Вопрос доверия

Лютик не совсем понимает, что происходит после чертовой пещеры. Он чувствует, будто все стало хуже, но времени поговорить у них не выдается, да и заводить с Геральтом серьезные разговоры — та еще задача. Требует серьезной подготовки. Но он чувствует, как Геральт становится задумчивее и молчаливее, хотя, казалось бы, куда уж. И время от времени ловит на себе хмурые взгляды - такие тяжелые, что не почувствовать невозможно. Может статься, Геральту непривычно примерять на себя роль дамы в беде. Но тут ведь тогда дело вовсе не в Лютике. Возможно, он ошибается, и не в меру богатое воображение приукрашивает ему все события. Но он точно помнит несколько дюжин головорезов, какую-то тварь, которую они держали на привязи, и Геральта, связанного по рукам и ногам. Так что, если бы не их помощь, а если точнее — помощь Йеннифер, которая ворвалась в пещеру разъярённой фурией, выпутаться из этой ситуации Геральту было бы крайне непросто. И в переносном, и в буквальном смысле. У Лютика вечность ушла, чтобы только разрезать на нем те чертовы веревки. Дальше уже был вопрос времени. Против ведьмака и чародейки мало у кого есть серьезные шансы. — Им нужна Цири, — произносит Геральт, когда они удаляются от бандитского логова на приличное расстояние. В его голосе сквозит тревога, такие вещи Лютик уже вполне научился улавливать. — Насколько нужно быть слепыми, чтобы спутать тебя с юной девушкой? — насмешливо спрашивает Йеннифер. — Разве что издалека и со спины. Не стоит беспокоиться, сейчас она точно в безопасности. Найти ее — задача непростая и для лучших из нас. Геральт в ответ коротко кивает. Пара минут проходят в задумчивой тишине. — С вами и без того неловко, а если вы будете все время молчать, станет невыносимо неловко, так что я возьму на себя смелость прервать это тягостное молчание. — Лютик чуть замедляет шаг. — В город до темноты не доберемся, так что, может, проявите свои лучшие ведьминские и ведьмачьи умения и найдете нам место для ночлега? — Проводить ночь в лесу? — Йеннифер смотрит на него с таким видом, словно ни разу в жизни не ночевала в местах похуже. — Ну уж нет, бард. Из вариантов ночевать в лесу или не в лесу я точно предпочту второй. — Это только твой выбор. Не могу сказать, что он меня сильно опечалит. Когда я просыпаюсь, а ты где-то поблизости, вечно начинается невообразимый кошмар. Йеннифер толкает его в плечо. — Прослежу, чтобы с вами больше ничего не случилось. — Она кидает взгляд в сторону Геральта, после чего улыбается как-то уж очень многозначительно, и это не может быть хорошим знаком, учитывая, что про чародеек рассказывают, будто они умеют читать мысли. — И откланяюсь. *** Место для стоянки выбирает Геральт. К этому моменту Лютик уже успел убедиться, что ведьмак старается держаться от него на почтительном расстоянии. Обращается только к Йеннифер и в его сторону попросту не смотрит. И что могло такого приключиться в чертовой пещере, ему даже придумать трудно. Возможно, Геральта заколдовали. Возможно, но очень маловероятно. — Амулет у вас есть, можете со мной связаться, если понадобится. — За спиной Йеннифер вспыхивает арка портала. — И, пожалуйста, будьте добры, — она обводит их обоих очень серьезным взглядом, — постарайтесь не вляпаться ни во что хотя бы некоторое время. — Ты тоже не хворай. — Лютик слегка приобнимает ее на прощание, потому что в какой-то момент это непостижимым образом вошло у них в привычку, а обниматься он умеет еще как. Да и к тому же сегодня они вдвоем героически спасли Геральта, пусть последствия героического спасения ему придется расхлебывать в одиночку. Геральт неодобрительно смотрит на портал, улыбается Йеннифер и поднимает руку в знак прощания. — Спасибо, что помогла разобраться. — Уверена, у тебя самого все было под контролем. Она исчезает в портале, и их поляна погружается в темноту и тягостное молчание. Лютик сгорает от любопытства узнать, что случилось, но пока они разбивают лагерь, он благоразумно решает Геральта не трогать. От греха подальше. В конце концов, они и не с таким справлялись. Если оставить Геральта в покое на некоторое время, есть надежда, что тот сам созреет поговорить и расскажет, что его беспокоит. Или решит никогда больше с Лютиком не общаться, что тоже вполне в его духе. Поэтому Лютик помогает Геральту набрать хвороста, а затем поудобнее устраивается у костра, достает лютню и тихонько наигрывает новую мелодию, которую обдумывал в последнее время. По крайней мере, его лучшая собеседница всегда готова с ним пообщаться, хоть разговор и складывается не совсем так, как ему бы хотелось, и мелодия никак не выходит. У Геральта находится тьма важных дел, которые нужно непременно сделать ночью, и все они преимущественно связаны с ведьмачьими таинствами вроде ревизии эликсиров при полной луне, так что Лютик в это не лезет. Возможно, проверять эликсиры при свете дня — ужасный моветон среди ведьмаков. В какой-то момент он настолько увлекается новой мелодией, что вздрагивает, когда Геральт наконец заканчивает нарезать круги у костра и садится на бревно рядом с ним. — Не хотел тебя пугать. — Ничего. — Лютик качает головой, скорее потрясенный тем, что его сети на ведьмака сработали. — Я слегка забылся. — Да, — Геральт кивает и даже слегка улыбается, — с тобой такое бывает. Некоторое время они сидят, молча глядя на огонь. — Ложись, — наконец тихо говорит Геральт и аккуратно целует его в висок. — Я посторожу. Лютик готов поклясться, что тот собирался о чем-то с ним поговорить, но в последний момент передумал. Ему невыносимо хочется спросить, что же у Геральта на уме, но он понимает, что таким образом, скорее всего, просто отпугнет его. Поэтому он решает послушно лечь спать, чтобы сменить Геральта через некоторое время, потому что ведьмакам тоже нужен отдых, сколько бы они не кичились, что могут хоть всю жизнь протянуть на зельях и медитации. Он сочинил достаточно слегка недостоверных баллад, чтобы неплохо разбираться в этом вопросе. *** Утро хмурое, и сначала Лютику кажется, что как раз под стать настроению Геральта, но потом он приходит к выводу, что тот скорее задумчив, чем сердит. К крошечному городку на окраине Велена они подходят затемно, и к этому моменту Лютик уже твердо решил, что поговорить им все-таки придется. В последнюю очередь он хотел бы все испортить своим бездействием, когда ситуация наконец начала развиваться в приятном для него ключе. Пусть и ключе без каких-либо обязательств. Геральт уходит в комнату, как только корчмарь отдает им ключ, будто опасается, как бы тот не передумал. Лютик за всю свою жизнь видел мало людей с настолько алчным взглядом и совершенно уверен, что при достойной оплате этот тип кого только под свою крышу не пускает. Впрочем, сам Лютик подобных проблем с сомнительными типами не опасается, не зря же он спит с ведьмаком. — Если планируешь сегодня… петь, твой гонорар мы поделим. Все-таки это мое заведение, — сообщает ему корчмарь, глядя преимущественного на его лютню. И если до этого Лютик был совершенно уверен, что местным не помешало бы немного развеяться, то под неприятным взглядом корчмаря начал в этом сильно сомневаться. Может быть, в этом городке найдется и более подходящее место для искусства. — Я еще не решил, буду ли выступать сегодня, — отвечает он и поспешно уходит вслед за Геральтом, прижимая к груди чехол с лютней. Все насущные вопросы, касающиеся продовольствия, они могут решить и позже. Желательно — с кем-нибудь другим. Лютик почти уверен, что застанет Геральта за медитацией, из-за чего их разговор снова отложится на неопределенное время, потому что тревожить медитирующего ведьмака у него рука не поднимется. К своему удивлению, открыв невероятно скрипучую дверь, он обнаруживает Геральта посреди довольно просторной комнаты. Тот стоит с веревкой в руках и изучает ее с таким видом, будто решает, сможет ли она достаточно долго удерживать одного незадачливого барда, чтобы сам Геральт успел скрыться куда подальше. — Зачем тебе веревка? — опасливо спрашивает Лютик. — А ты будешь сегодня выступать? Лютик вздыхает и аккуратно опускает лютню на пол у кровати. Чтобы Геральт отвечал вопросом на вопрос — это уже что-то за гранью. — Думаю, сегодня нет, — произносит он, чувствуя на своих плечах всю тяжесть долгой дороги, нескольких бессонных ночей, тревоги за Геральта и взгляда здешнего корчмаря. — А что? Геральт переводит очень странный взгляд с Лютика на веревку в своих руках, а затем улыбается, как умеет только он — скромно и очень самодовольно одновременно. — Тогда, может быть, повторим то, что было там, в пещере? Лютик чувствует, как у него от изумления открывается рот, и пару мгновений он так и стоит, просто глупо глядя на веревку. — Мой дорогой Геральт, — наконец произносит он, когда к нему возвращается дар речи, и складывает руки на груди. — Так ты весь день не разговариваешь со мной, потому что обдумываешь свою… фантазию? — Я с тобой разговариваю. Иногда Лютик совершенно уверен, что Геральта где-то специально учили отвечать на вопросы так, чтобы было ничего не понятно. Он чувствует, как сердце начинает стучать от одного только подобного предложения, но бросаться в такую авантюру не готов. По крайней мере, не обсудив ситуацию как следует. Пусть даже есть все шансы обсуждением все испортить. — Ты что… хочешь, чтобы я тебя связал? Геральт кивает с ужасно серьезным видом. — И как? Ты же понимаешь, что я не умею? — Как тебе самому захочется. — Геральт садится на скрипучую кровать и смотрит на Лютика совершенно невинным взглядом. — Ты же понимаешь, не в этом суть. Лютика очень подмывает спросить, в чем же именно суть по мнению Геральта. Но тот уже протягивает ему чертову веревку и заводит руки за спину, как будто намекая. Лютик уверен, что стоит обсудить все детали, например, верно ли он понял ход мыслей Геральта, или просто ведьмаки раз в полгода превращаются в горных троллей, и так он просто пытается Лютика обезопасить. Но Геральт смотрит на него выжидающе, и только сейчас он до конца осознает, что тот, видимо, обдумывал, как это все преподнести, аж с прошлой ночи. Поэтому приходится забраться на кровать за его спиной, сжимая в руках проклятую веревку. — Я понятия не имею, как сделать так, чтобы ты не смог выпутаться через пару минут. Знаешь, как ярмарочные иллюзионисты. — Научишься, — тихо отвечает Геральт. Лютик делает глубокий вдох и обматывает веревку вокруг его запястий, чувствуя себя при этом ужасно глупо. Конечно, у Геральта могут быть фантазии, и не то чтобы Лютик ни разу в жизни не задумывался об этом, просто почему-то он всегда был уверен, что ему самому в них места не найдется. Или найдется, но Геральт решит, что время пришло, когда Лютик уже будет стар и немощен. А вот как все обернулось. И теперь он сидит за спиной Геральта, связывает ему руки и не понимает, стоит ли спросить, не нужно ли затянуть туже, или это только все вконец испортит. А не понимать, что делать в постели, он совсем не привык. — Завяжи восьмеркой, — советует Геральт. — И затяни чуть туже. Голос у него при этом совсем низкий и хриплый — какой Лютик ужасно любит. Какой услышать можно только в очень особенные моменты. Он старательно выполняет инструкцию, затягивает веревку на запястьях и заматывает выше, грубое сукно касается кожи, трется о шрамы, оставшиеся на руках Геральта после многочисленных сражений. — Завяжи выше, — просит Геральт. — Чтобы было не дотянуться пальцами. Лютик чувствует, что не может сдержать улыбку. — Говорил, что не в этом суть, а тебе все надо совсем по-настоящему. Геральт в ответ только неопределенно хмыкает, но больше ничего не говорит. Он дышит тяжело и часто, и этого Лютику хватает, чтобы тоже почувствовать возбуждение. Хотя он все еще не до конца понимает правила игры. Он затягивает узел, спрыгивает с кровати и становится перед Геральтом. — Теперь лодыжки, — коротко произносит тот, и Лютик в ответ качает головой. Он наклоняется к Геральту и целует, долго и грубо, руку запускает в волосы, прижимая к себе, и садится ему на колени, оседлав бедра. Лютик чувствует, как член Геральта тут же встает, и на него самого накатывает волна возбуждения, когда Геральт тихо и хрипло стонет, дергает плечами, не имея возможности прижать его к себе. Он отстраняется от Геральта на мгновение, слизывает капельку пота, текущую по его ключице в тепле комнаты. Ловит на себе взгляд ведьмака, шальной и нетерпеливый, пару мгновений любуется им, и Геральт тут же тянется к нему, целует жадно, и Лютику кажется, что совсем-совсем искренне, так, что мурашки бегут по коже. Лютик поднимается на ноги и тянется за веревкой. Обматывает ее вокруг лодыжек Геральта неторопливо, чувствуя его желание, буквально ощущая, как тот дышит все тяжелее и глубже с каждой секундой. Он ужасно красивый в этот момент — с растрепанными волосами и жадным взглядом, которым провожает каждое движение Лютика. Ему кажется, что он наконец улавливает правила игры. Что все дело в силе Геральта, не сравнимой с силой обычного человека. Вполне вероятно, что тому может быть интересно иногда держать ее в узде. — Ты весь день это обдумывал, да? — спрашивает он, потому что Геральт заставил его поволноваться, и теперь он имеет полное право немного его подразнить. Тот закусывает губу и в ответ только коротко кивает. Лютик заканчивает с его ногами, затягивает узел и направляется к их дорожной сумке. — А ты теперь в отместку меня весь день ждать заставишь? — спрашивает Геральт, когда Лютик неторопливо перебирает его многочисленные пузырьки в поисках масла. — Ты же знаешь, что я не мстительный. Он возвращается к кровати, где оставил Геральта, чувствует, как голова идет кругом от всего, что происходит. Аккуратно убирает со лба Геральта прилипшую прядь волос, возится с пуговицами на его штанах, а затем Геральт приподнимается и тяжело выдыхает, когда Лютик стаскивает их с него и грубая ткань скользит по стоящему члену. В полумраке их комнаты он видит, как капельки пота блестят на коже Геральта, как расширяются его зрачки, когда Лютик выливает масло на ладонь и обхватывает его член — горячий и возбужденный. Он снова садится Геральту на колени, и тот целует его, выдыхает имя — низким шепотом, от которого Лютику самому хочется стонать. — Я бы тебе помог, да руки связаны. Лютику непривычно готовиться самостоятельно, но, по крайней мере, он делает это быстро. А затем проводит ладонью по внутренней стороне бедра Геральта, обнимает за шею, привстает и аккуратно опускается на член, уже сочащийся смазкой. Он и хотел бы двигаться плавнее и спокойнее, дать им обоим привыкнуть, насладиться, но Геральт тяжело вздыхает и сам начинает торопливо двигаться навстречу. Когда между ног растекается волна удовольствия, он видит, как Геральт зажмуривается, и снова слышит, как тот хрипло выдыхает его имя. *** Геральт не дает ему развязать себя сразу, так и сидит какое-то время, прижимаясь к Лютику, как будто это совершенно в порядке вещей. Распутав веревку, Лютик не удерживается и проводит по запястью в том месте, где она впивалась в кожу. — Все-таки не слишком туго? Геральт в ответ коротко хмыкает и дергает плечами — очевидно, это должно все объяснить. Лютик одевается очень неторопливо, давая Геральту достаточно времени обдумать свои дальнейшие шаги и при необходимости сделать вид, что это все ужасное недоразумение и ничего никогда не было. Вопреки его ожиданиям, Геральт подходит к нему и обнимает со спины, прижимая к себе, и некоторое время они так и стоят в темноте комнаты. — Ты доверяешь мне, да? — спрашивает Лютик почти шепотом. — В этом же суть? Он чувствует губы Геральта на своих волосах и слышит тяжелый вздох. — Да. Очень доверяю. Он знает, что подобное заявление от Геральта, произнесенное вслух, придется осознавать еще долгое время. — Знаешь, это даже слишком приятно. Ты ведь и правда мало кому дал бы себя связать в комнате с двумя мечами и кинжалом. — Тремя кинжалами. Но нет. Это меня в тебе совсем не беспокоит. — А что беспокоит? — Последующее сольное выступление на четыре часа. Но сегодня ты устал, был шанс уложиться в два. Наступает очередь Лютика тяжело вздыхать. — Вот ты умеешь испортить момент. Я тебя в следующий раз для удобства к стулу привяжу. Он чувствует, как Геральт в ответ коротко кивает. — Хорошо.