— Вам еще налить? Юи Чжонг слегка наклонила голову, без особых эмоций наблюдая за тем, как Дань Хэн допил апельсиновый сок — ровно половину стакана. Он пил маленькими глотками, неспешно, как ребенок, но очень целенаправленно. Когда закончил, то отрицательно качнул головой и достал картхолдер с кленовыми листьями. — Не нужно, спасибо. Рассчитаюсь картой. А затем почему-то — сам не понимая, почему — добавил: — Сок у вас, кстати, подают отменный.