Airplane photography

      Собираясь в очередной полёт между двумя далеко находящимися друг от друга странами, Рики даже не сомневался, что его соседями на следующие несколько часов окажутся Кюбин и Гонук. За год это стало обычным делом, что вначале удивляло, но со временем вошло в режим «по умолчанию». Вечные переговорки в тёмном салоне пока все спали не переставали радовать, чувствовать особую близость друг к другу. Касание ладонями невзначай с Кюбином заставляли улыбаться даже во сне, когда после долгого диалога шёпотом они всё-таки решали вздремнуть.       Такой же традицией стало поглядывание на соседние ряды кресел, дабы выяснить, где сидит Джиун. Зачастую он тоже оказывался с одними и теми же мемберами — Мэттью и Тэрэ. Завистливо сверкнув глазами и недовольно поджав губы, Шэнь фыркал, а после получал неожиданный укол под рёбра от знающего его тайну Кюбина.       Сидеть рядом с Джиуном — это мечта, живущая в сердце Рики с самого начала их карьеры. Несмотря на постоянные неудачи, она продолжает жить, подкрепляется вечными подбадриваниями Кюбина, что, посмеявшись, всегда сочувственно хлопает по плечу.       Вспомнив про эту мечту в очередной раз перед вылетом, Рики цокнул языком собственным мыслям, решив, что, наверно, и в этот раз не получится, поправил тёмные очки на переносице и отбросил мысли, ухудшающие настроение.

***

      Ещё светлый салон самолёта встретил Шэнь свойственной чистотой и свежестью. В течение следующего часа лампы, несильно режущие глаза из-за своей яркости, погаснут на едва заметную ночную подсветку, борт-проводники перестанут ходить вдоль рядов кресел, а гул от разговоров людей снизится до минимума, однако сейчас по салону разносились слившиеся в единое целое шум, копошение и суета. Из-за усталости хотелось скорее ощутить момент умиротворения, чтобы была слышна лишь работа двигателя и турбулентность на высокой скорости, а под рукой сидел довольный Кюбин, пытающийся развеселить отчего-то злого Рики.       Устроившись на месте у окна, попавшемся весьма удачно, Шэнь наблюдал за своими друзьями, так как пейзаж за иллюминатором пока не радовал. Ханбин садился прямо перед Рики, за ним — Хао, который, кажется, никогда не расстаётся с Соном во время полёта. Третьим оказался Мэттью, переговаривающийся сразу с двумя молодыми людьми. В голове автоматически появилась пометка, что в этот раз Джиун сидит не с ним. Через пару секунд пришлось сильнее развернуть голову — Юджин, Тэрэ и Гонук прошли на ряд сзади. Вторая пометка гласила, что в этот раз полёт пройдёт только с Кюбином. Мысль, что Джиун не прошёл ни к одному из тех рядов заставила вздрогнуть всё тело, а сердце защемило, пропуская один удар. Глаза на секунду застелила лёгкая пелена. В момент, когда она исчезла, Джиун уже шёл в сторону Рики, глядя на него своими тёмными омутами. Они не выражали радости или печали, были самыми обычными, повседневными, быть может, чуть сильнее привычного наблюдательными. Сзади такого яркого, выделяющегося среди толпы Кима, каковым сделало его лишь сознание Шэнь, шёл Кюбин с самым любимым выражением лица у Рики — одной рукой Ким прикрывал свой рот — точнее сказать, едва держал его закрытым — дабы не засмеяться на весь салон. В глазах Кюбина смешалась вся существующая забава, а сам он весь смялся, кривя лицо, как это обычно бывает.       Рики относительно пялился, от чего Джиун улыбнулся один уголком губ, когда садился. Кюбин в это время пытался глубоко дышать.       — Мы ещё не летали вместе, Рики? — и без того блестящие тёмные радужки из-за яркого света казались кукольными, слишком привлекательными. С большими бликами и живой заинтересованностью Джиун больше походил на ребёнка — в его взгляде читались внимание и интерес, будто по дороге к креслам Кюбин всё-таки выронил тайну Рики.       Не уверенный в нормальном виде собственных глаз — и выражении лица в том числе — Шэнь начал строить глубокий мыслительный процесс, дабы хоть как-то сморгнуть восхищение во взгляде и стереть удивление с лица. Естественно, Рики знал ответ даже без заданного вопроса — они действительно в первый раз летели столь близко находясь друг к другу, однако выдавать, что ждал этого момента уже почти год, конечно, не собирался, отчего пришлось помычать, почесать затылок, и лишь потом ответить:       — Думаю, нет.       После долгого выжидающего состояния получив тот ответ, которого ждал, Джиун снова улыбнулся — с более проявленной расслабленностью.       — С дебютом нас, — спародировав ладонью бокал алкоголя, рукой Ким потянулся к Рики, дабы чокнуться. Покрывшись мурашками от резвого соприкосновения костяшек их пальцев, Шэнь, прикусив нижнюю губу, едва нервно улыбался. После мгновенной переглядки с Джиуном, его вздгляд опустился к собственным коленкам. Весь год Рики мечтал об этом — о рядом сидящем сокоманднике — перед сном думал, насколько сильно будут ощущаться волнение и трепет с восторгом, однако взаимодействий с Кимом не предусмотрел. Что делать? О чём говорить? Говорить ли вообще? — Джиун выглядел слишком расслабленным для активного диалога, шуток или игр. Его максимумом оказалась та лёгкая улыбка, которой в этот раз он одарил повернувшегося к ним Мэттью. Даже внешний вид Кима говорил о его сегодняшнем упадке сил — незамысловатая зип-худи, тёмные очки, пропавшие с переносицы Кима как только он вошёл в салон, и светлые спортивные брюки. Повседневность и только.       В самолёте он казался даже более уставшим и немногословным, чем был в аэропорту. Там они посмеялись, поулыбались друг другу, не обращая внимания на множество камер направленных на них. Тогда Рики принял это как отличное времяпровождения перед тем, как на несколько часов он лишится лёгкой возможности поговорить с Кимом, однако всё оказалось совсем не так, и теперь он ещё очень долго будет чувствовать соприкосновение их локтей, терпкий запах одеколона Джиуна. Будет ощущать его всего — присутствие, настроение, если повезёт, сможет рассмотреть каждую родинку на лице.       По итогам размышлений и осторожным поглядываниям на Кима, который, откинув голову, рассматривал салон и щурил глаза от яркого света, Шэнь пришёл лишь к одному вопросу, способному развить их диалог дальше.       — Выматываешься на публике? — к этому времени он уже достаточно успокоился, чтобы чувствовать себя более уверено, поэтому из уст Рики легко вырвался будничный тон, привлёкший внимание Джиуна, который снова улыбнулся одним уголком губ. За сегодняшний день это происходило слишком часто, буквально каждый раз, когда взгляд Кима падал на Шэнь, и Рики внутренне возликовал, хотя не подавал никаких внешних признаков. Он оставался даже более непроницательным, чем было нужно — несмотря на довольно личный вопрос, брови Шэнь были приподняты как обычно, а широко распахнутые глаза глядели на Кима с умернным интересом.       — Иногда. Но сегодня с самого утра чувствовал себя… без особых сил. Пытался замять это разговорами, но, как видишь, — он лениво повернулся в сторону собеседника, подпёр голову ладонью, но не выглядел раздражённым, как предполагал Рики. Его глаза по прежнему ярко светились, лишь в их глубине поселилось какое-то омрачающее чувство вымотанности.       — Оу, — Рики побарабанил пальцами по своему колену. — но сейчас ты можешь поспать, думаю, тебе станет легче, — и ободряюще улыбнулся — в разы шире и энергичней.       — Но я так не хочу спать, когда мы в первый раз летим вместе, — произнесённые слова медленно потекли из мягких уст приятного тёмно-розового оттенка, так же постепенно настигая слух Рики и захлёстывая его сознание после полного воспринятия сказанного ему. Шэнь снова показалось, что его глаза выдают все испытываемые чувства: восхищение и влюблённость, что изрядно палили его кантору. Кюбин на фоне закашлялся.       — Впереди ещё сотни раз, — Рики снова пришлось заставлять себя сказать хоть что-то связное, в данном случае, желательно, ещё и приятное, дабы поддержать друга. Он отмахнулся от важности сегодняшнего события — сон Кима действительно казался лучшим решением. Так Шэнь хотя бы сможет понаблюдать за ним, и, скорее всего, обменяться радостными взлядами с Кюбином.       В свободное время, когда заказы еды были сделаны, но ещё не стояли на их столиках, Рики нашёл хорошим моментом, чтобы сделать фото. Ещё одна мечта, вытекающая из первой — запечетлить себя рядом с Джиуном во время полёта.       — Не будешь против одной фотографии? — и быстро вытянув руку, щёлкнул по кнопке. Ким успел лишь посмотреть в камеру, оставаясь без натянутой улыбки или позирования рукой, а Кюбин и вовсе не попал в кадр — настолько сильно перегнулся к креслу сзади, доставая разговорами Юджина, что даже плеча не было видно.       Проявляющаяся полуулыбка Рики осталась на фото — выдавала всю испытываемую радость, как, впрочем, и глаза, сверкающие ярким бликом счастья.       Картинка прекрасна — не имеет ни единого изъяна, и Шэнь обязательно распечатает её. Быть может, не в цвете — чёрно-белой она смотрелась ещё лучше: подчёркивала внешность Кима, ярче контрастировала тени и блики на их лицах, сильнее проявляла рельеф его шеи, видневшийся из-за не до конца застёгнутой зип-худи. Глаза Джиуна запечатлились такими же, какими и были в жизни — тёмными, чарующими, слишком кукольными и щекочущими гормоны. Брови идеальной формы, прямой нос, пухлые губы и очерченная челюсть складывались в безумно милую мордашку, глядя на которою появлялось щемящее, необоснованное чувство собственничества — безмерное количество людей тоже считают Джиуна эталоном красоты.       Во время рассматривания Кима на одной единственной фотографии, пронзающее оцепенение с льющимся потоком мыслей, что уже через минуту уйдут в забвение, сковало тело. Рики повезло — Джиун тоже присоединился к разговору с Юджином, от чего у Шэня была возможность разглядывать фото дольше положенного.       Спустя некоторое время обещанный ужин всё-таки попал в руки к молодым людям. Исходя из сделанных ими заказов, на маленьком столике каждого стояли некоторые обязательные дополнения и либо рисовый суп, либо лапша, либо пибимпап. Простой рисовый суп подошёл к предпочтениям Джиуна, разнообразный пибимпап — к Рики, а лапша — Кюбина. Трапеза проходила относительно спокойно, пока Кюбин не закончил её самым первым. Скука одолела его — внезапно захотелось потрясти или помучить кого-то, как он обычно это делает, но под рукой был лишь уставший Джиун, которого не хотелось тревожить.       — Рики, дай попробывать пибимпап, — настойчивый тон с едва ощутимыми смешинкам было привычно слышать. От этого Шэнь вздохнул уже почти на автомате, с довольно громким недовольным стоном, свойственным ему в такие частые моменты. Джиун, находящийся между ними, рассмеялся.       Несмотря на вечное недовольство, Рики никогда не отказывал, поэтому уже через пару секунд жертвовал несколькими дольками моркови и шпината.       — И мне, Рики, — образный миловидный голос Джиуна, обычно вызывающий визги от фанатов женского пола, прозвучал в смесь со смешинками, а после того как из уст Рики снова посыпались ругательства, они превратились в полноценный смех, на этот раз подхваченные ещё и довольным Кюбином.       Шэнь просто подвинул тарелку с пибимпапом в сторону, ближе к Киму, дабы он, которому было удобней таскать чужую еду, мог взять, что хочет. В ответ послышалась тихая благодарность, так как рот был слишком забит едой, а в компании друзей Ким не придерживался правил этикета.       Остаток времени прошёл довольно быстро — совсем скоро погас яркий свет, сменяясь ночной подсветкой. Размеренный сумрак убаюкивал, будто заставлял сомкнуть веки, утяжелял их. За окном, куда изредка поглядывал Рики, тоже была ночь. Они рассекали тёмно-серые тучи, изредка попадая в просветы, где был виден какой-то неизвестный ему город, горящий маленькими неподвижными светлячками. От осознания тёмного времени суток желание провалиться в сон усилилось. Казалось, не только Шэнь это чувствовал — Кюбин тоже отчего-то затих, а Джиун моргал слишком долго, задерживая веки в сомкнутом состоянии, и с трудом размыкал их. От напряжения кожа вокруг глаз приобрела слегка розовый оттенок, и Ким ощущался ещё более повседневным и родным.       Заметив улыбку на лице Рики, Джиун не смог сдержать ответную реакцию: его лицо озарилось, создавая второй источник света для Шэня. В этот раз не потребовалось даже слов — одними лишь взглядами, в которых сочились идентичные нежность и поддержка, они обменялись репликами о вожделенном отдыхе, пожелали друг другу добрых снов. Общение без использования уст оказалось гораздо удобней. Они не затрачивали ни сил, ни времени. Лишь пара мгновений, по истечению которых сердце возликовало, завибрировало по всей груди, отдавая лёгкой дрожью в конечностях.       Надев подушку на шею, Ким окончательно закрыл веки, не собираясь размыкать их в течение нескольких часов. Рики наконец предоставился момент полного наслаждения Джиуном, хоть он и начинал сомневаться, что, глядя на такой забвенный сон Кима, не уснёт сам.       Многие планы Шэня обрушились после того как Джиун облокотился на его плечо, вместо того чтобы сидеть прямо, давая обзор на профиль своего лица. Мысли в голове полились целым роем. Какие-то из них были счастливыми, глаголили о любви и тактильном контакте, другие недовольствовали о плохом ракурсе, однако после тихого, нечёткого «Ты же не против?», Рики понял, что, хоть их первый полёт вместе и не пройдёт в разговорах, он окажется гораздо ближе и интимнее — в совместном, разделённом на двоих сне. Эта истина отозвалась в самом сердце, заставляя пропустить удар. Не мешкаясь, Рики тоже скорее устроился удобнее, дабы не будить Джиуна потом, когда он уже заснёт. Его голова удобно устроилась рядом, совсем близко. В нос ударил запах Кима — аромат его шампуня, кожи, одеколона, в то время как утяжелённые, уже закрытые глаза запеленала нежность в сочетании со светлыми тонами пастельных цветов. Разумом овладел экстаз, расслабляющий всё тело. Из своеобразного упоения Рики в реальность вернул Кюбин:       — Рики! — из его уст прозвучал лишь восклицательный шёпот, однако этого хватило, чтобы прервать забвенное существование Шэня. Он вернул голову в надлежащее положение с едва ли прищуренными глазами — свет не слепил глаза, как это бывает по обыкновению — вопросительно, с нотками недовольства, колющимися в груди, он смотрел в тёмные, тоже сонные, омуты друга. Бровь Рики сердито выгнулась.       — Добрых снов, — кончики его губ дёрнулись в лёгкой улыбке, а в глазах появилось привычное тепло, смешенное с ещё большим количеством искренних, нечитаемых чувств, свойственных Киму. Его смешно растрёпанные волосы и повседневно миловидный силуэт заставил Рики ахнуть. Грудь кольнуло ещё сильнее — в этот раз из-за необоснованной злости на друга с искренними намерениями, у которого они, в общем-то, не бывают другими.       — Добрых снов, Кюбин, — в ответ стараясь сделать стандартное пожелание более чувственным, Шэнь улыбался — не радостно, но с читаемой любовью — из-за того что Кюбин тоже собирался спать. За него говорили сонные глаза и принесённый борт-проводником плед.       Ещё не погрузившись в глубокую фазу сна, Джиун услышал их короткий разговор — вобрал в грудь слишком много воздуха, после чего автоматически потянулся рукой к ладони Рики, оплетая выступающими фалангами пальцев близ находящееся пястье Шэня вслепую.       Кюбин и Рики ободрились, некоторое время глядя в одну и ту же точку, после чего обменялись взглядами. Они не стали смеяться или обсуждать это — либо были слишком уставшими, либо тема казалась слишком щепетильной. Улыбнувшись друг другу в последний раз, оба приняли положение для сна. Шэнь — прежнее, тактильно взаимодействуя с Джиуном, а Кюбин лишь находил удобную позу — никак не мог привыкнуть ко сну в самолёте, однако, вынужденный, продолжал пытаться.