***
Что он только не пробовал. Вначале Вокс действовал аккуратно и намёками. Проминал почву, завуалированно узнавая, как бы Аластор отнëсся к интимной близости с ним — они ведь состоят в крепких отношениях и можно было бы перейти на новый этап. Радио-демон чаще всего ускользал с темы или делал вид абсолютно глухого и непонимающего. Когда пошли более прямые вопросы и предложения, Аластор, по мере растущей прямолинейности шоумена, так же прямолинейно и грубо отказывал, начиная закипать от его настойчивости. После первого активного действия, направленного на активацию либидо радио хоста, Вокс чуть не лишился пары конечностей и, к сожалению для асексуала, не лишился решительности. Пробовал самыми разными способами его возбудить, однако выходило из ряда вон плохо. Аластор либо был импотентом, что маловероятно, либо Теле-демон плохо старался, других вариантов он не видел. Просьбы, уговоры, соблазнения. Поцелуи, массаж, выпивка. Осталось только с бубном станцевать. Вокс никогда не делал что-то, чересчур выбивающееся за рамки комфорта радиоведущего, и никогда бы насильно не заставлял его что-либо делать. Просто ему, как живущему активной половой жизнью, было действительно тяжело долгое время держать этот своеобразный обет воздержания, тем более учитывая то, насколько привлекательным он считал Аластора и то, что до их отношений он хотел этого самовлюблённого оленя ещё несколько долгих лет их дружбы, вражды и соперничества. — Итак, сегодня день хуй знает какой, как я пытаюсь поднять хер этого, блять, девственного и непорочного оленя, — разговаривая с самим собой, Вокс порхал около небольшого столика в своей спальне. Несколько бутылок алкоголя, два стакана, закуска из оленины, тёмные свечи и небольшой букет багряных цветов по центру. Где-то сбоку стоял проигрыватель для пластинок, разливающий тихую джазовую мелодию с весёлыми и задорными нотками. Вокс считал, что лишь за эту вещицу ему нужно было не только дать, но ещё и отсосать пару раз, потому как он сделал огромное одолжение, когда сквозь стиснутые зубы отыскал где-то это старьё и позволил ему находится в собственном доме. Помимо свеч комнату освещала слегка приглушëнная светодиодная лента, настроенная на красный цвет. Красный символизирует страсть и любовь. Может у Аластора что-то ëкнет в голове хотя бы от этого? Хотя в его случае красный, скорее всего, символизирует кровь, мясо, еду. Чëртов каннибал. План был очень прост. С минуты на минуту должен был прийти Радио-демон. Вокс предложит ему выпить, накормит его олениной, которую тот по каким-то своим мерзким причинам любит, предложит ему потанцевать, как в старые добрые. Аластор наверняка разомлеет и повеселеет от привычной ему обстановки: джаз и виски должны сделать своё дело. Тогда телеведущий ненавязчиво полезет к нему с поцелуями, а там дело за малым. Коснуться там, здесь; слегка замутнëнный алкоголем разум, жар от соприкосновения тел, приглушëнный свет, горячие губы, тихая интимная музыка… Да, всё должно получится. — Бля-я-ять, нихуя не получится… Три чётких стука в дверь вырвали Теле-демона из раздумий. Он чуть резковато подскочил со стула и направился ко входу. — Придурок, у меня же звонок есть. Встретили Вокса неизменная улыбка и блеск в глазах. Аластор чмокнул его в экран, где в теории должна находиться щека, и прошёл внутрь. Тот аж на мгновение опешил от подобного приветствия: не часто Радио-демон снисходил до того, чтобы самому поцеловать телеведущего. Вокс просиял и пошёл следом за Аластором, говоря ему в спину. — Хорошее настроение? — Чудесное, дорогой Вокс! — Ответил Аластор, лёгкой и бодрой походкой со сложенными за спиной руками шагал впереди, направляясь не понятно куда, — разгуливал, как по своему дому. — Это мне на руку, — Вокс улыбнулся и обогнал радиоведущего, беря его за запястье. — Нам сюда. Оказавшись в спальне Теле-демона, Аластор с неприкрытым удивлением осмотрел комнату. — Интересно. — Нравится? Всё в твоём извращëнном вкусе. Я даже достал виски и пластинки такого же возраста, как и ты, ископаемое. Аластор закатил глаза. — У тебя больше нет идей для оскорблений, помимо указаний на период времени, в который меня настигла смерть? — Это единственный аспект, в котором я остаюсь консервативен. Зачем придумывать что-то новое, если проверенное старое работает очень хорошо? Вокс по-джентльменски отодвинул стул и жестом пригласил Аластора присесть, обворожительно улыбаясь. Тот не спешил принимать приглашение, задумчиво оглядывая демона. — В честь чего подобные атрибуты? Учитывая выбор места и твой характер, опять начнëшь нести всякий бред и нонсенс, а затем полезешь языком мне в рот, надеясь на что-то большее. В таком случае я предпочту уйти раньше, чем ты начнёшь. — Такого ты обо мне мнения? Я, может быть, хотел сделать тебе приятно, создать романтическую обстановку… — Твои манипуляции действуют только на твоих безмозглых зрителей. В моём же случае они бесполезны. — Нахуй иди. Давай хотя бы просто выпьем! Я не буду к тебе приставать, — пообещал Вокс, подходя к Аластору и самостоятельно подталкивая его ближе к столу. Радио-демон всё же поддался, наконец, присаживаясь и закидывая ногу на ногу. — Твои обещания равноценны надписи на заборе: такие же пустословные, импульсивные и в большинстве случаев ничего не значащие. Вокс уже успел разлить виски по стаканам и протянуть один из них оленю, поднимая в воздух свой. — За то, что вечер только начался, а твой скрипучий голос уже успел растрепать мне все нервы. Аластор звонко хохотнул и чокнулся с Теле-демоном, после чего сразу сделал пару больших глотков, ничуть не поморщившись. — Чудесный тост! Хоть что-то у тебя временами получается хорошо. Как говорится, раз в год и палка стреляет. — Ха-ха, очень смешно, — саркастично ответил Вокс. — Ты целую неделю копил ульту, чтобы сегодня выплеснуть всё своё остроумие? Аластор вздëрнул бровь, уставившись на телеведущего, как на полоумного. — Ульт… Чего? Вокс поздно вспомнил, что человек, не пользующийся даже кнопочным телефоном, крайне далёк от подобных понятий. Он махнул рукой и, взболтнув янтарную жидкость в стакане, отпил немного. — Старомодный олень… Спустя ещё пару стаканов и перекидывания язвительными фразами, атмосфера стала гораздо более тёплой и весёлой. Аластор пил больше Вокса, но, казалось, алкоголь не оказывал никакого воздействия на Радио-демона, помимо появившегося более задорного и частого смеха, желания рассказывать истории из прошлого и, к удивлению, всё чаще проскальзывающего флирта, от которого на экране телеведущего появлялись голубые полосочки, так напоминающие румянец. Когда первая бутылка опустела, Вокс, как и планировал, утянул Аластора в танец. Как бы Теле-демон не пытался вести его, перехватывая инициативу, радио хост всегда отнимал её: желание контролировать всё и быть главным, несмотря ни на что, не отступало даже здесь. В свете алых лучей изящные движения, выточенные до совершенства, скользили в такт энергичной музыке, словно становясь её продолжением: затихая и вспыхивая вместе с ней. Хитрые ухмылки, шустрые и ловкие передвижения ногами — соревнование, где каждый стремился показать собственное превосходство. Плавные повороты, шаг вперёд и назад, быстрая смена положений, и вот Вокс уже прогибался в спине почти у самого пола, поддерживаемый крепкими руками Радио-демона под талией и бедром. Резкий подъëм, и они оказались тесно прижатыми друг к другу. Сбивчивое поверхностное дыхание касалось чужих щёк, слегка помутневший взгляд изучал знакомые черты лица, пока грудная клетка быстро вздымалась, пытаясь успокоить сердце, стучащее где-то в горле. Вокс не выдержал первым и потянулся к ужасно манящим и влекущим губам, находящимся так неприлично близко. Оставалась жалкая пара миллиметров до соприкосновения, когда Аластор положил ладонь на его грудь и резко оттолкнул, отступив назад. Держа телеведущего за вытянутую в воздухе руку, демон технично и быстро закрутил его вокруг своей оси, хохоча от внезапной перемены в его лице. Пока Вокс пытался осознать, что только что произошло, Аластор неожиданно поймал его и притянул к себе за полосатую жилетку, впиваясь в цифровые губы. Слегка замедленные от алкоголя процессоры заглючили, не сразу сообразив, что нужно делать. Такое резкое изменение в поведении заставило его несколько секунд бездействовать от неожиданности, пока он не почувствовал горячий язык, так нагло и властно скользящий у него во рту. Где-то на периферии сознания Вокс успел задаться вопросом, когда это Аластор стал настолько смело, да и ещё и умело целовать его. Теле-демон ответил на порыв со всей отдачей, смакуя вкус любимых губ. Его руки обвились вокруг тонкого, облачëнного в красную ткань тела, притягивая ещё ближе к себе. В ответ пальцы Аластора пробежались по рëбрам Вокса и сжались на его одежде, когда короткий разряд обжëг кожу, посылая приятное тепло. Аластор медленно отстранился, оценивая проделанную работу. Между забавными антеннами на шляпе Вокса проскакивали искры, со слегка рябящего экрана скатывалась тонкая струйка слюны, а одежда стала помятой под действием нещадных рук Радио-демона. В целом вид был потрëпанный, услаждая взор радио хоста. — М, ты сегодня очень горячий, — промолвил телеведущий, вытирая экран рукавом и поправляя лацканы пиджака. — На мой взгляд, данный эпитет сейчас подходит именно тебе. В буквальном смысле, — непринуждённо ответил Аластор, постукивая кончиком наточенного коготка по монитору демона, намекая на его чрезмерный перегрев. Вокс слегка смущëнно отвёл взгляд. Ему было стыдно от того, как легко он заводился и как ярко откликался на почти любое действие Радио-демона. — Я могу стать ещё более горячим, если ты поцелуешь меня ещё разок. Шоумен игриво подмигнул и забавно вытянул губы в приглашающем жесте, причмокнув. Прикрыв глаза, он наклонился ближе к Радио-демону, ожидая ответного действия. Каково было его удивление, когда вместо предполагаемого касания губ он почувствовал горячее дыхание на своей шее и ладонь, лежащую у него на загривке. Аластор оттянул ворот его рубашки и осмотрел открывшийся кусочек бледно-голубой кожи. В разгорячëнном алкоголем разуме проснулась кровожадность — ужасно хотелось вонзить в шею клыки, оторвать от неё кусочек и испробовать на вкус кипящую кровь. Прицелившись в наиболее аппетитное для себя место, он сомкнул острые зубы на коже, прокусывая её до появления металлического привкуса во рту. Вокс прошипел, издавая странный треск, и вцепился в плечи демона. Аластор, не обращая внимания на сжимающие его руки, втянул небольшой участок прокушенной кожи, вкушая кровь шоумена. Вместе с тёмно-красной жидкостью на язык попала искра тока, обострив ощущения. Волосы радиоведущего мило взъерошились, встав дыбом от наэлектризованного, наполненного статикой воздуха. Несмотря на пронзившую шею жгучую боль, к низу живота почему-то скатился сладострастный жар, от которого Теле-демону стало сложнее дышать ровно. Оторвавшись от шеи, Аластор с упоением осмотрел оставленный бордовый след на ней. Оттиск его зубов на коже Вокса смотрелся так восхитительно красиво и так правильно. Хотелось пометить такими каждый миллиметр демона, подчинить себе, обладать полностью, до исступления, по кускам, по частям, изнутри и снаружи. Одинокая капелька крови медленно скатывалась вниз, и Аластор поспешил поймать её языком, слизывая её остатки с дугообразного ряда глубоких лунок. Вокс едва уловимо вздрогнул и сдавленно промычал, ещё сильнее стискивая ладонями плечи радиоведущего. — Давно хотел попробовать. Ах, какая жалость — ты не вкусный. У тебя даже кровь чересчур металлическая, друг мой. — Раз не вкусный, оставь свои каннибальские замашки и не кусай меня, придурок. — Ты смешно трещишь, когда я это делаю. — Потому что больно! — О, правда? Аластор плотоядно облизнулся и опустил взгляд на пульсирующую вену, так и приглашающую вонзить в неё клыки. Он явно не собирался останавливаться, а потому наклонил плазму Вокса, хватаясь за выпирающий уголок, чтобы предоставить себе больший доступ к соблазнительный плоти, и вновь склонился к тонкой и длинной шее. Разомкнув челюсти, он вцепился зубами в нежную кожу, заходя на рисунок ещё свежего, первого укуса. По губам Аластора прошлась лёгкая вибрация: демон сглотнул низкий стон, едва подрагивая под ним. — Ты меня сожрать решил?.. Радиовещатель размашисто лизнул укус, смешивая небольшие кровоподтёки на шее с собственной слюной, от чего экран Вокса на секунду заклинил, раздаваясь помехами, а его пальцы до боли сжались на чужих предплечьях, впиваясь когтями в тело. По позвоночнику прошлась заметная дрожь, а с губ слетел ещё один несдержанный выдох. — Перестань, Ал… — Да тебе же нравится, — ответил демон, слегка отстраняясь и поглядывая на хмурящегося Вокса. — В этом и проблема! Ты меня сейчас возбудишь, а потом уйдёшь, как ни в чëм не бывало. Мне не нравится перспектива остаться одному со стояком в пустой квартире. На несколько секунд комната погрузилась в тишину. Музыка давно не играла, а Аластор глубоко задумался. — Может, я не уйду?.. — Со слишком непривычной для себя неуверенностью произнëс радиовещатель, словно сильно сомневался. Вокс мгновенно вспыхнул, уставившись на него с выражением полнейшего шока и недоверия. — Чего? — Повторять дважды не буду. — Нет-нет, подожди. То есть ты только что согласился провести со мной ночь, так? — Формально прямого согласия не было. — Но ты сказал, что не уйдёшь! Нихуя себе! Аластор, ты не пожалеешь, я обещаю. — Я, кажется, сегодня уже высказывался о твоих обещаниях. — Да заткнись уже. Вокс порывисто притянул Аластора за талию. Горячий синий язык так быстро и с такой жаждой оказался у него во рту, словно Теле-демон до этого провëл в аскезе всё посмертие. Он боялся, что Аластор передумает, испугается, отшутится, боялся отпускать его хоть на шаг от себя, прижимая угловатое, точëное тело, пусть это и не спасло бы от его растворения в тени, если бы Аластор захотел уйти. Хотя телеведущий и планировал подобное окончание вечера, где-то на краю сознания он глубоко не верил в такой исход, был готов к новому отказу и вновь пустующей холодной постели. Какие звëзды сегодня сошлись на небе или кто так хорошенько дал Радио-демону по башке, что тот, наконец, перестал ломаться, Вокс даже не догадывался, но собирался воспользоваться подаренной возможностью на полную. Теле-демон, выцеловывая губы Аластора, постепенно подводил их к кровати, попутно стаскивая с него багряный сюртук. Зная насколько трепетно и педантично олень относился к своим вещам, он аккуратно сложил его на край кровати и начал снимать собственный пиджак. Бросив его чуть более небрежно, он вернулся к Аластору и осторожно подтолкнул его к кровати, заставляя лечь на спину. Втиснувшись между его ног, Вокс навис над ним, соблазнительно улыбаясь. Радиоведущий кинул быстрый взгляд на их позу и склонил голову вбок, вопросительно взирая на него. — Я так понимаю, я в роли принимающего? — А как ещё? Ты же ни черта не умеешь. Свою задницу я тебе точно не доверю. По крайней мере сейчас. Аластор не смог удержаться от нового закатывания глаз. Отрицать сказанное Воксом было бы глупо, да и был он не совсем против своего положения. У него действительно было катастрофически мало опыта в подобных делах, потому он не был привередлив в выборе позиции. Единственное, что приносило дискомфорт — это необходимость отдать контроль за процесс. Да и в целом его не прельщала перспектива быть полностью обнажëнным перед кем-то — уязвимым и незащищённым. В голову запоздало пришла мысль, по каким причинам он вообще согласился на это. Жаль, оступать было уже поздно. Уйти сейчас было бы равносильно тому, чтобы показать свою слабость. А значит, он пойдёт до конца. — Хорошо, однако, если сегодня хоть одна биологическая жидкость попадёт в меня, живым из этой комнаты ты не выйдешь. — Хах, а слюна? — Смеясь, съязвил телеведущий. В ответ он получил убийственный взгляд, гласящий о том, что шутку Аластор не оценил, а угроза была вполне реальной. Вокс сглотнул, становясь более серьёзным и кивая. — Я понял. Он задрал свою жилетку и скинул её куда-то вбок вместе с полетевшей туда же галстуком-бабочкой. Следом он принялся расстëгивать рубашку Аластора, перед этим предварительно освободив его от того же аксессуара. Пальцы слегка подрагивали, выпутывая из петелек маленькие пуговки. Несмотря на внешнюю уверенность и дерзость, Теле-демон волновался. Он очень волновался: это будет их первый и, дай бог, не единственный раз. А последнее сейчас напрямую зависело от его действий. Ситуацию не улучшало знание того, что задница этого претенциозного оленя была девственной, потому действовать следовало ещё более аккуратно и нежно. Пока Аластор полностью наслаждался происходящим. Картина пыхтящего над его рубашкой Вокса, усердно расстëгивающего пуговицы, путаясь в них от дрожи в руках, ужасно веселила. Когда Теле-демон, наконец, закончил, он облегчëнно выдохнул и, распахнув ткань, снял её с радиоведущего. Взору представилось худощавое подтянутое тело с выпирающими косточками и жилами. Вокс позволил себе заглядеться чуть дольше на столь долгожданный и чарующий вид. На серой коже прорисовывались множественные шрамы, большие и маленькие, глубокие и едва заметные. Вокс осмотрел каждый из них, провёл руками по торсу, груди и рукам, ощупывая тело. По слегка опущенным к макушке ушам и бегающему взгляду было видно, что Аластору неуютно. Невзирая на то, что всё происходящее было странным и очень непривычным для него, никаких действий по прекращению процесса он не предпринимал и смиренно молчал, почти не двигаясь. Пытаясь расслабиться, он сосредотачивался лишь на касаниях Теле-демона и собственных ощущениях от них, пробуя разобраться, какие они вызывают чувства. Вокс почти трепетно исследовал податливое тело, ласково поглаживая его, пытаясь показать Аластору, что в этом нет ничего ужасного. Несколько шрамов шоумен точно узнал. Рваные края свидетельствовали об электроожоге, вызванном мощным разрядом. Улыбка растеклась по его экрану, когда он коснулся рубца и нежно провёл пальцами по травмированной коже. Перед глазами заплясали отрывистые, смазанные воспоминания их битв и сражений, навечно отпечатавшиеся где-то глубоко под рëбрами. Экран исказила недовольная, почти обиженная гримаса, когда он перевёл взгляд на чужие отметины. В груди разлилась болезненная ревность по отношению к шрамам, оставленным не им. Он обязательно заставит Аластора рассказать про каждый из них, узнает, кто посмел прикоснуться к Радио-демону, оставить на нём воспоминание о себе. Только Вокс обладал привилегией награждать Аластора своими метками и следами, только он мог приносить ему боль и удовольствие, страдания и наслаждение. Хотелось перекрыть каждый шрам, оставить новый, свой собственный, расцарапать нежное тело до кровавых полос, вцепиться клыками, губами в кожу, разрисовывая её сладкими засосами и укусами, стирая все старые воспоминания, не связанные с ним. К сожалению, всё, что он мог сейчас позволить себе, не вызвав при этом гнев Радио-демона, это прильнуть к выпирающей точëной косточке на разлëте ключиц, обтянутой гладкой кожей, высунуть кончик языка и плавно провести им, оставляя влажную дорожку. Едва заметное вздрагивание оказалось бы незамеченным, если бы не предельная бдительность и внимательность партнëра. Вокс был полностью удовлетворëн реакцией и, не удержавшись от искушения, вобрал кусочек кожи в рот, с нажимом стискивая зубы, кусая Аластора в отместку. Тот в ответ резко втянул воздух через ноздри и свёл брови к переносице, неизменно широко улыбаясь. — Вокс. Телеведущий отпустил несчастную ключицу с выражением полного самодовольства на лице. — Что, не нравится, когда отвечают той же монетой? — Нахуй шёл. — Не-а, нахуй сейчас пойдёшь ты, милый. Глаза Аластора горели смертоносным раздражением, и, несмотря на то, что Вокса это безумно забавляло, он поспешил успокоить демона, ловя его губы своими и плавно вплетая руки в алые волосы. Подобравшись ближе к оленьим ушкам, он обхватил их за основания и начал поглаживать массирующими движениями. Радиоведущий был явно удивлён этому действию, но всё же под действием нежных пальцев и цифровых губ как-то неожиданно расслабился, постепенно остывая. Его руки наугад нащупали воротник Теле-демона и принялись одну за одной расстëгивать пуговицы. Когда они подошли к концу, Вокс отстранился и позволил Аластору снять с него рубашку, после чего он вжикнул молнией и освободил себя от давно давящих в области паха штанов вместе с нижним бельëм. Радио-демон заметно занервничал, напрягаясь, почувствовав руки, скользящие по его паху и стягивающие с него брюки. Вокс, не спеша, оттянул резинку трусов, с разочарованием отмечая то, что в отличие от его уже каменного стояка, эрекция Аластора едва достигала полустоячего состояния, что нужно было срочно исправлять. Положив ладони на худенькие симпатичные бëдра, телеведущий с явным наслаждением погладил их и крепко сжал, шире разводя в стороны. Неожиданно в поле зрения попал кусочек тëмной шëрстки, выглядывающий из-под ягодиц. Пиксельные глаза достигли максимальных размеров, расширяясь на половину экрана от пронзившего процессоры осознания. Вокс, желая подтвердить свою догадку, подхватил Аластора за талию и резко перевернул его на бок. Только тот хотел выразить своё возмущение, как комнату наполнил удивлëнный вздох и короткий восхищëнный писк. На копчике виднелся очаровательный пушистый хвостик, переливающийся от красного до чëрного ближе к его кончику. — Аластор! У тебя есть хвост! — Господи! Какой ужас! Где он? На мгновение Вокс завис, недоумëнно уставившись на Радио-демона. — Если бы я не знал о его существовании, то удивился бы вместе с тобой. А так, не понимаю столь бурной реакции. — Почему я не знал?! — Наверное, потому что ты не видел меня без одежды? — Резонно, — вздохнул Вокс, принимая аргумент. — Зачем ты его прячешь? Он же такой милый. Аластор раздражëнно скалился, находя где-то глубоко в себе силы сохранять терпение и не послать всё к чертям, прерывая этот процесс, начинающий приносить заметный дискомфорт. Он не любил свой хвост по многим причинам. Начиная от того, что это абсолютно бесполезная часть тела, которую он не в состоянии контролировать, от чего она так открыто показывала многие эмоции, и заканчивая тем, что выглядел хвост чересчур комично и, как сказал Вокс, «мило» для устрашающего, могущественного и жестокого Оверлорда. — Ты сам только что ответил на свой вопрос. Красный пушок прижимался к телу, слегка подëргиваясь из стороны в сторону, выражая недовольство и смущение его хозяина. Теле-демон находил это невероятно прелестным и забавным. Ужасно хотелось прикоснуться к хвостику, пощупать его и проверить, такой же он мягкий, как и шëрстка на нежных ушах, или нет. Только он протянул ладонь, как бескомпромиссный и жëсткий голос донëсся до его динамиков. — Не трогай, — бесприкословный приказ, не терпящий возражений. Вокс разочарованно вздохнул, но всё же опустил руку. Когда Аластор говорил таким тоном, это означало, что он предельно серьëзен и лучше не проверять его милосердие. Теле-демон вернул его в исходное положение на спину и ловко материализовал из воздуха с помощью магии бутылëк со смазкой. Предстояло, наверное, самое сложное и ответственное действо — растянуть Аластора. Щëлкнув открывающейся крышкой, он вылил приличное количество геля на собственные пальцы и ещё столько же на промежность демона. Тот, ощутив как прозрачная, вязкая жидкость тонкой струйкой льëтся в ложбинку между ягодицами, затекая внутрь, рвано выдохнул, делая над собой усилие, чтобы не начать ëрзать от холода липких капель. — Не волнуйся, постарайся расслабиться, — уверенно произнëс Вокс, хотя очень хотелось добавить: «Я тоже пиздец как волнуюсь, ведь ты, чучело оленье, если что-то пойдёт не так, убьëшь меня или в лучшем случае бросишь, уходя ещё на семь лет.» Вокс приблизился к колечку плотно сжатых мышц и, поймав пальцем большую стекающую вниз каплю смазки, растëр её, массирующими движениями поглаживая медленно разжимающееся отверстие. Он аккуратно надавил и следом плавно толкнулся пальцем внутрь. Аластор слегка нахмурился и прикрыл глаза, пытаясь абстрагироваться от крайне странного и неуютного ощущения наполненности. Наблюдая за реакцией партнëра, Вокс дал ему время привыкнуть. Затем осторожно погрузился ещё глубже, на что внутренности боязливо сжались, не давая возможности продолжить какое-либо движение. Он положил вторую руку на приподнятое бедро радиоведущего, пробегаясь по нему ладонью и нежно, успокаивающе поглаживая. Аластор вновь заставил себя расслабиться, и Вокс продолжил неторопливо двигаться внутри него, надавливая на тесные стенки и растягивая их. По мере того, как толчки становились более активными, дыхание Радио-демона учащалось, а его когти сжимались на дорогой простыни, безжалостно сминая ткань. Когда к первому пальцу добавился второй, он болезненно закусил губу, сдерживая рвущиеся наружу звуки, принципиально не желая издавать что-то, хоть отдалëнно напоминающее стон. Ладонь схватила телеведущего за загривок и притянула к себе. Без единой капли милосердия он продавил клыками кажущуюся тонкой, словно пергамент, кожу на остром плече, самозабвенно слушая задушевное горькое мычание, переходящее в возбуждëнный стон. Отвлекаясь от непривычных ощущений внутри себя, усиливающихся с нарастающим темпом, он кусал и вылизывал кожу Вокса, слушая его прерывистые и тяжёлые вздохи, смешивающиеся с низкими постанываниями. С каждым более глубоким и сильным укусом Теле-демон всё больше искрился, посылая змейки заряженных частиц по телу, от которых Аластор чувствовал странное возбуждение. Воксу было крайне неудобно двигать пальцами, ещё и делать это обдуманно и размеренно, пока его плечо нещадно пытали. Ровный темп сбивался, пальцы на мгновение застывали, а затем неосторожно проталкивались внутрь, резко раздвигая внутренности. От острых зубов, вгрызающихся в растерзанную кожу, и ласкающего влажного языка, собирающего маленькие бусинки крови, томительная тяжесть в паху Вокса, разливающаяся теплом по низу живота, жалостливо пульсировала и просила внимания к себе. Когда пальцы уже свободно входили и выходили, Вокс на пробу добавил третий и стал искать чувствительную точку. Крутил рукой, переворачивая кисть ладонью вверх и вниз, исследовал и раздвигал мягкие стенки, пока Аластор вдруг не ахнул, сразу же закусывая губу. Вокс победно ухмыльнулся и начал стимулировать простату, точно и ловко двигаясь в её направлении. Он почувствовал такую гордость и самодовольство, когда Радио-демон уткнулся лбом в его плечо, давясь рваными вдохами от обилия ощущений. В тот момент, когда рука уже изрядно затекла, а жжение в паху наряду с желанием поскорее вставить стало почти невоносимым, Вокс отнял пальцы и размял уставшую кисть, вызвав чужой облегчëнный выдох. По виску Аластора скатывалась капелька пота, а грудная клетка тяжело вздымалась, и он прикрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Теле-демон, окинув его взором, возгордился, что своими действиями довёл его член до крепкого стоячего положения. Аластор пристально наблюдал за тем, как в руке Вокса оказался презерватив, вскрыв который, он поспешно раскатал по всей длине сочащегося липким предэякулятом члена со взбухшей пульсирующей веной от возбуждения. Вылив ещё немного дополнительной смазки на себя, он с долгожданным предвкушением подставил крупную головку к подготовленному отверстию. Толкнувшись внутрь, он стал постепенно погружаться глубже и глубже. Аластор едва заметно вздрогнул и машинально стиснул ноги, обхватывая Вокса. Почувствовав, как горячие стенки сжались вокруг него, он гулко выдохнул, теряясь в столь блаженном чувстве. Лëгкая боль и дискомфорт от инородного тела пронзила внутренности. До этого Радио-демон не обращал особого внимания на член Вокса, а, как оказалось, нужно было: сейчас он не ожидал почувствовать в себе что-то настолько большое и пульсирующее. Всё-таки пальцы и орган, предназначенный для непосредственно полового акта — совершенно разные вещи. Погрузившись полностью, Теле-демон на мгновение застыл, давая время и себе, и Аластору привыкнуть. Он положил ладони на колени оленя и аккуратно раздвинул их, чтобы тот не сжимал его так сильно. Поместив ладони на выпирающие тазобедренные косточки, он медленно повëл бëдрами назад, почти выходя из демона, и вновь толкнулся вперëд, вырывая первый звучный стон из тонких губ. Этот звук был таким неожиданным и таким головокружительным. Опьянил похлеще стоградусного алкоголя, отзываясь глубокой похотью где-то в области диафрагмы, завëл настолько, что монитор Вокса на секунду зашумел помехами от вожделения. Он набрал размеренный и ритмичный темп, двигаясь под таким углом, чтобы стимулировать чувствительную простату внутри. Аластор из последних сил пытался сохранять контроль над собой. Удерживать так и рвущуюся изогнуться от переполняющих, смешанных ощущений поясницу и вылетающие вздохи и стоны с покрасневших от укусов губ. Руки сами обвились вокруг спины Вокса, с нажимом надавили на бледную, голубоватую кожу, вонзаясь в неё когтями и прорисовывая красные длинные полосы на широких плечах, перетекающие на лопатки. Теле-демон шипел и искрил, сильнее сжимая тонкую талию в руках. Боль и жжение от оставленных царапин и укусов перемешивались с наслаждением от глубоких толчков в горячее и мягкое нутро, побуждая вырываться сладкие низкие стоны из чуть приоткрытых губ. Это чувство стоило всех долгих и мучительных лет ожидания, наполненных выжигающей душу ненавистью, болезненной влюблëнностью, постоянными унижениями и восхищением таким грациозным и статным образом столь неподвластного пониманию, но абсолютно восхитительного демона. Когда боль внутри начала постепенно сменяться неожиданно приятным удовольствием, Аластор стал сам подмахивать бëдрами, подстраиваясь под темп шоумена. Толчки участились, становясь чуть более энергичными и рваными. Вокс ощущал непередаваемый восторг от картины такого непривычно потрëпанного и невероятно развязного вида Радио-демона. Волосы были в беспорядочном состоянии: наэлектризованные прядки хаотично распадались по сторонам, завиваясь и путаясь, местами соблазнительно прилипая к влажному лицу от выступившей на коже испарины; чуть раскрасневшиеся от жара щëки, искусанные до бордовых лунок губы и поплывший, размытый взгляд, подëрнутый дымкой желания и наслаждения. Вокс чувствовал, что он уже на грани, а потому спешно смочил два пальца слюной и прижал их к красивой, красной головке, собирая сочившейся предэякулят и распространяя его по всей длине члена. Аластор непроизвольно втянул живот и резко вздохнул, почувствовав, как чужая ладонь обхватывает его и начинает активно водить вверх-вниз. Пальцы на спине сжались ещё сильнее, оставляя глубокие следы от когтей, а изо рта стали чаще вылетать предательские стоны. Вокс, качнув бëдрами ещё пару раз, с протяжным грудным стоном излился, достигая кульминации. Монитор затрещал помехами, свидетельствуя о тотальном перегреве всей системы, и вдруг в один миг в комнате погас весь свет, оставляя лишь одиночное свечение догорающих свечей. Судя по кромешной темноте за окном, электричество отключилось не только в комнате, но и во всём Пентаграмм-Сити. Лицо Аластора вытянулось в мимолëтном удивлении. — Блять… — Сдавленно прошипел Вокс. Радио-демон залился звонким смехом, и телеведущий недоумëнно уставился на него, всё ещё замутнëнный пеленой возбуждения и остаточного экстаза от оргазма. — Тебе не кажется, что у демона, обладающего способностью обесточить целый город, должен быть более хороший самоконтроль? — Весело произнëс Аластор более низким и хрипловатым голосом, чем обычно. — Не пизди, у меня отменный самоконтроль! Такое было только вначале, когда я учился управлять силой, и с тобой. Так что в этом виноват только ты. — Да что ты! Вокс оскалился и, пользуясь тем, что Аластор всё ещё оставался не удовлетворëнным, сжал руку на его члене — большой палец, мазнув по головке, растëр щель, забирая липкость. Демон вздрогнул и раздался помехами, как старое барахлящее радио. Шоумен возобновил движения рукой, ритмично и умело водя ей от самого основания до кончика. Аластор промычал и инстинктивно дëрнул тазом, тут же пытаясь приструнить себя, крепко зажмурившись. Вокс усмехнулся подобной реакции, и спустя какое-то время чистых фрикций Аластор достиг оргазма, дëрнувшись и издавав такой сладкий стон, что Теле-демон мог бы кончить второй раз от одного лишь этого звука, если бы не пределы организма. Вокс наклонился к лицу радиоведущего, ловя его губы в чувственном поцелуе. Затуманенное после разрядки сознание и разомлевшее в наслаждении тело ответили вяло, но искренне. Теле-демон отстранился, снял с себя презерватив и, свернув его, бросил в стоящую неподалёку урну. В это время Аластор с помощью салфетки педантично вытер собственный живот от попавшей на него жидкости. Вокс, взглянув на белëсые вязкие капли на своей руке, без стеснения слизал их, проходясь по коже длинным языком. — Ты омерзителен. Как такое вообще в голову могло прийти? — Отреагировал Аластор, заметно сморщившись. — Легко. Ты неплохой на вкус. — Рот закрой. — Ха, смущаешься? — Нет, хочу свернуть тебе шею. — Это нормальное для тебя желание. — Не поспоришь. Когда свет вернëтся? — Сейчас я отдохну, процессоры перестанут вариться, и через пару минут будет, — ответил Вокс, ложась рядом и загребая радиовещателя в объятия. Аластор немного посопротивлялся, сетуя на то, что тот потный и неприятный, но в конце концов смиренно поддался тëплым рукам, расслабляясь в них. Через пару минут тихого и мирного лежания в обнимку в город вернулось электричество, дыхание обоих пришло в норму, а в телах осталась лишь приятная нега. Задница Аластора всë-таки неприятно болела, а покусанные плечи и шея Вокса ныли тупой жгучей болью. Он мог бы залечить их регенерацией, однако, ему нравилось думать о том, что на его теле остались следы их с Аластором страсти. — Ал… — позвал его Вокс, поглаживая распушëнное ушко. — М? — лениво ответил радиоведущий. — Давай ещё раз. Уши дрогнули и прижались к макушке, а сам демон обречëнно вздохнул. — Я, наконец, понял суть моего наказания в Аду… Вокс рассмеялся и приподнялся, нависая над ним с игривой ухмылкой. — Тебе ведь понравилось, признай. Аластор ткнул ладонью в грудь Теле-демона и с силой надавил, отталкивая от себя. — Отвали. Вокс навалился обратно, не собираясь так скоро отступать. — Ну почему тебя всегда надо упрашивать? Или ты всё, сдулся? Великий Радио-демон не потянет второй раунд? Наверное, слишком непосильная нагрузка для такого пенсионера, как ты… Конечно, я молодой и сильный, а таким ископаемым ещё нужно время для передышки. Речь возымела свой эффект. Оскал Аластора растянулся до самых век, глаза угрожающе засветились алым блеском, и он резко притянул Вокса впритык к себе, говоря жëстким голосом прямо в светящийся экран, почти касаясь его носом. — Ещё посмотрим, кто из нас «сдуется» первым. А ведь говорил, манипуляции Вокса на него не действуют. Длинный язык нагло влез в цифровой рот, почти агрессивно скользя по нежному и влажному нëбу, зубам и внутренней стороне щëк, жарко вылизывая их. Вокс промычал, вплетая свой язык в ответ и единожды вспыхивая короткой, но яркой искрой. Руки шоумена заблуждали по чужой груди, цепляя бледно-розовые соски, прошлись по проглядывающим острым рëбрам, обтянутым серой кожей, слегка царапая их. Аластор приподнял колено, впиваясь им в пах Вокса, и плавно надавил на него, дразняще медленно, но с нажимом двигая ногой. Тот дëрнулся, однако Радио-демон удержал его, положив ладони на поясницу и крепко фиксируя его в таком положении. На звуки телеведущий скупым не был — он сладострастно, почти хнычуще простонал и горячо выдохнул, опаляя чужие щëки своим дыханием. Вокс поймал нижнюю губу Аластора зубами, смыкая челюсти и игриво оттягивая её, на что олень вздохнул и чуть усилил нажим на начинающем твердеть, наливаясь кровью, члене, ритмично поглаживая его и вызывая новые ахи Вокса. Радио-демон такой привилегией, как впиться клыками в губы, не обладал, потому что как таковых губ у цифрового демона не было и укусить, кроме языка, тоже было нечего. Хотя идея откусить этот ядовитый и наглый язычок было очень заманчивым искушением… Аластор оторвался от монитора Вокса — слюна тонкой прозрачной нитью потянулась от его рта к горящему экрану, и Ал на виду у Теле-демона подцепил её кончиком языка, смыкая губы. Мгновенно плазма заискрилась ещё сильнее от настолько развратной и возбуждающей картины — теперь к нему было страшновато приближаться от таких ярких и сильных разрядов. — Умерь пыл, дорогой мой, — спокойно произнëс Радио-демон, круговыми движениями потирая коленную чашечку о пах Вокса, от чего он неосознанно подавался бëдрами навстречу. — Мх, да как тут, блять… Когда ты так… — Опять я виноват? Аластор прекратил движения, резко вжав колено в дрогнувший почти умоляюще член, прижимая его к низу живота. Наклонившись к манящей, девственно-чистой от следов ключице, он оставил красивый, глубокий укус. Вокс извивался, пытаясь уйти от боли, оседающей горячей волной в паху, и протяжно застонал, почти заскулил, зажмуриваясь от переполняющих обилием ощущений. Аластор держал его крепко, и всё, что мог демон — это отчаянно-сладко сжимать руками простыни по обе стороны от оленя, стараясь удержаться от падения на худощавое тело. Зубы блуждали по телу, сокрытые нежностью губ, оставляли знаки принадлежности, метки обладания, подписанные кровью, крохотными каплями стекающей по ключицам. Хотелось освежевать его языком, залезть в обнажëнную душу и высосать её. Хотелось сделать больно, откусить кусок от дрожащего тела и испить горячей крови, чувствуя покалывание и жжение на губах от летящих искр. Хотелось залезть ему под кожу, в кости, и застрять ошмëтками между рëбер. Слышать, как он пронзительно стонет и кричит, видеть его закатывающиеся в удовольствии глаза. Вокс пытался хоть как-то потереться о коленку, лишь бы убрать это давящее томление. Заметив ненужные движения Теле-демона, Аластор резко и коротко шлепнул его по пояснице — спасибо, что не по заду — пресекая дальнейшие попытки. По позвоночнику прошлись безжалостные когти, стягивая кожу до кровоподтëков, а горячие губы стали покрывать влажными поцелуями покрасневшую кожу на шее, сцеловывая прокатившеюся по коже дрожь. — Хватит… — На одном дыхании протянул Теле-демон, судорожно втягивая воздух. — М-м, что-то не так? — Ты, ах, мучаешь. — Если ты не знал, моё имя означает «мучитель» или «мститель», поэтому не вижу в этом ничего странного. — Сука, вот кто ты. Просто дай мне трахнуть тебя… Аластор нахмурился и посильнее впечатал коленную чашечку в пах вкручивающим движением, вгрызаясь зубами в открытую тонкую шею, упиваясь вкусом металлической крови на языке. Вокс жалостливо заскулил, начиная дышать ещё более сбивчиво и прерывисто, попеременно потрескивая шумящими помехами на разгорячëнном экране. — Очень некрасиво сказано. Попроси, как полагается. — Да ты издеваешься, блять. Начать просить сейчас Радио-демона означало бы втоптать в грязь всё своё достоинство. Вокс ни за что до такого не опустится, будет терпеть до последнего, пока самому Аластору это не надоест. — Да, — усмехаясь, ответил Аластор и размашисто лизнул пульсирующую вену, собирая капельки багряной крови. Стон скатился с губ, подхватываемый лëгкой дрожью у загривка, проскальзывая вниз по позвонкам. — Иди нахуй, — сквозь стиснутые зубы злобно прошипел Вокс. Радио-демон нещадно расцарапывал спину, покусывал, всасывал в рот кожу, расцветающую бордовыми пятнами, мокро зализывал болезненные следы, оставляя влажные дорожки сразу засыхающей, прохладной слюны, что на контрасте с горячим ртом, заставляло кожу покрываться колючими мурашками. Воксу было ужасно стыдно от того, что ему так сильно нравилась эта боль. Она сводила с ума, заставляла процессоры гореть от перенапряжения, а набухший, горячий член вздрагивать, прося внимания к себе. Шоумен никогда не был мазозистом и ему никогда не нравилось подчиняться. Всё время этой тягучей пытки он размышлял над тем, что же изменилось сейчас. Быть может, потому что эту боль приносили руки Радио-демона? Когда проворный язычок стал ласкать свежие и старые, уже запëкшиеся укусы, пробрался в глубокие лунки, обжигая приятным жжением, а томительный жар внизу живота стал мучительно невыносимым, Теле-демон сдался, задушевно простонав. — М-м-м, пожалуйста, Ал… Позволь мне заняться с тобой любовью. — Уже лучше, но всё-таки недостаточно. Не вижу блеска в глазах, — с хищной улыбкой на устах и прищуром продолжил дразнить его Радио-демон. Вокс глазами метнул в него молнии, мгновенно вспыхивая от ярости и вожделения. Хотелось одновременно и въебать, и выебать этого заносчивого оленя. Теле-демон разрывался между этими желаниями, чувствуя, как колено медленно скользит по его паху, чуть ослабляя нажатие, а зубы в который раз смыкаются на несчастной коже, заставляя Вокса забыть обо всём на свете, кроме этих ощущений. Демон, изнывая от сладко-болезненной и затаптывая остатки своей гордости, стал просить со всей живостью беснующегося в глазах желания. — Пожалуйста, Ал, мх, Аластор, прошу… Я очень хочу… Хочу тебя. Воксу было стыдно, ему было ужасно стыдно умолять Радио-демона, трепетать под его жестокими, но такими нужными и приятными руками, слышать свой собственный, такой по-блядски распутный голос от переполняющей жажды и похоти. Аластор испытал чистое наслаждение на грани экстаза от столь жалких и отчаянных просьб удовлетворить свои животные инстинкты. В голову даже пришла забавная мысль, что секс — это не так уж плохо, раз с его помощью можно заставить так хныкать и умолять. Он опустил ногу и отстранился от Теле-демона, отпуская его. От стен отскочил свистящий облегчëнный выдох. Вокс выпрямился, разминая плечи и слегка морщась от боли. — Ты от меня живого места не оставишь. — О, это было бы чудесно. Вокс оскалился и подхватил Аластора за бока, резко переворачивая его на живот. Быстро потянул его вверх, поднимая и заставляя встать в коленно-локтевую, пока тот не начал сопротивляться. Радио-демон подавился возмущëнным вдохом, теряясь от неожиданности. Оказавшись в такой позиции, он инстинктивно поджал хвост и обернулся, сверкая убийственным взглядом. — Это унизительная поза. — Ты только что жестоко унизил меня, дай хоть я отыграюсь, — усмехнулся Вокс, собирая из цветных пикселей широкую мстительную улыбку. — Не переживай, ты выглядишь просто ахуительно, — вдруг добавил он, нетерпеливо и быстро раскатывая презерватив, будучи не в состоянии ждать и терпеть ещё дольше. — Каким образом твоя оценка должна заставить меня не… Аластор внезапно замолк, почувствовав, как чужие руки бесцеремонно и беззастенчиво раздвинули его ягодицы и подставили влажную головку к колечку мышц. Он шумно втянул носом воздух, а красный хвостик в предвкушении дëрнулся из стороны в сторону, начиная забавно вилять. Вокс замер, цепенея от этой картины — настолько это было неожиданно и очаровательно. — Что, так сильно жаждешь моего члена? — произнëс он с ухмылкой, дразняще потираясь налитой головкой о ложбинку между ягодиц. По воздуху разлились скрипящие радиопомехи. Аластор напрягся, от злости разрывая ткань простыни под давлением острых когтей. — Ты мерзкий, отвратительный, разнузданный и похот… Ах! Вокс неожиданно толкнулся внутрь, прерывая тираду демона его невольным стоном. Он почти беспрепятственно проник до упора, прижимаясь тазом к мягким ягодицам. Голова Аластора упала вниз, а поясница вдруг выгнулась от внезапного ощущения, как крепкий, увитый венами член распирает его изнутри, кожа к коже. Вокс услышал едва различимый, тихий шëпот, перекрываемый помехами, и вместе с глубоким толчком склонился вниз послушать, что выговаривают тонкие искусанные губы. Любая грязная шлюха со съëмок Валентино позавидовала бы такому богатому лексикону матов. Раззадорившийся демон, усмехаясь, чуть приподнял Аластора для собственного удобства, поставил язык на начало одного из шрамов и, чуть надавливая, повëл им к плечу, строго по впалой линии, залезая кончиком в рваные выемки. Аластор встрепенулся, громко выдыхая, когда ощутил мокрое прикосновение к своей коже, скользящее от плеча вниз, останавливаясь над лопаткой, затем вбок к линии позвоночника и поднимающееся вверх по каждой косточке. Крайне странное и неприятное чувство, но в совокупности с ритмичными и частыми толчками оно почему-то вызвало необъяснимый жар и заставляло подрагивать сжимающиеся на простыни руки. Дойдя до шеи, Вокс сдвинул волосы в сторону и вгрызся зубами в загривок, вырывая из улыбающихся уст рык, смешанный со стоном. В этот раз Вокс был гораздо смелее: он спешно набрал энергичный и резковатый темп, чувствуя, что долго не продержится. Хотелось позорно быстро спустить от одной только мысли, что он нагнул Радио-демона и отымел его тощий симпатичный зад. Воздух тяжелел и разгорячался от смешанных стонов, вздохов и мычаний: приглушëнных и хриплых, явно сдерживаемых, — Аластора и сладостных, тягучих — Вокса. От нового размашистого толчка радио хост ухватился за изголовье кровати, сжимая его до появления глубоких рваных царапин. Жаль, Теле-демон не видел выражение его лица. Каждый раз, когда хвост поджимался от обилия ощущений, Вокс мог почувствовать, как низ его живота слегка щекочет тëмная мягкая шëрстка. В один момент он всё-таки не удержался. Рука порывисто легла на пушистое основание, нежно сжимая хвостик и слегка оттягивая его вверх. Аластор резко дëрнулся и вдруг издал такой сладкий хнык, граничащий со скулежом, что Воксу сначала показалось, будто он придумал себе этот звук. Слышать такое от Радио-демона похоже на нереалистичную сказку. — Вокс, ублюдок, мх… Я переломаю каждую твою косточку, выпотрошу твоë убогое тело и подвешу на твоих же кишках, упиваясь криками, — Оверлорд хрипло, низко прорычал; слова тонули, становясь неразборчивыми в шумных, угрожающих радиопомехах. — Сначала скулить перестань. Изголовье резко треснуло, расходясь кривыми полосами под действием пальцев Аластора. Вокс ойкнул, где-то на краю сознания жалея поломанную мебель. Он ни на секунду не сбивал темп. Выточенные, быстрые толчки, резкие, почти грубые движения бëдер, смешиваясь, контрастировали с нежными и плавными поглаживаниями на хвосте и мягким вплетением пальцев в приятную, щекочущую шëрстку. Аластор давился воздухом, выгибался, отчаянно хватался за всё, что попадëт под руку, и протяжно, почти жалобно мычал и скулил. Пахло духотой и кровью, алкоголем и сексом, испариной, скатывающейся маленькой бусинкой по напряжëнным лопаткам, замедляясь на препятствии в виде небольшого шрама, и Вокс поспешил поймать её горячим языком, чувствуя приятную солоноватость кожи. В тот момент, когда Теле-демон сжал хвост и потянул его вверх чуть сильнее, заставляя Аластора неосознанно приподнять таз вслед за ним, радиоведущий громко простонал, срываясь на рык, и крупно вздрогнул от пробившего тело оргазма, более яркого и сильного, чем предыдущий. Вокс спешно схватил демона за затылок, развернув лицом к себе, и наблюдал, смотрел Аластору в глаза, запечатлевая в памяти картинку его, прогибающегося под ним, закатывающего глаза от второго оргазма за вечер, мелко дрожащего и невероятно красивого в своей растрëпанности, страстной распалëнности. Вокс вновь вошёл, ещё и ещё. Сделав последний, размашистый толчок, он замер, заливаясь помехами и искрами. Картинка перед глазами потемнела, взорвалась белыми мушками. Блаженная нега, наконец, охватила тело, и демон сладостно протянул финальный стон. Свет забарахлил, мигая пару раз, и полностью отключился. — Да твою мать… — сил хватило только на то, чтобы произнести одну уставшую фразу, быстро стянуть презерватив и свалиться на постель рядом с Аластором. Остались только приятное осоловение и какофония из гула в ушах, смешанных тяжëлых вздохов и возмущëнных криков с улицы. Спустя бесконечность Радио-демон обернулся к Воксу, метнул в него разъярëнный взгляд, сверкающий красным в темноте, и прошипел. — Я тебя убью, сука. Вокс мгновенно подскочил и начал уклоняться от летящих в него щупалец.***
За эту ночь жители Пентаграмм-Сити возмущались внезапному коротанию четыре раза.