Отец.

По коридору освещенному лишь факелами на стенах и светом луны сквозь разноцветные стëкла быстрым темпом шел силуэт. На женских руках лежало тело накрытое тканью, в которую уже успело впитаться вещество, по прежнему стекавшее по ладоням державшей. Медленными струйками алая жидкость со вкусом железа заливалась под рукав тёмной рубашки. Впрочем, это было не важным, на черной синтетике не будет видным. Сейчас нужно просто дотащить это до сада, и выкинуть в озеро. Дальше вода сама справится. Даже жаль немного жертву, как никак, этой подопечной было всего 19.Ну, что поделать, сама виновата, что попала под горячую руку госпожи Сьюзанн. Тут такое не редкость, должна была уже знать. Все привыкли к этому, Калиста привыкла к этому. Спустя 16 витражей показалась двупольная распашная, филенчатая дверь. За нею последний, шестнадцатый витраж:."О покойный господин Пик, знали бы вы, какое чудовище воспитывали. Сами ведь погибли от руки собственной дочери. Да вознесется ваша душа к создателю, ваше высочество.» На это ответа нет. Слова женщины тридцати лет рассеялись в вязком воздухе помещения, ушли в никуда. Наверное нынешняя дама Пик всë услышала, зеркала-ее глаза и уши. Витражи, — это тоже самое. Очередной для неё способ следить за всем происходящим, за каждым слугой. И за судьёй тоже. Десятка Пик лучше всех знает эту психичку. Приближенная служанка, как никак. К сожалению. Ощущение слежки ушло, это ненадолго ушло. В саду нет ни единой стекляшки, благо. Единственное безопасное место сумасшедшего дворца. Тут воздух не тяжёлый и не вязкий, тут он лёгкий и улетающий. Тут слова не застревают, как в паутине на длительное время. Всë иначе. Приятный запах только распустившихся гвоздик, за которыми хозяйка дворца сама хлопотает. Нотки сырости и рыбий смрад. Синеглазой десятке никогда не нравились эти жители воды. А вот сама вода очень даже нравилась. Она была способом избавления от трупов, и хорошо справлялась с этим. Вот и в этот раз так будет. И в этот раз, уходя в свою каморку Калиста снова пожелает добрых снов отцу своей госпожи, и забыв об этом провалится в царство Морфея.