Что тебе снится?

- Привет великому герою! - отсалютовал исполосованной рукой Крыс, входя, как приличный человек, в двери. - Вот и закончился еще один прекрасный день. Надеюсь, я не очень помешал? - Чего ты хочешь? - простонал Второй капитан, понимая, что от призрака так просто не отделаешься. - Я-то? - Крыс сделал шаг к нему. Ким отпрянул. - А как ты думаешь? - Прошипел пират, зло сузив глаза, уперевшись взглядом в лицо Кима. - Я жить хочу, Ким! Но это, как я понимаю, мне теперь не светит. Приходится искать плюсы в своем теперешнем положении. Крыс прошел в каюту, сел в кресло, откинувшись на спинку и положив ногу на ногу. Ноги были относительно целы, хоть штанины комбинезона были исполосованы лазерным резаком. На них тоже была кровь. Ким тяжело сглотнул. - Что так смотришь? - поморщился Крыс. - Долго ты будешь ко мне приходить? - ответил вопросом на вопрос Ким. - Не знаю, - пожал плечами пират. - А что, уже надоел? - Да! - не выдержал Ким. - Придется потерпеть, - усмехнулся Крыс. - Тебе неприятно меня видеть? Но ведь это твоя работа. - Ты это заслужил! - выкрикнул Второй капитан. - Ты виновен в смерти Третьего! - Ну, да, - не стал спорить пират. - Я с ним перестарался. Не стоило позволять Весельчаку слишком усердствовать. Что? - развел он руками в ответ на безмолвный вопрос Кима. - Пытал именно Весельчак, я, знаешь ли, не особенный любитель этого. Ну, при мне, да… Я же должен был узнать про этот чертов галактий! Но сам я Третьего не трогал. И не смотри так недоверчиво. Мне нет смысла сейчас как-то оправдываться, ты же меня уже убил за это! Правда, такого зверства я от тебя не ждал… Ужасно больно было, чтоб ты знал! Крыс поморщился, провел рукой по груди, словно до сих пор чувствовал боль от лазера. Ким против воли почувствовал, что довольно улыбается. - Вот-вот, - бросив взгляд на его лицо, сказал Крыс. - И даже проблеска совести нету! А еще меня называют самым холодным и жестоким негодяем в галактике! - Называли, - поправил Ким. Крыс хмуро посмотрел на него, покачал носком черного сапога. - Не надейся, Ким, - сказал он. - Моя слава меня переживет. Пережила. А ты лучше подумай, как ты будешь дальше с этим жить. - Хорошо буду жить! - выкрикнул Ким, чувствуя как отливает от лица кровь. Крыс ткнул его в больное место. Весь день Ким не находил себе покоя, вспоминая последние слова Крыса: “Если бы ты дал мне возможность защищаться, я бы не пришел”. Ким знал, понял, что он имел в виду. Понял, потому что и сам чувствовал вину. Но не за то, что убил пирата, в конце концов, тут он был в своем праве. А за то, что расстрелял безоружного, лишенного возможности сопротивляться пленника. Если бы он просто застрелил Крыса после сообщения профессора Селезнева о том, что Третьего не удалось спасти, снова подумал Ким. Если бы… Но он поступил иначе. Он хотел, чтобы Крыс ответил за гибель Третьего, он хотел причинить пирату самую страшную боль, какую только мог! И он сделал это. Стал палачом. Но не это напугало его. Его напугало то, что он получал удовольствие, слыша крики Крыса, видя его мучения. И когда все было кончено, на секунду он почувствовал разочарование оттого, что все закончилось так быстро. Если бы он мог, то оживил бы Крыса и казнил бы его еще раз. И эта мысль напугала его до судорог! Неужели он стал таким же, как пираты? Как Весельчак У, который любил пытать и мучить? Это грызло Кима изнутри весь день, жгло огнем, не давало покоя. Он боялся, что это теперь будет продолжаться долго, может быть всю его жизнь. Но услышать намек на это от самого Крыса Ким ожидал меньше всего. Крыс внимательно глядел на него, развалясь в кресле. Поза была расслабленной, но взгляд пирата был цепким, острым. - А! - сказал он вдруг. - Проняло все-таки! Ну-ну… - Н-нет, - Второй капитан почувствовал, что весь взмок и стер ладонью испарину со лба. Да что с ним, в самом деле? - Ничего подобного. Крыс приподнял бровь. Но сказать ничего не успел. В двери каюты шагнул Третий капитан. В тот первый раз Ким не смог рассмотреть его как следует. Зато теперь увидел. В отличие от Крыса, Третий не демонстрировал свои раны, он был затянут в новенький серебристый комбинезон. Но глаза его были обведены темными кругами, словно он сильно устал. - Привет, - поднял правую верхнюю руку Третий. - Ага, - откликнулся Крыс, словно поздоровались с ним. Ким же смотрел на товарища, приоткрыв рот, не зная, что сказать. - Привет, - слабым голосом сказал он. - Третий, я… - Знаю, - вздохнул Третий, проходя в каюту и садясь за неимением второго кресла на край койки. А Ким запоздало удивился, как это призраки умудряются сидеть, не проваливаясь сквозь мебель. Да и двери они открывают. - Ким, ты понимаешь, что ты совершил? - спросил Третий. - Я отомстил! - выкрикнул Ким. - Я за тебя отомстил! - А я тебя об этом просил? - голос Третьего утратил былую мягкость. - Ты совершил страшный поступок, Ким, и ты даже не раскаиваешься. - Да нет, - сказал Крыс из кресла. - Кажется, до него начало доходить. - Это хорошо, - кивнул Третий. - Но, Ким, прошу тебя, прекрати прикрываться моим именем. Ты отомстил не за меня. Ты отомстил за себя. Ты думал, что расправа над Крысом принесет тебе облегчение. Но стало только хуже, я прав? Ким снова вытер вспотевший лоб. - Вижу, что прав, - сказал Третий. - Легче тебе не становится. Подумай, Ким, и прекрати, наконец, прятать голову в песок. Это недостойно Знаменитого капитана и моего друга. Признайся хотя бы самому себе, что ты убил Крыса только потому что тебе самому было слишком больно от моей смерти, чтобы это выносить. Ты не хотел дальше так страдать. И тебе показалось, что ты нашел выход. Нашел виновного, на ком можно выместить свою боль. Но ты ошибся, Ким. Эта дорога ни к чему хорошему тебя не приведет. Он замолчал. Ким часто дышал, переглатывал. Он не знал, что сказать в ответ. Мысли теснились в голове, напирали одна на другую, но ухватить хоть одну из них Второй капитан все никак не мог. - Ладно, - Третий встал, шагнул, оказавшись напротив Кима. И вдруг положил руку на его плечо. Ким вздрогнул: ладонь Третьего была теплой! - Я верю в тебя. Я верю, что ты справишься с этим. Пошли. Это уже относилось к Крысу. Тот не стал спорить, поднялся, болезненно поморщившись, словно раны по-настоящему его беспокоили. Прошел к двери, пропуская впереди себя Третьего. И уже через плечо бросил: - Но ты учти, Ким, я не прощаюсь. И вышел. Дверь за ним закрылась.