Вопреки здравому смыслу

— Нацу, какого чёрта?! - громкий женский вопль прозвучал на всю квартиру новоиспечённой четы Драгнилов. И это с самого раннего утра! — Ну, знаешь... — тон девушки был полон негодования, и единственное, что ей сейчас хотелось сделать, это отвесить пару подзатыльников своему горе-муженьку, который мирно сопел в обе дырочки, согнувшись пополам на их маленьком, потрёпанном диване. На столе лежало несколько пустых бутылок из-под абсента, свидетельствующих о том, что мужчина явно не скучал этой ночью и оторвался на славу. Удушливый запах перегара ударил в ноздри, что ещё сильнее разозлило девушку, и она поскорее поспешила открыть окно нараспашку. Холодный зимний воздух, ворвавшийся в квартиру, подействовал на Люси отрезвляюще и она, вздохнув, с горечью посмотрела на безжизненное тело своего мужа. Совсем не та картина, которую мечтает увидеть хрупкая девушка, всю ночь в поте лица отработав в ночную смену, принимая одного за другим пациентов в отделении травматологии. В изнеможении, она опустилась возле спящего Нацу и, совершенно уставшая и обессиленная, равнодушным взглядом скользнула по столу, где в хаотичном беспорядке валялись пепельница, окурки сигарет возле, исписанные аккуратным почерком листы бумаги и тарелка с остатками нарезанных сыра и колбасы, которые по виду явно уже заветрились. Совсем не радужно, мало того, что доза алкоголя была слишком велика даже для человека с такой комплекцией как у Нацу, так ещё и на голодный желудок вливал в себя эту отраву. Резким движением схватив первую попавшуюся стеклянную бутыль, Люси прищурилась и пробежалась взглядом по этикетке в поиске информации о содержании процента алкоголя. — 55%... Совсем ошалел. — устало прикрыв глаза, блондинка постаралась вернуть себе хвалёное самообладание, присущее большинству медиков, и побороть жгучее желание задушить розоволосого кретина, который вот уже чуть больше года являлся её мужем. Нацу Драгнил, как свойственно многим талантливым и не признанным писателям своего времени, страстно любил в этой жизни две вещи: убегать от суровой реальности и романтизировать всё, что он ощущал и чем жил. Череда душевных кризисов, связанных с неудачами на этом поприще, не были тому исключением. В последнее время он всё чаще замыкался в себе и прибегал к алкоголю, что крайне негативно сказывалось на их семейной жизни с Люси, так как скандалы на этой почве стали чем-то неотъемлимым в их повседневности. Это до чёртиков пугало и будоражило нервы, но чем громче ссора, тем сильнее усиливалось желание преодолеть этот период, сохранив светлые чувства и остатки здравомыслия. «Слабоумие и отвага» — именно так характеризовала восприятие Люси к этой проблеме её подруга детства Леви МакГарден, в очередной раз слушая историю о том, как Нацу снова и снова топил свою нереализованность в лошадиных дозах алкоголя. Люси же вымученно улыбалась и с завидным упорством возражала на доводы лучшей подруги, аргументируя это таким по-житейски очаровательным «Любовь...» . Аккуратно встав с дивана, блондинка прошла прямиком к кухонному навесному шкафчику, достав оттуда прозрачный гранёный стакан, какие ещё пользовались популярностью в школьных столовых в советское время. Они достались молодожёнам ещё от бабушки Люси, которая берегла их для внучки в приданное. Доверху наполнив стакан ледяной водой из-под крана, девушка вновь подошла к спящему парню и резким движением руки плеснула содержимое прямо в его лицо. Реакция не заставила себя долго ждать: резко очухавшись, но всё ещё еле соображая, Драгнил встрепенулся и взревел на всю квартиру. Получился не то стон, не то крик раненого зверя. — Что за?!... — продрав глаза и сфокусировав мутный взгляд на силуэте своей благоверной, грозно над ним возвышающейся, он ещё больше взбеленился и, не меняя тона, произнёс с явным раздражением в голосе. — Ты с ума сошла?! Кто так делает? — Это я у тебя должна поинтересоваться, — в тон мужу процедила Люси, ни капли не испугавшись его интонации. — И к тебе аналогичные вопросы, Драгнил! Кое-как сев на диван и начиная разминать отекшие части тела от неудобной позы, Нацу хмуро сдвинул брови к переносице и огляделся по сторонам. Сквозняк заставил его тело поёжиться и покрыться мурашками, на улице по ощущениям были добрые минус тридцать, но даже этот холод не шёл в сравнение с тем ледяным взглядом, которым прожигала его супруга. Между ними повисла давящая тишина. Драгнил совсем не находил слов, да и не старался, так как его голова казалось вот-вот расколется на части, и его уставший от бесонной ночи организм накрывало жуткое похмелье. Физический дискомфорт вытеснил всякое чувство стыда перед своей женщиной, которая, в отличие от Нацу, всю ночь работала на благо семьи. Позже это очень ударит по его самолюбию, он снова почувствует себя последней скотиной и на этой почве постарается выставить себя жертвой в очередной раз, заложником обстоятельств, которые не складываются в его пользу вот уже который месяц подряд. И в очередной словесной перепалке он обвинит Люси и сотрудников злосчастных издательств, которые не публикуют его труды, в том, что они недооценивают его как личность и вообще, черт подери, не понимают его! Но это всё потом. Сейчас ему паршиво как никогда и единственное, чего хочется — это коктейль из таблеток аспирина и минералки. — Слушай. Не надо. — так и не осмелившись посмотреть своей жене в глаза после этой выходки, Нацу встал с дивана и направился в комнату. Видимо, сам-то он проснулся, а его совесть ещё спала беспробудным сном, так как он не ощущал её противных уколов. Только желание отсрочить неприятный разговор в виде нравоучений Люси и её жалких попыток внушить ему, что алкоголь — не выход из этой ситуации. Опостылело. Люси тотально была обессилена. Ночное дежурство и пермаментный стресс от регулярных ссор с Нацу, вовсю давали эффект упадка сил и замученности. Пытаясь хоть как-то взбодриться, она насыпала в турку молотый кофе, добавила сахар и залила содержимое холодной водой. На минуту позлорадствовав, вспоминая ошарашенный вид мужа, которого она окатила ледяной водой тремя минутами раннее, она поставила вариться ароматный кофе на медленном огне. Этот тонизирующий напиток не раз выводил блондинку из состояния прострации, давал хоть временный, но всё же бодрящий эффект на её организм. Мысли хаотично проносились в голове одна за другой, усугубляя и без того сумбурное состояние. Интересно, он за эту ночь хоть раз подумал о том, что она, Люси, будет чувствовать, увидев это нелицеприятное зрелище? Жалость к себе затопила её сознание всего на каких-то пару минут, на что девушка встряхнула головой, прогоняя от себя дурные мысли. Нельзя. Люси ругала себя за то, что в какие-то моменты не могла контролировать своё восприятие. Но она не была роботом, даже такие самоотверженные девушки со стальными нервами вроде неё, чувствовали себя беспомощными в те или иные сложные периоды жизни. Из потока мыслей её вывел настойчивый звук мобильного, который оповещал о звонке. Убавив огонь на плите, как только появилась характерная пенка по краям турки, Люси бегло посмотрела на дисплей. Звонила её мама. Помедлив всего пару секунд, блондинка выдохнула, принимая вызов, и наигранным бодрым голосом поприветствовала любимую родительницу на том конце трубки. — Привет, мам! Прости, только освободилась, вчера не было времени даже написать тебе смс. — Люси по привычке начала с оправданий, которые имели место быть. Её расстраивало, что из-за плотного графика и загруженности она не могла уделить достаточно времени своим родителям, которые частенько упрекали её в этом, но не со зла, а от того, что безмерно скучали по своему чаду. — Ох, милая, что с твоим голосом? Я хоть уже и женщина в возрасте, но не настолько, чтобы не услышать, как моя дочь изображает улыбку, — обеспокоенный голос Лейлы Хартфилии подействовал на Люси не хуже сыворотки правды, и она ощутила подступивший к горлу ком. Она всегда чувствовала себя безоружной, когда её мама вот так просто выводила её на чистую воду. Слишком проницательная женщина, которая всю свою жизнь прожила с мужем Джудо, отцом Люси, проработавшим всю свою жизнь следователем в отделе уголовного розыска. Волей-неволей за прожитые годы она и сама, не хуже отца Люси, который был профессионалом в своей области, научилась "вынюхивать" подозрительные вещи, касаемые её домочадцев. — Ты в порядке? Как там Нацу? Он устроился на работу? — вопросы сыпались на голову Люси один за другим, и она нервно сглотнула, стараясь сохранять максимальное спокойствие. — Да, мам, всё хорошо, просто... Тяжёлая смена. — врать, конечно не хорошо, но сейчас Драгнил была не готова рассказать матери правду. — Нацу пока только в поисках, не нашёл ещё подходящего варианта, — и очередная ложная информация сорвалась с губ блондинки. Нацу вовсе не искал работу, так как его писательская натура и чересчур острый язык не позволяли ему задержаться на каком-либо месте более месяца. Также он страдал обострённым чувством справедливости, которое почему-то совсем не работало в сторону его близких. Стоило ему хоть где-то упаси Господи увидеть, как в той или иной сфере творилось что-то из ряда вон выходящее, вроде коррупции, обмана населения или ущемления прав и свобод самовыражения, что было не редкостью в современных реалиях, Нацу моментально выходил из себя, при этом провоцируя бурный скандал. Естественно, никому из работодателей не нравился такой подход делу и Драгнил вылетал с очередного места работы, подобно пробке из-под шампанского. Люси разумно решила что маме это знать вовсе не обязательно. В голове всплыла недавняя фраза МакГарден «Плохому танцору всю жизнь яйца мешают», которая была в курсе этой проблемы и с завидным упрямством из раза в раз доказывала подруге, что корень проблемы кроется в самом Нацу, а не в том, какая у него там натура. — Поняла, — тяжёло вздохнув, Лейла благоразумно решила не осыпать дочь дополнительными вопросами, проявив свойственную ей материнскую мудрость. — Приезжайте к нам на выходные. Развеетесь, отдохнёте, всё полегче станет. Освежите голову, а там, глядишь, и наладится всё. Дав матери свое согласие и попрощавшись, блондинка положила трубку и поблагодарила мироздание за то, что разговор с мамой облегчил ей душу и в какой-то степени даже обнадёжил. Может быть, правда, отдых на природе им обоим пойдёт только на пользу. С этими мыслями Люси прошла в спальню и легла рядом с мужем, напрочь забыв о чашке кофе, которую налила в момент их с мамой диалога.