Жемчуг и жадность

Драконы — собственники, и это ни для кого не секрет. Все знают, что они крайне бережливы к своим сокровищам и без особых раздумий убьют и сожрут любого, кто проявит хоть малейшую заинтересованность к ним. Но в этот факт стоит внести некоторые коррективы. Эти величественные существа имеют весенний период, когда подбирают себе пару на оставшуюся, возможно, вечную жизнь. Пара может быть всего одна, выбранная по желанию самого дракона, и метка тоже может быть только одна. Она связует эмоциональный спектр и ментальную связь, а также помогает заиметь потомство, коли пара оказалась не того пола или расы. И, вот уж незадача, сии существа весьма… Территориальны. Из-за этого фактора редко могут ужиться вместе, не перегрызя друг другу глотки. В следствие этого, драконы предпочитают иметь в паре кого-то менее похожего на себя. Драконы собственники во всем. Если те выбрали себе пару, та становится главной жемчужиной их сокровищницы. Неважно, как та сильна или преданна самому чешуйчатому. Драконы поголовно все территориальны и крайне жадны к своему. Чжун Ли считал себя выше этого. Считал, что если и встретит существо, которое будет так близко сердцу, он не опустится до подобного вопиющего в своём собственничестве поведения. И считал он так до того момента, пока его глаза не напоролись на рыжеволосую бестию из фатуи. Пришлось надеть очки и сесть пересчитывать. Очаровательный. Именно такое слово подходит одиннадцатому предвестнику. Непоседливый и заботливый. До смешного наивен в некоторых простых вопросах, но удивительно умён в других. Тарталья не имел любимого и не любимого блюда, зато обожал сражения и рыбалку. Его тон всегда был с заигрывающими нотками, в противовес своим пустым глазам. Хотя, он всё же любил говорить на грани флирта с любым человеком, который хоть немного ему симпатичен. А это почти каждый житель Ли Юэ, не включая детей и должников. Да и сама внешность Аякса была… Идеальной. Рыжие волосы с бликами солнца, задористая улыбка тонких губ, едва выпирающие тупые клычки, небольшой кадык, который обволакивал шарф и соблазнительный изгиб спины. Драконьи клыки недвусмысленно выпирали при каждом, хотя бы малейшем обнажении чужой шеи, царапая губы. Так и хотелось словить адамово яблоко губами, шокируя парня, чтобы после сразу же впиться в доверчиво доступное плечо, наслаждаясь вкусом плоти и удивлением предвестника. Смаковать вскрики, стоны и всхлипы, слизывать дорожки слезинок… Но и дарить тоже что-то хотелось. Водить в самые красивые места города контрактов, иногда в самые опасные для любящего драки предвестника, целовать руки и запястья, поглаживать щёки, преданно заглядывать в глаза, нацепить на парня половину своей сокровищницы, показать гнездо… Да, последнее надо отложить. Вероятно то, что он начнёт урчать ещё на моменте поцелуев рук, потому что несмотря на вечные заигрывания, парень был несколько наивен, краснея на каждую инициативу прикосновений, исходящую не от него самого. Чжун Ли в шаге от того, чтобы перестать сдерживать внутренние порывы оторвать руки и вырвать глаза всем тем, кто посмел увидеть это. Юноша вечно искал приключений и драк, смеялся над витиеватыми традициями и совершенно точно не хотел их учить. В противовес всему выше перечисленному, обожал есть народные блюда Ли Юэ, постоянно писал письма семье и смотрел на него слегка тоскливыми глазами, обходясь редкими туманными вопросами о предательстве и интересом о том, смог бы мужчина простить что-то столь подлое. На это архонт лишь резонно спрашивал о масштабе такого действа, сворачивая такие разговоры на корню. Мысленно лишь фыркал, давя быстро приходящее, заедающее желание успокоить Тарталью, который каждый раз слушал его так, будто мужчина рассказывает не о истории изготовления сервиза в одной из деревень Ли Юэ, а философский трактат на тему жизни и смерти в университете Сумеру. Внимательный и достаточно совестливый. Очаровательное качество для человека, разве нет? Как можно винить Моракса в любви к такому человеку? А ещё, он до невозможности тактилен. Может, тот сам того не замечает, но он постоянно мимолётно касается рук архонта, коротко приобнимает за плечи при встрече, хватает под локоть, и, конечно же, абсолютно не замечает ответных жестов. Ещё немного и на руки посреди разговора полезет. И не то, чтобы консультант будет хоть как-то против. Улыбки, даваемые ему в больших количествах, хотелось иметь целиком и полностью только в своём распоряжении, не показывая и малую их часть кому-то, кто не Моракс, хоть мимоходом, хоть, тем более, навеки. Но юноша будто бы слеп к чужим взглядам, растягивая губы в полумесяце какому-то очередному человеку, что явно не заслужил такого обильного, для него, внимания. Хотелось припечатать его к гнезду в пещере, куда не может пройти никто, кроме самого дракона. Остальные не заслужили созерцание столь дорогого жемчуга. Как там говорят в Фонтейне? Увидеть и умереть? Хорошо звучит. Чжун Ли обожает подходящие к жизни пословицы. Глаза цвета полуночного нефрита, будто бы полностью пусты, показывая лишь тусклое отображение, но они давали небольшие вспышки фейерверков при каждой их встрече. Чжун Ли вынужден был признать, что это льстило. Парень постоянно смотрел на него с увлечением, будто видя что-то новое, пока в глазах отражалось льдистое отражение какого-то восхищения, а дракон лишь довольно рокотал где-то внутри, желая забрать человека в своё гнездо, злясь на сам шанс того, что этот пустынный взор с небольшим оазисом может достаться другому. Новый-старый факт. Драконы — самовлюблённые собственники. Предвестник не умеет есть палочками, постоянно роняя еду на полпути ко рту. Обучать его этому слегка… Проблематично. Нет, он быстро учится. Тут проблема в другом. Он облизывается. Просто облизывает палочки и пальцы, словно большой щенок, которому слишком понравилось лакомство. Блюда Ли Юэ остры, из-за чего слёзы при приёме пищи стали типичным явлением для одиннадцатого. А ещё близкая дистанция. Парень всегда садится едва ли не впритык к архонту, подливая масла в огонь. Но настоящий пожар начался в тот момент, когда дракон заметил некоторые взгляды на предвестника. Свадебные палочки абсолютно точно ничего не значат для него, но дракон довольно урчит при каждом совместном ужине, порываясь ещё и объять крепкий стан. Одна небольшая капля победы в чаше прибавляет маленькую каплю самоконтроля. Тарталья не слишком бережен с деньгами. Это стало ещё более заметным, когда он без скитаний арендовал весь Нефритовый павильон после мельком сказанной фразы о том, что Чжун Ли хотелось услышать выступление Юнь Цзинь на празднике фонарей. Дракон внутри агрессивно рычит, не желая и мыслить о том, что пара отдаёт хоть что-то своё жалким людишкам, не заслужившим даже видеть то, что уже принадлежит ему. Моракс старается подавлять это, ведь он взаправду благодарен за столь щедрый подарок, да и нельзя так с, пускай и повинными, людьми, но… Нет. Тарталья и всё, что с ним связано, принадлежит Мораксу. Он готов наконец в этом себе признаться. Он хочет этого человека к себе в гнездо, как самую ценную драгоценность сокровищницы. Хочет запереть, плотно обмотать хвостом и укусить в тонкую шею, своими, то и дело удлиняющимися клыками, оставляя метку. Хотелось отобрать опору из-под ног, чтобы единственной константной оставался архонт Ли Юэ. Хотелось вколачивать в камни пещеры до вмятин, пока парень не начнёт умолять своего единственного бога перенести себя в их гнездо. Поскольку выбора, не имеющего наличия дракона, уже попросту не будет. И стоит признать, Гео архонт даже обрадовался, что спектакль так сравнительно быстро удалось свернуть. Единственный минус был в том, что его воинственный жемчуг… Обиделся. Так просто и быстро, сразу же после диалога с Синьорой, гордо смотря прямо и не обращая на кого-либо своего внимания. С игривой улыбкой и напряжённой ровной спиной. Как бы дракон не пытался, тот ускользал, успевая кинуть полный боли и злости взгляд напоследок. Молча. Что песок сквозь пальцы. Дракон бесновался подобному поведению и порывался принести жемчужине голову Синьоры в извинение, но… Людей нельзя убивать. Это теперь ежедневное напоминание для Моракса. Пришлось долго и натужно его вылавливать, ища нужный подход. И смог же, иначе и быть не могло. Выловив парня в «Народный выбор», бывший архонт поволок того в сторону гор, не слушая его оклики. Какая к чертям разница, если дракону и так сейчас предстоит объясняться и просить прощения? И таки своё желание он выполнил. Обмотав хвостом слегка сопротивляющегося обиженного юношу, тот показал свою полуформу — с рогами, бегающей чешуей на шее и щеках, когтистыми руками, клыками, длинным раздвоенным языком и янтарными глазами. Как можно нежнее обхватив чужой удивлённый лик, он начал тихо рассказывать про подоплёку своих умыслов и про причастность в них Тартальи, из-за которого хотел, как можно скорее закончить спектакль. С каждой новой репликой лицо предвестника становилось всё удивлённее и краснее, а при отдельных фразах про гнездо и вовсе издавал нечленораздельные звуки, силясь не отводить глаза. Очаровательный. И дракон продолжил себя сдерживать ещё неделю. Аякс и впрямь принял статус пары, пускай открыто это и не говорил. Но богу контрактов было достаточно того, как он трепетно брал его за руку, отводил глаза и медленно клал голову на плечо, когда думал, что на них никто не смотрит. И держался он ровно неделю. До того самого момента, пока одиннадцатый не додумался поцеловать его на прогулке, далеко от Ли Юэ. С закрытыми глазами, с дрожащими ресницами, со смущением и мягкими губами, рукой, лежащей на щеке, где уже появилась чешуя. Это он решил сделать вблизь горы, где у его спутника было гнездо, которое тот и хотел показать. Это был стопроцентный спусковой крючок. И неважно, что тот не знал про чужое обиталище рядом. Поцелуй предвестника был нежен и едва ощутим, но ему было не суждено продлиться дольше семи секунд, потому что драконы — конкретные эгоисты. Конкретный, в особенности. Чжун Ли, у которого снова стали видны рога, быстро отобрал инициативу, впуская в ход язык, что тут же принялся вылизывать сначала губы, а после и рот своего жемчуга. Распахнутые в удивлении глаза были лишь приятным бонусом. Одной рукой он притягивал рыжую шевелюру ближе к себе, а другой обхватил талию, плотно вжимаясь в парня. Казалось бы, тот и вовсе не был против, лишь ещё сильнее зарумянился и зажмурил глаза, стараясь отвечать на поцелуй. До невозможности приятный поцелуй с раздвоенным языком… О, Архонты, Аякс даже застонал при выдохе. Ему искренне нравилось то, во что перетекал поцелуй, нравились поглаживания, нравился Чжун Ли. Его сердце трепыхалось, пока он поддавался любому выпаду своего… Своей пары. Ему казалось, что он слишком громок, поскольку после разъединения уст слишком уж развязно он заскулил, и это было слишком… Слишком смущающе! Да и пристальный взгляд янтарных глаз к своему лицу был тоже смущающим, что заставляло отводить глаза. Образовавшаяся нить слюны прочертила путь до шеи, и Моракс вновь склонился над предвестником, проводя языком с губ до ключиц, начиная медленно и с размахом вылизывать обворожительную шею, довольствуясь тем, как крепко чужие руки в перчатках, вразрез со словами, притягивают его за затылок ближе. То, как юноша откидывает голову назад, подставляя больше участков голой кожи, без слов высказывая своё желание, и кто такой Гео архонт, чтобы отказывать своему очаровательному человеку? Он проводит кончиками языка с ключиц до самого подбородка, с удовольствием прикусывая кадык и выслушивая тихие вздохи и прорывающиеся сквозь них стоны. Он бы и продолжил, если бы не одно «но». Они всё ещё были на более чем открытой местности, где его жемчужину могли легко увидеть и услышать. После такого, архонт бы без раздумий разорвал бы безумного наглеца, да вот только убивать людей плохо. И чтобы не забыть об этом, он своевременно подхватил своё очаровательное сокровище и понёс его к углублению с едва заметной Гео печатью. Рыжий спутник даже заметить ничего не успел, как они оказались в полумрачной большой пещере, посредине которой было огромное гнездо с кучей мягких вещей сверху. Если хорошо приглядеться, можно было заметить блеск из правого туннеля, но это мало волновало одиннадцатого. Тот уже слышал про особое место жительства своего дракона, но увидеть воочию? Это потрясающе. Что он не повременил сказать в голос. Чжун Ли не знал, что существует что-то, что заставит его натурально рычать от довольства. Тарталья был быстро опрокинут в самый центр гнезда под собственный слабый вскрик. Дракон специально сделал так, чтобы тут было настолько мягко, что удариться чисто физически было бы невозможно. Не дожидаясь инициативы, он оставил пару почти глубоких поцелуев на чужих губах, возвращаясь к старому незавершённому делу. Шея усыпалась укусами и засосами, что так старательно оставлял шатен, иногда прерываясь на уши, что так мило алели от внимания к себе. Но Аякс вдруг резко выгнулся, когда колено задело его выпирающий бугорок в штанах. Видимо, он забыл, что его партнёр крайне жаден к его реакциям. Одежда была едва ли не сорвана с предвестника, что теперь слегка зажато лежал под обозрением довольного дракона. Он не сильно любит тянуть, потому достаточно быстро начал оглаживать талию и бёдра, сжимая ягодицы в ладонях, получая, вразрез возмущённому лицу, блаженные вздохи и короткие стоны. Наклоняясь над крепкой грудью, лижет соски, всё-таки слушая развязный скулёж. Как же это тешило его эго, когда ноги Тартальи были положены на его спину! Но по-настоящему ноги напряглись уже вокруг шеи, когда мужчина начал вылизывать проход, иногда переходя на член, придавливая языком головку. Пальцы ног уже были согнуты, когда он начал вводить его внутрь, скользя по сжимающимся стенкам, проникая всё дальше. Что интересно, слюна у дракона более вязкая и склизкая. Аякс вздрогнул, когда в него начали аккуратно проникать ещё и пальцы, медленно растягивая всё больше. Моракс, по какому-то своему представлению, слегка боднул ногу предвестника и начал утробно рычать, стараясь расслабить. Забавно, что парень и впрямь немного расслабился. Его просто даже умиляло то, как клыкастое и опасное существо пытается подстелиться к нему, чтобы не обидеть. Его милый сяньшэнь. Первый протяжный стон раздался по пещере, когда один из членов медленно вошёл во внутрь. Архонт правда постарался сделать процесс более приятным для своей жемчужины, хорошо того растягивая. Толчки ускорялись быстро, вынуждая главное сокровище выгибаться до хруста позвоночника, бесстыдно громко издавая стоны, эхом отражающиеся от каменных стен. Он приятно сжимался при толчках, не замечая тонкие нити слюны из рта. Моракс не смог удержаться от того, чтобы не переложить его руки на живот, когда начал вводить второй член. Это удивлённое выражение лица… Селестия, теперь на его плоском животе виден отчётливый большой бугор. Тарталья дёрнулся было убрать свои руки, но кто бы ему позволил. Дракон осыпал его щёки поцелуями, после без зазрения совести прикусил нижнюю губу, дабы вновь стать ещё ближе. Толчки становились всё сильнее, как вдруг Аякса резко перевернули на живот, приподнимая зад и вновь входя. Судорожный охрипший стон был мёдом для чужих ушей. Предвестник с радостью бы опёрся на руки, а не стоял бы в столь откровенной позе, да вот только вряд ли те сейчас выдержат. Единственная причина, по которой он не отъезжал при толчках, это крепко держащие за талию когтистые руки. Кажется, у него останутся синяки. Через секунду это вылетело из его головы быстрее пробки из шампанского. Укус пришёлся в бедро, из-за чего тот на секунду вздрогнул и возмущённо пискнул. Руки… Рука откровенно играла с достоинством Чайльда, то сжимая у основания, не давая закончить, то начиная быстро двигаться по всей длине, массируя яички. Это было невыносимо. Кончили они примерно вместе, с разницей в том, что одиннадцатому просто разрешили наконец это сделать, а Моракс сделал это внутрь, наблюдая за стекающей по бёдрам спермой. Ноги Аякса подрагивали, что заметил мужчина, кладя того на себя и обволакивая хвостом. Руки продолжали поглаживать искусанные бёдра. Довольное урчание не услышал бы только глухой. Действительно, чего бы ему не радоваться? Большая алеющая метка прекрасно украшала шею его жемчуга, вызывая фейерверки внутри. Дракон начал лениво её вылизывать, но… Его человек неожиданно впился в его собственную шею. Это… Это было абсолютно бессмысленно, но смотря на такого радостного Аякса, у него самого возникало желание подставить её на растерзание. Теперь это только его жемчужина. Никто не сможет это оспорить, иначе будет превращён в кор ляпис. Кроме самого Тартальи, но тогда придётся рассмотреть вариант с заточением, и дракон сделает всё, чтобы этого не произошло. Его милый жемчуг достоин этого мира под ногами, будет грустно забирать у него столь малое развлечение.