Кровь черных крыльев

«Дорогая моя дурочка Фиона. Я надеюсь, что с тобой все в порядке и ты в здравом уме (Господи пожалуйста). Предвещая твои переживания, скрытые за язвительностью – спешу сообщить, что я здоров, силен и весел (на сколько это вообще возможно в данной ситуации). Жаль, что я не могу отправить тебе подарок на день рождения, который, вероятно, уже наступил. Сама понимаешь, секретно пронести письмо – это одно, а вот подарок... Боюсь, что посланнику просто отрежут голову, если его заметят. Ответы на твои вопросы из письма: С другими ”заключенными” у меня все тоже хорошо, уже обзавелся парочкой знакомств. (НЕТ ФИОНА! Никакой девушкой я еще не обзавелся) Кормят нас хорошо, пять раз в день. Нет, я не разжирел, и нет, проблем с пищеварением не наблюдается. И все же, сестричка, поздравляю у тебя с днем рождения! Не расстраивайся, пожалуйста, в этот прекрасный день, даже если меня и наших родителей нет рядом. Ты знаешь, что мы тебя любим и искренне желаем тебе провести этот день в радости. Тебе уже пятнадцать лет, что ж ...хороший возраст. Для меня ты все еще та самая мелочь с измазанными в коровьем дерьме маленькими ножками. Невероятно, но скоро тебе уже исполнится восемнадцать, и ты сможешь поступить в академию. Офигеть! Надеюсь, что ты не отморозила у себе мозги и не собираешься поступать на всадника дракона, как и я. Иначе, клянусь богом (!), я вышибу из тебя всю дурь. Мне пора бежать. Наступает рассвет, и скоро нас позовут на занятия. Поэтому я прощаюсь с тобой (но не навсегда!). Не скучай, поступи через три года на писца/лекаря/ОНСХ/зверохранителя. Главное не на всадника!!!! P.S. Напиши мне, пожалуйста, как ты и Лейла поживаете. Искренне твой, Юстин» Письмо брата. В какой раз я его перечитываю? Не знаю… Это последнее письмо, которое я получила от него, более трех лет никаких никаких новостей или хотя бы словечка. Я встала с кровати и положила письмо на прикроватную тумбочку. Три года никаких известий. Все твердят, что он умер, но я не верю в это. Я чувствую, что он жив. За окном забился холодный ветер, пытаясь ворваться в комнату. Я поморщила нос и решила немного уделить своего времени на осмотр улицы. Дуб со скрежетом касался стекла моего окна, словно пытался дотянуться своими когтистыми пальцами до меня. Темнота покрывала почти все пространство, но благодаря луне, некоторое все же можно было увидеть. Открыв окно, я перегнулась через рабочий стол, закрыла глаза и жадно вдохнула все еще ночной воздух. Лучший запах на свете. Сразу вспоминается, как мы с братом прокрадывались ночами на улицу и охотились на белок в лесу встречая рассвет. Открыв глаза, я обратила внимание на ночное небо. Россыпь звезд и млечный путь — это то, что можно разглядывать всю жизнь и каждый раз находить что-то новое. В детстве я думала, что когда люди умирают, то попадают на небо в виде звезд. Почему-то мне тогда казалось, что мой будущий возлюбленный находиться на этом небе. Потому, каждую ночь лет до десяти я молилась сама не знаю кому, прося отдать его мне. Об этом знала только моя мама. Со вздохом я поднялась с рабочего стола и закрыла окно. Сегодня мне исполняется восемнадцать, как и брату, когда он ушел в академию. Он, наверняка, уже обзавелся своим драконом. Интересно, как он выглядит… Несмотря на угрозы брата, чтобы я никогда не вздумала даже пытаться поступить в академию на всадника, я собиралась это сделать, как и он три года назад. Глупо, конечно, особенно учитывая то, что я вовсе не сильная и в бою меня может убить любой желающий. Я знаю свои недостатки. Однако у меня нет другого выхода. Какие же причины? Что ж… Во-первых, я пойду за братом. Он – самый близкий для меня человек. Даже с младшей сестренкой я не могу быть такой, какая я есть на самом деле. Для нее я должна быть сильной. А старший брат… Ну, это другое. Он заменил мне всех родных и стал сильной опорой. Во-вторых, из-за моего характера мои опекуны поставили мне ультиматум: либо я стану всадником, либо их прислугой. Почему же я их не ослушаюсь? Потому что иначе они сделают жизнь моей младшей сестренки Лейлы невыносимой и отправят ее вместо меня становиться всадником, а она не сможет. Это не в её мягком характере. И я знаю, что это не просто угроза, это факт. Они довольно влиятельны и имеют большое количество связей. Деньги, что они получили из хранилища мамы и папы, теперь у них. Так еще и Лейле всего двенадцать. Так что у меня просто связаны руки. Посмотрев еще раз на луну, я со вздохом отвернулась, почему-то она всегда напоминала мне маму. Аккуратно ступая по деревянному полу босыми ногами, я направилась к ванной комнате, выходя из своей. Скоро будет рассвет и мне надо привести себя в порядок. Оказавшись в уборной, я машинально включила холодную воду в раковине. Ополоснув свое лицо и руки, я посмотрела в зеркало и угрюмо ухмыльнулась. Я не считала себя красоткой, но и уродиной однозначно тоже не считала. По крайней мере, я была не в своем вкусе. Длинные волосы спадали по моим плечам к груди. Из-за того, что моя мама переболела чем-то во время беременности, я очень сильно отличалась от других внешне. К примеру, мои волосы, хоть и были в большинстве каштанового цвета, однако две пряди возле лица и возле шеи были чистого белого цвета. Большинство называло это проклятьем и боялись заразиться, однако родители считали это даром и поцелуем божества. От корней белой пряди, находящейся на правой стороне моей головы, к глазу на той же стороне проходила пятнами небольшая тропинка очень светлой кожи. Узор напоминал, как говорила мама, облака или акварельные пятнышки. Затрагивая бровь и глаз, эта "тропинка" осветляла добела все волоски на своем пути. Левый глаз был цвета темный орех. Правый же глаз, затронутый болезнью, был яркого голубого цвета с золотыми прожилками. Мои пухлые, но не широкие губы, круглая форма лица с мягкими переходами, щеки скрывающие скулы, и большие глаза создавали обманчивый милый вид. Этим, бесспорно, можно пользоваться, однако меня всегда бесило, что из-за этого меня часто не воспринимают всерьез. Рост средний, около ста семидесяти трех сантиметров. Фигура же у меня от прабабушки, которая полностью не соответствует моему лицу. Грудь не помещается даже в руках полностью, размера так третьего. Довольно узкая талия, переходящая к бедрам и выпуклым округлостям под поясницей. Я не знаю, в кого я такая пошла буквально сотканная из противоречий. Лейла, например, очень мягкая и ранимая. Об этом даже кричит вся ее внешняя составляющая. Волосы, меняющие оттенок от золотистого дуба до горького шоколада, очень мягкие и блестящие. Глаза идеально чистого голубого отлива, как небо в безоблачный летний день. Тонкая хрупкая фигура, длинные ресницы и тонкие губы. Ей всего двенадцать, но уже сейчас от её красоты падают все мальчики. Даже Эмл и Жезенна относятся к ней очень мягко. Мой старший брат Юстин уверенный и ловкий защитник. Так бы я его охарактеризовала. Не сказать, что у него крупная фигура, однако, в последний день, когда я его видела, он был метр восемьдесят ростом. Довольно худой, однако благодаря его крепким сухожилиям и подкаченным мышцам мог поднять кого угодно, а также был очень проворным. Черные пронзительные глаза, длинные и крепкие пальцы рук, врожденная уверенность. Короткие и черные как уголь волосы. Крепкая походка, громкий голос. Взяв ножницы с трубочки возле раковины, я несколькими уверенными движениями отрезала свои волосы. Теперь их длинна была по ключицы. Достаточно, чтобы завязать волосы в хвост или пучок и ладно. Зачем я это сделала? Потому что я понимала, что меня вскоре ждет, и волосы лишь стали бы для моих противников вариантом как убить меня. Выйдя из ванной, и избавившись от своих отстриженных волос, я направилась обратно в свою комнату. Открыв дверь, я вновь оказалась в темном коридоре. Холодный воздух из открытого окна игриво подул в мою шею. Новообретенная легкость от отрезанных волос придала мне хорошее настроение. Будто моя голова очистилась от всех тех тяжелых раздумий, и я стала хоть и ненадолго, но свободной. Прокравшись тихой спокойной походкой к своей комнате, я легко зашла внутрь и закрыла дверь. Хоть замка на двери и не было, но спасибо что дверь вообще была. Я решила оглядеть свою комнату в последний раз. Привычная кровать стояла слева от меня белыми простынями. Напротив двери – рабочий деревянный стол и придвинутым жестким деревянным стулом. Над столом большое стеклянное окно без тюлей или штор. На столе располагались две книги со стихами, чернильница и пергаменты. Придвинутый к стене у двери стоял узкий шкаф из того же дерева, что и стол, кровать, стул и полы в моей комнате. Мне всегда эта комната напоминала больше больничную палату, чем место, в которое хочется вернуться и где ты ощущаешь себя в безопасности. Спальня была совершенно маленькая и бездушная по сравнению с той в которой я жила, когда мои родители еще были живы. Кстати, о родителях – они были очень богаты, знамениты и влиятельны. Мы все любили друг друга. Прямо-таки та самая семья, о которой многие могли бы только мечтать. Мать и отец искренне любили друг друга, что было удивительно, ведь они поженились по расчету. Друзья отца всегда называли его медведем. Бородатый, огромный мужчина. Очень мускулистый и высокий. Многие даже побаивались его. Он был маршалом и часто участвовал в войнах, а когда не участвовал, то работал в академии и учителем по истории войны и главнокомандующим по страже. От него мой брат унаследовал черные волосы, рост и улыбку. Мать же была очень женственная. Лейла очень похожа на неё. Тонкие брови, голубые прекрасные глаза и безупречная нежность в каждом движении или слове. Я всегда её считала богиней луны. Первым умер отец. Мне было тогда девять лет. В дом зашло огромное количество мужчин. Огромных мужчин. Отец тогда болел раком легких, поэтому не мог дать им отпор. Я помню, как его за ноги вытащили в нашу гостиную пока он кашлял кровью. Сейчас я понимаю, что его специально вытащили, чтобы устроить показное убийство. Но тогда я не понимала зачем его насильно и так грубо вытаскивают из мягкой постели. И вот, картина маслом – моя мать, закрывающая нас с братом, но недостаточно, чтобы мы не видели, что происходит, маленькие мы, в шоке, со слезами на глазах умоляем этих ублюдков не трогать нашего папу, а потом… Крики. Крики моего отца, больше похожие на зов преисподней. Этот крик до сих пор пробирает меня до костей, как только вспоминаю. Я видела, как они срезали с моего папы скальп, выкалывали глаза и ломали ему руки. Это было отвратительное зрелище, и я тогда даже описалась от увиденного. После того, как сердце отца не выдержало, они решили, что этого недостаточно и взялись за мою мать. Каждый из них взял нашу мать прямо у нас с Юстином на глазах, пока она шептала нам, что все в порядке и мы должны крепко закрыть глаза и уши. Как её дальше терзали и пытали я уже не видела. Юстин закрыл мне своей грудью и руками доступ слышать и видеть происходящее. Дальше я ничего не помню… Передернувшись, и сделав пару глубоких вдохов, я подошла к шкафу и открыла его. … За что их убили? Они скрывали детей, в чьих жилах текла кровь драконов. Вот так просто. Почему мои родители их скрывали? Потому что на них велась охота. Их хотели убить из-за пророчества о свержении короля от рук человека с кровью дракона. Но в итоге поймав их через полгода, им решили «дать шанс». Каждый такой ребенок должен будет служить короне до самой смерти. Ибо они – последние в мире. Всех их родителей и родственников убили. А если заподозрят заговор, то убьют на месте не спрашивая. Сначала они должны стать всадниками, а после исполнять свой долг в рядах армии. Это вовсе не милость на мой взгляд, а лишь отсрочка для казни, либо посмертное заключение. Я не виню родителей за то, что они сделали. Никогда не винила. На их месте я бы поступила также. Те дети имеют характерные татуировки в виде дракона с телом похожим на ленту на котором выгравированы руны гласящее об изгнании. Я заучила эту фразу наизусть благодаря тому, что однажды мельком её увидела и латинский был моим родным языком. "Corpore et anima, vita mea abicio et regni corona atque totum regnum committo." Довольно прозаично. Мотнув головой, я отпустила все эти мрачные мысли и посмотрела в шкаф со скудным количеством одежды. Забирают всех сегодня. Одевшись в кожаные коричневые штаны облегающие мои бедра я недовольно запыхтела. Да, носить их было замечательно, однако надевать – та еще пытка. Сняв ночную рубашку, я начала обматывать свою грудь. Почему я это делала? Что ж… Хотя бы потому, что моя грудь может мешаться в дороге и предстоящих испытаниях. Закончив с этим делом, я одела рубашку под цвет брюк и завязала веревки от нее на шее. Взяв со второй полки специально приготовленное ожерелье, я невольно принялась разглядывать его. Подарок матери, подаренный на мое восьмое день рождения. Серебряная, тонкая, но прочная цепочка приятно охлаждала подушечки пальцев. Посередине висела овальная пластина с небольшим подобием замочка в виде крючка с ручной работой ювелира, изображающее какую-то богиню. Через несколько лет после смерти родителей я поняла, что она открывается. Внутри ничего не было, однако теперь это было моим небольшим тайником. Благодаря которому я легко и без вопросов приносила Лейле немного семян красивых цветков и небольшие рисунки пышных платьев для кукол что бы Эмл и Жезенна не могли отнять это у нее. Моргнув, я остановила поток воспоминаний и застегнула ожерелье на своей шее. С этой же полки я взяла черный боевой корсет. Он не стягивает мою талию как у напудренных аристократок, однако его роль гораздо более существенна. Корсет выполнен из черной кожи химеры и еще более черных чешуек гидры. Это был подарок моей подруги на мое семнадцатилетие. Безумно дорогой подарок и мне было сложно его принять, но я чуть не схлопотала от неё нож в горло за отказы. Цецилия старше меня на месяц и сегодня она вместе со мной должна отправиться в академию. Подумав об этом мне стало безумно грустно. Она собиралась пытаться пройти отбор на всадника, как и я. И её тоже поставили перед фактом. Я безумно за нее переживала, ведь зная ее, я не знаю, смогу ли остаться в стороне, когда начнутся бои на выживание. Что ж, придется присматривать за ней. Оглянувшись через плечо на окно, я заметила, что уже начало рассветать. Яркий медовый свет потихоньку принялся заливать небо и прокрадываться в мою комнату. Красиво. Через пол часа я уже обулась в черные кожаные сапоги с нескользящей подошвой и принялась писать письмо Лейле. «Моя любима сестренка, Я знаю, ты злишься, что я не попрощалась с тобой, но так будет лучше. Я не смогу уйти если буду видеть твои слезы и слышать мольбы остаться. Я безумно люблю тебя, хоть и много ворчу, когда ты капризничаешь. Я оставила почти всю свою одежду, так что, если тебе понадобится – она в твоем распоряжении. Можешь делать из нее одежду для своих кукол. Не давай никому задеть тебя пока Юстина и меня нет рядом. Кто бы что ни говорил - ты красивая и умная девчонка, и если понадобится, то можешь угрожать всем обидчикам мной или старшим братом. Как только мы сможем увидеться – обещаю, сразу их всех побью. Если получится, то буду писать тебе, а если нет, то прости меня, маленькая. Не забывай жевать пока ты кушаешь. Доверяй только себе, слушайся учителей и делай домашние задания. А теперь мне пора бежать, голубоглазка. Навсегда твоя старшая сестра, Ф.Д.» Положив это письмо под подушку на своей кровати, я накинула на себя черный плащ и взяла несколько недавно заточенных клинков, которые тут же убрала в ножны на бедрах. Подхватив рюкзак, я открыла его что бы проверить все ли взяла с собой. Металлическая фляга, перочинный нож, мини аптечка и парочка зелий для быстрого восстановления здоровья. Вроде все на месте. Схватив кожаные черные перчатки без пальцев с полки шкафа, я уверенно вышла из комнаты, прошла теперь уже светлый коридор и спустилась по лестнице на первый этаж. Мимо меня проходила только что проснувшаяся прислуга, кивая мне в знак приветствия. Подойдя к кухне, я взяла несколько кусков вяленного мяса и два яблока, на первое время должно хватить. Спешным шагом, переваливаясь с ноги на ногу толстыми маленькими ножками зашел повар Борринд. Я любила его, ведь он всегда приносил мне горячих пирогов, когда Жезенна запирала меня на чердаке за неподобающее поведение. — О, Фиона! — воскликнул толстяк Бор и улыбнулся во все десять зубов. Остальные сгнили. — И тебе доброе утро, Бор. — я мягко улыбнулась, все еще держа одно из яблок в руке. -Видимо, ты уже уезжаешь… Как жаль, как жаль. — недовольно покачал мужчина головой. Вздохнув, он повернулся спиной ко мне и достал из нижнего ящика кухни что-то. — Я знаю, что это, конечно, не то, что положено такой прекрасной девице как ты, но все же. — Бор со смущенной улыбкой повернулся ко мне и протянул мне какой-то маленький сверток. — Что это? — спросила я и взяла сверток в свои руки разматывая, перед этим положив яблоко в рюкзак. — Это то, что возможно поможет тебе выжить. Развернув сверток до конца, я обнаружила там металлический перстень. Подскочив ко мне поближе, Бор нажал на ребро перстня и из него резко выскочило небольшое колющее. Что-то между иголкой и миниатюрным кинжалом. Ухмыльнувшись, я бросила хитрый взгляд на Борринда из-под ресниц. — Это ведь для отравления, я правильно понимаю? — Д-да… Я ведь знаю, что ты с детства перечитала всю библиотеку нашей деревни, в том числе и про яды… А если еще и вспомнить тот случай как ты ловко отравила Эльбрума, то мне показалось что это будет отличным подарком. — заикаясь и смущаясь пробубнил Бор. — Спасибо, Борри, это и правда отличный подарок. — я мягко улыбнулась, убрала эту иглу обратно в перстень и приобняла мужчину. Бор был старше меня лет на 10, и я знаю, что он влюблен в меня, однако я не могла ответить ему взаимностью. — Да не за что Фиона, я рад что тебе понравилось. – Бор легонько похлопал меня по плечу и отступил с пунцовыми от смущения щеками. — Что ж, Бор. Мне пора идти. — отстранившись сказала я и надела перстень на правый указательный палец. — Д-да… Да... — Борринд вздохнул и потрепал себя по волосам. – Прощай, Фиона. — Прощай. — Я улыбнулась ему в последний раз и вышла из кухни. Улыбка быстро упала, как только я увидела Эмл и Жезенну. Жезенна всегда вызывала у меня какое-то отвращение. Костлявая, серая, брови полоски, которые она всегда перекрывала черной кривой линией карандаша. Безвкусное платье, в зеленных оттенках отвратительного цвета «вырви глаз», безжизненные блеклые глаза и серые редкие волосы похожие на сопли. Фу. Эмл не отставал от нее. Маленький мужчина с большими непропорциональными руками. Седые такие же редкие и длинные волосы до пятой точки, бакенбарды, монокль на правом глазу и ссутуленная спина. Тётка и племянник которые спят вместе. Омерзительно. Приобретя серьезно-безразличный вид, я пошла дальше к выходу из этого дома. — А ну ка стой. — окликнула меня Жезенна строгим голосом выпуская из своего рта пару брызг слюны. Я уже успела пройти мимо них на два шага, но теперь пришлось остановиться и повернуться к этой парочке. — Да, мэм? – Спросила я — А как же попрощаться со своими любимыми опекунами? Тебя что родители не воспитывали? – она хмыкнула — Хотя это не удивительно, если твоя проститутка мать тебе позволяла носиться с оружием и мальчишками, то чего же после этого можно от тебя ожидать. —Эмл противно закаркал подобием смеха держа Жезенну за руку. Я проглотила это высказывание. Нет, конечно, раньше я возражала, кричала на неё за такие слова, но это лишь еще больше побуждало её и дальше высказываться в таком тоне. Убить я её не могла, иначе бы нас всех осудили и тогда Лейле будет совсем некуда податься. — Что ж, мисс Жезенна, мистер Эмл, прощайте. Нижайше благодарю вас за то, что вы растратили деньги моих покойных родителей на безвкусные платья и извращенные приблуды для своих потрахушек. А теперь извольте, но мне пора идти. — я саркастично сделала реверанс и снова направилась к двери. — Тц, такая же бескультурная, как и её брат недоумок. — Пробубнила недовольно Жезенна и, шикнув напоследок, ушла с Эмл стуча своими каблуками по деревянному полу. Это был один из самых лучших комплиментов в моей жизни. Наконец, выйдя из дома, я направилась по улице вниз к общему сбору. Через минут десять я оказалась на месте и оглядела людей. Восемь восемнадцатилетних ребят прощались со своими родителями, друзьями и опекунами. Всех я знала лично: Дженна - пухлая красавица с темными длинными волосами до пяток, дочь продавца растений. Майкл - сын лесника. рыжеволосый шутник, который порой бесит всех своими глупыми шутками. Элис и Эмиль – спокойные близнецы с длинными волосами, дети библиотекаря с тощей фигурой. Родрик - темноволосый обычный парень, двоюродный брат Дженны. Жасмин - милая девушка со смуглой кожей и черными волосами, заплетенными во множество косичек и очень смуглой кожей. Заид - немногословный крепкий сын кузнеца с сильными руками и носом похожим на клюв вороны. Бьянка - темнокожая дочь фермера с глубоким голосом. Повозка за нами еще не приехала, так что у меня еще было около двадцати минут до того, как она приедет в купе с парочкой третьекурсников. Обернувшись, я увидела идущую к нам Цецилию. Почему то всегда, когда мы видим друг друга, то автоматически улыбаемся. Цецилия очень красивая девушка. Гладкое каре из пепельных волос с двумя маленькими косичками у лица, которые всегда вкусно пахнут клубникой. Зеленые глаза как свежескошенная трава, в которые хочется вглядываться пока не изучишь каждую прожилку. Пухлые щеки, маленький нос с низкой переносицей из-за которого я иногда звала её инопланетянкой. Миниатюрный рост в 156 сантиметров, но выдающаяся фигура. Сегодня на ней, под стать ”мероприятию” были бардовые кожаные штаны, белая рубашка, корсет в цвет штанов и такой же бордовый плащ с глубоким капюшоном. На ее бедрах крепко закреплены ремнем ножны наполненные кинжалами с мягкой рукоятью. Приблизившись, мы обе распахнули руки и крепко обнялись. — Прекрасно выглядишь, Цейли. — Выдохнула я в её волосы и отстранилась, становясь бок о бок с ней и направив взгляд на толпу и дорогу. — А сама то королевна. — последнее слово подруга протянула подруга с искренней улыбкой. — Стараюсь соответствовать тебе. — с ухмылкой сказала я и вновь обрела серьезный вид. — Ты готова? — Всегда. Ты попрощалась с Лейлой? — Цецилия осторожно спросила. Возможно, она не хотела меня расстраивать. — Письмом, иначе сама же знаешь, она потянется за мной с воплями и соплями. — Что правда, то правда. Поболтав еще какое-то время, мы поздоровались со всеми остальными ребятами и заметили движение на дороге. Очевидно – это за нами. Спустя минут десять подъехали две здоровые деревянные махины с мощными конями в упряжке. Сами повозки были достаточно большими что бы вместить всех нас так еще и с крышей от дождя. Этакие передвижные закрытые беседки. Распахнулись двери у одной из повозок, и оттуда вышло два крепких парня и одна высокая девушка. По черной одежде и эмблемам на их кожаных куртках сразу понятно, что они всадники на третьем курсе. Первый парень был выше меня на два пальца и необычной внешности. Большой нос с выпуклой горбинкой который, вероятно, ломали не один десяток раз. Золотые глаза, темные волосы, тонкие губы и впалый шрам на щеке. Второй был ниже меня на голову, однако куда более мускулист чем первый. Внешность совершенно обычная - квадратная форма лица, карие глаза и рыжая копна кучерявых волос. Девушка мускулистая с рыжими волосами и выбритыми висками. На её лице была россыпь веснушек, а глаза отливали шоколадом. Встав в уверенную позу, рыжая поставила руки в бок. Парни же взяли в руки листки и ручки. — Я Авадин, но можете звать меня просто Ава. — сказала девушка уверенным голосом. И по очереди показала на парней называя их имена. — Это Эльбрум и Зельд. — стоп. Этот высокий парень это Эльбрум?! Авадин говорила что-то про то, кто они такие, но я не слушала, погрузившись в свои мысли. Быть такого не может. Я помнила Эльбрума с детства, ведь он был другом Юстина. Приглядевшись, я поняла - да это он. Ошибки быть не может. Та самая родинка на подбородке, которую я сразу не заметила и маленький шрам возле неё который оставил ему Юстин в одной из шуточных детских драк. — Теперь, прошу вас всех встать в колонну и по очереди подходить к нам называя имя, фамилию и конечно же в какое направление вы проходите отбор. — Отчеканила Ава. Мы встали в колонну, и я не могла оторвать сосредоточенного взгляда от Эльбрума, гадая с бешено колотящимся сердцем, когда же он поймет кто я. Цецилия это заметила и положив свою руку на мою талию прошептала: — Ты знаешь его? — Да. Он был другом Юстина. Цецилия ойкнула и сжала мою талию, когда парень обратил на меня свой взгляд. Его эмоции переключались будто по щелчку. Сначала он впился в меня взглядом, словно разгадывая ребус, потом, очевидно поняв кто я, он встрепенулся и подняв бровь задал немой вопрос. Я поняла, что он спрашивает не собралась ли я случаем на всадника и я ответила ему едва заметным кивком. После моего ответа, его будто молния поразила, и он что-то нервно прошептал Аве и Зельду, которые тут же бросили на меня взгляд замешательства и удивления. Очевидно, они знали меня, либо моего брата. Прокашлявшись, Ава продолжила с серьезным видом распределять новобранцев по повозкам. В первой были всадники, а во второй все остальные. Дошла очередь до меня, и Ава впилась в меня глазами. — Фиона Деламар. Всадник. — Сказала я с гордо поднятой головой. Авадин кивнула в сторону повозки для будущих всадников. Зельд же, вздохнул с негодованием и записал что-то у себя на пергаменте. Зайдя в повозку, я наконец осмотрела тех, кто также собирался стать всадником. Майкл, Заид и Бьянка. Я даже не удивлена. Найдя место для себя и Цейли, я села на скамейку ожидая свою подругу. Спустя минуту к нам зашла и Цецилия. Сев рядом со мной на деревянную скамейку она вздохнула. Я понимала, что значит этот вздох. Это осознание перемен, что старой спокойной жизни больше никогда не будет и мы либо умрем, либо станем всадниками. Другого выхода для нас нет. Прошло еще какое-то время и к нам залезли третьекурсники и закрыли деревянные двери, теперь свет пробивался только через окна этой передвижной беседки. Повозка двинулась, а я всем нутром ощущала их недовольство тем, что я собираюсь стать всадником. Что ж, их право. Гораздо больше меня волнует, как поговорить с ними и узнать что-нибудь про своего брата. Жив ли он? Почему прекратил писать мне и Лейле? Я оторвала взгляд от пола куда неосознанно смотрела все это время и повернула голову к Эльбруму который все это время хмуро смотрел на меня со сдвинутыми к переносице бровями явно размышляя о чем-то. Я наклонила свою голову и прошептала — Он жив? — Спасибо всем Богам, меня не услышал никто кроме сопровождающих и Цецилии, иначе на третьекурсников могли бы сделать донос и наказать за разговор перед испытаниями. В ту же секунду Эльбрум кивнул мне. Я с облегчением выдохнула и поблагодарила его улыбкой с легким кивком. Следующие два часа никто не осмеливался проронить ни звука, так что ехали мы в полной тишине…. Не знаю сколько точно прошло времени, но по моей окаменевшей заднице точно можно было сделать вывод что достаточно долго. Повозка остановилась и это означало лишь одно – время для первого испытания.