***
— Правда что ли?! — голос Мели слышали, наверное, все в особняке, так звонко она это выкрикнула, когда Амиция ей всё рассказала. Девушка расхохоталась так, словно это была самая смешная шутка в её жизни. — Ну, вы и даёте! Вот поэтому я никогда не выйду замуж! — Да тихо ты! — запустила в подругу подушкой, удачно лежавшей у неё под рукой, Амиция. — Я ему ещё не рассказала, а ты своим криком уже всех на уши поставила! — Не рассказала? — удивилась Мели, мгновенно прекращая веселиться, и де Рун отрицательно покачала головой. — И чего мнёшься? — А вдруг он… расстроится? — Амиция тяжело вздохнула. — Он? Ты смеёшься что ли? — закатила глаза Мели. — Слушай, Амиция, он тебя любит до потери пульса. Даже если бы ты сказала ему, что чумой заразилась, не к ночи будет помянута, он бы никуда не делся от тебя, а тут вполне хорошие новости. Ну, для таких безнадёжных романтиков, как вы. Мне такого счастья не надо. — Так ты думаешь… — начала было Амиция, но подруга её перебила. — Что ты зря всё ещё не сказала ему, — фыркнула Мели. — Только нервы себе зря треплешь. — Спасибо, — Амиция решительно поднялась с места. — Я пойду прямо сейчас! Она почти выбежала из комнаты, чувствуя, как в волнении колотится сердце. Артур должен был быть где-то во дворе: они с Родриком собирались попрактиковаться в фехтовании. Поэтому Амиция торопливо, стараясь не растерять свою смелость до того, как доберётся до любимого, сбежала вниз по ступеням, приветливо кивнула старой кухарке, попавшейся ей на пути, и выглянула во двор. Шум доносился откуда-то со стороны сада, и девушка всё так же решительно, но уже куда медленнее, двинулась в нужном направлении. Сомнения снова вернулись. Вспомнилось, что раньше, до их знакомства, Артур не любил подолгу задерживаться на одном месте, предпочитая как можно чаще менять не только убежища, но и города. Да, они живут все вместе в поместье де Рунов уже не первый год, но вдруг… — Бред, — досадливо дёрнула плечом Амиция, отгоняя назойливые мысли. — Просто бред. Она действительно ни капли не верила в то, что теперь, обретя дом, семью, Артур может вдруг сорваться с места и покинуть безопасное, уютное место, в котором у него есть всё, чего только может пожелать душа, на нищету, голод и весьма сомнительную романтику дороги. — Защищайся, трус! — азартно воскликнул Родрик совсем неподалёку. — Хватит отступать! Амиция вышла из-за угла и удовлетворённо кивнула: парни действительно тренировались, и, самое главное, было видно, что Артур близок к победе. Она тут же почувствовала гордость за мужа, хотя, честно говоря, бой с самого начала был неравным. Родрик всегда отличался своей несдержанностью и прямолинейностью. Из-за своей массивности он привык к тому, что ему мало кто может противостоять, поэтому сразу бросался в лобовую атаку. Артур же всегда был хитрющим до крайности. Он не был мощным или крупным, нет. Подтянутый, высокий, но ещё не отвыкший горбиться, парень привык полагаться на ловкость или скрытность. Если бы это был реальный бой, Артур бы уже кинул в противника какой-нибудь взрывной снаряд и сбежал. А зачем зря тратить силы и нервы? Но сейчас он просто целенаправленно доводил друга, лишая возможности мыслить здраво. — В смысле «хватит»? — Артур уклонился от очередного выпада и снова отступил, не предпринимая даже попытки напасть. — Я, может, тебя боюсь. — Ха! Слабак! — выкрикнул Родрик и кинулся на него. Артур снова уклонился, хорошенько наподдал ему, используя набранную противником скорость против него самого, и, когда тот упал, просто приставил палку, видимо, призванную изображать меч, к его горлу. — Ты никак не поймёшь, что идти напролом — не лучшая идея, — фыркнул Артур и протянул руку, предлагая помочь подняться. — Ой, да иди ты, — отпихнул протянутую руку Родрик. — Тебе просто везёт. — Думай, что хочешь, — непринуждённо пожал плечами Артур. — Я и не сомневалась, что ты победишь, — улыбнулась Амиция, и муж резко обернулся на её голос, а увидев её, тут же выпрямился и расплылся в ответной улыбке. Всё-таки быть дворянином ему безумно шло. После их свадьбы Артур стал частью рода де Рун. Причём на этом настоял Роберт, отец Амиции, решивший, что это будет самым правильным выходом из ситуации. Амиция была только «за», а Артур просто не смог противиться её жалобному взгляду. Так что теперь ему приходилось носить непривычную дорогую одежду, распрощаться со старым горячо любимым капюшоном, всё время прятавшим его рыжую шевелюру. И Амиция не могла перестать любоваться его прекрасными волосами, собранными в низкий хвост. Они так чудесно выглядели, особенно в солнечном свете, что она всегда застывала, заворожённая. — Амиция, — с нежностью протянул Артур и, забыв обо всём, подошёл к ней, поцеловал в губы, обняв за талию, а потом в волнении заглянул в глаза. — Ты сходила к матери? Что она сказала? Только теперь, увидев искреннюю тревогу в его взгляде, Амиция вдруг вспомнила, что он действительно безумно её любит. Так же сильно, как она его. Волнение отступило, и Амиция, несмотря на изначальное решение поговорить с ним где-нибудь в более подходящем месте, привстала на носочки и тихонько шепнула ему: — Я жду ребёнка, — и тут же отстранилась, с интересом ожидая его реакции. Артур замер с настолько ошарашенным и, в то же время, счастливым выражением лица, что Амиция рассмеялась, чувствуя, как тают последние сомнения. Глупо было вообще опасаться его реакции. — Т-ты… Правда? — выдохнул Артур, глядя на неё восторженно и восхищённо. Амиция с улыбкой кивнула. — Любимая моя! Он подхватил её на руки, закружил, и Амиция почувствовала себя самой счастливой девушкой на свете. Глядя на мужа, она думала только о том, как же ей с ним повезло. Может быть, ей повезёт ещё раз, и их ребёнок будет похожим на него? — Вы чего там веселитесь? — заинтересовался Родрик, поднимаясь с земли и отряхивая брюки. — Не твоё дело, — показал ему язык Артур, только крепче обнимая Амицию и, кажется, совершенно не собираясь выпускать её из рук. — Эй! — возмутился Родрик. — Я думал, мы друзья! — А это семейное дело, — продолжал дразнить друга Артур. — Знаешь, то, что я беременна, не значит, что я не могу стоять самостоятельно, — прервала их шутливую перепалку Амиция. — О-о-о! — тут же громко воскликнул Родрик. — Поздравляю! — Что ж вы все так кричите, когда узнаёте? Что ты, что Мели, — фыркнула Амиция, которую всё-таки соизволили поставить на ноги. — Ты моей сестре рассказала раньше, чем мне?! — искренне возмутился Артур. — Я волновалась, — укоризненно посмотрела на него Амиция. — Мне нужно было подготовиться. Морально. — Ладно-ладно. Но я требую компенсации, — и Артур наклонился, подставляя ей свою щёку с явным намёком на поцелуй. Амиция прыснула, а потом, повернув его лицо к себе, оставила на губах нежный, искренний поцелуй. До неприличия долгий поцелуй, который прервало вылившееся на них ведро воды. Ну, хорошо, что не что-то похуже. — Остыньте, голубки. А то первый ребёнок ещё родиться не успел, а вы второго собираетесь заделать, — шкодливо улыбнулась Мели. — Мели, — Артур смахнул со лба мокрую прядь и с угрозой продолжил, — Я сейчас поднимусь и намылю тебе шею. — Догони сначала, — фыркнула Мели и показала брату неприличный жест, а потом скрылась в окне. — Не, ну, даёт! — Родрик аж покатился со смеху. — Ай да Мели! — Вот же… — поморщилась Амиция, чувствуя, как от малейшего дуновения ветерка холод пробирает её до костей. — Отомсти за нас. А я пойду переодеваться. — Обещаю, сделаю всё по высшему разряду, — усмехнулся Артур и кинулся в особняк.***
Амиция как раз поднималась в их с Артуром комнату, на ходу выживая мокрые волосы, когда вдруг столкнулась с Лукой. Тот подозрительно осмотрел девушку, хмурясь так, словно готов был закатить нравоучительную лекцию, а потом весело фыркнул. — Вы с Артуром в озеро упали? Выглядите как выкупанные щенки, — заметил он насмешливо. — Ха-ха, очень смешно, — закатила глаза Амиция. — Нет, просто Мели нас облила за то, что мы целовались. — И правильно, — согласно кивнул Лука. — Вы ж так целуетесь, как будто съесть друг друга хотите. — Неправда! — возмутилась Амиция и тут же чихнула. Видимо, всё-таки успела замерзнуть. — Ладно, некогда мне с тобой спорить. А то простужусь, и неизвестно как это скажется на ребёнке. — Ре… Чего?! — полетело ей в спину, но Амиция только рассмеялась и закрыла за собой дверь.***
Роберт, как ни странно, отреагировал спокойнее всех, хотя именно от отца Амиция ожидала самой эмоциональной реакции. Но, возможно, дело было в том, что он уже успел пересечься с мамой, и та его морально подготовила к этой новости. — Я очень рад, доченька, — он ласково погладил Амицию по голове. — Какая ты у меня всё-таки взрослая. Всё время об этом забываю. — Я и сама забываю, — призналась девушка с улыбкой. — То есть у меня будет ещё братик или сестрёнка? — встрял в разговор девятилетний Гуго, и Роберт подавился смешком. — Нет, малыш, — с трудом сдерживая так и рвущуюся наружу улыбку, поправила его Беатрис. — Это было бы, если бы ребёнок был у нас с папой. — Тогда этот ребёнок мне кто? — нахмурился Гуго, задумчиво почесав затылок. — Получается, что племянник, да, мам? — определилась Амиция, Беатрис кивнула. — А ты для него дядя. — «Дядя», — словно пробуя на вкус новое слово, протянул Гуго. — Мне нравится. Как будто я уже совсем большой, как ты. — А ты и так большой, — состроив самое серьёзное выражение лица, деловито покивала Амиция. — Вон какой высокий стал. Ещё немного и женим тебя на какой-нибудь толстой тётеньке из соседнего имения. — Фу-у-у! Не-е-ет! — замахал руками Гуго. — Фу-фу-фу! Не хочу быть взрослым! Не хочу! — Тогда пока не взрослей. Оставайся лучше моим маленьким братишкой, — Амиция потрепала брата по голове и, обняв со спины, чмокнула в макушку.***
Быть беременной Амиции не очень понравилось: кругом сплошные «нельзя». На охоту нельзя, верхом ездить нельзя, драться нельзя, бегать нельзя, прыгать нельзя. А что тогда делать? Лежать целыми днями в постели? Ходить по саду, как изнеженная барышня, и нюхать цветочки? Книжки читать? Так она их за это время от корки до корки зазубрила! Единственным, что утешало скучающую девушку, так это то, что Артур всё время был рядом. С ним дни тянулись не так медленно и казались намного менее утомительными. Он развлекал её своими шутками, совершенно безумными затеями, вроде, соревнования по стрельбе прямо из окна их комнаты, и тем, с какой нежностью и трепетностью общался с их ребёнком. Амиция до сих пор никак не могла до конца осознать, что там, в её постепенно растущем животе, сейчас находится их малыш. Наверное, поэтому она не воспринимала это так серьёзно, как Артур. О, вот кто точно любил их ребёнка с самой первой секунды. Казалось, его тянет к ней как магнитом. Он каждую свободную секунду дотрагивался до её живота, гладил, просто прикасался, прижимался щекой или губами. — Знаешь, у тебя самая лучшая мама на свете, — как-то раз сообщил Артур их ребёнку. — Которая понятия не имеет, как себя с тобой вести, так что можешь уже начинать бояться, — фыркнула Амиция, поглаживая живот. И именно этот момент малыш выбрал, чтобы толкнуться. Это было неожиданно и волнительно. Её сердце аж удар пропустило. Амиция как-то особенно чётко поняла, что там, внутри, растёт маленький человечек, который уже совсем скоро появится на свет. — Ого, — восхищённо выдохнул Артур, дотрагиваясь до того места, где ещё совсем недавно толкнулся их ребёнок. — Ну, кажется, кто-то считает, что ты на себя наговариваешь. — Ч-чёрт… — нервно пробормотала Амиция и снова погладила живот, ощутив прилив нежности. — Боже мой, солнышко, я тебя так люблю. Это был тот самый момент, начиная с которого она уже не представляла своей жизни без того, кого ещё ни разу в жизни не видела, но кого теперь так чётко ощущала прямо под сердцем.***
У них родилась здоровая маленькая девочка, которую решено было назвать Вивьен. Вивьен Аделин де Рун. Их рыжее чудо, их счастье, их совершенно очаровательный ребёнок. Когда Амиция впервые взяла её на руки, такую крошечную и беззащитную, то поклялась себе, что всегда будет оберегать эту кроху, сейчас удивлённо глядящую на неё голубыми-голубыми глазками. Ну, а как может быть иначе, если это её малышка, её любимая доченька? Внешне Вивьен была безумно похожа на отца. Ну, и, соответственно, на свою тётю, не даром Мели и Артур — близнецы. Все черты лица, кроме вздёрнутого носика, девочка унаследовала от отца. Вдобавок ей достались и папины ярко-рыжие волосы, чему Амиция была искренне рада… до тех пор, пока из-за этого Вивьен не начали называть ведьмой. Церковь, инквизиция, соседи-дворяне — все были настроены категорически против малышки, которая, по идее, им ничего не сделала. Все понимали, что семья де Рун просто у инквизиции как кость в горле со своими алхимическими опытами, способностями Гуго, упрямством самой Амиции, не готовой идти на уступки. Но почему-то спустить всех собак решили на Вивьен. Эти психи пытались даже подговорить жителей ближайшего городка сжечь ведьму ещё в младенчестве, но горожане слишком привыкли к сытой, спокойной жизни, пришедшей сюда с момента, когда эти земли перешли под власть де Рунов, поэтому, к счастью, всё обошлось. Не нашлось ни одного смельчака, который рискнул покуситься на жизнь Вивьен. Хотя, наверное, отчасти дело было и в том, что Амицию побаивались. После рождения внучки, Роберт передал всю власть дочери, поначалу мягко направляя, а потом и вовсе полностью отойдя от дел. И Амиция управляла справедливо… но стоило только кому-то попытаться навредить её семье, как проявлялась её природная вспыльчивость. Она была готова лично, своими руками покончить с обидчиком, так что идти против неё никто рисковал. Почти. Но из них мало кто выживал. Любовь к приключениям досталась Вивьен он матери: залезть на самую верхушку дерева, вылезти из окна по карнизу, прокатиться на лошади без седла — опасность манила её с самого детства. Зато хитрость, унаследованная от отца, помогала выпутываться из неприятностей, в которые она сама же вляпалась, без особых последствий. Амиция никогда не могла найти в себе силы её наказать, даже если дочь вытворила что-то совсем из ряда вон выходящее. Во-первых, потому что она сама на её месте обязательно поступила бы точно так же, если не ещё рискованнее, а, во-вторых, потому что Вивьен умела смотреть своими голубыми глазищами так бесконечно виновато и жалобно, что Амиция просто не могла противостоять её взгляду. Вот как ругать ребёнка за то, что она запустила в мальчишек, обижавших более слабого, мелкими речными камушками, когда сама научила её стрелять из пращи? В конце концов, ума ведь хватило выстрелить не в голову, а прямо в мягкое место. Не убила? Не убила. А то, что синяки остались… ну, так они заслужили. В конце концов, это подло нападать на младших. А за то, что Вивьен спасала щенка, чуть не утопленного в озере нерадивыми хозяевами, её не ругать, а хвалить надо. Хотя девочка и сама воды порядком нахлебалась, перепугав поздно подоспевшего на помощь слугу, которого приставили за ней присматривать. Единственным временем, когда Амиция могла не волноваться за дочь, были моменты, когда Вивьен оставалась под присмотром Артура. Он как-то всегда умудрялся направлять бурлящую в дочке энергию в мирное русло. Не удивительно, что их малышка выросла папиной дочкой. В конце концов, и сама Амиция в детстве была с отцом ближе, чем с матерью, поэтому ничего плохого в этом не видела. Но было немного обидно. Совсем чуть-чуть. — Не правда! Я вас люблю одинаково! — возмущалась Вивьен, когда мама подмечала это вслух. — Ну-ну, — только фыркала Амиция, заканчивая вплетать ленту в её длинные рыжие волосы. — Беги уже, чудо моё лохматое. И Вивьен мчалась к отцу, чтобы продолжить играть в догонялки. В конце концов, Артур втягивал в игру и саму Амицию. Причём так легко и незаметно, что она приходила в себя только на середине очередного круга, когда сама оказывалась водящей, а малышка улепётывала от неё громко смеясь, довольная тем, что смогла догнать маму. Несмотря на свой страх поначалу, Амиция была уверена в том, что у неё получилось стать хорошей матерью. И звонкий счастливый смех Вивьен, её весёлую, искреннюю улыбку она не променяла бы ни на что. Ни за что на свете.