Долг матери

Сияющее сентябрьское утро. Темноволосая девочка с аккуратными косичками и новеньким красным ранцем за плечами смеется. Солнце светит вовсю, заливая округу живым золотом, но Мишель Чанг не радуется. Девочка ловко взбирается в подъехавший желтый автобус, оборачивается напоследок и машет рукой. На ее лице широкая улыбка. Дверцы захлопываются. Сердце Мишель наполняется грустью при виде автобуса, увозящего вдаль ее дитя. Страх и неописуемое отчаяние, когда полугодом позднее эта девочка упала с крыльца и сломала запястье. Победа девочки на окружных соревнованиях по легкой атлетике. Фотовспышки и чувство, что ее вот-вот подбросит к потолку от гордости, когда девочка поднялась на пьедестал. Эти и другие, неожиданно возникшие из памяти сцены быстро сменяются одна за одной, пока Мишель стоит на пороге палаты в отделении интенсивной терапии. Она смотрит на лежащую на узкой кровати девушку. Голова девушки плотно забинтована. Кровоподтеки и ссадины, покрывающие лицо, кажутся открытыми ранами на смуглой коже. Девушка лежит совсем неподвижно и порой может показаться, что она не дышит. Врач, худой и рыжеволосый, сказал, что перевод в отделение интенсивной терапии — большая радость. Но Мишель не видела ничего радостного. Она видела свою дочь с забинтованной головой, безмолвную и обессиленную. У нее трещина в черепе. Еще есть несколько переломов (два ребра, левая кисть и все пальцы на правой руке), но хуже всего — трещина в черепе. Врач сказал, что понадобится по меньшей мере около месяца, чтобы ситуация стала менее критической. Он изо всех сил старался выглядеть уверенным и спокойным, говоря ей это, но получалось у него плохо. Мишель смотрит на свою дочь, но, закрывая глаза, всякий раз видит девочку с косичками и красным ранцем на залитой солнцем дороге. Потом картинка рассеивается, и перед ее глазами снова оказывается девушка с забинтованной головой. Сердце у Мишель готово разорваться. — О, моя девочка, — прошептала она, примчавшись в больницу после того звонка и впервые увидев ее. От голоса в трубке, назвавшего имя ее дочери, у Мишель похолодела кровь. Таким голосом всегда сообщают очень плохие новости. В коридоре Мишель встретил рыжий врач. Он что-то говорил о тяжелых травмах, о нестабильном состоянии, но Мишель ничего не понимала, будто он говорил на неизвестном ей диалекте. Страх лишил ее последних остатков разума. Но все-таки она сумела понять, что очередной бой на Турнире Железного Кулака закончился для Джулии плохо. Она вышла на арену, полная оптимизма и надежды на победу, но ее противница, молчаливая и мрачная ирландка, оказалась беспрецедентно жестокой. Она словно торопилась быстрее покончить с досадной помехой. Схватка больше напоминала расправу и заняла всего несколько минут. Медиков вызвал кто-то из неравнодушных зрителей. Джулия раз за разом ездила на Турнир Железного Кулака, и всегда ее целью было чье-то спасение. Она не хотела ничего для себя. Этим она напоминала Мишель ее саму. Мишель осторожно, словно боясь разбудить, садится рядом с кроватью. Джулия не замечает этого. Мишель никогда не скрывала от нее, что между ними нет кровного родства. Когда-то давно, вернувшись домой после своего Турнира, она вдруг поняла, что в ее жизни больше нет ничего, ради чего стоило бы за нее держаться. Пока ее вела жажда отмщения за родителей, она знала, для чего ей просыпаться каждое утро. Ненависть к Хейхачи Мишиме, лишившему ее семьи, наполняла Мишель силой и энергией, как высокооктановый бензин. Но с окончанием Турнира все потеряло смысл. Мишель была одна во всем мире. У нее не было цели, не было сил, и, главное, не было никакого желания жить дальше. Последующий год, проведенный в алкогольном полузабытьи, окончательно уверил ее в этом. Все изменила эта девочка. Она была такой же одинокой — ее бросили в первые дни жизни. Кем были ее настоящие родители, так и осталось загадкой. Никто не хотел это выяснять. И так уж вышло, что рядом с девочкой не оказалось никого, кроме Мишель Чанг — на тот момент всеми оставленной потенциальной самоубийцы. Мишель поняла, что не может пройти мимо. Так она обрела дочь. С годами Джулия стала удивительно походить на нее. Мишель передала ей самое дорогое, что у нее было — их семейное мастерство боя. Джулия оказалась прилежной и талантливой ученицей. Мишель не могла бы любить ее больше, даже если бы она была ее родной дочерью. Джулия бросилась спасать ее, когда Хейхачи принялся за исполнение очередного своего безумного плана. Зеленая девчонка, она не испугалась противостояния с мощью «Мишима Дзайбацу» и человеком, перед которым трепетала большая часть планеты — совсем как сама Мишель годы тому назад. Она ругала Джулию за безрассудство, но в душе была горда ею так, как никогда раньше. За тем Турниром последовали другие. Джулию не останавливали ни травмы, ни поражения. Она упорно шла к своей цели, не считаясь с препятствиями. И еще она была храброй. Она и сейчас храбрая, обрывает себя Мишель. Она не умрет. Нет, она справится, выкарабкается, и жизнь пойдет своим чередом. Спокойная, тихая жизнь… — Мисс Чанг, — неуверенно окликает ее врач. — Думаю, вам пора идти. — Нет, — Мишель качает головой. — Еще не пора. Джулия выглядит очень юной. Почти ребенком. Однажды, когда ей только стукнуло пятнадцать, Мишель взяла ее дневник и прочитала подробности не самых невинных отношений с одноклассником. Девушка, лежащая сейчас перед ней, узнала об этом и кричала на Мишель что было сил. Ее глаза сверкали обжигающей яростью — той яростью, которую могут испытывать только очень молодые. Она готова была ударить — Мишель видела и понимала это. На долю секунды это ошеломило ее. Но она быстро взяла себя в руки и после потока грубых непристойных слов отвесила Джулии пощечину. В первый и последний раз. На лице Джулии отразилось изумление, неверие и злость одновременно. Мишель все еще казалось, что Джулия готова наброситься на нее. Она могла справиться с ней, но сама мысль о драке с ней была невыносимой. Но Джулия ни сделала ничего такого. Она молча ушла в свою комнату и не выходила из нее до конца следующего дня. Позже они помирились, но Мишель запомнила тот день - день, когда ее чадо едва не пересекло опасную черту. В какой-то момент Джулия решила завязать с Турнирами. Если бы Мишель не поддержала ее в этой затее нацепить маску рестлера и выступать под другим именем, она была бы сейчас здорова. На лице Джулии местами просвечивают зеленоватые вены, и Мишель неожиданно и совсем не к месту вспоминает, как на окончание школы поймала ее с тем самым одноклассником. Глаза быстро и жгуче наполняются слезами. - О, моя девочка, - Мишель опускает голову и всхлипывает. Слезы лились и лились. Ну и пусть. Какой смысл их сдерживать? Ее дочь запросто могла погибнуть. – Прости меня. Это я виновата. Больше этого не будет. Больше никаких боев, арен и Турниров. Она позаботится об этом. Ее девочка не станет рисковать собой в борьбе за счастье всего мира. Это ее долг – долг матери. Мишель Чанг вытирает слезы и понимает, что это самое важное решение в ее жизни.