Нихуёвый обед

Всё началось с маленьких очень милых шуточек сродни «я тебя съем, если ты продолжишь так на меня смотреть». С каждой подобной шуткой появлялось все больше вопросов друг к другу. Они постоянно бросали в сторону друг друга многозначительные взгляды, как бы пытаясь понять, почему именно сейчас и почему именно «съем». С каждым разом оба будто подбирались все ближе к сути, и вот она опять ускользала. Желание раскусить друг друга усиливалось всё сильнее. Попытки заглянуть друг в друга всё усугубляли - оба чувствовали что переходят какую-то грань морали и делают что-то абсолютно незаконное и ненормальное даже когда иронизировали и шутили. Но почему? В чём же дело? Разве это нечто большее, чем обычные шуточки? Иногда из них двоих кто-то останавливался и прекращал смеяться либо улыбаться и просто заглядывал собеседнику глубоко в глаза молча, что выглядело крайне.. Жутко. — Так в чем проблема: возьми и съешь. - ответил ему однажды Брайан невзначай. Абсолютно такой же пустой и глупый вброс, столько таких же было и раньше. Отвечал он почти всегда по делу и внятно, поэтому такое бессмысленные вриновение оставалось долго недопонятым. Дэвис недолго думал - схватил Хэдли за руку и осторожно укусил, шутя, но завидев на лице партнёра смущение, сразу же отступил, пытаясь не создавать неловкие ситуации. Просто «любил кусать людей», да? Этот случай в больной голове Джона прокручивался ещё несколько последних недель, но подобные выражения совсем пропали из их разговоров. Почему? А надолго ли? Будто он скучал по этому дурацкому «съем тебя». Временами всё накалялось даже во время внезапных укусов в постели - за этим всегда следовали какие-то упрекающие друг друга завуалированные гляделки, с кропотливыми попытками углядеть в глазах хоть какой-то подтекст, уплывающий смысл… В воздухе всегда оставалось напряжение, будто кто-то из них что-то недоговаривает. Они явно ждали чего-то друг от друга. Дэвис и Уэлч знали и раньше, что каждый из их двоих абсолютно отбитый на голову не только в пределах своего разума - в постели тоже. Нередко они проводили вечера вдвоём, когда просто резали друг другу руки, однако слишком дальше этого всего ничего не заходило. Каждый оставался со стояком и уходил в душ. Хотелось обычного человеческого - попробовать что-то более острое и щепетильное, ведь этого было недостаточно от слова совсем. Вот как раз сегодня был один из подобных вечеров. Обычно это начиналось ненавязчиво: кто-то из них просто кивал на нож и следом же на свою руку. Дальше слов никаких не требовалось. В тот самый момент, когда Дэвис в очередной раз скальпелем осторожно проходился по коже Брайана, а тот шипел, сжимая подушку на диване, они резко переглянулись и будто почувствовали одинаковые импульсы. Именно в тот вечер всё пошло наперекосяк. Уэлч без лишних разговоров подносит запястье чуть ближе к лицу Джонатана на тот же манер, что этим утром подавал ему завтрак. Внутри все немного закипело и будто током слегка ударило - это чувство предвкушения заставляло содрогнуться только от мысли о том, что произойдет через несколько секунд. Мужчина напротив вскидывает бровь, будто спрашивает, точно ли можно, и получив кивок в ответ, задумался на несколько секунд о странности сего действия. Всё же, осознание обстоятельств мало смутило. Вкус крови на губах походил на железо, очевидная вещь. Касательно запаха - его не было, ведь у крови априори его нет, люди все додумали. Тараканов усмирить в голове уже никак - те требовали хлеба и зрелищ. Дэвис отстраняется, вытирая остатки большим пальцем, вглядывается во вдумчивые глаза напротив, тяжело вздыхает. В глазах его собственных виднелось чувство вины, чувствовал себя жадным, нерациональным чудовищем. Хэд выхватывает у него из рук скальпель и без вопросов делает надрез на ребре ладони Джонатана, слушая его нытьё и всхлипывания. Ладони всегда особенно чувствительные в силу тонкой, нежной кожи на них. Без жалостей, Хэдли сжимает его запястье и слегка касается губами надреза, пробуя на вкус стекающую мимо кровь, совсем не стесняясь всего что происходило. Эти порывы дикости были слишком настораживающими и размывали грани. Джон прижал к своей груди колени и слегка задрожал от пекущей боли в руке. Из раны струёй сочилась кровь не переставая. Аморальным было не то что сейчас происходило, а скорее то, какое желание скрывалось за этими всеми моментами, оставляя послевкусие какой-то дикости и большие сомнения после себя. Конечно же они и занимались порезами друг друга после таких «терапевтических сеансов», потому что раз уж любишь кататься - люби и саночки возить, как говорится. В таких вечерах процесс ухода за ранами был самым успокаивающим, потому что от обоих излучало теплом и заботой. — Расскажи мне что-то дурацкое. - попросил Хэд, обматывая бинт вокруг запястья партнёра, беззаботно забрасывая одну ногу на другую. — Мне всегда казалось, что сознания маньяков - это нечто особенно интересное и глубокое. Меня такие темы всегда пленили и манили, - в перерывах он глубоко дышал и задумывался, как подбирать слова. — А особенно каннибалы. Их сознания очень сломанные и запутанные, ничем не отличающиеся от поехавших наркоманов, что шатаются по Бэйкерсфилду в ночь. - Джон похихикал, абсолютно теряя суть сказанного. Его речь звучала слишком литературно. Где-то прочитал это и это въелось в мозг? А возможно и рассудок вместе с этим. Брайан молчал несколько минут, нахмурившись, совсем не зная что отвечать: очень странно услышать это после того, что произошло минут десять назад. Хотелось забраться в его голову и понять, что тот вообще имеет ввиду и то ли это о чем он думает.. Ещё несколько дней прошло после той ситуации. Они вообще не виделись и им всё никак не удавалось пересечься. Безусловно скучали по друг-другу, тем не менее тот вечер оставил заметный след на сознании обоих. Не забыв и оставить чуждое мутное чувство варварства после себя, что ли. Всё перевернулось с ног на голову. Думать об этом не хотелось, но именно эти мысли и заполоняли их головы в последнее время. Время близилось к семи, делать всё равно было совершенно нечего, дома только скучающий Брайан, смотрящий зумерские подборки со слаймами на большом экране телевизора. Совсем делать нечего, правда. Чёрные волосы спадали на плечи, закрывая грудь. Вообще, у Брайана всегда было немного субтильное, мягкое телосложение и ему можно было даже позавидовать. Обилие татуировок, в каждую из которых заложен смысл, обнажали его индивидуальность и бла-бла-бла. Что ещё должен писать автор, чтобы разбавить обстановку? Телефон в руках еле держался. Вот-вот выпадет. Дозвониться до Дэвиса позже шести - нереальная задача, ведь тот всегда в это время занимается очень глупыми вещами. Может, прямо сейчас считает овечек в пенной ванной, пока резиновая уточка пересекает расстояние через его тело. Эта мысль заставила маленько умилиться. — Может, ты притащишь ко мне домой свою жирную задницу и мы развлечёмся? - тоскливо, чутка пресно, предлагает Брайан, поглядывая на настенные часы, тикающие каждую минуту. Голос на проводе без раздумий, очень быстро соглашается. Даже ждать долго не пришлось. Дэвис заявился на пороге меньше чем через час, еще и в домашней футболке. — Ну охренеть. - О да, Уэлч был скупым на комплименты порой, но гостеприимства у него, конечно, не занимать, судя по тому, как он вёл уважаемого гостя через коридор под руку прямо на кухню. Они слегка разболтались. Беседа была лёгкой и приятной, обретала забавные обороты, флирту тоже было место. Но пора идиллии быстро кончилась, ведь Брайан решил поставить Джонатана в тупик, задав ошарашивающий вопрос прямо посреди невинного разговора: — Что ты имел ввиду тогда, говоря о том, что ты находишь их сознания интригующими? - без стеснения спрашивает Хэд, прерывая обмен милостями и ощутил всем нутром, как заметно воздух потяжелел. Объяснений не требовалось, напоминаний тоже. Они понимали, что речь идёт именно о том вечере, когда они в первый и последний раз заговорили о табуированной теме. Дэвис слегка поник и замолчал, улыбка с лица в ту же секунду исчезла. Казалось, пот со лба начнет стекать сию же секунду. — Меня долго интересовала эта тема. Я много чего читал об этом и лазил на разных форумах. - коротко и невнятно отвечает и до этого известной информацией Джонатан. Это не устроило Брайана. Разговор стал походить на прогулку по минному полю: куда не ступи - все неправильно и верных вариантов нет. Как и дороги назад. — Почему тебя это интересовало? Ты бы хотел когда-то попробовать человека на вкус? - ставит вопрос Хэдли, но ответа на него не слышит даже спустя минуты три. Человек перед ним абсолютно ничего не говорит и не делает. Таращится в стол, как виноватый ребенок, разбивший любимую вазу мамы. — Боюсь, что ты оставишь меня, если ты узнаешь. Я не хочу врать тебе. - откровенно признается Дэвис, чувствуя, как его уши нагреваются, когда он наблюдает, как его партнёр заинтересованно поднимает бровь вверх, будто они стали гораздо ближе к сути разговора. Это значило «продолжай». — Я иногда думал об этом. Но эти мысли ушли сами. - в силу стресса, Джон начинает накручивать на пальце прядь волос и осматривать комнату в которой он уже был сорок раз так, будто пришел сюда впервые. Несколько минут тишины явно дают понять что здесь больше делать нечего. Хотелось собрать свои вещи и уйти навсегда, больше никогда тут не появляться и не позориться, пытаясь открыться людям когда-либо снова. Он только встал со своего места, тут Хэд схватил его за руку и обратно усадил напротив себя. — Расскажи подробнее. - Растерянность, замешательство, смятение, недоумение, шок, озадаченность - любой синоним подойдет. Кончики губ тянулись вниз сами по себе. В глазах была заметна непривычная строгость. Последние несколько дней он не выбрасывал этого у себя из головы от слова совсем. — Я даже не знаю, с чего начать… - Дэвис чувствовал себя очень странно, в животе будто начал затягиваться узел и в голове начало появляться ещё больше вопросов. Просыпался какой-то животный голод где-то там, на краю сознания, заставляющий всплывать самого рода темные и отвратные мысли на поверхность. В том числе, и выражение его лица изменилось - будто его кто-то чем-то напугал. Глаза округлились и лицо побледнело от осознания абсурда происходящего. Когда Джон начал рассказывать, с чего это всё началось и как это влияет на всю его жизнь, Брайан ощутил, как к горлу начала подкатывать тошнота, сердце забилось и в глазах начало немного темнеть. Всё началось с просмотра снафф-фильмов(подарки друзей, которых у него было очень мало) на кассетах по телевизору, когда отчим уходил из дома ненадолго. Ситуация начала становиться хуже после работы в морге, мысли о каком-то затягивающемся где-то внизу голоде просто убивали, хотелось как можно быстрее оттуда сбежать. Думал, будет крутым и морально окрепнет, если будет там работать. В итоге получил пост. травмат и навязчивые мысли о человеческой плоти. Хэд до поры до времени о таком и вовсе не задумывался, вплоть до этого года. За окном падал снег и звезды сияли, свет луны падал из окна балкона. Внимательно слушая и вникая в подробности, он даже не заметил ноющий стояк у себя под столом. Дэвис подмечает остекленевший взгляд партнера, и всё равно решает не прерывать свой поток мыслей вслух. Решил, что остановится только когда попросят. И всё-таки его прервал Брайан: — Тебе обязательно убивать для этого человека? Дэвис почувствовал, как кожа и всё внутри холодеет, как внутренности переворачиваются. — Я не думаю.. Если мне предоставится возможность и мне не придётся кого-то ради этого убивать - я попробовал бы. Почему ты спрашиваешь? - Несколько минут в комнате царило одно лишь молчание, но мысли в головах обоих были настолько громкими - друг другу казалось, что они слышали не только свои, но и чужие мысли. Они ещё очень долго говорили об этом, и выяснилось что это связано больше с сексуальными фантазиями, чем с кровожадными желаниями только убивать и отбирать тело. — Ладно, что насчет меня? - После предложения Брайана, Джонатан немного запнулся и отвел взгляд в сторону, откровенно признавшись - «я не могу так» шепотом. — Ты всего лишь отрежешь от меня маленький кусочек и ничего не случится. Мы почти то же самое делаем стабильно раз в неделю. - Тон голоса Хэда звучал настойчиво, и теперь он выглядел так, будто выпрашивал себя съесть. Господи, какой ужас. По спине прошелся холодок. Неудивительно, что среди людей это одно из самых громких табу - тем, которые вообще никто не обсуждает. И конечно же, они не предадут свои моральные принципы. Или нет.. — Ладно. Где резать? - Ах, вот как… И вот, Хэд, напичканный обезболами, совсем не в себе, пытался усидеть на стуле. Мир осознавался очень смутно, всё перед глазами плыло и даже разглядеть картину над диваном было непосильной задачей. Начиная с того момента, он запоминал очень малое: только сильную боль в ноге. На крики сил не было, реальность плавала в тумане. Ещё он запомнил, как ему обрабатывали глубокую, большую рану и обмотали бинтом место повреждения. Не то чтобы его избранник обладал большими знаниями в медицине(даже после работы в морге), что делать в конкретно этой ситуации - не знал от слова совсем, потому что в руках всё кололо и кровь била в висках то ли от адреналина, то ли от переизбытка эмоций, а скорее всё вместе. Уэлч очнулся только спустя чуть меньше чем полчаса и первым делом огляделся, протерев ладонью глаза. Попытки встать со стула закончились страшной болью в ноге - тот даже не понял, что произошло, будто память отшибло. Несмотря на то что они договаривались и долго всё это обсуждали - ничего не помнил. Несмотря на количество обезболивающих средств - боль всё равно умудрялась вырываться наружу. Осмотревшись, он ничего и никого рядом не увидел, а стоило только позвать любимого по имени - тишина. Дэвис объявился только спустя пять минут в дверном проёме, протирая полотенцем нож в своей руке. На нём был белый чистый фартук. Он озабоченно подошел к Хэду и прижал его голову к груди без слов, гладя по голове и успокаивая. Но беспокоился ли сам Брайан? Точно да. Его глаза расширились, едва ли разглядев окровавленный нож. Воспоминания приходили в голову кусками и обрывисто. Это очень странно: его ничем не накачивали для такого эффекта. — Я с тобой буду до конца, раз уж ты мне позволил такое с собой сделать. - До Уэлча с грехом по полам донеслись слова Джонатана, который сейчас целовал и гладил его плечи. Глаза его были нежными, хотя в них всё равно прослеживалась какая-то пустота. Будто блеск уже не тот, что вчера. Кто бы вообще мог подумать, что такое может происходить в их головах? А дома ждут дети, вообще-то. Если бы они узнали - закрыли бы отца в дурке. И Хэду Джиннея тоже никогда не посмотрела бы в глаза, узнав. Руки дрожали, ослабляя хватку салфетки на столе. Дэвис ненадолго отпускает его, чуть поднимая голову за подбородок, делает чуть глубже обычного надрез на своем запястье и заставляет Уэлча открыть рот. Капли, сначала небольшие, капали в рот и иногда стекали с уголков мимо. Потом крови начало выступать побольше. Он вытер кровь ладонью и провел ею по щеке еле ровно дышавшего Брайана, который даже немного оживился после этого - будто вампир после долгого сна в гробу и неплохой трапезы. Джонатан снова скрылся во тьме для возлюбленного, оставив его наедине с включенным телевизором на тихой громкости. На кухне был беспорядок и везде были разбросаны рассыпавшиеся специи из порванных пакетов и на доске для разделывания лежал небольшой кусок вместе с кожей. Специально выбирал участок без тату, иначе бы горчило из-за краски. Да и негоже «отбирать» его рисунки на теле. Равносильно сносу достопримечательности в центре города. Отделяет кожу большим ножом и чувствует, как руки и мозг его просто не слушаются. Кожа могла бы горчить. Кое-как промыл мясо и просушил на бумажном полотенце, потом снабдил мясо специями и солью, помял со всей любовью. Ведь когда-то это была нога Брайана, что он лапал на одном из интервью, несмотря реакцию зрителей. Вылив немного масла на сковороду, жарит спешных 4 минут(мяса совсем мало). Налил немного горячей воды в сковородку и накрыл крышкой, терпеливо ожидая, пока вода выпарится. Дэвис успел уже даже спинер раскрутить . Постоянно бегал туда-сюда, проверяя готовность. Уже и совсем забыл, как будто, что за мясо. Будто это каждый день происходит. Какой кошмар, упаси Господь. Уложил маленький кусочек на тарелку и почувствовал, как что-то скрутило в животе. Снова вернулось осознание того, что вообще происходит. Коленки немного ослабли и руки задрожали, на глазах выступили слёзы. Но он же никого не убил, и его попросили, верно..? Сердце немного заныло. Гурман положил сверху петрушки и добавил совсем немного соуса. Вернулся к дрожащему Брайану и сразу поменял ему повязки, снова обработав рану. Уже третий раз. Крови было слишком много. Пришлось сделать всё чтобы её остановить. Если честно, не помешало бы отвезти его завтра в клинику и на протяжении месяца покупать всякие безделушки в качестве извинений. Тарелка стояла на столе уже спустя десять минут. Дэвис неловко крутил вилку в руке, пока Уэлч пристально за ним наблюдал. Сам есть не собирался ни в коем случае, даже из интереса. «Это уж слишком» - подумал про себя. Но такое понятие у них уже отсутствует, по правде говоря. Грань уже перечеркнута. — Может, попробуешь? Я для кого тут кровью истекал? - вроде в шутку, а вроде издевательски спрашивает Брайан, сложив руки на груди. Нога все это время оставалось неподвижной - любые движения сопровождались болью. Наверное, они оба видели в этом, черт возьми, какую-то больную романтику. Даже понимая, что это неправильно и по-больному. Вряд ли их что-то остановит. В этот момент Дэвис думал, что если он всё же сделает это - Брайан навсегда останется с ним и ему не избежать этого, даже если он когда-то захочет. Эта мысль в его больной голове согревала и оставляла приятный осадок. Однако, чувство, будто они оба запятнали что-то чистое, уже никогда не уйдет. Они оба совершили преступление. Если не на законодательном уровне, на уровне морали - точно. — Мы станем одним целым после этого? - ненавязчиво спрашивает Джонатан. Брайан кивает с пустыми глазами. Что-то в этом есть. Дэвис нанизывает на вилку кусочек и отправляет в рот, испытывая огромный спектр эмоций: смущение, возбуждение, печаль, страх, предвкушение и взбудораженность. Мясо не было на вкус каким-то необычным или странным. Похоже на сладкую свинину. Но сам факт того, что это была часть его самого любимого человека в мире, заведомо щекотал и беспокоил его нутро. Мясо человека вообще не питательное. Тела человека надолго не хватит, потому что им прокормить себя - мало. И он это прекрасно знал. — И? - интересуется Брайан, склонив голову в ожидании какого-то отзыва, комментария. — Это похоже на свинину, но сладкую. Ты от такого отказываешься сейчас, ты представить себе не можешь. - После того вечера они явно сблизились раз в двадцать сильнее, чем во время их интрижки в девяностых и вначале двухтысячных. Сильнее чем когда Хэд вернулся в группу. Они вместе навсегда и это точно. До самого конца. Даже если им резко перехочется. Верно?