Юэ Цинъюань молча сидел рядом с бессознательным телом Сяо Цзю.
Его друг был так неподвижен, невыносимо неподвижен, но сейчас он не проснется.
Он очнется еще очень и очень не скоро.
Урон, нанесенный Тяньлан-цзюнем, был достаточно силён. К счастью, его друг остался жив, но Юэ Цинъюань всё равно чувствовал, как дрожь пробегает по его рукам до тех мест, где его ладони сжимали руки Сяо Цзю.
В тот момент Юэ Цинъюань не успел вздрогнуть при виде лежащего на земле Шэнь Цзю.
Ему хватило секунды, чтобы понять, что кровь, быстро растекшаяся по траве, принадлежит Сяо Цзю, прежде чем началась схватка. Тяньлан-цзюнь был свиреп, как неукротимый зверь, готовый свести всех в могилу, и Юэ Цинъюань всё время пытался сосредоточиться на нём, чтобы оторвать взгляд от неподвижного тела Шэнь Цзю.
Это был самый тяжелый бой в его жизни, самый тяжёлый за всю его жизнь, и пока Сяо Цзю не откроет глаза, мир будет оставаться размытым, а Юэ Цинъюань не сможет успокоиться. Юэ Цинъюань не мог успокоиться. Он не отходил от него ни на шаг, отбиваясь от медиков и прислушиваясь к каждому вздоху Сяо Цзю.
По правде говоря, никто не ожидал, что Шэнь Цинцю окажется
там.
Только когда все вернулись, Юэ Цинъюань в панике бросился с Шэнь Цинцю в медицинское отделение, у всех появилось время подумать.
Почему там оказался главный ученик Цин Цзин?
Юэ Цинъюань наблюдал за тем, как в их головах зарождается коварная мысль, он сомневался в них и готовился к новой схватке. Он уже приготовил меч, как вдруг Лао Гунчжу начал открывать рот и произносить эти
проклятые слова.
Юэ Цинъюань был готов перерезать ему горло прямо на глазах у всех, готов был продолжать сражаться, несмотря на раны на своем теле.
Он бы защитил Сяо Цзю, что бы тот ни сделал, но этого не потребовалось.
И Сяньлян ворвался в их лагерь с праведным гневом, проклиная дворец Хуанхуа за необдуманные действия и подвержение опасности его главного ученика. Это остановило всех на месте, и группа дружно опустила руки. Вся бешеная энергия боя была потеряна из-за шока, вызванного разгневанным лордом пика.
По словам И Сяньляна, Сяо Цзю выполнял совершенно отдельное задание, и из-за неудачного выбора места встречи ему пришлось вступить в схватку с Тяньлан-цзюнем. Невезение и плохая связь стали причиной того, что Хуанхуа безрассудно забежал вперёд. Юэ Цинъюань был рад, что всё так и есть, и
не хотел знать правду.
Всё, чего он хотел: чтобы Сяо Цзю открыл глаза и посмотрел на него.
Он был бы счастлив только от этого.
***
Прошло две недели, прежде чем Шэнь Цинцю пришёл в себя.
Лю Цинге наблюдал за тем, как Юэ Цинъюань с каждым днем все больше и больше задерживается возле него. Ничто не могло оторвать его от бдения рядом с этим злопамятным человеком. Ничто не могло заставить Юэ Цинъюаня отпустить его.
Лю Цинге не мог его винить.
Шэнь Цинцю был ужасающе бледен, когда его привезли обратно. Главный ученик Бай Чжань искренне считал его трупом, не более чем телом для погребения, но, конечно, такой подлый ублюдок всё ещё был жив.
Каким-то образом.
Лю Цинге знал — как. Он знал, каким упрямым может быть ученик-соперник, как не желает этот подонок уступать кому бы то ни было.
Шэнь Цинцю не подчинялся
ничьей воле, кроме своей собственной.
Лю Цинге обычно ненавидел его за это, но в этот раз был ему благодарен. Он был рад, что тот не сдался. Смерть явно охотилась за ним, но Шэнь Цинцю был из тех, кто смотрит смерти в лицо и усмехается. Более того, Юэ Цинъюань доказал, что ради Шэнь Цинцю он готов сражаться даже с богами.
Лю Цинге было горько видеть, как сильно шисюн заботится об этом раздражающем человеке. Это заставляло его ненавидеть Шэнь Цинцю ещё больше, совсем чуть-чуть, но он не хотел, чтобы тот умер. Он боялся, что случится с Юэ Цинъюанем.
Что может сделать Юэ Цинъюань, если Шэнь Цинцю умрет.
К счастью, ублюдок наконец-то открыл глаза.
К счастью, с ним всё будет в порядке.
В тот день вся секта вздохнула с облегчением.
Лю Цинге тоже, с тихой радостью увидев эти глупые зелёные глаза, радостно покинул свое место на дереве у окна в комнату Шэнь Цинцю. Он тоже сидел здесь, не сводя глаз с шисюна и шиди.
Теперь он мог расслабиться и вздремнуть.
***
Шэнь Цзю проснулся в муках.
Проблема была не в его боку, хотя он знал, что и тот скоро начнет болеть.
Нет, это было
горе. Он уже оплакивал так одного глупого мужчину, который пытался выполнить давно умершее обещание, и ненавидел его всеми фибрами своего существа, а затем и себя
за то, что он стал причиной этого.
Теперь он ненавидел и Тяньлан-цзюня.
Он так старался не допустить этого события. Шэнь Цзю, используя свои ограниченные знания, разрабатывал схемы, планы и вёл бесчисленные молчаливые сражения, чтобы предотвратить это, но
всё было напрасно.
Судьба была сукой, а одержимость — непобедимой силой.
Ничто не могло встать между
демоном и
его одержимостью, даже разум.
В прошлой жизни Шэнь Цзю уже сталкивался с одержимостью демона и видел, как она сжигает в пепел всё, что ему было дорого. Эта зеркальная жизнь была такой же жестокой, если не более.
Он ненавидел её за неизбежность.
Он ненавидел судьбу, впивающуюся своими цепями в его кости.
Он ненавидел Тяньлан-цзюня за то, что он был так добр к нему.
Шэнь Цзю ненавидел себя за то, что надеялся и старался изо всех сил, а потом снова потерпел неудачу и остался позади. В последний раз, когда он лежал, глядя в потолок медицинской палаты, он жалел, что не умер от ран.
Тяньлан-цзюнь не раз говорил ему, как ему неприятно и омерзительно случайное желание Шэнь Цзю умереть.
Что же, демон больше никогда не услышит этих слов.
По крайней мере, если бы он умер вместе с ним, Шэнь Цзю не чувствовал бы себя таким одиноким.
Но Шэнь Цзю
знал, что произойдёт. Он планировал эти события, даже когда боролся за их предотвращение. И это меняло ситуацию. Это всё меняло.
Он знал, где сейчас находится Тяньлан-цзюнь — его душа запечатана, а тело тайно замуровано культиваторами под горой, хотя никто не счёл нужным сообщить ему об этом. Он знал, что он нужен демону, что так много людей нуждаются в нём, и он должен взять себя в руки. Впрочем, Шэнь Цзю мог сделать это утром.
Пока же ему хотелось просто поплакать и оплакать своего дорогого друга.
Его планы могли подождать.
***
Шэнь Цзю встал и начал двигаться, как только смог, вопреки всеобщему желанию и советам врачей Цянь Цао.
Все надеялись, что он отдохнет и подлечится, но это было не в его характере.
Мужчину не волновало, как сильно будет рубцеваться рана. У него были дела поважнее: связаться с Чжучжи-ланом и устроить заговор против мастера дворца Хуанхуа.
Мерзавец должен был пострадать за свои действия.
Шэнь Цзю позаботится об этом, но сначала нужно заставить всех,
блять, оставить его,
нахер, в покое.
Му Цинфан не переставал его проведывать. Шан Цинхуа не переставал оставлять ему маленькие подарки на кровати. Лю Цинге не переставал таиться за каждым углом, хмурясь и приказывая вернуться в постель.
И Сяньлян был, на удивление, наименее властным, чем все остальные.
Да ему и не нужно было это. Он не мешал ему гулять, когда ему вздумается, но шифу не спускал с него глаз, а его товарищи-ученики были неумолимы в своих придирках и чрезмерной опеке.
Дай Вэйюнь, как его телохранитель, стал отпихивать тех, кто подходил слишком близко, а Хэ Цзыму неоднократно вступал в перепалки с Лю Цинге по поводу преследования этого человека. Дай Цзяи быстро делала всё для него, нанося оскорбления, но он не мог на них злиться. Они все были слишком заботливы. Но Шэнь Цзю
не мог вынести их заботы, когда ему было так плохо.
Хуже всех был Юэ Цинъюань.
При виде Юэ Цинъюаня в Шэнь Цзю вспыхивала ярость, грозившая испепелить их напряженную связь.
Кровь Тяньлан-цзюнь была так свежа на заботливых руках Юэ Цинъюаня — большое, несмываемое пятно на человеке, которого он когда-то считал почти совершенством.
Шэнь Цзю всё ещё заботился о
Ци-ге.
Он никогда не испытывал бы привязанности к
Юэ Цинъюаню, как бы сильно он его ни ненавидел. Юэ Цинъюань всегда был ему ненавистен. Юэ Цинъюань всегда игнорировал действия Шэнь Цзю, с радостью говорил, что они друзья, но при этом
никогда не понимал Шэнь Цзю. Шэнь Цзю презирал это неглубокое, но бесполезное доверие, и ещё больше презирал его сейчас.
То небольшое перемирие, которое они заключили в последнее время, было нарушено.
Шэнь Цзю не мог игнорировать вопросы, преследующие его без ответа, и наслаждаться общением с шисюном. Он и не хотел этого, ведь действия Юэ Цинъюаня снова причинили ему боль. Логически Шэнь Цзю понимал, что Юэ Цинъюань ни в чём не виноват, но сердце подсказывало, что из-за этого человека он снова потерял то, что ему было дорого.
В своей первой жизни Шэнь Цзю потерял
сердце свободу из-за него. В этом зеркальном мире он потерял надежду на лучшее будущее.
Смерть Тяньлан-цзюня означала не просто потерю друга. Она означала крушение планов Шэнь Цзю. Бессмертный теперь понимал, что, сколько бы он ни боролся, судьба всё равно попытается наложить на него руки. Этот урок был высечен в его костях. Все его планы покинуть секту и отправиться путешествовать, отметив мир между Тяньлан-цзюнем и праведными сектами, рухнули.
Он
знал, каким будет его будущее. Он
знал, как умрёт.
Но Шэнь Цзю не был ни идиотом, ни трусом.
Он знал, что даже если не может остановить большие события, то может их изменить. В этом зеркальном мире Шэнь Цзю был не один, он не был шисюном Лю Цинге, не был таким откровенным подонком. Поэтому Шэнь Цзю боролся.
Он бросит все силы на то, чтобы испортить судьбу, а когда снова встретит свою смерть от рук Ло Бинхэ, то на этот раз встретит смерть с самодовольной ухмылкой.
