◇◇◇◇
Бледная полная луна висела в бархатном ночном небе, озаряя таинственным сиянием бескрайние леса, раскинувшиеся у подножия гор. Здесь, вдали от деревни клана Ким, царила первозданная природа, не тронутая рукой человека. Сквозь чащу мчался огромный белоснежный волк, его шерсть переливалась серебром в лунном свете. Его лапы буквально парили над землей, с невероятной грацией и силой по едва заметной тропе. Чуткий нос волка ловил сотни запахов ночного леса: пряные ароматы мхов и папоротников, терпкий дух древесной коры, сладковатые запахи зверей, бродящих неподалеку. Тэхён с наслаждением вдыхал их, каждой частичкой своего существа ощущая единение с этим дремучим миром. Его волчьи глаза безошибочно выцепляли каждое движение в полумраке между деревьями: испуганно метнувшегося зайца, всполошившуюся стаю птиц, застывшую ящерицу на толстом суку. Каждый звук, каждая деталь окружающих просторов была знакома и близка инстинктам альфы. Он чувствовал невероятный прилив сил и свободы, стремительно несясь по лесной чаще. Энергия ночи, запах хвои и мха будоражили его кровь, разжигая внутренний огонь. Тэхён отрешился от человеческой оболочки, растворяясь в неистовой звериной грации и природной стихии. Волк бросился по едва приметной тропе, петляющей между исполинскими деревьями и каменными россыпями. Его нисколько не смущали препятствия — сильные лапы с громадными когтями уверенно находили опору на любой поверхности. Альфа летел вперед, то зигзагами обходя завалы, то взлетая в могучем прыжке через поваленный ствол. Мощные мускулы перекатывались под белоснежным мехом с каждым рывком вперед. Челюсти волка были чуть приоткрыты, выпуская клубы горячего пара. Сейчас он был само совершенство — бесстрашное и смертоносное существо, рожденное для охоты и битвы. Тэхён бежал, вкусив полную свободу и раскрепощение звериной сущности, и грохот его лап гулко отдавался в ночной тишине, пока он стремительно приближался к заставам на границе владений. Внезапно его чуткий волчий нюх уловил нечто, от чего альфа замедлил свой бег. Витающий в воздухе сумерек терпкий, почти одурманивающий аромат проник в его ноздри, заставив сердце хищника забиться сильнее. Тэхён замер, медленно водя мордой из стороны в сторону и жадно втягивая незнакомые феромоны носом. Этот запах действовал на него совершенно по-особенному, разжигая глубинное волчье любопытство и что-то еще, древнее и забытое. Терпкие нотки таяли во рту, опаляя вкусом соблазнения и пробуждая жажду. Острый, колючий шлейф, подобно запаху первых проталин весной, пробуждал первобытный хищный инстинкт в альфе, а глубокие древесные оттенки посылали волну тепла в животе. Волк потряс мордой, изумленный непривычными ощущениями, которые этот запах пробуждал в его теле. Из глубин его существа пробуждалась мощная сила, заставляющая альфу задыхаться и жаждать большего. Его клыки обнажились в предвкушающем оскале, а когти проступили из мягких подушечек лап. Нарастающая дрожь пробегала по белоснежному хребту волка от холки до основания пушистого хвоста. Он вдыхал полной грудью незнакомые, но манящие феромоны, позволяя им обволакивать и пьянить себя. Звериные инстинкты велели альфе немедленно найти источник. Словно опомнившись, Тэхён бросился в чащу, на бегу отыскивая снова этот едва уловимый, но сводящий с ума след. Жар нарастал в его крови, пока хищник выслеживал соблазнительную цель, неведомую но столь желанную.◇◇◇◇
Ведомый пьянящим ароматом, Тэхён на всей скорости промчался через чащобу, он перемахнул через поваленный ствол и выбежал на небольшую поляну. И внезапно земля ушла из-под его лап… Тэхён жалобно взвизгнул, проваливаясь в хитро замаскированную яму-ловушку. Сеть из металлической арматуры опутала его, больно врезаясь в бока. Оглушенный падением, он судорожно задергался, силясь освободиться. И тут его ноздри вновь уловили этот запах — гораздо явственнее и ближе. Волк завертел мордой, пытаясь определить его источник, и обомлел, узрев подле себя в яме еще одну огромную волчью фигуру. Этот зверь, истекающий кровью, весь в многочисленных ранах, имел роскошный алый мех, отливающий золотом в скудном свете луны. Он тяжело и хрипло дышал, еле-еле подавая признаки жизни. Альфа замер, не в силах отвести взгляд от поверженного волка. Это был альфа, и те самые манящие феромоны, что привели его сюда, разливались в воздухе именно от этого окровавленного зверя. Тэхён медленно двинулся ближе, чувствуя, как древнее притяжение вибрирует в каждой клетке его тела. Он бережно ткнулся мокрым носом в рыжий бок альфы, потом еще раз, и ещё, пытаясь разбудить его. В ответ раздалось едва слышное рычание да огромная голова дрогнула. С трудом приоткрылись черные глаза, полные боли и смертельной усталости. Он уставился на Тэхёна, и тот застыл, пойманный великолепием этого взгляда, в оцепенении, ошеломленный открытием. Этот раненый, могучий зверь с шкурой, подобной пламени заката — его истинный… Другой альфа, такой же как и он сам! Благоговейный трепет смешался с хищным порывом альфы заявить права на свою пару, беспомощно распластанную перед ним на земле. А зрелище окровавленного меха со вспоротыми бинтами ран, полуприкрытых смертельно уставших глаз и приоткрытой раскрасневшейся пасти невольно рождало в Тэхёне порывы спасти, защитить, позаботиться. Тэхён судорожно сглотнул, продолжая неотрывно пялиться на истинного, словно зачарованный. От него не ускользнуло, что раненый альфа снова погружается в забытье, истекая кровью. Сверху раздались грубые мужские голоса, Тэхён замер, прижавшись к земле. Инстинкты хищника взвыли, предупреждая об опасности. Он вскинул морду, силясь разглядеть незваных гостей через прутья западни. — Ого! Глянь! Да тут две шавки! — раздался первый голос. К краю ямы приблизились две человеческие фигуры и заглянули внутрь. Тэхён ощетинился, злобно ощерив клыки на этих посторонних. Даже зов истинного на мгновение отступил перед лицом опасности. — Красный и белый. Явно из разных стай. Может, еще и воюют меж собой, — протянул один из мужчин, почесывая потрепанную бороду. Его взгляд задержался на беспомощной фигуре раненого альфы. Тэхён попятился, оскалив пасть в предупреждающем оскале и вставая на защиту своего поверженного истинного. — Отвезем их в город и продадим скотобоям. Они явно хороши будут на ринге, — решил бородач с явным злорадством. Холодок пробежал по белоснежному хребту альфы. Он слышал об этих жестоких человеческих забавах, где заставляют воинов-оборотней за деньги сражаться насмерть на потеху толпе. — Красный вроде как ранен. Не доживет, пока клетку привезут, — засомневался второй охотник, кивнув на алого альфу. — Ну, значит, такова его судьба, — безжалостно хохотнул бородач. Он усмехнулся и расстегнул ширинку, справляя нужду прямо в яму. Тэхён взвыл от унижения, когда на его белый шелковистый мех хлынула теплая струя с зловонным запахом. Он отпрянул, сверкая налитыми кровью глазами на человека. — Ты больной придурок! — засмеялся второй охотник. — Ненавижу оборотней, — процедил бородач, поправляя одежду. Он с омерзением сплюнул в яму и захромал в глубину леса, где вероятно был скрыт лагерь. Тэхён ощутил холод ужаса, они с раненым альфой оказались в плену у охотников, равнодушных ко всему, кроме жажды наживы. И, кажется, их ждала ужасная участь на кровавых бойцовских рингах, если их не убьют раньше. Он на миг позволил себе выплеснуть боль и гнев протяжным волчьим воем, и звук, полный отчаяния и ярости, эхом разнесся по ночному лесу. Раненый альфа подал признаки жизни, реагируя на вой, но его дыхание все еще было поверхностным и прерывистым. Тэхён припал мордой к окровавленному боку, принюхиваясь. Запах его истинного, смешанный с копотью и металлом, все еще опьянял, но теперь в нем проступили тревожные нотки.◇◇◇◇
Тэхён коротко скулил, вылизывая глубокие раны на ребрах альфы. Его шершавый язык проходился по ссадинам, убирая засохшую кровь, мелкие камешки и мох из них. Белый волк осторожно, но настойчиво вычищал каждую рваную рану, тут же заботливо прижимая к ней лоскут поврежденной шкуры обратно своим мокрым носом. Временами он замирал, чтобы сквозь пелену духоты и страха прислушаться к тихому, сбивчивому дыханию раненого альфы. Каждый его вдох воодушевлял Тэхёна. Он прижимался мордой к истерзанному алому боку, жадно ловя витающий аромат своего истинного. И ободренный, вновь принимался за свой терпеливый труд — заботиться и присматривать за этим драгоценным зверем. Внезапный приступ слабости накрыл Тэхёна, когда он занимался шрамами на загривке алого альфы. На миг он прикрыл глаза, изнеможенный тяжким усилием и гнетущим страхом. Но затем белый волк упрямо тряхнул головой и вновь припал влажным языком к обагренной шерсти. Он не мог сейчас сдаваться. Этот алый красавец — его пара, и он нуждался в защите и исцелении. Измученный долгими часами неустанной работы, Тэ наконец позволил себе передышку. Его шершавый язык совсем пересох, а сильное тело сотрясала дрожь от изнеможения. Белый волк опустился рядом с алым альфой, бережно утыкаясь мокрым носом в источающую аромат шерсть. Здесь, в изгибе под челюстью, пульсировала соблазнительная ароматная железа, источающая феромоны. Тэхён жадно вдохнул это дурманящее благоухание, позволяя ему окутать всего себя. Терпкий запах казался воплощением самой жизненной силы. Он проникал в легкие Тэхёна, усмиряя его инстинкты и умиротворяя саднящую от переживаний душу. Опьяненный и измотанный до предела, он постепенно впал в сон рядом с алым альфой под убаюкивающие звуки его же хриплого, прерывистого дыхания. Веки Тэхёна отяжелели, но перед тем, как его сознание окончательно погрузилось в забытье, он смутно ощутил чью-то тёплую лапу, что накрыла его тело.◇◇◇◇
Боль пульсировала по всему телу Гука, словно в него всадили тысячи раскаленных игл. Он медленно выплывал из забытья, в котором почти потерял себя. Первым, что он ощутил, — были капли дождя, тяжело барабанящие по его израненной шкуре. Алый альфа ожидал новой волны жгучей агонии от касания влаги к ранам, однако, вместо этого почувствовал лишь тупую пульсацию и легкое жжение. Будто кто-то усердно позаботился о его травмах, смягчая их жалящую боль. Смутные воспоминания замельтешили в измученном сознании Гука. Он вспомнил, как его, наследника великого клана Чон, загоняли в ловушку охотники, ударами металлических прутьев. Помнил свое беспомощное падение в западню и постепенное угасание, когда из растерзанного тела утекала жизнь. Гук был готов встретить смерть. Но сейчас, просыпаясь под частыми каплями дождя, он ощущал тепло и бережную заботу, окутавшую его израненную плоть. Неужели его нашли? Быть того не могло, ведь вокруг простирались чужие, враждебные земли. Осторожно, стараясь сдержать рычание от пронзительной боли, Гук глубоко вдохнул. И его ноздри вдохнули дурманящий аромат — свежий и хвойный, как сама суть северных лесов, но в тоже время сладкий, как летний мёд, с пряными оттенками лесных ягод. Этот запах, такой теплый, уютный, походил на самое безопасное и надежное убежище. В нем не было опасности или угрозы. Наоборот, он навевал мирное ощущение покоя и умиротворения, какого Гук не ощущал с самого детства. Поддавшись дурманящей силе аромата, альфа впитывал его каждой частичкой своей души. Тепло разливалось по измученному телу, исцеляя и придавая сил. Это была квинтэссенция чего-то надежного, уютного… Защищенного места, где он мог предаться отдыху и забыть о ранах. Гук осмелился приоткрыть глаза, которые к его изумлению не залепила кровь. Сквозь остаточную красноватую дымку проступило пушистое облако из белоснежного меха. Густая шерсть волка рядом намокла от дождя и посверкивала мириадами капель, отчего казалась жесткой и взъерошенной. При виде этого незнакомого существа поблизости звериные инстинкты Гука вспыхнули. Он предупреждающе рыкнул, вжимаясь в землю, но все же пряча морду в белый мех — единственное надежное укрытие в этом чужом беспокойном месте. И тут Гук резко осознал, что именно от этой пушистой белой шкуры исходит тот самый запах, что опьянил его своим умиротворяющим теплом. Сладковато-хвойный, уютный и нежный, словно самое драгоценное счастье… Словно это его дом. Гук нахмурился, сбитый с толку своими чувствами. Откуда исходит этот аромат домашнего очага посреди чужих угрожающих лесов? Кто это? Альфа! От одной только мысли хотелось зарычать. И все же особенное благоухание вело себя необычно — успокаивало, дарило чувство безопасности и бессознательную нежность. Сквозь пелену боли и усталости Гуку почудилось далекое слово — «истинный»… Но он почти сразу вновь соскользнул в забытье, уютно вжимаясь носом в белоснежный мех альфы, делая ещё один жадный вдох его запаха.◇◇◇◇
Сгущались ночные сумерки, когда две могучие волчьи фигуры мчались по едва приметной тропе в глуши северных лесов. Их мощные лапы почти не касались влажной земли, настолько стремителен был их бег. Джун, альфа-предводитель клана Ким, бежал, следуя за ароматным сизо-смоляным следом, едва уловимым среди других лесных запахов. Рядом с его черной, как ночь, шкурой неистово мчался Чон Хосок, вожак клана Чон. Золотисто-алый мех этого грозного альфы отливал кровавыми всполохами в свете луны. В других обстоятельствах два вожака могли бы вступить в яростную схватку, оспаривая право обладать этими охотничьими угодьями, чтобы расширить свои владения. Но сегодня, движимые общей целью, они бежали бок о бок, забывая о вековой вражде. Джун ощетинил шерсть на загривке, не в силах сдержать рык. Их сыновья-наследники двух могущественных кланов — Тэхён и Чонгук — пропали без вести. И что было хуже всего, след обоих неожиданно смешался и указывал в одном направлении — к отдаленной человеческой стоянке браконьеров. «Вечно грыземся из-за мелочной гордыни, — мрачно размышлял предводитель Джун на бегу. — И вот к чему эта размолвка завела в этот раз». Он знал о змеином бараке охотников в этих лесах. Безжалостные люди ставили капканы и жестокие ловушки, не гнушаясь даже убийством ради легкой наживы. При мысли о том, что могло случиться с его сыном, по загривку Джуна пробежала дрожь. Он ударил лапами о землю, прибавляя скорости. Бежавший рядом Хосок, очевидно, испытывал те же смутные опасения. Его янтарные глаза полыхали гневом, когда он пристально следил за сливающимися следами их отпрысков. — Охотники, ничтожные твари! — прорычал вожак Чонов, его клыки ощетинились в оскале. — Если они посмели навредить моему сыну… Джун коротко кивнул, разделяя его ярость. Несмотря на кровную вражду, они были единодушны в своей родительской тревоге. Любой ценой следовало найти парней и отбить у этих алчных дикарей. Джун вдохнул поглубже, чувствуя въевшийся в ноздри запах горелой плоти и металла — зловещие метки присутствия человеческой стоянки в этих дебрях. Он нервно всхрапнул, входя в ярость. Их сыновья должны быть где-то рядом. Теперь следовало только молить Богов, чтобы они оказались еще живы.◇◇◇◇
Бой был яростным, но непродолжительным. Объединенная стая волков-оборотней обрушилась на лагерь охотников подобно смертоносной лавине из клыков и когтей. Численное преимущество и безудержная ярость хищников быстро подавили сопротивление жалких людишек. Альфы-вожаки Джун и Хосок самолично вели резню, наказывая охотников за посягательство на их сыновей. В их движениях сквозила нескрываемая жажда крови и возмездия. Они рвали тела на части, рассекая плоть и ломая кости в бессильной попытке излить гнев. Лишь когда последний из охотников издал предсмертный хрип под натиском разъяренных клыков, тогда волки остановились, тяжело дыша. Их морды были забрызганы свежей кровью, а шерсть все еще стояла дыбом. Однако, заприметив в стороне ловушку-западню, Джун сразу припал к земле у края ямы и окликнул сына: — Тэхён! Тэхён, ты слышишь меня?! В глубине ямы снизу раздался жалобный рык, и на дне заволновалась белая шерсть. Подняв морду, Тэхён уставился на своего отца расширенными от изумления глазами. — Держись, мы сейчас вытащим тебя! — Джун перевел полный облегчения взгляд на Хосока. Второй альфа уже деловито обматывал себя длинной веревкой, найденной в лагере браконьеров. — Спусти меня туда, я обвяжу их, а вы поднимите их наверх. Давай же! Несколько волков из стаи Кима уцепились зубами за другой конец веревки, пока Хосок осторожно спускался в яму. Вскоре он уже обматывал израненные тела Тэхёна и Чонгука, после подавая сигнал поднимать их наверх. Усилиями всей стаи юных альф удалось благополучно вытащить. Оказавшись на свободе, Тэхён тут же впал в изнеможение, вконец обессилев после пережитых мучений. Выбравшись из ямы, Чон Хосок с изумлением взирал на окровавленного сына, большая часть ран которого была уже искусно обработана. — Твой сын спас моего, — коротко произнес Хосок, заметив взгляд Намджуна. — Я буду благодарен ему всю свою жизнь. Хосок перевел недоверчивый взгляд на белоснежного альфу, позаботившегося о ранах его сына. — Но это не значит, что между нами будет мир, Ким Намджун, — предупредил он, вновь окидывая соперника ледяным взором. И по его сигналу рыжая стая одним слитным потоком двинулась прочь из этих земель под общий вой. Джун лишь коротко усмехнулся, глядя им вслед: — Само собой, не значит, — хмуро отозвался он. Проявленная его сыном доброта и забота к альфе из стана врагов, говорила о его великой силе духа. Возможно, когда-нибудь между двумя семьями все же наступит мир. Ведь даже самые закоренелые враги могут преодолеть вековую вражду… Тэхён провожал взглядом удаляющуюся алую волну, что была стаей волков клана Чон. Сердце его разрывалось от осознания, что вместе с ними уходит часть его самого. Пока он лежал, обессиленный, на импровизированных носилках из веток, сплетенных сородичами, его переполняла тоска. Природа сыграла с ними жестокую шутку, одарив нерасторжимой связью с альфой из враждебного клана. Им предназначено идти по жизни вместе, вечными спутниками и надежной опорой друг для друга, но эту связь разделяла пропасть многовековой ненависти между их семьями и их альфья натура. Каждый вздох причинял Тэхёну невыносимую боль. Он жадно ловил остатки аромата существа, ставшего ближе и роднее, чем кто-либо. Терпкие, пряные нотки закрепились в памяти, отпечатались в самой душе белого волка. Та сила притяжения, та глубинная потребность быть одним целым с алым красавцем — они распаляли каждую клеточку его тела. Перспектива разлуки с алым альфой была невыносима. Казалось, часть души вырывают из самой груди Тэхёна при каждом его вдохе. Он жалобно заскулил, когда последние рыжие силуэты волков растворились в чаще. А в следующее мгновение настил, на котором он лежал, дернулся и сородичи потащили его в сторону своей деревни. Все природные инстинкты вопили об одном — немедленно вскочить и помчаться следом за удаляющимся истинным партнером. Но разум вкупе с изнеможением не позволяли и пошевелиться. Тэ слабо вздохнул, признавая свое бессилие. Но глубоко в сердце белого волка теплилась искорка мятежной надежды. Он чувствовал — эта связь не разорвана навсегда. Рано или поздно жизнь вновь сведет их пути, и тогда, что бы ни встало на пути, какие бы препятствия ни воздвигли их семьи, Тэхён будет готов преодолеть все.