Ты обалдеть красивый, меня аж кошмарит

День начался странно. Во всех смыслах, в каких только можно представить. И дело даже не в том, что Сэнд встречается с бывшим алкоголиком, способным купить его жалкую жизнь, а в том, как Рэй вёл себя. Он нисколько не ранняя пташка, но сегодня приготовил завтрак, пока Сэнд отсыпался после ночной смены в клубе. Умылся, причесался, надел новые шмотки, за которыми потащил в выходные, потому что Мью не мог оторваться от Топа, а Чыам улетела со своей девушкой на Гавайи. Сэнд проснулся ещё тогда, когда заслышал звон посуды на кухне. Сначала списал всё на домработницу, но рядом было подозрительно пусто, а простыни и вовсе остыли. Не было рук, так привычно обнимающих за талию утром, так что Рэй точно упорхнул в такую рань, чтобы нахрен взорвать кухню. — Просыпайся, — Рэй чмокнул Сэнда в нос, чтобы разбудить, но его парень уже не спал — прислушивался к своему сознанию, которое нашёптывало о странном поведении любимого. Рэй ни разу не лапочка, он любит жестко, чтоб до помутнения рассудка, поэтому утренняя картина складывалась весьма жуткая, будто Сэнда занесло в параллельный мир из мультфильма «Каролина в стране кошмаров». И завтрак на удивление вкусный, не подгоревший, не пересоленный. У Сэнда уже рой мыслей жужжит, и ни одна не приводит к благоприятному исходу. Самое безобидное, что могло произойти — Рэю в голову ударила шальная мысль, которую он спешит исполнить. И то нужно молиться всем богам, чтобы эта мысль не включала в себя уголовные и административные наказания как последствия. — Ты сам готовил? — между глотками апельсинового сока спрашивает Сэнд, осматривая с ног до головы своего парня. Жутко притягательный, без привычных мешков под глазами или опухлости. Словно айдол, сошедший с обложки альбома, или тайский актер в свете ярких софитов. И с чего вдруг Рэй так постарался над своим внешним видом? Он, конечно, тот ещё модник, но не с утра пораньше. — Мне немного помогла домработница, — Рэй светится, но загадочным светом, будто это не все сюрпризы. Таким он был в самом начале, когда бесстыдно клеился, а потом убегал в закат к своему любимцу Мью. Эти времена Сэнд никогда не любил вспоминать, хотя отдельные моменты стоило сохранить в памяти, поместив в красивую рамочку. Внутренний голос Сэнда вновь начал шептать «беги», и парень ущипнул себя за запястье, надеясь, что это всего лишь жуткий сон. Было больно, кожа покраснела, но Сэнд не оказался в кровати, а его парень так и сидел с улыбкой до ушей. Сэнд медленно жуёт и внимательно следит, как стремительно пустеет тарелка любимого. Он знал, на что подписался, вступив в отношения с человеком, у которого крыша никогда ровно не стоит, но внезапная смена поведения пугала. Даже когда Рэй пьяный пытался сесть за руль, было не так стремно. Сэнд уже начинал скучать по дерзкому языку своего парня и неприступной самостоятельности, и с радостью бы променял эту слащавую улыбочку на матерные слова размером с Башню Байок II. — Ты давай, поторапливайся, у тебя насыщенный день, — Рэй придвинул тарелку с тостами ближе, подпирая рукой щёку, чтобы продолжить любоваться своим парнем. Сэнд недоверчиво оглядывается, ищет подвох. Неужели отравить решил? Если так, то хоть сытым умрет. Но даже через час воображаемый яд не подействовал, а Рэй уже вёз Сэнда в спортзал. Парни взялись два раза в неделю посещать его, чтобы не заплыть жиром, потому что чаще стали валяться дома перед телевизором или гулять по кафешкам с друзьями, где теряли счет времени за вкусной едой. В машине повисла неловкая тишина, или она таковой была только для Сэнда, потому что Рэй насвистывал себе под нос какую-то мелодию. Незатейливая музыка слегка действовала на нервы. Это не в стиле Рэя, это по-дурацки и сопливо. За то время, что парни встречаются, Сэнд твердо понял одно — Рэй непредсказуем настолько, что ни одна теория вероятности не предугадает его следующий ход. Даже попойки остались в прошлом, стирая все грани предсказуемости. Поэтому, когда он такой же потный после тренировки влез в одну кабинку с Сэндом, не было ни удивления, ни вопросов. Без ножа и слава Богу. Рэй прислонился вплотную, обвил руками талию Сэнда и положил голову ему на плечо. Парню не мешали ни прохладные струи, бьющие прямо в лицо, ни ручьи, стекающие с мокрых волос. Рэй блаженно улыбался, а в уголках его глаз от удовольствия собрались мимические морщинки. Слишком нежный, хотя, может это Сэнд очерствел настолько, что не воспринимает обычных обнимашек. С ним никто не обходился так, как Рэй, не шептал нежных слов на ухо и не ласкал в душе горячее тело. — Ты мыться будешь? — Сэнд протянул мочалку парню, всё ещё стоя к нему спиной. — Может, займёмся чем-то более интересным? — руки Рэя медленно поползли вниз, бросая мочалку на пол, и начали оглаживать живот, проступившие кубики пресса. Он пускал жар по чужому телу, делал ноги ватными и непослушными. Рэй знал, как расплавить сердце человека напротив, как сделать его податливым и послушным, чтобы можно было делать всё, что душе угодно, как из размокшей глины. — Тут повсюду люди, — Сэнд шикнул на Рэя, медленно поворачиваясь, потому что тело не слушалось, оно лишь вкушало волны тепла, исходящие от человека рядом. Он уже под чарами этого самодовольного кота, хватило лишь его присутствия. — И плевать на них, — Рэй закусил нижнюю губу, ведя пальцем по груди, очерчивая затвердевший сосок, а потом устремляя взгляд на пах. В его глазах заплясали чертята, а улыбка приобрела похотливый характер, растягиваясь в предвкушающем удовольствии. — Рэ-э-эй, — протянул Сэнд, хватаясь за талию своего парня. Он пытался удержать разум, не позволяя рукам сползти на ягодицы и сжать их, выбивая стон удовольствия у Рэя. Это был бы мгновенный проигрыш. Но Сэнда не слышали. Рэй запустил пятерню в чужие мокрые волосы и резко притянул к себе, целуя. Зубы столкнулись, язык моментально сплелся с чужим, потому что ему можно всё, а Сэнд всегда готов подчиниться прихотям Рэя. Звонкие поцелуи сместились на щёки и скулы, они смешивались с водой и запахом геля для душа. Сэнд невольно заскулил, прикусывая ребро ладони. Он пытался привести себя в чувство, но просто не мог собрать крупицы своего размякшего тела воедино сразу. Он медленно сдаёт позиции и, осознавая это, старается сильнее привести себя в чувство, запрещая прикрывать глаза в удовольствии, когда юркий язык облизывает раковину уха. Потребовалось несколько минут сладкой пытки, чтобы Сэнд смог-таки с силой сжать талию Рэя, когда тот сместился к шее, стремясь захватить в плен своих губ ключицы. Резкий толчок, и тепло тела испарилось, а душевые струи вмиг похолодели. Рэй недоуменно хлопал глазами, опершись о плитку кабинки и тяжело дыша от возбуждения. Сэнд еле сдержал себя, чтобы не посмотреть вниз, на член, иначе бы точно сорвало тормоза, потому что он не может оставить Рэя таким нуждающимся. — Какого черта? — Не здесь, — отрезал Сэнд, приглаживая волосы, а затем выключая душ. Пены на теле уже давно нет, зато верхнюю часть украшают засосы, не яркие, но на охлаждённом бледном теле очень заметные. — Ублюдок! — крикнул Рэй, когда Сэнд, накинув халат, спешно вышел из душевой. — И тебе не хворать. Знал бы Рэй, как Сэнду нестерпимо хотелось вернуться, прижать своего любимого к ледяной плитке и трахнуть до помутнения в сознании. Но голос разума был выше первобытной страсти, поэтому, чуть подрагивая от не до конца схлынувшего возбуждения, Сэнд направился к своему шкафчику. Этот Рэй определённо прежний, хотя раньше они условились прекратить поползновения в общественных местах. Через двадцать минут Рэй уже вёз Сенда в неизвестном направлении. Тело устало от изнурительных тренировок и пыток, устроенных в душе, хотелось развалиться на диване и не двигаться остаток дня, но Рэй был неумолим в своём стремлении устроить своему парню незабываемые двадцать четыре часа, так что ничего не оставалось, кроме как наблюдать за мелькающими перед глазами домами. И если в душевой кабинке Рэй на несколько минут вел себя как обычно, то сейчас вновь натянул эту сладкую улыбку. Сэнду в голову закрадывались сомнения. А стоило ли останавливать любимого в попытках заполучить публичный секс? — Ты меня в лес везёшь, чтобы убить за то, что я не трахнул тебя в душевой? — Сэнд не может стереть с лица тупое выражение подозрительности, поэтому решает идти в наступление. — С чего ты взял? — Рэй улыбается, чмокает в щёку своего парня, а потом включает радио, на котором объявляют новую песню. — Ты ведёшь себя странно, — Сэнд не отвечает на поцелуй, но и не стирает его, всё ещё осматривая Рэя. Свежий взгляд с улыбающимися морщинками в уголках глаз, беспечная улыбка и насвистывание в такт мелодии. Рэй обычный, но в то же время чужой. — Не забивай голову ерундой, — руль резко повернулся в умелых руках, и Рэй въехал в переулок, где полно небольших магазинчиков. — Вылезай. Сэнд послушался, с опаской оглядываясь по сторонам. Он думал, Бостон — непредсказуемый похотливый маньяк, но открыл для себя нового в лице собственного парня. Место обычное, ничем не примечательное, пара вывесок гласит то о кофейнях, то о бутиках, и Сэнд совсем сбивается с толку. Чистые улочки явно не то место, где можно прикончить высокого крепкого парня. Эта мысль немного успокаивает, но напряжённая подозрительность только усиливается. — Заходи, — Рэй приглашает Сэнда в пекарню с заманчивыми булочками на витрине. Парней с первых шагов охватывает приятный запах выпечки и крема, а взгляд цепляется за ароматные пирожки с ягодной начинкой, которые только что вынули из печи. Дым, жар, и глаза чуть заслезились. Сэнд сглатывает поступившую слюну и понимает, как проголодался за пару часов. Сладкоежка внутри уже тихонько нашёптывает скупить все сладости, на какие хватит денег. — Нравится? — Рэй заглядывает в чужие глаза, полный надежды. Сэнд никогда не мог противостоять этому взгляду просящего щенка, даже когда тот напивался так, что мать родную не помнил. Поэтому его губы тронула широкая улыбка. — Это бесподобно, — лёгкий поцелуй закрепил сказанные слова. — Помнишь, ты говорил, что любишь торты? Теперь можешь есть их сколько угодно и ни копейки не платить! — Рэй уже не просто светился, он горел теплым пламенем любви. Все его чувства можно было потрогать руками, оттягивая то одно, то другое за невидимые ниточки. — Что? — Сэнд смущённо кивнул посетителям, которые оторвались от своих сладостей, чтобы поглазеть на развернувшуюся сцену прямо у них под носом. Рэй не умеет быть тихим, а сейчас, в порыве осчастливить свою половинку, и вовсе позабыл о правилах приличия. — Я сделал пекарню для тебя, глупенький, — Рэй подошёл ближе, кладя руки на плечи Сэнда и поглаживая их пальцами. Он смотрел невинно, и это чертовски возбуждало, потому что именно так парень смотрит, когда его ласкают во время секса. — Достаточно было бы просто покупать мне торты, — Сэнд облизнул пересохшие губы. И посетители уже не смущали. Ничего вокруг не было, кроме очаровательных глаз Рэя и его обжигающих до покалывания пальцев слов. — Твой парень слишком богат, чтобы покупать просто торты, — Рэй улыбается широко, заводит одним взглядом, будто готов трахнуть прямо тут, посреди новой пекарни. Но в противовес своим намекам Рэй отходит, берёт Сэнда за руку и ведёт к одному из столиков, который полон разных сладостей. — Знаю, ты хочешь. Сэнду кажется, что он оказался в персональном раю. Каждое пирожное и каждое печенье выглядит как с обложки кулинарного журнала. Парень невольно задается вопросом, сколько Рэй заплатил, чтобы нанять лучших кондитеров страны, но развить эту тему не даёт чайная ложка, оказавшаяся перед носом. — Попробуешь? Сэнд пару мгновений пялился на своего парня, а потом обхватил предложенный ломтик торта губами, собирая бисквитную сладость. Нежный крем растёкся по языку, а кусочки ягод придали кислинку десерту. Раньше бы Сэнд ни за что не принял таким образом еду на глазах у людей, но времена меняются, не правда ли? — Ммм… Очень вкусно. — Будешь так мычать, не увидишь свой второй подарок, — Рэй торопливо опустил глаза, тоже собираясь попробовать торт, а Сэнд на его слова ухмыляется, радуясь своей маленькой победе и не думая останавливаться. К концу сладкого обеда Рэй заметно покраснел, а его шутки сошли до минимума. Он с радостью подозвал официанта, чтобы тот убрал опустевшие тарелки и кружки, и поторопил Сэнда, забавно косясь вниз. Рэй не из скромных, он представал в таких позах перед свои парнем, что даже Бостон залился бы краской до самых пяток, но сейчас бог разврата и похоти боялся взглянуть в глаза. Сэнд внутренне ликовал, что смог отомстить за маленькую дерзость в спортзале, а его дьяволёнок на плече потирал руки, злорадствуя. В машине Сэнд сидит тихо, разморённый едой, хотя так и хочется опустить шуточку по поводу состояния Рэя. Но тот постепенно приходит в себя, сидит за рулем весь такой счастливый, будто не его выдержку сейчас испытывали, качает в такт музыке головой и временами бросает кокетливые взгляды на своего парня. Сэнд давно бросил затею искать смысл в действиях Рэя, он отдался моменту, в конце концов, сегодня выходной, его можно провести и в таком сумасшедшем ритме. За окном машины пейзаж с уютных милых спальных районов сменяется на высотные здания, бордели и клубы. В одном из таких заведений Сэнд повстречал своего любимого парня, из-за чего теперь дни не похожи друг на друга. Яркие вывески, плакаты и реклама постепенно становились всё вызывающей, а на дорогах появились ночные бабочки вместо ребятишек с мячиками и скакалками. Рэй паркуется, привычно поглядывая на своего драгоценного пассажира, а потом выходит. Внешний вид вокруг вызывал немало сомнений, но Сэнд же не трус последний, чтобы побояться выйти следом. — Уверяю, ты будешь в восторге от моего следующего подарка, — Рэй придерживает дверь Сэнду, отчего последний теряется. Никогда такого не было, их отношения строились на независимости и пошлости, но со временем проявления чувств стали набирать романтическо-сопливые обороты. Это смущало в тысячи раз больше, чем публичные заигрывания с откровенным подтекстом. Как и ожидал Сэнд, Рэй привёз его в бар. Таких куча по всему Таиланду, одни поуютнее, другие, как, например, этот, имеют градус разврата, смешанный с музыкой и танцами. Можно даже не баром назвать, а ночным клубом, но у некоторых заведений эта грань напрочь стирается, так что пытаться провести её, только время терять. — Этот бар ты тоже купил? — с издёвкой спрашивает Сэнд, когда парни садятся за круглый столик на двоих. — Нет, сейчас все увидишь, — Рэй кидает вещи на свой стул и уходит в направлении сцены. Сэнд начинает догадываться, что происходит. Неожиданно, до лёгкого вздрагивания плеч, на столике появляется коктейль, официант утверждает, что он был заказан заранее. Сэнд удивляется, что так можно, а потом, потягивая напиток через трубочку, усмехается своим мыслям. Рэй может купить всё, что угодно, а если товара нет в прайсе, то купит прайс и впишет туда нужный пункт. Кто-то говорит, что Сэнду несказанно повезло, но сам Сэнд другого мнения — иногда наличие денег здорово усложняет жизнь, потому что люди при деньгах забывают, как тяжело бывает простым людям принимать дорогие подарки. Со временем учишься не обращать внимания на ценники, но мерзкое ощущение, что ты не можешь порадовать так же, горечью обжигает внутренности. Минут через десять Рэй выходит на сцену. Теперь на нём красуется пушистая чёрная кофта, которую так и хочется потрогать, а в руках гитара. Гитара Сэнда, которую тот не использовал уже очень давно. Она старая, стоит у кровати, прижатая к стене, и покрывается пылью. Так Сэнд думал до этого момента, потому что в руках Рэя чистенький инструмент, и ремень новый, без единой торчащей ниточки или потертости. — Идиот, — качает головой Сэнд, но противоречит сам себе, когда улыбается в ответ на воздушный поцелуй Рэя. — Раз, два, меня слышно, народ? — Рэй постучал по микрофону, желая казаться круче и профессиональнее, но это всё равно, что Сэнду выдавать себя за богатенького отпрыска на светской вечеринке. — Вообще мне не шибко интересно ваше внимание и одобрение, так что я буду петь специально для своего парня. Вот он, за тем столиком. Сэнд, улыбнись! Люди начали оборачиваться в поисках названного парня, а Сэнд, закусив изнутри щеку, угрожающе посмотрел на Рэя. Тот прикрыл рот кулаком, чтобы не засмеяться. Эти переглядки стали неотъемлемой частью жизни — Сэнд взглядом посылает молнии, а Рэй улыбкой их отражает, превращая в рой бабочек. По-детски глупо, однако иногда нужна эта наивность и простота, чтобы романтики побольше, до самых краёв сердца. Но это секрет парней, никто из них никогда не признаётся, что в такие моменты тает, полностью растворяясь в партнёре. — Что ж, Сэнд, надеюсь, тебе понравится мой подарок, — Сэнд добавил про себя «очередной», а Рэй ещё раз проверил гитару и подал знак, что готов. Бар притих. Не все перестали стучать стаканами и перешёптываться, но этот шум легко игнорировать, обратив всё своё внимание на парня с гитарой. Рэй уже пел, было до мурашек приятно, поэтому теперь сердце активнее стучит, посылая волны наслаждения, которые шёлковыми тканями окутывали изнутри. Вступление сразу бодрое, яркое, а первые слова, спетые на выдохе Рэем, гораздо мелодичнее и приятнее, чем при повседневных разговорах: — Но ты обалдеть красивый, меня аж кошмарит, — Сэнд чуть не поперхнулся коктейлем, когда заслышал хрипловатый тембр и увидел кокетливое подмигивание. Это не свойственно Рэю, он же никогда не желал петь, так откуда же у него такой благозвучный голос, переливающийся в воздухе, словно красное вино из бутылки в бокал? А текст глупый, пошлый, в нём нет смысла, но Сэнд понимает каждую строчку. В каждой из них чувствует динамика отношений, извечная страсть и похоть вперемешку с ненавязчивой романтикой, скрывающейся за сарказмом. Рэй прикрывает глаза на припеве, покачивается, закусывает нижнюю губу в перерывах, отчего сердце Сэнда заходится ещё сильнее. Он, не отрываясь, смотрит, ловит каждый звук и невольно смущается на строчке «ты обожаешь пёсиков — давай в догги-стайле». Из уст Рэя это звучит вдвойне развратнее, а вкупе с подмигиванием сводит с ума. Песня звучит то как звонкий нежный ручеек, то как бурная непредсказуемая река, то превращается в водопад, в который хочется прыгнуть. Рэй поёт, а на его лице, не прекращая, сияет улыбка, и Сэнд словно магнит притягивается к нему душой, но телом остаётся за столиком. На втором куплете голос Рэя становится ниже, а спину Сэнда покрывают мурашки. Глаза в глаза, и вот парни уже читают мысли друг друга, вглядываясь сильнее в темноту зрачков. В волосах Рэя играют разноцветные лучи колортченджеров, а в штанах Сэнда наливается кровью член. Ему нравится музыка, а ещё губы Рэя, которые сейчас мелодично отпевают второй раз припев. И как бы здорово они смотрелись на его коже, выцеловывая слова любви, как сегодня в душевой спортзала. Бар смолк окончательно, слышно только, как бармен моет бокалы и расставляет их по местам. Рэй играет мелодию, а Сэнд наблюдает, как пальцы ловко перебирают струны, их нежные касания заставляют в животе с силой скрутиться узел. И бабочки там порхать начали, ведь это вовсе не влюбленность, как думал, будучи подростком, Сэнд, это грёбанное возбуждение. Желание обладать и быть обладаемым. Но не звериное, нет, это что-то на уровне звезд, когда хочется грубо, но без боли, страстно, но оттягивая момент. Последние аккорды, сердце Сэнда заведено до максимума, ему нестерпимо хочется Рэя, который беспечно улыбается, принимая в похвалу аплодисменты. Встаёт, кланяется, оглядывая бар, а потом возвращает взгляд на своего парня. И подмигивает. Вновь. — Так пекарня была подготовкой? И где же моя Италия или рэппер Рэй? Я бы послушал, как ты зачитываешь пару строк, — Сэнд старается собрать себя и заставить работать мозг, затуманенный желанием. Второй раз за день, но теперь это сделать сложнее. Кажется, что Рэй специально каждую минуту выводил из себя Сэнда, то ластясь как кот и невинно улыбаясь, то похотливо бегая пальцами по его телу и собирая капли воды с губ. Рэй всегда сексуально стонал, но нельзя было и подумать, что эти навыки передаются в пение. Это не просто голос, это мурчание, это пьяный бренд Рэя, когда тот в их первые месяцы знакомства пытался флиртовать, будучи под градусом. Сэнд и не знал, что у него кинк на подобное. — Лучше спроси, кто будет сегодня в догги-стайле, — Рэй наклонился к самому уху, царапнув зубами мочку, вжимая педаль газа на максимум, стирая из памяти Сэнда слово «сдержанность», — или можем снять порнушку, — совсем тихо и очень близко. Опасно предлагать такое, когда Сэнд хочет лишь стянуть одежду со своего парня и повалить его на свою кровать. А с камерой или без, уже не важно. — Только если будешь звать меня «папочкой», — Сэнд почувствовал, как голос дрогнул, но не от страха, — его пробирало возбуждение. Что ж, эти правила игры он может принять. А Рэй улыбается. Уже не беспечно, а хищно, и в глазах отнюдь не сердечки. Рэй тоже заведён, то ли от собственной песни, то ли от жарких гляделок во время выступления. Их химия наверняка заполнила бокалы посетителей до отказа, потому что они завистливыми взглядами провожали парочку. На столе так и остался недопитый коктейль. — Сэнд, блять, давай быстрее! — Рэй прогнулся в спине, по его коже капельками собирался пот, придавая заманчивый блеск, из-за чего хочется провести пальцами от копчика до шейных позвонков. Сэнд сделал, как ему велели. Он нарастил темп, толкаясь в податливое, ласковое тело, распалённое жаром страсти. Он вылизывал чужую кожу, оставлял красные отметины, которые наутро расцветут огромными бутонами, а потом самозабвенно целовал. Он всегда сходил с ума по Рэю, молился на его тело, боготворил неземной красоты лицо. И сейчас, имея доступ к своему божеству, крепко держался за возможность быть рядом. И еще за талию, на который виднеются яркие полоски от ногтей. Путь от бара до дома парни стёрли из памяти. Осознанность задержалась лишь на том моменте, когда губы наконец встретились в долгожданном поцелуе у незакрытой входной двери. А потом вновь густой туман, где не видно ничего дальше своего носа, поэтому Сэнд отчаянно хотел быть ближе, вжимая в себя Рэя, пока не становилось больно. И в попытке слиться воедино, одежда отброшена в стороны, а уши ловят только неразборчивое шептание. — Сэ-э-энд, я сейчас… — Рэй с силой закусил губу. Он уже лежал головой на кровати, скребя руками по простыням, а его бёдра были в крепком плену любимых рук. Рэй не видел лица Сэнда, но чувствовал каждую его эмоцию по тому, с какой силой тот толкался в его тело. И Сэнд был на той же грани, которая ведёт в пропасть наслаждения. Это далеко не первый раз, было похлеще, было быстрее, но сегодня, как и всегда, это по-другому. Руки уже в другом месте придерживают, губы оставляют новые засосы, совершенно не похожие на прошлые, а слова, лихорадочным потоком вырывающиеся из уст, ласкают иные места в сердце. Сэнд обречён. Он уже никогда не выберется из этих отношений, только отрывая себя насильно, оставляя часть себя тут, в объятиях Рэя или в его глубоких глазах, которые другие почему-то считают пустышками. — Давай, сладкий, — Сэнд обхватил чужой член рукой, задавая нужный ритм. Ловко, с третьего толчка, и Рэй чуть задрожал в предоргазменной неге. Этот момент всегда хочется видеть, наслаждаться, потому что Рэй открыт, беззащитен и искренен. Он часто закрывается в себе, борется со всем сам, но теперь, имея родственную душу, может показать себя настоящего. И необязательно в сексе, достаточно просто полежать на траве под луной или прогуляться в парке, деля одно мороженное на двоих. Сэнд готов слушать в любое время. Тёплая струя опрыскала живот в тот момент, когда Рэй сжался, выстанывая имя своего парня. Громко, чувственно, как делает из раза в раз, доводя Сэнда до предела. Потому что только Рэй умеет одним лишь голосом заставить кончить. Сегодня вечером он это понял в сотый раз. Сэнд упал следом, излившись внутрь любовника. Благо, они не забыли про презервативы, пока выцеловывали дорожки на телах друг друга, валяясь на ещё холодной кровати. Сейчас сил не осталось ни у кого, чтобы сходить в душ, и запас влажных салфеток, предусмотрительно оставленных в ящике, оказался кстати. Рэй тяжело дышал, лежа поперёк кровати на животе, а глаза прикрыты в блаженном счастье. Его тело всё ещё чуть подрагивает, а лёгкие жадно ловят кислород. Свежий ветер, прокравшийся из приоткрытой форточки, холодил кожу спины и порозовевшие ягодицы, отчего Рэй покрывался мурашками, но укрываться не спешил. — И всё-таки сегодня ты в догги-стайле, — Сэнд подполз к своему парню, поглаживая его мокрую спину и любуясь результатом страстных поцелуев. Можно тысячи раз говорить, что не ревнуешь, но такие метки говорят об обратном. Сэнд каждую секунду желает, чтобы все знали, с кем Рэй, и эта ревность иногда сжирает изнутри, если не давать ей выход. — Ха-ха, очень смешно, — Рэй перевернулся на спину, укладывая голову на плечо Сэнда. — Я почти всегда снизу, так что не удивительно. — Ну не буду же я подкладываться под такую коротышку, как ты, — голос Сэнда чуть хриплый, и он чувствует, как этим заставляет мурашки по коже Рэя бегать. Сладкое чувство, прилипшее к стенкам сердца, как сахарная вата, но чуть тронешь, и оно растворится. — Отлично, теперь я коротышка, — Рэй посмеялся, но смех вышел сдавленный, усталый. Парень всегда доводит себя до предела, а потом без сил падает, но по безмятежному выражению лица видно, что ему это нужно. Он любит быть любимым и отдаёт взамен всего себя. — Ты сам спел сегодня, что можешь быть кем угодно, если мне это нужно, — Сэнд крепче прижал к себе Рэя, наслаждаясь его теплом. И плевать на пот, сперму и слабое зловоние после целого дня на ногах. Это не самое приятное, но лежать вот так, в темноте, озаряемой слабым светом ночника, куда больше хочется, чем заботиться о чистоте. — Ага, и старушку бы ограбил, если бы тебе нужны были деньги, — съехидничал Рэй, постепенно приходя в себя, но всё так же растекаясь рядом со своим парнем. — Не верь всему, что я тебе говорю. — Значит, мне ставить под сомнения слова любви? — Сэнд хитро улыбается, и на него глядят в ответ. Исподлобья, опять этим щенячьим взглядом. — Ставь всё, кроме слов о любви, — безапелляционно заявил Рэй, привстав на локтях и вглядываясь в глаза напротив. Это всегда значило, что последует нечто серьезное. — Я люблю тебя, — парень склонился, чтобы сцеловать ответ, но был остановлен у самых губ. — Я тоже тебя люблю, — Сэнд прижал руку к затылку Рэя, чуть сжимая волосы, и притянул к себе, однако губы так и не встретились. Изучающий взгляд пополз по лицу, очертил каждую мимическую морщинку и глаза с прищуром. — Только ответь, зачем было устраивать весь этот цирк сегодня? Мило конечно, но не в твоём вкусе. — Видимо, кровь не успевает приливать к мозгу в нужных дозах по твоему длинному телу, — Сэнд чувствовал издевательскую улыбку Рэя на своих губах, но ничего не ответил, продолжая выжидающе смотреть, всё сильнее сжимая волосы на затылке. — Да ладно, серьёзно, Сэнд? И где же твой хвалёный интеллект? — Не издевайся, — Сэнд оттянул волосы Рэя назад, не сильно, но достаточно, чтобы пригрозить отсутствием поцелуя, за которым любимый первый полез. Зная Рэя, это огромная потеря для его избаловавшегося по части тактильности тела. — Это подарки на нашу годовщину. Год вместе, — Рэй, казалось, даже немного оскорбился, что про эту мелочь забыли. Он не девчонка, жаждущая скандалов, не стал бы из мухи слона делать, но даже ему иногда хотелось чего-то обычного, как у всех. Наверно поэтому он так отчаянно искал любви у Мью — тот следует всем канонам отношений, в которые Сэнд не всегда вписывается. — Ты ж мой алкашонок романтичный, — Сэнд широко улыбнулся, пропуская пальцы в волосы Рэя. И как забыл? Такая дата, для него важная, а он… Дурак дураком, и ведь мог догадаться, парень-то его редко бывает лапочкой, особенно по утрам и с тарелкой горячего завтрака. — А где мой подарок? — Рэй улёгся на грудь Сэнда, чуть царапая кожу короткими ногтями и хитро прищурив без того узкие глаза. Он не умеет долго обижаться, да и обиженное лицо, что он только что состроил, было скорее наигранным, нежели серьезным. — Твой подарок — я, — Сэнд поиграл бровями. — Ты же сам пел в своей песне. Как там было? Ах, точно! «Проживаю свою жизнь только-только для…» Рэй приложил палец к чужим пухлым губам, угрожающе шикая. — Я уже сто раз пожалел, что спел её тебе. — Я тоже тебя люблю, — протянул Сэнд и наконец подарил долгожданный поцелуй. Нужно ещё подарок на годовщину придумать.