Сладости

Наблюдать за падением благородного юного графа Атрейдеса восхитительно. Так же восхитительно, как убивать, наслаждаясь кровью на своём остро заточенном клинке, ужасом и агонией жертвы, издаваемыми ею сладкими предсмертными звуками и предвкушающим пир хищным шипением своего плотоядного зверинца. "Гаремом" он называется только номинально. Дурная слава нового барона Фейд-Рауты Харконнена несколько приукрашена на этом моменте. Идиоты считают, что он трахает свой зверинец. Нет, вовсе нет. Он не настолько безумен, чтобы трахаться с животными, пусть те и напоминают внешне человека. Трахаться Фейд-Раута Харконнен предпочитает со своим сладким боевым трофеем, носителем благородной крови, в чьих жилах течёт кровь вековых врагов Великого Дома Харконнен. С религиозной фигурой, чья легенда совсем недавно неслабо сотряхнула галактику, едва не приведя к первой за тысячу лет великой войне. С падшим мессией Арракиса, чьё фременское имя Muad'Dib переводится как "кенгуровая крыса", известная своими особыми навыками выживания в безводной пустыне. С человеком, который едва не забрал его жизнь в лучшем в жизни Фейда поединке на смерть. Войди нож противника немного выше и глубже в его тело, победил бы Атрейдес. Всё это в одном лице представляет из себя Пол Атрейдес. Единственный во всей галактике равный Фейд-Рауте, не менее безумный, пусть его безумие не настолько очевидное. Безумие Пола запрятано глубже, надёжно скрыто от других за сияющим ореолом славы защитника порабощённых и обманчиво-хрупкой внешностью. Изящной привлекательной красотой, в которую хочется впиться зубами, как в самое сочное и сладкое из переспелых на жаре Арракиса, завезённых сюда специально для барона яблок. Такое сочное, что сладкий сок стекает по губам и подбородку.... Фейд обдумывает эту мысль уже третий месяц. Нельзя. Нельзя. Рано. Он не хочет напугать свою сладкую добычу. Они с кузеном итак о-о-очень хорошо проводят время. На теле молодого барона только недавно стали появляться следы от несдержанности Атрейдеса, первые синяки и алые отметины засосов. Носить на себе эти напоминания об их грязном секрете так же приятно, как наслаждаться самокопанием любовника. Полу за эти отметины восхитительно неловко, он даже пробовал извиняться. Да, Фейд-Раута хорошо знает цену этим извинениям: они действуют ровно до следующего раза, когда доведённый его изощрёнными провокациями до предела, ранее весь из себя правильный Атрейдес набрасывается на доступное ему тело кузена, как питомицы Фейда на свежее мясцо. Фейд только вошёл во вкус в их новых играх. Пока этого достаточно. Он больше не взбирается на бёдра кузена сам, не предлагает себя так откровенно и бесстыдно, как в первые недели. Тогда они с замученным Фейдом Атрейдесом почти не выбирались из постели. Теперь барон позволяет пленнику жить своей жизнью у него под боком, свободно передвигаться по территории дворца, читать, смотреть книго-фильмы, управлять некоторыми простыми дворцовыми делами, но вместе с тем провоцирует так умело и бесстыдно, что Пол часто покрывается превосходными пятнами румянца на скулах от провокаций Фейда. Это при том, что они трахались бессчётное количество раз. Барон находит в этой игре особое, изощрённое удовлетворение: смотреть как окутанный роскошью и комфортом спокойной жизни ведьмёныш борется со своими желаниями и раз за разом им проигрывает. Хватает Фейда, тащит в сторону постели, заваливает на неё, утыкает носом в подушку и неистово трахает, оставляя на бёдрах Фейда чёрно-синие синяки и яркие алые засосы на шее. Прекрасный, идеальный в своей несдержанности. Фейд-Раута всегда ему позволяет. Как там говорят эти ведьмы из Бене Гессерит? Фейд знает о них многое: их цели, их идеалогию, их изречения. "Страх убивает разум" - одно из них. Фейд-Раута готов поставить в споре всё своё состояние, что знает вещь, которая "убивает разум" куда эффективнее страха и гораздо приятнее: похоть. Фейд-Раута Харконнен живёт с ней рука об руку многие годы, хорошо знает свою порочность, не пытается отрицать, научился с ней уживаться, что Полу Атрейдесу только предстоит. Из собственного опыта Харконнен знает, что отрицанием не решаются проблемы. Пороки существуют. Глубоко заложены в человеческой натуре, часть её изначальной животной природы. Можно пытаться отрицать. Говорить, кричать всему миру, что именно ты точно "не такой"! Читать мантры, даже искренне верить в исповедующую разумность красивую, приятную слуху идеалогию. Можно проповедовать сказочки. Только от хищника внутри никуда не скрыться. Чем более "сверх" человек, тем более "сверх" его внутренний хищник. Тем страшнее последствия, если запертый на годы оголодалый внутренний монстр в один момент внезапно вырвется на свободу. Фейд кормит своего по расписанию и сохраняет разумность, когда это требуется. Используя свой ум, он быстро навёл порядок на Арракисе: словами усмирил недовольных, заключил с фременами мир, поставляет им воду. Прикармливает дикарей, как своих любимых питомиц, чтобы те не смели кусать господскую руку от голода. Что было бы, победи и прийди к власти Пол Атрейдес? Фейд уверен, пролились бы реки крови. Галактика бы в ней захлебнулась. Молодой барон хорошо осознаёт свои пристрастия: они, противоречащие друг другу, гармонично переплетаются и умещаются в одной его натуре. Он - скрытый мазохист, любит боль, но не может позволить себе прогибаться под недостойных. Его дико возбуждает собственное унижение. Что может быть унизительнее, чем отдаваться проигравшему бой падшему мессие, своему пленнику, боевому трофею, заклятому врагу его рода? Он ведомый. Но не только. Он также любит вести, унижать и причинять боль. Не меньше. Идеально, если одновременно всё и сразу. Но Пол ко всем его играм пока не готов. Всему своё время. Возможно, позже. Когда-нибудь.... когда-нибудь Фейд-Раута воплотит с любовником фантазию про укус до крови. Когда-нибудь его чёрные острые зубы вопьются в порыве страсти вовсе не в подушку, а в плечо Пола Атрейдеса. Когда-нибудь, когда обоим это покажется сладким.