Невозможно познать Свет, отвергая свою Тьму. Муад’Диб
~~~
Дворец Харконеннов по-настоящему огромен, как небольшой город – Пол это понимает, когда они идут с на-бароном в домашнюю библиотеку Харконненов. Так далеко от знакомого крыла дома он еще не бывал. Во дворце легко заблудиться, если не ориентируешься во всех его переходах. Коридоры одинаковые – черные гладкие стены и полы, потолок теряется высоко вверху, источники тусклого света не разглядеть. Окон нет нигде, и у Пола ощущение, будто он находится глубоко под землей, в огромном человеческом муравейнике. Они идут уже довольно долго по коридорам и переходам, встречая на пути лишь военные отряды и пропускные пункты дворцовой охраны. Гладкие бритые головы, бледная кожа, тусклый отблеск черных доспехов и гул молчаливо марширующих отрядов усиливают ассоциацию с жилищем насекомых. Пол задается вопросом, зачем здесь столько военных? Неужели барон боится мятежа? Все здесь очень отличается от домашней обстановки в его родном доме на Каладане, где для постороннего взгляда охрану было заметить непросто. И если такое случалось, эти люди выглядели приветливо и благодушно. Пол на несколько шагов отстает от Харконнена просто, чтобы не идти в ногу с ним. Не хочет даже случайно на повороте допустить касание. Ему кажется, что фигура на-барона занимает слишком много пространства даже в огромном коридоре. Харконнен идет плавным широким шагом с высоко поднятой головой, от каждого движения разлетаются края его длинной, почти в пол, черной туники. В кои–то веки он не красуется обнаженным торсом, плотная ткань обтягивает его плечи и руки, неизменные клинки на кожаных ремнях довершают образ наследника Дома. Их сопровождает вооруженный до зубов, сосредоточенный и настороженный, личный телохранитель на-барона и несколько служанок на почтительном расстоянии позади. Служанки толкают перед собой два небольших подноса на портативных силовых генераторах, нагруженных папками с документами. Навстречу их небольшой группе снова появляется боевой отряд, солдаты останавливаются и салютуют на Харконненовский манер, пока на-барон и Пол их не минуют. Пол улавливает в эмоциональном поле восхищение, смешанное со страхом, которое эти люди чувствуют, завидев младшего наследника своего Дома. Любопытно. Наконец, они заходят в тупик очередного длинного коридора и останавливаются у высоких дверей, перед которыми их приветствует отряд охраны. Харконнен подходит вплотную к двери и вкладывает ладонь правой руки в скрытое от взгляда Пола углубление, его пальцы двигаются там, и раздается тихое пощелкивание внутренних механизмов. В следующий момент двери мягко распахиваются, и на какую-то долю секунды у Пола сбивается дыхание и режет глаза из-за ворвавшегося в появившемся проеме потока света, ослепительного для глаз после полумрака коридора. Харконнен делает шаг назад и медленно – почему-то слишком медленно – поворачивается и оглядывается на Пола. Его темная высокая фигура будто облита с ног до головы ярким солнечным светом, и стены вокруг проваливаются куда-то вниз, а за ними падает и сердце Пола. Воздух начинает дрожать от палящих лучей полуденного солнца Арракиса, и Пол смотрит на Харконнена через трепещущую на ветру черную газовую накидку. Я уже видел это когда-то. Или увижу однажды. – Пойдем, Атрейдес, – хриплый голос звучит издалека, будто сквозь песчаную бурю, и Пол вспоминает о дыхании и усилием воли хватается за текущий момент реальности, возвращаясь в коридор дворца на Гьеди Прайм. В этот раз видение застает его врасплох, но у него получается из него выбраться. Контроль не потерян. Несколькими циклами дыхания Пол успокаивает сердце и заходит в библиотеку вслед за Харконненом. Помещение библиотеки впечатляет Пола своими размерами и непохожестью на все, что он до сих пор видел во дворце. В центре огромного круглого зала стоит массивный овальный стол на резных ножках из окаменевшего элаккового дерева. Столешница из нефрита с белыми прожилками – необычный предмет роскоши для Дома Харконеннов. У стен высятся шкафы с книгами, свитками, коробками книгофильмов. По периметру зала поднимаются резные винтовые лестницы на ярусы следующих этажей, теряясь где-то высоко в полумраке. Тысячи книг, картины, разноразмерные глобусы планет, карты и модели солнечных систем – Пол пытается охватить все это взглядом, оглядываясь по сторонам до головокружения от восторга. Главный зал освещается лучами солнца, падающими из множества высоких – от пола – стрельчатых окон и плавающими в пространстве лампами-шарами. Пол забывает, где находится, настолько это все непохоже на увиденное им ранее во дворце. Как будто Харконнен только что открыл двери в совершенно другой мир. – Здесь будет удобнее работать, чем в нашем с Глоссу кабинете, – до Пола доносится голос на-барона, и почему-то он звучит так, будто его хозяин оправдывается. Пока Пол ходит по залу и смотрит по сторонам, Харконнен раздает распоряжения служанкам, они раскладывают папки с документами в нужном ему порядке, достают письменные принадлежности. Наконец, Харконнен жестом отсылает телохранителя за двери, служанки в своих полупрозрачных одеждах молчаливыми тенями застывают у стены. Пол чувствует на себе взгляд серо-голубых глаз, жадно следящих за каждым его движением. Он отмечает, что волна пристального собственнического внимания от на-барона становится более спокойной и комфортной, не такой удушающей, как раньше. Пол подходит к одному из стрельчатых окон – на какое-то мгновение ему кажется, что он увидит зеленый простор владений Атрейдесов и виднеющийся вдалеке океан – но ожидаемо перед ним открывается унылый промышленный пейзаж Гьеди Прайм. Пол вспоминает уютную небольшую библиотеку Атрейдесов, по совместительству и домашний рабочий кабинет отца. Много вечеров они с ним провели бок о бок – Лето за планетарной документацией, а Пол с книгами. Иногда к ним присоединялась и леди Джессика, занимала диванчик у камина с каким-нибудь древним свитком. В особенно холодные сырые каладанские дни в камине потрескивал огонь, тепло от него обволакивало тело до приятной сонливости, а снаружи по высоким окнам стекали потоки дождевой воды, размывая окружающий мир из зеленых просторов и глади океана, оставляя лишь маленький уютный оазис на троих. Леди Джессика часто подходила к одному из них – мужу или сыну – гладила напряженные плечи, целовала в лоб. Как бы не был занят герцог, он всегда отвечал на ее ласки и провожал нежным взглядом. Пол прижимает ладонь к стеклу окна, его прохладная поверхность кажется чужеродной – Харконнены используют особый сплав для усиления света своего умирающего черного солнца – и застилающий весь горизонт шлейф бурого смога заставляет отвести взгляд. Подавив поднявшуюся было в груди болезненную тоску, Пол сосредотачивает внимание на любопытном экспонате напротив окна и понимает, почему библиотека так усиленно охраняется. Перед ним редкая коллекционная вещь – модель изученной части Галактики на специальном пьедестале в прозрачной защитной сфере. Тончайшие платиновые круги обозначают траекторию движения планет, каждая из которых инкрустирована соответствующими драгоценными камнями, холодно поблескивающими под направленными лучами дополнительной подсветки. Малахитовый шарик Каладана усыпан голубыми бриллиантами и сапфирами. Желтый турмалиновый Арракис сверкает золотистыми топазами. Гьеди Прайм – маленький стальной шарик с вкраплениями черного агата. Пол поворачивает серебряный ключ, торчащий из центра пьедестала, и модель начинает двигаться, планеты медленно плывут по своим орбитам, отбрасывая разноцветные искрящиеся блики по всему залу. Пол прослеживает пути между планетами, каждая из которых до сего дня служила ему временным домом – Каладан, Арракис, Гьеди Прайм. Арракис дальше всех, но притягивает взгляд теплым желтым отблеском, вызывая мурашки по коже от воспоминания о палящем безжалостном солнце. Пол проходит дальше, окидывая взглядом стены – под защитными прозрачными куполами (Пол уверен, зная Харконненов, их не пробьешь и артиллерийским огнем) находятся картины в тяжелых древних рамах, полотна неизвестных мастеров старой Земли, некоторые из которых Полу знакомы по книгофильмам–энциклопедиям. Он видит портреты давно умерших людей, пейзажи несуществующей планеты, обыденные сцены человеческой жизни и героических смертей. Взгляд привлекают обнаженные мужчины и женщины, влюбленные пары, изображенные художниками так, будто парят на воздушных ложах своей страсти. – Нравится, герцог? – от созерцания полотен его отвлекает хриплый голос. Пол нахмуривается. – Не называй меня так. Герцог – мой отец, и он жив. Харконнен с интересом смотрит на него, оперевшись на стол ладонями и подняв голову. Он выглядит необычно в закрытой по горло одежде. Эта мысль раздражает, как назойливая муха, и Пол старательно загоняет ее в глубины сознания. – У вас, Атрейдесов, ведь тоже есть библиотека? Предполагаю, не настолько роскошная, как эта. – Ты намекаешь, что я провинциал? Атрейдесы не кичатся своим богатством, – резко отвечает Пол и идет к столу. Харконнен смотрит на него, склонив голову к плечу. Его взгляд внимательный, и почему-то Полу кажется теплым. – Но признаюсь, я впечатлен, – добавляет Пол мягче и садится за стол напротив него. Полиморфное черное кресло на силовом генераторе тут же принимает форму его тела, удобно обволакивая и создавая опору. Чертовы передовые технологии Харконненов. В библиотеке его Дома стояли тяжелые деревянные стулья с прямыми спинками. Полу становится жарко под пристальным взглядом серых глаз, и он ворчливо добавляет: – Ну давай, показывай, что надо делать, пока я не передумал. Харконнен моргает, затем кивает немного заторможено. Он окидывает взглядом папки между ними, будто что-то мысленно решая, затем обходит стол и становится рядом с Полом. Край его туники цепляется за кресло, и когда он наклоняется и тянется за нужной папкой, взгляд Пола невольно падает на открывшееся в вырезе одежды крепкое бедро, плотно обтянутое штанами. От Харконенна пахнет маслом для заточки ножей и чем-то еще, что Пол не может обозначить. Запах вызывает легкое раздражение. Животное внутри заинтересованно поднимает голову. – Мне нужно, чтобы ты проверил в каждой из них эти данные… здесь и здесь… – Пол следит, как на-барон достает из папки бумаги и показывает определенные графы. – В итоге должны сойтись вот эти числа. Обрати внимание сюда, тут часто бывают погрешности. Пол кивает. Это легко. Он любит такие задачи, они помогают навести порядок в голове и успокоить эмоции. Он следит за руками Харконнена, перебирающими бумаги. На правой руке поблескивают платиновые кольца – одно узкое рельефное на указательном пальце, второе широкое и гладкое на среднем. Кольца соединены между собой короткой тонкой цепочкой. Раньше Пол не замечал у него никаких украшений, может, это ключи от дверей библиотеки? Почему-то он не может оторвать взгляда от этих колец на длинных пальцах. Наконец, Харконнен отходит и садится за столом напротив. Полу становится легче дышать. – Почему у вас нет ментата для такой работы? – спрашивает он то, что давно занимало мысли. – Много вопросов задавал, и мы его съели, – отвечает Харконнен, плотоядно оскалившись черными зубами. Но его глаза смеются по-настоящему, и на это приятно смотреть. Пол не может сдержать улыбку, и Харконнен продолжает: – Дядя не доверяет ментатам. Он их ненавидит. И жалеет, что человечество потерпело крах с идеей о мыслящих машинах. – А почему этим занимаешься именно ты? – допытывается Пол, играя карандашом в руке. Харконнен ставит локти на стол, переплетает пальцы. Взгляд серых глаз прямой и открытый. Пол думает, что они сидят так впервые – друг напротив друга. – Не доверяю Глоссу, он самодовольный идиот. Придет время, и я буду править Домом, поэтому должен знать всю подноготную, – Харконнен говорит это спокойно, будучи совершенно уверенным в своих словах. Полу нравится этот ответ. Он верит ему. Но выдерживать прямой взгляд становится тяжело, и он опускает глаза, разглаживает листки бумаги для расчетов перед собой на столе. – У нас маленькая библиотека. Но уютная. Мы часто проводили там время всей семьей. Особенно в сезон дождей, – говорит Пол, почему-то чувствуя, что важно рассказать об этом. – Дождь – это потоки воды с неба? – осторожно спрашивает на-барон. – Да, много холодной воды с неба. На улицу не выйдешь, и все занимаются домашними делами. Мы зажигаем огонь в каминах и греемся возле них, – со вздохом говорит Пол. – Я бы вышел под дождь, – пожимает плечами Харконнен и крутит между пальцами карандаш. Пол тихо фыркает. Вспоминает, как дождь застал их с отцом в долине среди могил предков, и они мужественно терпели холодную воду с неба, степенно возвращаясь на дорогу к дому, пока, наконец, не вытерпели и побежали. Они смеялись, Пол тогда был очень счастливым. Какое-то время Харконнен молчит. Пол слышит, как он шелестит бумагами. – Эту библиотеку создал первый супруг дяди. Вот почему здесь все так сильно отличается от остального дворца. Барон подарил ключи, когда мне было десять лет. Она моя, кроме меня ею никто не пользовался. До настоящего момента. Здесь есть каталог, так что, если тебе что-то надо будет… – Харконнен замолкает. У Пола пересыхает в горле. Перед глазами возникает образ мальчика, в одиночестве сидящего за огромным столом. Мальчик-Фейд. – Спасибо, – сдержанно отвечает Пол. Чувство благодарности к Харконенну – удивляет. На-барон начинает что-то деловито писать в своих бумагах, и Пол отбрасывает ненужные мысли, с энтузиазмом принимается за работу. Он любит математику, в ней все так просто и понятно. Операции с числами успокаивают и придают уверенности в том, что все закономерно и неслучайно. Время проходит быстро – они работают в комфортной тишине несколько часов. Разум Пола сосредоточен, он ни на что не отвлекается. Папок становится все меньше, и Пол в какой-то момент отрывается от расчетов. Он не чувствует на себе чужого внимания, это необычно. И Пол решается украдкой взглянуть на Харконнена. Тот сидит, сгорбившись над бумагами, как черная нахохлившаяся птица, хмуро уставившись в свои записи. Одним карандашом он что-то остервенело черкает в документе, второй засунут за ухо, а третий зажат в зубах. Губы его шевелятся, плотно обхватив блестящий от слюны карандаш, и Пол чувствует, как его внезапно бросает в жар. Животному хочется. Воображение предательски подкидывает Полу образ, мастерски обойдя все запреты разума: Харконнен стоит перед ним на коленях прямо здесь, в библиотеке, его длинные пальцы гладят бедра Пола, металлические кольца холодят распаленную кожу, а горячие губы на его члене, и Пол сжимает руку на обтянутом черной тканью крепком плече… …и карандаш с треском ломается в кулаке Пола, он выскакивает из-за стола так резко, что полиморфное кресло отлетает к стене, как торпеда, напугав служанок. – Что-то ноги затекли, надо размяться, – шипит Пол с ненавистью, бросая обломки пластика на стол. Не подняв головы, только перекинув языком карандаш в уголок рта, Харконнен бормочет: – Туалет на втором ярусе, первая дверь справа. Пол сжимает кулаки и шагает в указанном направлении. Он находит туалет, и с третьей попытки открывает двери – нужно провести рукой по выпуклой поверхности рядом с лампой-шаром. Внутри не просто туалет, а роскошная ванная комната – с большим зеркалом, душевой кабиной и унитазом. Пол смотрит на свое отражение в зеркале, и оно ему не нравится. Он зол и испуган. Контроля нет. Ему в голову пришло не видение, которое может быть правдой или неправдой. Он увидел то, чего хочет собственное подсознание, оно показало ему ясно и конкретно, чего хочет, легко разрушив все тщательно воздвигнутые запреты сознания. Животное хочет на волю. Пол понимает, что литания не сработает. Не в этой ситуации. Ничего не сработает, кроме… Невозможно познать Свет, отвергая свою Тьму. – Ладно, я дам тебе это, но не больше, – рычит Пол сквозь зубы. Можно попробовать обмануть животное. У него так крепко стоит, несмотря на охватившую злость, что даже обидно. После брачной ночи Пол дрочил себе несколько раз только, чтобы сбросить напряжение, с пустой головой, никаких картинок с на-бароном. Терпеливо доводил себя до физиологической разрядки. Сейчас он честен с собой, ему безумно хотелось повторить ощущения, которые открыл ему Харконнен. Пол расстегивает штаны, спускает их вместе с бельем до колен. Опирается одной рукой на стену рядом с зеркалом, второй берет в руку твердый член. И закрывает глаза. они в библиотеке – Харконнен стоит у окна – Пол подходит к нему, тянется и целует в губы – рот мягкий и теплый – он гладит Пола по лицу – металл колец холодит кожу Не работает. Пол раздосадовано шипит и вызывает другой образ: то, что происходило в их спальне в брачную ночь. То, что животному хорошо известно на вкус, запах, слух и ощущения. И отдает контроль. Когда он заканчивает, оргазм потрясает все тело настолько сильно, что Пол едва удерживается на ногах и стонет, прижавшись мокрым лбом к зеркалу. Отдышавшись, он поднимает взгляд на свое отражение. У него расширенные зрачки, будто он вдохнул целую пригоршню специи, волосы взлохмаченные, лицо покрасневшее, влажные губы дрожат. Животное довольно урчит. Пол убирает следы спермы, долго моет руки и лицо, пока решается вернуться в зал. Он спокоен и собран. Что-то сдвинулось в его подсознании, будто кусочек паззла встал на нужное место, дополняя картинку. Когда он возвращается в зал, на-барон выглядит довольным – развалился в кресле, широко расставив ноги – вырезы туники от бедра это позволяют. Вся его поджарая фигура в облегающей черной одежде с клинками на поясе выглядит чужеродной среди окружающей обстановки. Он что-то мурлычет себе под нос, похлопывая карандашом по пухлым губам. Видимо, данные сошлись. Он не смотрит на Пола, слишком доволен собой. Пол вздыхает и отводит взгляд, усаживается на свое место. Усилием воли возвращается к цифрам, они успокаивают. Пол снова погружается в расчеты с головой, они захватывают и не отпускают. Когда перед ним остается лишь несколько папок, Пол возвращается в реальность. Он не заметил, что служанки принесли им обед – мясо с овощами и какие-то фрукты, напоминающие большой виноград. Харконнен уже успел поесть, и Пол понимает, что проголодался, увидев, как он с удовольствием облизывает мокрые от сока пальцы, вальяжно развалившись в кресле, словно сытый хищник. Впрочем, он прекращает это делать, когда старшая из служанок, та, которая появилась вместе с другими подавать блюда – пожилая женщина с узким, нетипичным для Харконненов лицом, в сером длинном платье с черной вышивкой на подоле – мягко дотрагивается до его руки и подносит маленькое влажное полотенце. Она держит спину прямо и не прячет взгляда, как другие девушки. В ее маленьком жесте Пол считывает неподдельную заботу. Харконнен машинально садится прямо и послушно вытирает руки. Он делает несколько движений шеей, видимо, она у него затекла от долгого сидения. Старшая служанка без слов большим пальцем проводит по линии его ключиц, и он расправляет плечи и поднимает подбородок. Полу кажется, что он наблюдает за безмолвным диалогом между ними. Женщина становится позади кресла на-барона и быстро расстегивает высокий ворот туники, обнажая его шею и плечи. Ее ловкие пальцы совершают какие-то манипуляции, и Харконнен расслабляется, обмякает в ее руках, его глаза закрываются, а на лице появляется выражение блаженства. Животное открывает глаза. От неожиданности Пол засматривается на сцену перед ним так, что изо рта выпадает виноградинка и катится по столу. Словив взгляд служанки и побагровев от смущения, Пол хватает ягоду и поспешно запихивает в рот. Под пальцами женщины в шее Харконнена что-то хрустит, и он стонет от удовольствия, разомкнув порозовевшие губы. Воздух вокруг Пола начинает дрожать, все заволакивает сизой дымкой, и сердце Пола ухает куда-то вниз. Стены библиотеки пропадают, он находится во дворце Атрейдесов, на Каладане. Знакомые запахи и звуки родного дома обрушиваются на него. Он не один в полумраке своей спальни, на сбившихся простынях кровати. В камине потрескивают поленья, по виску стекает капля пота. Дождевые капли барабанят по стеклу. Сезон дождей. Пол видит свои руки на чужой шее – это Харконнен. Нет, это Фейд. Его Фейд. Фейд перед ним полностью обнаженный. Он стонет в подушку громко и требовательно, и Пол прижимается к его влажной от пота спине, толкается бедрами еще и еще… и… – Хочешь еще чего-нибудь? – резкий голос выбрасывает Пола в реальность, оставляя с бешено колотящимся сердцем и взмокшими висками. Это все должно произойти. Харконнен сидит напротив и настороженно смотрит на него, склонив голову к правому плечу. Его воротник наглухо застегнут, старшая служанка убирает посуду, не поднимая взгляда. Пол сперва не понимает, о чем он спрашивает, а затем отрицательно качает головой. Мы будем вместе на Арракисе. Будем вместе на Каладане. Картинка дополняется другими паззлами, и от этого становится спокойнее на душе. Есть контроль. Дождавшись, когда старшая служанка уйдет, Пол задает вопрос: – Кто она? – Василисса? – переспрашивает Харконнен. – Старшая над моими служанками. Теперь они и твои, кстати, тоже. – Она не такая, как все. Относится к тебе по-другому. Полу кажется, что не нужно быть ментатом, чтобы почувствовать нежность и обожание со стороны этой женщины и безграничное доверие в ответ от Харконнена. На-барон бросает на Пола быстрый оценивающий взгляд, будто решая, что говорить. – Она помнит меня, когда я попал в Дом. Это были странные времена, – медленно говорит он и сглатывает ком в горле, взгляд падает вниз. – Василисса заботилась обо мне… всегда, когда мне было плохо. Эмоциональное поле сжимается от боли и стыда, словно пружина. Бледное лицо Харконнена мрачнеет. Он смотрит невидящим взглядом на лежащую перед ним бумагу, рука неподвижно застывает с зажатым в ней карандашом. Животное все понимает и ждет. Пол вспоминает все те слухи, которыми полнилась Галактика про младшего наследника барона Харконнена. Говорили такое, от чего кровь стыла в жилах, и нормальная психика отказывалась принимать, что такое возможно. Пол давно разобрался, как много преувеличения и вранья было в этих сплетнях. Но он вдруг с отчетливой ясностью понимает, что было правдой. Про мальчика-Фейда. Чужая боль становится близкой и понятной. Вся цепочка событий как на ладони – к чему она привела чужую судьбу. И возможно, он вплотную подошел к ответу на вопрос, зачем ему – тому будущему Полу Атрейдесу – Фейд-Раута Харконнен за правым плечом. Его Фейд. Пол наблюдает, как на столешницу между ним и на-бароном падают дрожащие разноцветные блики от светопреломления драгоценных камней на планетах модели Галактики – зеленые, желтые, синие, красные… и думает, что теперь здесь не будет места одиночеству. Пришло время сделать еще один осторожный шаг. И найти ту самую точку невозврата, когда он испугался реакции своего животного и выбрал остановить чужую волю и оборвать сознание, не пытаясь поговорить. Пол делает глубокий вдох, затем выдох, и решается на слова, потому что теперь можно. – Я никогда ни с кем не целовался, – произносит Пол так тихо, что сам едва слышит собственный голос. В наступившей тишине сердце бьется оглушительно громко. Харконнен медленно поднимает взгляд на Пола. Здравствуй. Фейд.