Часть 1
22 мая 2024 г. в 10:33
Нина любила Педро. Он стал яркой звездой в её скучной и примитивной детской жизни. Светом, на который хотелось идти. Тем, кто делает взрослой и смелой, что за руку вытянет из детства и поведёт, надёжно поддерживая во всех проблемах взросления. И это было так. Но лишь только в мечтах несчастной девушки, наивной дурочки, купившейся за дешёвые комплименты, рыбкой-мальком, пойманным на пустой крючок и одни обещания.
Больно, ужасно больно было упасть с вершин таких мечтаний и удариться о твёрдый асфальт реальности во всей неприглядности своей. Тяжело и невозможно принять такую правду о том, что была не нужна любимому, что он хотел от неё лишь денег и посадил её на наркотики. Сердце отчаянно болело, как будто с него сорвали кожу и оставили так и постепенно, в течении очень долгого времени, через непроходящую боль оно опять зарастало, сантиметр за сантиметром покрывалось новой бронёй. Но не тонкой и нежной кожей, как раньше, а твёрдой и нечувствительной бронёй из камня и стали.
Нина была даже рада такому повороту, и сердце её продолжало черстветь и умирать под этой бронёй, теряя способность любить и ответить на чужое чувство. Потому что оно чужое и сама Нина не могла в ответ испытать такое же, потеряла эту способность, когда Педро предал её.
Только теперь, через долгие шесть лет, броня дала трещину. Её смог пробить другой человек, такой особенный и упорный, и главное, бесконечно любивший девушку, не боясь её прошлого и других проблем. Нина не верила уже в то, что её можно любить вот так. Всем сердцем и душой, потому что она недостойна этого. Потому что её грязно осквернили предательством, и она сама последующей высокомерной холодностью продолжала осквернять себя. И всё же Артур сумел убедить Нину, что всё это неважно, а главное то, что она просто есть и для него навсегда будет самой лучшей, что бы не делала в прошлом и не сделает в будущем.
Большого труда стоило Артуру сорвать эту броню в сердце Нины, что росла там годами. Не испугался последствий и сделал то, что считал необходимым. И сердце Нины снова открылось, но в этот раз уже без боли, оно с удовольствием сбросило старую грубую кожу и начало покрываться мягкой и чувствительной оболочкой, оставившей на виду чувство любви, от которого протянулись тонкие и прочные нити к другому сердцу, такому же искавшему и страдавшему прежде.
И всё равно прошлое не желало отпускать Нину и сейчас, хотя сегодня должна была радоваться и стать счастливой — родители познакомились с Артуром, и он попросил у них её руки. Его приняли в семью и были рады за Нину. Вот только это был такой контраст с тем, что было. Сейчас всё то же самое, что и в начале отношений с Педро, только вот настоящее, безо всякой корысти и притворства. Только истинная любовь и искреннее желание быть с ней.
Но почему? Почему это случилось только сейчас, когда испытала прежде столько боли? Отчего это не произошло тогда, в Нинины шестнадцать лет, когда была ещё чистой и непорочной? Когда была открыта миру и готова его принять в распахнутое сердце. И ещё не успела натворить непоправимого — устроить миру бойкот из мести к тому, что тот не оправдал её ожиданий. А всё этот Педро. Прекрасно видел, знал, что являет собой юная и чистая Нина, но всё равно смог обмануть её и использовать.
— Тварь, гад, мразь, — медленно закипала Нина, начиная заводиться на ровном месте. Лицо её покраснело, глаза сузились, и в них показались слёзы. — Ненавижу тебя, урод! И желаю тебе сдохнуть!
Сама не зная зачем, Нина открыла холодильник и схватила первое, что попалось в руку — бутылку шампанского. Решила, наверное, что это то, что ей нужно сейчас: выпить, чтобы успокоить нервы и потом, если не поможет, ударить со всей силой бутылкой по столу, разбивая её на много осколков, чтобы с ними улетела и боль. Но пришёл Артур, увидел её с бутылкой в руке и на грани слёз решил, что та хочет напиться и давай нести ерунду о вреде алкоголя для якобы беременных. Это обозлило сильнее, и Нина просто разжала руку.
Бутылка выскользнула и, ударившись об пол, растеклась по нему золотистой лужей, в которой блестели осколки. Артур не обратил на это внимания, он просто обнял Нину, положив её голову себе на плечо, начал гладить по волосам и спине, успокаивая и шепча что-то нежное. Нина сперва спорила и говорила о ненависти к прошлому и Педро, Артур терпеливо успокаивал и в какой-то момент всё изменилось. Нина почувствовала себя в надёжном кольце любимых рук, ощутила тепло его тела и начала расслабляться, а душу затопила нежность и одновременно там поднял голову резкий протест.
«Вот так-то, Педро, — подумала она злорадно, отвечая на поцелуй Артура. — Смотри и запоминай! Меня можно и нужно любить! Я достойна только счастья, а не жалкого пользования всякими подонками, вроде таких, как ты!»
Поцелуй всё сильнее набирал обороты, желая доказать то, на что имела право Нина. Сами не поняв как, они с Артуром плавно опустились на пол, не обращая внимания на разлитое шампанское. Артур держал Нину за плечи и опустил поверх себя, они не разрывали поцелуя, а тела начали рваться друг к другу сквозь одежду. Нина принялась яростно расстёгивать пуговицы его рубашки, почти отрывая их и распахивая её, с жадностью трогала горячую обнажённую кожу груди.
Слёзы всё ещё капали на его лицо и грудь, но желание у обоих зашкаливало. Артур скинул с себя рубашку и залез под футболку Нины, плавно поднимаясь руками по её животу и спине, пока не дошёл до грудей и сдавливая их ладонями, пальцами нажимая на соски. Лифчика на Нине не было, и потому осталось сорвать футболку и проводить по телу любимой горячими ладонями. Артур приподнялся, не заметив лёгкой боли в плече. Он обнял Нину за талию и, приподнявшись, поймал губами её возбуждённый розовый сосок, играя с ним кончиком языка. Нина застонала и, расстегнув его шорты, начала стягивать их, выпуская на свободу мужественный ствол. И когда Артур начал играть со второй грудью, ловко проводила пальцами по всей длине его естества, распаляя и подразнивая.
Потом одна рука Артура проникла в её трусики и легка на промежность, поглаживая её влажные лепестки. Пальцы проникали внутрь, двигаясь медленно и чувственно, задевая клитор с умышленной осторожностью. Нина выгибалась дугой и выкрикивала что-то совсем неясное, тогда Артур перевернул её и сам, устроившись сверху, вошёл в её давно готовое лоно. Страсть нарастала, и движения становились быстрее, молодые люди буквально катались по полу, переворачиваясь и меняя позы. То один, то другой становится ведущим и Нина всё равно ощущала необходимость доказать себе и всем, что она любима и желанна. Что не дала сломать себя никому, и тем более какому-то жалкому Педро. Именно это она и выкрикнула, почувствовав острый и яркий оргазм, взорвавшийся перед её глазами вспышкой цветного и ослепительного фейерверка.
Артур не заметил того, что его чуть не назвали чужим именем, но зато заметил, что только одна Нина способна была довести его до такого экстаза и вызвать в душе такую любовь. Когда же они открыли глаза, приходя в себя, то Нина едва удержала вскрик ужаса — на полу рядом с Артуром, возле большой лужи шампанского, была ещё одна, поменьше, и она имела яркий красный цвет. Спустя секунду открылся и её источник. Артур как раз поднялся и вскрикнул, почувствовав жжение в левом плече. Обернувшись в ту сторону, мужчина вздрогнул, и Нина тоже глянула туда. Глаза расширились от ужаса. На плече любимого ярко выделялся кровавый порез, даже на взгляд бывший глубоким, а из его края виднелся осколок блестящего стекла.
— Милый, ты поранился! — не сдержала возгласа Нина, тот заверил было, что с ним всё в порядке, но девушка не поверила и, развернув Артура к себе, стала осматривать порез.
Ей стало ещё более страшно. С него по-прежнему стекала яркая кровь, и её было много. Нина едва не потеряла сознание, но нашла в себе силы встать и, набросив халат, принести аптечку.
— Потерпи немного, солнце, — сказала она ласково, открывая белый контейнер с красным крестом на крышке.
— Хорошо, я постараюсь ничем не выдать себя, моя любимая сексуальная медсестричка, — попробовал улыбнуться Артур, но вскоре пригасил улыбку, решив немного подразнить Нину.
Она тем временем достала спирт и, плеснув его на ватный диск, для начала обтёрла кровь вокруг пореза, потом взялась за край осколка и осторожно потянула его из раны. Тот вышел с тихим хлюпаньем, и от этого кровь опять потекла тоненькой струйкой. Нина вытерла и её, потом предупредила:
— Сейчас придётся потерпеть, если будет больно, то ты скажи.
Артур кивнул, и тогда Нина начала протирать уже сам порез, отрабатывая его от шампанского и пыли. Но едва она коснулась его, как мужчина, резко дёрнувшись, отпрянул от неё, заорав дурным голосом: «А-а-а-а-а!» Нина, не на шутку перепугавшись, повернулась к нему и увидела, что на лице Артура сияет плутоватая улыбочка. Ярости не было предела.
— Ну ты и засранец! — припечатала она, шлёпнув Артура полотенцем, тот состроил обиженное лицо, и Нина его простила, вернувшись к прежнему занятию. Она, наконец, обработала рану спиртом и сейчас мягко накладывала регенерирующий гель и после закрепила самофиксирующую повязку. Артур улыбнулся и нежно поцеловал ей руку:
— Спасибо, милая, я тебя люблю!
— А я тебя сильнее! — поспорила с ним Нина.
— А я тебя ещё сильнее! — не согласился с ней мужчина, но это уже не имело значения, когда Нина поняла и поверила, наконец, что её полюбили, и она, наконец, стала для кого-то не жалкой просительницей любви, а королевой всей жизни, которой не поклоняются униженно, но с которой правят на равных. Что могло быть прекраснее?