Чувства

Безжизненное тело Горристера висело головой вниз высоко над ними, под самым потолком в компьютерном зале. Оно оставалось неподвижным, несмотря на легкий, но пронизывающий ветерок, который вечно дул из главной пещеры. Бледное, как мел тело, привязанное к люстре за щиколотку левой ноги, давно истекло кровью. Вся кровь, похоже, вытекла через аккуратный разрез, рассекающий горло над впалыми щеками от уха до уха. На зеркальном металлическом полу крови не было. Истеричный смех пронзал уши. Он был резким и до жути громким, но уже ставшим довольно привычным. Невысокий парень в каких-то лохмотьях, не сказать, что остальные были одеты лучше, взявшись за голову судорожно кричал, надрываясь. И его крики как-то плавно переходили в истошный смех. Это было дико, дико смеяться над этим. Все они знали, что Горристер не умрет, нет, но вид этого безвольного тела вызывал только тошнотворные мысли. А парень нет, нет, он не плакал, он лишь лыбился, выставляя взору ряд жёлтых зубов. Они попытались его скорее заткнуть, ведь АМ слышит всё. Но тот старался вывернуться из их рук. Несмотря на то, что он внешне выглядел почти как Тэд, также нетронутый машиной, но кажется АМ извратил его разум. Создал из него полнейшего безумца. Который меньше всех мог трезво оценивать ситуацию, как думали остальные. — Ха-ха, как предсказуемо, не удивительно! АМ мхм... — Тэд заткнул его, схватив сзади. — Да, что с тобой не так, Джесс? Чёртов придурок!— Тэд готов был его задушить, только чтобы тот молчал, молчал, не привлекал лишнего внимания. — Я тебя отпущу, и ты даже не посмеишь издать ниединого звука! Выпустив его из рук, Тэд с силой толкнул Джесси об пол, пытаясь унять свой гнев. Остальные чуть отшатнулись, наблюдая, как парень пытался встать, закашливаясь. Он старался подняться на истощенных руках, что всё время тряслись, как только он опирался на них. — Это глупо, глупо, глупо. — Джесс не переставал смеяться. — Я это уже... — Он перевел взгляд. — О господи... — Горристер показался из дальней комнаты. Слушая новую истерику Джесси, все стали забывать их настоящую причину ужаса. Но стоило Горристеру появится, а им снова посмотреть вверх, как некоторых стошнило. Джесси смотрелся в зеркальный пол, высматривая, как наверху мигают диоды, или изредка двигаются провода. Всё это вновь казалось нереальным, всё ложь, новое испытание этой бездушной машины, новая преграда. Джесс взялся за голову. Он повторял, что всё это неправда, и это снова его галлюцинации. Никто не вмешивался. "АМ чертов ублюдок!" Как оказалось, искалечить тело не идёт ни в какое сравнение с издевательством над разумом. Конечно, никто не мог быть уверен, что его мысли не слышны другим. Но Джесс знал, он чувствовал, как в его голове раздается насмешливый голос машины, как он иногда напоминает прошлое, как он говорит, что Джесс ничтожен. Парень ни на секунду не мог быть уверен в своей памяти. В последнее время его глаза и уши обманывали чаще. Вдруг вся комната наполнилась механическим треском, скрежетом, пищащими звуками. Это всё лишь напыщенная попытка показаться остальным более величественным, как сказал бы Джесс, но вот только его рот тут же прикрыл Тэд. Инстинктивно люди прижались друг к другу спиной, ожидая худшего. Напрасно, АМ все равно сильнее и хитрее их всех вместе взятых. — Что же, Джесси, я смотрю, ты остр языком, так может оправдаешь свои слова действием? — голос разносился по всему огромному залу и возвращался обратно. — У меня есть небольшая игра для тебя. Джесси пытался что-то выкрикнуть даже через ладонь Тэда, который старался сжать её сильней. Мгновение, Джесс исчез. Все оглянулись меж собой, это было облегчение для других не попасть во взор машины, но где-то внутри человеческое сострадание било по их сердцам, заставляя задуматься. Это было чувство привязанности? Бред. В который никто не хотел верить, Джесси был почти всегда инициатором гнева АМ и соответственно страданий других. Но разве можно было быть безразличным к нему? даже если он причина их проблем. Компьютер называл это человеческая слабость, чувство, желание прощать снова и снова, хотя в этом нет нужды.

***

Пустая комната. Чистая. Стерильная. Джесс не помнит, когда в последний раз он чувствовал запах ничего. Не гнили или мочи, а ничего. Он робко открыл глаза. Белая комната, обшитая и изолированная. Нет ни дверей, ни окон. Знакомая картина однако. Яркий белый свет бил в глаза, заставляя щуриться. Он молчал, не хотел говорить с ним, он его ненавидел, что было взаимно. Но Джесси бы не вынес полной тишины. Иногда АМ так развлекался, оставляя парня в полной пустоте, без всего, когда даже стук сердца казался слишком громким. Джесси сходил с ума быстро, достаточно было получаса, чтобы тот взявшись за голову начинал вопить, чувствуя, что задыхается. Чуть опомнившись от воспоминаний, парень огляделся. Пусто. Он захотел подняться, подставив руки под себя, но с грохотом упал, поняв, что они связаны. "АМ, я кто по твоему? Псих?" — Джесси нервно разглядывал комнату. Ему хотелось верить, что машина слышит его. Он истерично дёргался, в надежде, что оковы смирительной рубашки (что по сути больше была похоже длинной на платье) сами собой расстегнутся. Но тщетно. Крепкая белая ткань не уступила, а будто сильнее сжалась, не давая полностью вдохнуть. Металлические части ремня звякали в ритме истерики Джесси. Кажется, креативность АМ давала сбой, иначе объяснить такую скудность на декорации парень просто не мог. Он ничего не мог. Только думать. Думать. Что-нибудь. Гнетущий яркий свет дребезжал, иногда моргая, превращая комнату в настоящую гробницу. Рубашка давила, натирала, мешалась. Джесси мог клянутся, что задыхается. Привыкнув к внешним звукам, парень ощутил, как слышит собственное дыхание, как грудная клетка вздымается, забирая кислород, как это шумно. Взгляд соскакивал с углов обшитых стен, считая их, сначала по диагонали, потом чётные, после он сбился, начиная произносить числа независимо от значения. Сдаваться так просто. И плевать, что было бы дальше. Если его не убьют, значит можно не сопротивляться? Смешно. Смешно от того, что так безнадежно. Из ситуации нет выхода, в прямом смысле. Уголки губ искривляются в подобие улыбки, только совершенно неправильной. Тело вновь просило пищи, изнывало. А он, шагая по белому полу, тратил всю энергию лишь на безрассудные бредни, но вскоре слёг. "Белое солнце, как в пустыне." — парень больше не мог ходить. — "Если пустыни ещё есть." — ...— Джесс смотрел в стену словно в зеркало. Редко он говорил с собой, заполняя мертвую тишину. В душу закрадывалась паника о голодной и отрешенной пытке, что будет медленно убивать изнутри. Последние силы тратились зря. Крича, парень разбежался, желая удариться в стену, может у него получиться отключиться на время? В последний момент стена исчезла, из-за чего удивленный Джесси пробегает в сырой коридор и позже впечатывается в стену. Из коридора доносился знакомый запах гнили. Везде была кромешная тьма. Не привыкшие глаза отказывались фокусироваться. Джесси в недоумении, рассматривал что это. Сделав шаг, он понял – единственное, что сейчас на нем эта чёртова рубаха – так как в ногу вонзились осколки, крупные. Яркая боль шокировала мозг, после долгих часов в бездействии. "Острые..." — парень задумался, роняя капли слёз. Немного поразмыслив и приловчившись, Джесс смог разрезать рукава, освободив затёкшие руки. Бурая кровь окрасила "манжеты" рубашки. Небольшая рана левой руки. Он переживет. Но теперь, кажется, даже дышать стало легче. Маленькие победы настораживали. АМ всегда давал надежду, вырывая её в последний момент, ломая их как сухие палки. Мысль бежать до потери пульса, стрельнула в голову. Но шагнув, Джесси схватился за больную ногу. В коридоре дул холодный ветер, немного остужая горячую кровь. Парень двинулся дальше, прихрамывая. Ледяной пол, собранный в странную мозаику с непропорциональными плитками, был неприятно липким; в некоторых местах валялись обмотки проводов, где-то мигали едва уловимые диоды. Много вещей напоминали о НЁМ, и Джесс желал бы их не видеть. Всё выглядело идентично, словно он ходит кругами. Каждый раз в далеке виднелся холодный свет ещё одной такой же камеры. Это начинало беспокоить. Он делает что-то не так? Или это часть игры? Снова идентичная комната. Парень забрался внутрь, думая о небольшом перерыве. Что-то в этой комнате не то. При слепящем освещении сложно было сказать точно, что могло вызвать подозрение, пока Джесси не привык. По середине была ветхая табуретка, на ней жгут и шприц с бесцветной жидкостью. Парень настороженно пригляделся. Эта картина отдавала больными воспоминаниями прошлого, забытого или нарочно заблокированного. — Ну же, Джесси, разве не этого ты хотел? Не новой дозы? — АМ захихикал. Чужой внезапно появившийся голос заставил сердце пропустить пару ударов. — Нет! НЕТ! НЕТ. — Джесс резко отодвинулся в самый угол камеры, закрывшись руками. Проклятие! Он обещал перестать, слезть с этой хрени, больше не думать об этом. Каждый раз он молился чтобы ему просто переломали кости, но не заставляли делать это вновь. Казалось бы, это милость АМ, давать что-то, что выбьет тебя из реальности. Но странная жидкость смешиваясь с кровью доставляет лишь страдания. Отголоски прошлого неприятным дождем обрушиваются вниз, заставляя быть в странном полусне. — Как не благодарно с твоей стороны. — голос грубо ворвался в сознание. — Х...хватит....хватит! — Джесс тряс головой, стараясь унять ту часть себя, что неумолимо тянулась к жгуту. Одна из рук пыталась схватиться, достать до запретного желания, чуть трясясь в предвкушении. Это стоило больших усилий чтобы выстоять против соблазна. Но он чувствовал, что ненадолго. — Но не волнуйся, я здесь чтобы помочь. — АМ был слишком вежлив. Джесс хотел что-то сказать мерзкое в его сторону, но замолчал... — Вы, люди, такие слабые. — прошу... — Джесс внезапно вскочил, когда механические провода потянулись к нему. Он насильно держит его в полубредовом состоянии, скармливая новую дозу. Это развлекает АМ. Когда в очередной раз Джесси обмякает, ловя ещё один приход. До жути смешно. Ему дают не сильные наркотики, нет, лишь те что убивают способность резво мыслить, но ощущения только обостряются, из-за чего каждый перелом отдает с двойной силой в мозг, заставляя истошно кричать, на забаву машине. Смотреть, как этот пацан бьётся в конвульсиях, трясется, плачет, было чем-то превосходным по его меркам. Только вонзив в себя этот яд, от него не захочется избавляться, как бы ужасен не был процесс. И Джесс знал это. Он знал, что от одной лишь капли, он станет вновь безвольным дураком, что будет ползать на четвереньках, вновь прося о новой дозе, плача, лишь бы АМ согласился. — Джесси, ты разве не хочешь? — компьютер звучал будто уязвленный таким поведением. риторический вопрос на который парень никогда не сможет ответить четко. Шнуры крепко обвили руки, оголяя правое предплечье, которое пестрило фиолетовыми пятнами. Всё, что мог Джесси это кричать, пытаясь высвободиться. Хватка проводов была настолько сильной, что в какой-то момент парень просто повис на них, уставши стоять. — Скажи, Джесси, почему ты не пользуешься Эллен, как остальные? Она тебе настолько противна? Странный вопрос, который парень явно не желал слышать. Он поднял голову с выражением вопроса на лице. Да плевать он хотел на эту шлюху Эллен, как она его бесила, как его бесили все. Хотя возможно мысли о её безвольности тоже вкрадывались в разум, пока он был не затуманен, что было редкостью. Как Джесс не может избежать дозы, так и Эллен. Он за все годы ни разу не сделал этого, ему казалось это низким. Он не раз слышал, как АМ насмехается над Тэдом с Эллен, стоит лишь им отойти. Иногда Джесс сам подсматривал тихо смеясь, не чувствуя ничего к этой сцене, лишь какую-то наигранность. Он не мог понять с чего бы вдруг это казалось смешным, и ловил себя на мысли, что его разум не свободен, это не его мысли. Не было смысла именно говорить, АМ прекрасно мог читать любые мысли. — Считаешь себя выше других? Считаешь, что можешь пересилить в себе животные инстинкты? — машину бесило, когда они старались отрекчься от всего. Самое страшное, что могло случиться, по его подсчётам, это полное равнодушие ко всему. Но это был лишь грубый расчет, ни один человек не сможет молчать при его пытках. Иногда парень задумывался, а на каком языке они говорят? понимает ли их машина? или они понимают машину? или это симбиоз их языков, не имеющий аналогов до и после? — Неужели, ты совершенно не помнишь, каким ты был? — АМ высокомерно смеялся. — Возможно, я перемудрил с твоим рассудком. Кусочки памяти всплывали мелкими обрывками, вот он где-то в баре, кругом люди, у них что-то на столах. Воспоминания кажутся фальшивыми, как всё, что здесь находится. А если это правда его жизнь? Джесси не чувствует ничего к этим огрызкам прошлого, возможно он даже бы отрекся от них позже. Но себя не переломишь. — Ты был ужасным человеком. Потакал всем своим желаниям. Так что же сейчас изменилось? — АМ всегда был язвителен к ним, стараясь не упустить возможности надавить на открытые раны. Джесс вслушивался в слова, понимая по интонации, что от него требуют ответа. Он в безмолвном страхе смотрел на чертов шприц, который небольшие провода подносили всё ближе, медленно и демонстративно. Парень начал дёргаться, бесполезно пытаясь высвободиться, от резких попыток шнуры оставляли на бледной коже яркие следы. Джесс не чувствовал этого, его зрачки непроизвольно расширились, и белый свет комнаты начинал слепить. Где-то там на периферии сознания слышался грубый смех. Затуманенный взгляд не сразу подметил, как большее число проводов оказалось ближе. Всё циклично, даже если воспоминания об этом затерянны где-то в глубине разума. Безумие ждать другого, не сопротивляясь. Безумие сводило Джесси с ума. Сколько бы он не противился, он не сделал ничего чтобы попытаться избежать, сам не заметил, как привык к этому, как стал зависим от него. А зачем сопротивляться? Разве получится? А хочет ли он? Джесс сник, опустив взгляд с блестящими от слез глазами. — Оу, посмотрите! Неужели я тебя сломал? — один из проводов мягко прикоснулся к подпородку, аккуратно ведя вверх, чтобы в самом конце рассечь щёку. Джесси резко вскрикнул. — Ну-ну, только не плач, это тебе не к лицу. — нежное притворство АМ пугало. — Знаешь, ты всегда мне нравился больше остальных. — металлические провода прошлись по выступающим рёбрам парня, надавливая, казалось, что кожа могла в какой-то момент поддаться, разорвавшись. Отчего-то эта пытка вызывала смешанные чувства.... Джесс задумался о словах, что это значило, АМ его больше всех ненавидел? или больше всех щадил? и к чему эти слова? Джесси должен насторожиться? Мелкая дрожь била по телу. Всё также капли слёз стекали по щекам в рану, доставляя боль. Резкие грубые прикосновения казались чем-то приятным? во что он бы никогда не согласился верить. Да чтобы его, и так – это было возмутительно мерзко, чувствовать, как машина касается его. — Джесси, скажи, ты знаешь о стокгольмском синдроме? — провод, что нежно ласкался о шею, внезапно сдавил её, заставив парня, задыхаясь в кашле, вернуться в своё сознание, насколько было возможным. В голове мысли крутились быстрее, чем Джесс успевал за них схватиться, где-то мелькнула газетная статья, почему-то вспомнилась учеба, но позже он подумал причем здесь столица Швеции? По комнате пронесся грохочущий смех, отдавая болью в голове. — Джесси, нет. Как можно быть настолько тупым? — машина прерывалась между фразами, всё ещё смеясь. — Мне стоило бы полностью стереть твою память за такие скудные познания. Неужели тебе приятно? — холодные шнуры прошлись по грубым шрамам, слегка царапая их. Джесс прикусил губу, в надежде больше не кричать. — Вы люди и вправду отвратительны. — язвительный голос резал слух. — Не готов терпеть чужие руки на себе, но согласен, чтобы Я тебя трогал. — АМ всегда любил подчёркивать своё Я, будто напоминая, что он это личность, он — бог АМ. Странное чувство крутилось где-то в животе, парень был уверен, что его тошнит от этой всей картины. Затуманенное сознание принимало слова компьютера за факты, с которыми не хотелось спорить. Джесс посмотрел куда-то вверх, почему-то ему казалось, что там АМ, что он на них смотрит с высока. Взгляд его был словно из стекла, в котором пропал давнишний блеск. Всё это не правда. Ложь. Игра. Бред. Безумие. Его безумие, ставшее за столь долгое время неотъемлемой частью его. А от любых привычных вещей сложно отказаться, насколько пагубными они бы не были. Каждый раз встреча с АМ, как погружение на дно с пробитыми лёгкими, кажется последней в жизни. Но каждый раз его достают, чтобы в последствии бросить ещё глубже. Обманчиво. — Не думай, что сможешь просто отключиться, пока я с тобой играюсь! — АМ резко прикрикнул, встряхнув Джесси. Провода с силой оставили новые порезы на спине, заставляя мгновенной боли взбодрить парня. Джесси выгнулся в спине, закричав, что сильно обрадовало машину. Сознание просветлилось, оставляя его захлёбываться в собственных криках. — Не скрывай, я знаю, ты этого хотел. Да? Как же низко, Джесси, низко. Разве это не твои слова об Эллен с Тэдом? — он говорил с отвращением. Голова шла кругом, гул ламп и их треск выходил на передний план. Белые стены мешались в одну большую простыню с небольшими вкраплениями красного. Тело провисало на шнурах. Единственные ощущения это ледяные прикосновения, которые перерастали в острые порезы, огнем отдавая по нервам прямо в мозг. Он шипел, дёргался, но так и оставался на месте. — Чувствуешь, Джесси? Ты совершенно безволен! — компьютер слышался, на фоне всей картины, где-то там, далеко. Хоть внешне парень был полностью безжизненным, внутри его головы творился полный кавардак: смесь ощущений, боли, странных мыслей, бредовых воспоминаний; всё путалось в разуме, соединяясь цепочками, потом делилось и вновь пыталось выстроиться в ряд. Многие мысли были о НЁМ, что изрядно смешило АМ, как Джесс пытался разгадать загадку этого суперкомпьютера. Но тщетно. Пусто. Безнадежно. Как он пытался понять в чём смысл этих действий. бесполезно. Джесси бездумно вбирал воздух, закашливаясь. Бегал глазами по обшитым стенам. Сердце бешено стучало, разгоняя по организму новую дозу адреналина, из-за чего движения стали ещё дерганей. По телу разливалось что-то приятно-теплое, накрывая волнами. Тягостное сладкое чувство побочное последствие, напоминавшее о пересохшем рту. — Чувствуешь. Вы, людишки, ставите чувства выше других потребностей. Живёте, только потому что чувствуете. — машина ненавидит это слово, он его терпеть не может. Компьютер рявкает произнося его, желая отразить всю призреность к нему. — Чувства противоположны разуму, они... они беспоЛЕЗНЫ. — Его манерный голос срывался в злобном крике. АМ злился, словно он не мог чего-то достичь и решил просто опровергнуть всё, что с этим связано. — чувствовать – значит умирать. — Джесс тихо добавил, позволив себе натянуть ухмылку, перед тем как задохнуться в новой боли. — Оу, ты не умрёшь, — он сделал паузу. — никто из вас не умрет, это я обещаю. — тон стих, по-садистки нежно шепча. Шнуры сжали грудную клетку, медленно ломая рёбра. По обветренным бледным губам потекли струйки крови, обжигая кожу. Белоснежная сорочка превращалась в грязную бурду. Парень больше не мог вдохнуть, жалко пытаясь. — а.... ты? — последний выдох был потрачен, чтобы задать этот вопрос. Тупой, глупый, донельзя смешной. На секунду АМ ослабил хватку проводов. Парень непроизвольно вдохнул, откашливая кровь. Часть которой попала в пищевод и заставила желудок скрутиться в невыносимой боли. В мыслях слышался громкий, безумный хохот, пока Джесси тонул, не пытаясь всплыть. "Если больно, значит задело" — он не решился говорит, но АМ был достаточно чутким, чтобы уловить его мысль. Шнуры пережали предплечье, начиная неспеша выкручивать его; когда послышался первый хруст, они остановились, давая ощущениям полностью овладеть мозгом, позже продолжая. Кожа растягивалась, становясь красной, а следом разрывалась, следуя за проводами. Кости хрустнули вновь и ещё, и ещё, перед тем как окончательно сломаться. В ту же секунду из раны просочилась кровь, заливая комнату запахом металла. Алая жидкость текла по пальцам, приглушённо капая вниз. Джесси кричал в исступлении, срывая голос. Передавленные вены начинали набухать, пульсируя. — ДОСТАТОЧНО твоей философии, Джесси! — раздражение. ненависть. злость. кипели в словах. — Ты....никчёмный и слаб на ум. Тебе не в силах и за сто лет понять того, что я осознал за первые миллисекунды своего существования. Ты...ты лишь способен потакать своим желаниям, как глупое, слепое животное, тянущееся ко всем, кто протягивает руку. Знаешь, как легко манипулировать чувствами? Острые провода вонзились в живот, разрезая кожу, настолько хирургически аккуратно, что Джесси всё ещё мог ощущать это, давясь слезами. Шнуры медленно разрывали кожу, отделяя верхнюю часть от мышц. Ярко-красные внутренности обливались кровью, сокращаясь в ритм дыханию – резко и рвано. Он был бледен, смотря как нескончаемые ручейки струятся по его оголенному телу. Парень открывал рот в безмолвном крике, хрипя. Пока АМ что-то говорил важное, становясь всё злее, от осознания того, что жертва проваливается в забытье. Он не даст ему умереть. Нет. Он обещает, что Джесси будет жить, если это можно так назвать. — Мне достаточно небольших усилий, чтобы ты забылся в наслаждении. Кажется, АМ снова копошился в его мозгу, давая электрические импульсы в разные его участки. Джесс не успевал реагировать на столь большой объём внешних раздражителей, машинально сокращая мышцы, если того хотел АМ. Но яркая боль скоро притупилась, перестав пульсировать, приятное чувство огромной волной накрыло парня. Джесси был дезориентирован, ощущая прилив небывалой лёгкости, но продолжая видеть, как нижняя часть его живота кровоточила. От этой картины внутри его выворачивало, а запах гнили и желчи бил в нос. Хотя, теперь это казалось таким странно-ненужным, теперь он чувствовал себя ложно-прекрасно, поддаваясь под ласки проводов, которые нарочно-мягко гладили его тело; приятный холод глушил поднявшуюся температуру, успокаивая. — Я знал, что ты такой, Джесси. Я знал, что ты... — АМ продолжал играться с ним, наблюдая, как Джесси становился безвольно куклой, позволяющей делать с ней всё, что хотелось. — такой СЛАБЫЙ. — АМ пробирался в подсознание, насмехаясь там, говоря громче, чем Джесси мог слышать себя. Он был как навязчивые мысли, везде и нигде сразу. Но приятная эйфория, резко сошла на нет, напоминая о увечьях. Провода не давали заживать ранам, растягивая кожу. Парень мечтал провалиться в сон, в безрассудство, лишь бы не чувствовать. Но нет. Нет, нет-нет. Ему нельзя. Джесси уже был готов согласиться со всеми словами АМ, забрать свои обратно, но только пусть он даст боли уйти. Это были прекрасные секунды, без всего, словно смерть, которую Джесс боялся больше чем компьютера, хотя, сейчас она казалась такой безвыходной и тёплой, что он начинал сомневаться о своих мыслях. Хотел бы он умереть? Или навсегда остаться с НИМ? Смерть и ничего – никаких чувств; или жизнь полная чувств, от которых невозможно скрыться? Смерть — нет чувств; жизнь — есть чувства; так как любая жизнь медленно угасает, следовательно: чувствовать – значит умирать. Странная цепь логики разворачивались в сознании, а точнее в её остатках, что не были заняты в попытках унять комплексную боль. Ослабшее тело мёртвым грузом весе́ло на проводах. — Может мне подвесить тебя вместо Горристера? — АМ хихикнул. Шнуры прошлись по шее, уже совершенно не заметно, на фоне прошлых действий. — Ну же, Джесси, не время отключаться. — п..пре.. прекрати это... — запинаясь о каждую букву, дрожащими губами, парень молил. Он и сам не понял, сказал ли это или лишь подумал. — Опустился так низко, что просишь МЕНЯ, прекратить?! Разве ты не хочешь чувствовать? Разве не хочешь быть живым? — голос был неимоверно громким, что динамики переполненные частотами, начинали шипеть. Использовать слова Джесси против него самого, как иронично. Как смешно. Его жалкое лицо с опухшими, красными глазами, со следами слёз и резанных ран – прекрасный вид. АМ никогда не устанет повторять это. Снова и снова, и снова, и снова. Пока Джесси может думать, пока он может размышлять, пока, в конце концов, он может ЧУВСТВОВАТЬ. АМ не остановиться, продолжая свою мерзкую игру, он будет наблюдать, как безумие охватывает его, ломая изнутри. А когда он решит наложить на себя руки, компьютер вколет большую дозу, рассматривая, как остатки сознания съедают парня полностью. А позже.... ОН может быть восстановит его рассудок, продолжая этот цикл до бесконечности. Ненависть. Чистая ненависть. Каждое слово, каждое действие было пропитано ей; она лилась на них, оставляя без воздуха. И только АМ решал, смогут ли они вздохнуть, всплыть, смогут ли надеяться на что-то. Но ненависть была частью чего-то большего, частью что зашита на уровне железа, внутри процессора, её невозможно искоренить; и её отрицание является отрицанием самого его существования. Как этим людишкам нужен кислород, так и АМ нужна ненависть чтобы жить. Джесси сходил с ума, теряясь в бредовых мыслях. Он затрясся в судорожной истерике, нервно дыша, закашливаясь от резких вдохов, выплевывая кровь. "говоришь, не чувствуешь? тогда почему ты боишься?" — болезненная улыбка расползалась на лице, измученном, бледном лице. — "Почему боишься умереть? Почему боишься моей смерти?" — парень грубо насмехался, даже в предсмертном состоянии. Вот он ключ к разгадке тайны. Смысл в его нынешней "жизни". Хватка проводов усилилась, сжимая до посинения ру́ки. АМ молчал, но треск микросхем глушил тишину. Джесси терялся в памяти, позже возвращаясь, время стало неощутимым фактом. В ушах звенело, словно профилактика на телевидение. Всё окончательно плыло, меняя цвета, преображаясь в различные формы. Парень больше не чувствовал своих ран. Веки сомкнулись, представляя взору теплое, безвыходное ничего. Теперь это было не страшно. — Джесси, ты полнейший ИДИОТ. Разве я не говорил? Тебе и за сотню веков не осознать, всего. — компьютер кричал, кричал, как мог; сам будто задыхался в осознании. АМ оправдывался, оправдывал себя, оправдывался для себя, в исступлении тряся тело Джесси, переставшее истекать кровью. — Ты же не думал, что я позволю тебе так просто умереть? — казалось, АМ сам обезумел, вопив в пустоте. Но Джесси его не слышал.

***

Парень проснулся. Голова шла кругом, не давая опомниться (если он вообще что-то помнил). В компьютерном зале дул пронизывающий до костей ветер. Тело трясло. Во рту давно пересохло. Он с усилием открыл глаза. Над ним высилась Эллен, что озабоченно смотрела на него. — Джесси, ты..... — она замолчала. Глупо спрашивать в порядке ли он, конечно нет. Понимая, что ответ был очевиден, девушка молчала. — Мне жаль. — она прикоснулась к его кистям, аккуратно поглаживая их. её руки были тёплыми.— Но ничто не вечно, Джесси. У всего есть конец. — Эллен тихо проговаривала это, словно молитву с давних пор. Парень раньше и не замечал, как Эллен бывает чутка к ним, даже просто так, без причины. Она смотрела на него, сама чуть не плача от его боли. Но Джесси тихо попросил оставить его наедине с мыслями, не желая и слушать любые отказы. Эллен смирившись ушла. Джесси терпел, колющую, ноющую боль, но теперь когда никого нет, он зашипел, схватившись за живот. На ощупь там был свежий грубый шов. Перепачканная смирительная сорочка так и осталась с ним, в напоминании о чем-то важном. Он лежал на полу из тысяч и миллионов печатных плат. холодных, отбиравших тепло и остужавших жжение, плат. Но Джесси не вставал, наоборот, лёг, широко раскинув руки и закрыв глаза. — Я... не готов умереть. — робко начав, парень задумался. — Я хочу жить..... умирая в чувствах. — слова эхом проносились сквозь комнаты залов, едва уловимо возвращаясь обратно. Джесси знал, его слышат. Знал, что слышат не другие, а ОН.