Головушка

      Прошло две-три недели с момента заражения телепузиков. Наполненная жизнью долина быстро опустела, лишившись своего обычного облика. Здесь больше не поют птички, не мелькают под кустами кролики. Солнце больше не светит так ярко, как раньше, словно оно тоже ушло следом за живностью. Вокруг царила мёртвая тишина, не прерываемая даже шорохом ветра. Дом четвёрки приобрёл более мрачный вид, чем раньше. Он погрузился во мрак на фоне этой печальной атмосферы. Восхитительный аромат пузикрема и всевозможной выпечки больше не ощущался, его сменил какой-то тошнотворно-сладкий запашок. После недавнего геноцида, в доме творился хаос, словно по помещению прошёлся ураган. Автоматические двери были в некоторых местах помяты и изогнуты, а окна выбиты. Кровати (напоминающие гробы без крышки), были расколоты на куски и разбросаны по дому, единственное, что от них сохранилось - это пара матрасов. Машина по производству кустарда была разнесена в пух и прах, да настолько сильно, что уже с трудом можно опознать этот аппарат. Пол был заляпан давно засохшей кровью, которая, возможно, уже впиталась в металл.       Тинки сидел на горке, молча смотря на свои руки, которые удерживали оторванную голову. Медленно и с явным трепетом он провёл большим пальцем по лицу погибшего, что давно покрылось трупными пятнами и застыло в выражении ужаса. Остекленевшие и высохшие глаза, казалось, осуждающе смотрели на своего убийцу. Фиолетовый ничего не чувствовал по этому поводу, ни сожаления, ни страха. Он лишь продолжал поглаживать голову, возможно даже думая о чём-то своём. Рука медленно скользнула вдоль затылка и скулы до места, где начинается шея, просовывая пальцы в гортань. Сквозь шерсть на пальцах он ощутил шершавость плоти. Он медленно двинул двумя пальцами, просто ощупывая гортань.       Тинки слегка прищурил свои чёрные глаза, смотря на голову. Он почувствовал странное ощущение и благоговейный трепет перед головой своего бывшего друга. Сам не понимая своих действий, Тин вытащил пальцы. Он приподнял голову трупа, поднося его к своему лицу. После недолгого колебания он легко, почти незаметно прикоснулся губами к холодным и распухшим губам Дипси и вскоре крепко прижался к ним, почувствовав привкус гнили. Не обращая внимания на своеобразный привкус, Пурпурный продолжал прижиматься лицом, слегка раздвигая языком его губы, но вскоре остановился, оторвавшись от лица и облизнулся.       Странное ощущение усилилось, возрастая с каждой секундой. Его начало слегка трясти. Было явное желание удовлетворить себя, хоть и таким не гуманным и отвратительным способом. Да и какая разница Тину? Он уже сам ничего не чувствует, а Дипси тем более. Он опустил голову погибшего обратно к себе на колени, просовывая пальцы между чужими губами, стараясь подцепить зубы.       Открыть рот оторванной головы не представляло труда, лёгким движением руки челюсть разинулась, обнажая язык и ряд зубов. Тинки опустил свободную руку вниз и обнажил пенис из шерсти. Долго не думая, он сразу же приступил к делу, присунув головку в грызло. Фиолетовый слегка содрогнулся, когда нежная кожа органа соприкоснулась с сухой и холодной полостью рта. Неприятно, но терпимо. Фиолетовый мазанул головкой члена по верхнему нёбу, размазывая выделившийся предэякулят и упёрся в заднюю стенку глотки. Тихо выдохнув, он начал неторопливо двигать бёдрами, так как внутри было настолько сухо, что складывалось ощущение, будто шпиля-виля рот, он шпили-вилит наждачку. Он сжал покрепче перепачканные зелёные волосы.       Со временем, Тин начал располагаться чувством открытости. Головка члена то и дело часто и быстро ударялась об стенку глотки, слегка скользя вниз и высовываясь кончиком из начала горла. Фиолетовый тихо хрипел и стонал, щуря глаза и удерживаясь одной рукой за край горки, чтобы не распластаться на неё спиной. Кульминация быстро начала приближаться, и вскоре, выгнувшись дугой, Тинки кончил в рот с тихим, гортанным стоном, сильнее прижавшись пахом ко рту. Густая сперма просочилась из гортани вниз, натягиваясь словно струны и под тяжестью собственной массы, капала на пол или на колени фиолетового. Отстранив головушку от промежности, Тинки откладывает Дипси рядом с собой на горку, а сам откидывается назад, подложив под голову руки. Но звуки с улицы вынудили его приподняться и прислушаться. Ох, похоже, кто-то пришёл и не один...