Падение

      Страх липнет к коже, обволакивает холодными тяжелыми волнами и оседает солью на губах. Джейн кажется насмешкой видеть лицо врага перед смертью, чувствовать, как в груди разгорается пожар от нехватки воздуха, и все равно видеть его.       Но мысли неумолимо возвращаются к Уолтеру, цепляют из памяти единственного, кто каждый раз вызывает бурю эмоций, и пытаются подарить мнимое спокойствие, пока тело медленно погружается всё ниже.       Сердце бьется в горле, мешая вдохнуть. А может, это соленая вода пытается пробиться в легкие.       На малую долю секунды Джейн испытывает веселье: слишком смешно представлять, как древний дух ныряет в бушующий океан вслед за ней, будто ему есть дело до её жизни. Но Джейн позволяет своему сознанию рисовать мужчине горящие красным глаза и длинные черные волосы, извивающиеся змеями в воде. Она чувствует, как все глубже уплывает в темноту, как холодные объятия сжимаются вокруг неё и стирают важность всех её стремлений, всех переживаний.       Где-то между агонией и благословенным забытьем она тянет руку вперед, будто ещё не сдалась, хочет хотя бы мимолетно коснуться своей предсмертной фантазии.              Возвращение в мир живых не менее мучительно. Оно отдает болью тела от удара о воду, оно лавой проходится по внутренностям, там, где до этого их заполняла вода, оно растворяется в лихорадке и крупной дрожи.       Джейн кажется, что море было её горячечным кошмаром. Но затем она открывает глаза и видит склонившегося над ней Уолтера. Ледяные мурашки бегут по воспламененной коже и затихают где-то в скрутившемся тугом комке противоречивых эмоций.       Кажется, именно это её кошмар, а совсем не море.       Уолтер до странного серьезен и недоволен, будто готов прямо сейчас отчитать Джейн. Но вместо отповеди она получает ответ на заданный слабым и непослушным голосом вопрос. Дух не прячется в тени, не ходит взад-вперед по каюте, а вполне осязаемо сидит возле на кровати. И та вполне привычно проседает под ним, будто он обычный мужчина.       Джейн закрывает глаза, пытается остудить голову, думать логически и заставить зрение сфокусироваться хоть на чем-то. Но жар и дрожь мешают, не покидают её от одних лишь мысленных увещеваний. Заставляют чувствовать себя слабой.       Это же поднимает волну злости на себя и на Уолтера. Если бы не он, она бы не оказалась на корабле посреди моря в шторм, она бы не сорвалась в воду и не проклинала бы себя сейчас за то, что не может отличить реальность от бреда.       — Это не слабость, мисс Хантер, — Уолтер по обыкновению не дожидается её слов, знает, о чем она думает. — Ваше прелестное тело борется за вашу жизнь, хотя почти упустило её. Это ли не сила?       Голос духа звучит так, будто он произносит все это на ухо Джейн, будто он непозволительно низко склонился над ней, лежащей на кровати. И стоит признаться, что с каждым разом Уолтер звучит всё соблазнительнее, какие бы слова он ни говорил.       Джейн находит в себе силы опять открыть глаза и увидеть уже знакомую усмешку на тонких губах. Подрагивающая рука подтягивает одеяло выше, но ни тепла, ни спокойствия это не приносит. Только заставляет чужую ухмылку стать ещё шире, наталкивая на смутные спутанные мысли о неприличном.       — Ты спас, — Джейн почти не слышит себя, но точно знает, мужчина её поймет. А если происходящее все-таки её горячечный бред, то она может даже не утруждать себя разговорами.       — Вы звали меня, — Уолтер соглашается так просто, будто не упивается чужими страданиями и смертями. Он наклоняется чуть ближе. — Проклятый океан не отберет вас у меня. Никто не отберет вас у меня.       Дух позволяет себе приблизиться ещё немного, даже опирается на одну руку. Хотя Джейн уверена, что он делает это для вида, а в действительности не нуждается ни в опоре, ни в весе, из-за которого чуть слышно скрипит кровать.       Она не отводит взгляд, с вызовом разглядывает слишком бледное для живого человека лицо. Замечает морщинки возле глаз от вечного прищура и пару капель соленой морской воды, притаившуюся в коротких волосах на висках.       Джейн чуть запоздало осознает сказанное мужчиной. От кого-то иного слова могли бы показаться романтичными, трогательными, но не от него. Сейчас в воздухе разливается жажда обладания, придающая фразам привкус собственничества и болезненной ревности.       — Никто? — Джейн хмурится, ей хочется поспорить, отстоять свою независимость, но её все ещё качает на волнах жара и эйфории выжившего.       — Ваша жизнь, моя маленькая мисс Хантер, принадлежит мне, — Уолтер медленно театрально смыкает в кулак вторую руку, будто сжимает крестовину марионетки. — И только я решаю, когда вы будете страдать, когда вы будете наслаждаться, а когда умрете.       Дух на секунду задумывается, а после касается скулы Джейн и цепляется большим пальцем за её губу. Слишком хорошо отложившийся в памяти жест, слишком яркий, чтобы не вспомнить их предыдущую встречу на этом корабле.       Массивные перстни холодят кожу и пускают блики в глаза от одинокой лампы. Джейн вынужденно щурится.       И, как и в тот раз, она не отстраняется, упрямо выдерживает взгляд Уолтера и не дает ему выиграть даже в этом маленьком противостоянии. Прошло то время, когда прикосновения духа пугали Джейн, когда страх перед его могуществом и искаженным весельем заставляли её сжиматься в ожидании скорейшей расправы.       Теперь под ребрами распускается сладкое предвкушение, ожидание дальнейших действий. Джейн будто играет в покер, где победа зависит от умения читать противника и от удачи, вертящей скользким неуловимым хвостом.       За такое долгое время Джейн действительно привыкла видеть в Уолтере не просто врага, но достойного соперника. Того, кому интереснее бороться с равным противником, а не бездумно убивать каждого по прихоти.       Джейн порой даже видит в этом что-то знакомое, похожее. Она вспоминает, как жажда исследования толкала её вперед, преодолевая невзгоды и предрассудки, оставляя позади и спокойную размеренную жизнь. Эта страсть была для Джейн всем до той злополучной пещеры.       Уолтер издает тихий смешок, будто за мгновение понимает, о чем размышляет Джейн. Теперь он действительно нависает над ней. Джейн лишь сильнее сжимает в пальцах тонкое одеяло, будто оно может её защитить от темного духа.       Тело все еще дрожит, не способное так быстро согреться.       — Почему же я все ещё жива? — вырывается лишь тихий едва разборчивый шепот, палец мешает говорить, но Джейн не хочет, чтобы Уолтер убирал его.       Кажется, этот вопрос она задает уже далеко не первый раз, но Джейн на это все равно. Она не признает, что смутные планы Уолтера тревожат её, заставляют ещё сильнее чувствовать недовольство. От того, что не дают контроль над ситуацией, от того, что была совершенно глупая и наивная надежда услышать что-то другое. Что-то с вечным желанием подчинить, которому Джейн, может, все-таки поддалась бы.       — За вами невероятно интересно наблюдать, мисс Хантер, — дух довольно улыбается, словно змей искуситель в Эдемском саду. И Джейн может поклясться, что слышит едва различимое шипение. — Увлекательно видеть, как вас меняет выбранный путь, развращает и заставляет ваше прелестное сердечко черстветь и погружаться в тьму. А ещё увлекательнее видеть, как вас тянет ко мне.       Джейн крупно вздрагивает на последней фразе, отчетливее чувствует, как разгоряченное тело пронизывают ледяные уколы воздуха. Она неосознанным жестом облизывает пересохшие губы, задевает подушечку пальца Уолтера и приподнимает бровь, копируя духа.       На языке остается почти сладкий, но нераспознаваемый привкус.       — Я этого не отрицаю, — Джейн кажется, что слова вырываются облачком пара, и окончательно сдается перед фантазией своего помутненного сознания. Может быть, это и вовсе приятное видение перед смертью в глубинах океана.       Она отрешенно думает: «На самом деле, я бы ему это не сказала».       Она знает, что врет.       Уолтер не скрывает удивления, сильнее нажимает на губу, проводит пальцем и собирает влагу. Ведет одними кончиками ниже, вдоль шеи, и останавливается, когда бешенный пульс Джейн начинает биться под его пальцами.       Тонкая мокрая дорожка холодит кожу несколько долгих мгновений, но быстро высыхает.       — Вот, значит, как… — Джейн видит всё сквозь дымку, но различает озадаченность на лице мужчины. Он явно не ожидал откровенности. — И что же мы будем с этим делать?       Уолтер окончательно меняет позу, опирается теперь о кровать рукой и согнутой ногой, отгораживает Джейн от света лампы и укрывает её полами плаща. Его глаза прикованы к её, не дают отвести взгляд или передумать, отвлечься. Ненужное духу дыхание дымкой оседает на лице и приоткрытых губах Джейн, тонко дразнит.       Вызывающе, компрометирующе, неподобающе. Но Джейн тонет в ощущении реалистичности происходящего, в ощущении чужих прохладных пальцев на коже и обволакивающего тягучего влечения.       — Вы так и не ответили на мой вопрос в прошлый раз, — пальцы Уолтера скользят ниже, в яремную впадину, и невесомо оглаживают тонкую выступающую ключицу, будто на самом деле прикасаются к хрупкому крылу. — Вы следите за врагом или любуетесь мужчиной, который похитил все ваши мысли?       Джейн ловит себя на осознании, что задержала дыхание. И это отвечает громче и ярче любых слов, любых изучающих взглядов, брошенных прежде искоса, и правдивее, чем даже попытка оставить в памяти каждое призрачное прикосновение, фантомом ощущающееся на коже. Оставить в памяти, чтобы смаковать и сильнее увязать в трясине противоречивых чувств к духу.       Губы поджимаются в капризном нежелании отвечать.       — Любуюсь, — Джейн отвечает все тем же шепотом, будто её голос может спугнуть это наваждение, и жадно ловит каждую едва заметную эмоцию на удивительно живом для темного создания лице.       Она глубоко вдыхает, не нарочно прижимаясь к пальцам Уолтера сильнее, и чувствует, как на кончике языка оседает запах кожи с мимолетным ароматом мяты.       Почему-то от Уолтера не пахнет кровью и порохом, и это только больше уверяет Джейн в нереальности происходящего.       Мужчина вновь удивляется, кажется, даже хочет вновь спросить, помнит ли Джейн, кто сейчас нависает над ней, но сдерживается. Он задумчиво хмурится, будто эти признания не складываются в понятную ему картину и путают уже намеченные планы.       Джейн чувствует, как Уолтер всей ладонью проводит по её боку, вскользь оглаживает прикрытую лишь тонкой тканью сорочки грудь, чуть цепляется за напряженный сосок, и сжимает пальцы на талии. Не до боли, но до ощутимого дискомфорта.       Джейн хмурится, кривит рот в попытке высказать недовольство, хочет придвинуться ближе, но второй рукой мужчина перехватывает её за шею у основания затылка.       Лишнее напоминание, что опора ему не нужна.       Ещё одно подтверждение выдуманности этого диалога.       Тело бьет дрожью, но именно в этот момент Джейн не смогла бы сказать, от холода или от влечения, адреналином растекшегося по крови и вырывающегося сбитым дыханием.       — Тогда вы не будете против, — Уолтер звучит насмешливо, отчетливо давая понять, что разрешение ему не нужно, хоть он и готов сейчас «играть по правилам».       Джейн жадно приникает в ответ, стоит мужчине сократить разделяющее их расстояние. Для разгоряченного сознания и тела его поцелуй ощущается глотком холодной родниковой воды. И отстраниться сейчас было бы высшей пыткой.       Уолтер терпеливо дает Джейн подстроиться, медленно показывает, как надо, а в следующую секунду неумолимо забирает главенство себе. Остро ощущается, что поддался в первые секунды он лишь для собственного комфорта.       Джейн плевать, она закрывает глаза, трется носом о чужую гладкую щеку и не уступает в настойчивости.       Джейн хочется прижаться, притянуть его к себе ближе, но Уолтер не позволяет, с силой удерживает её на месте.       Джейн хочется спорить, но выходит лишь издать стон и заставить чужие руки дрогнуть. Она чувствует, как язык мужчины скользит в её рот, теряется, прикусывает его, а затем спешно слизывает проступившую кровь.       От этого сносит голову и на краткий миг хочется съязвить: «Видишь, я первая пустила тебе кровь».       Но прерываться ради мимолетного триумфа не хочется.       Ощущения накрывают с головой, совсем как волны недавно, и Джейн не спешит осознавать, что первый поцелуй, такая драгоценность, достается её же врагу.       Уолтер же слишком отчетливо смакует её желание, её влечение, жестко кусает губы и скользит по ним следом острым, длиннее, чем следовало бы, языком в ответ. Будто хочет выпить её вот так, досуха. Будто она для него тоже родник, только наполненный чистыми, крепко спутанными, противоречивыми, но такими сладкими эмоциями.       «Вы забываете, мисс Хантер, что я насыщаюсь не только страданиями», — змеиный шепот проникает, кажется, прямо в голову, желая унять вспыхнувшую было искру удивления.       Джейн сглатывает смесь чужой слюны и крови, и чувствует, как летит в пропасть все глубже. Хочется большего, хочется его рук на бедрах и в волосах, хочется прикоснуться к его груди и проверить, а бьется ли сердце. Хочется, чтобы он наконец-то дал к себе прижаться и позволил расстегнуть рубашку.       Возможно, Джейн уже не летит, а давно лежит на дне пропасти, снедаемая неправильными желаниями.       Но сейчас в ушах лишь стучит барабанами собственное сердце и отдаются эхом её жадные и порой болезненные стоны. Этот поцелуй тоже схватка, и Джейн не хочет отдавать Уолтеру мнимую победу.       Впрочем, его это не интересует. Мужчина отстраняется и расплывается в привычной ухмылке. Его губы пошло поблескивают их смешанной слюной, и Джейн готова признать, что это тоже красиво.       Красиво и также по-дьявольски соблазнительно, как весь его облик и манящий голос.       Джейн даже готова признать, что чувствует острое недовольство от того, что эта жадная жестокая ласка прервалась. Она вновь облизывает губы, но тяжелое горячее дыхание, вырывающееся изо рта, их сушит.       — Кажется, вам так и не удалось согреться, — Уолтер копирует врачебные интонации, но в его исполнении фраза звучит слишком искаженно. — Нам стоит продолжить наш разговор позже.       Джейн протестующе сипит пересохшим горлом, уже смирившаяся со своим падением, со своим бессилием перед искушением Уолтера. Но мужчина просто исчезает, оставляя после себя неожиданно теплый, будто нагретый живым телом, плащ, тяжело опустившийся сверху.       — Набирайтесь сил, моя маленькая мисс Хантер. Они вам понадобятся, — змеиным шипением доносится напоследок до Джейн, и она соскальзывает в темноту.