Святой грех.

      Забытое даже самим Богом старое здание ратуши встречает, как и всегда, холодным кафелем, обжигающим голые ступни, лунным светом, попадающим сквозь окна, оглушающей тишиной. Большой зал выглядит пустым, но таким давящим на уши, что любому человеку стало бы неуютно, но для Михаила это место - настоящий покой, наслаждение и возможность почувствовать что-то каждый раз новое и необычайно красивое. —Ну, как там? Отец ещë не узнал страшную правду о своëм ангелочке?       Люцифер всегда задаëт один и тот же вопрос. Он в открытую насмехается, Михаил награждает его надовольным взглядом, готовясь осечь его, словно Отче бы услышал их, а не увидел. Но потом заглядывал прямиком в кроваво-красные, такие чарующие и завораживающие глаза Дьявола, и вся злость вмиг испарялась, сменяясь на странное, неизведанное доселе влечение. —Нет, не узнал.       То была очевидная ложь, точнее самовнушение, о котором они оба знали, но молчали, предпочитая не огорчать самих себя. Всеведущий Отец, очевидно, знал об этом, он мог прямо сейчас видеть их. Однако, они оба понимали, что он бы не промолчал. Скорее всего, он действительно забыл про это место и не следил за ним даже тогда, когда Дьявол и один из Божьих любимчиков покидали свои места и собирались здесь, между Раем и Адом. Люцифер кладëт руки на талию Михаилу и ведëт его за собой в ведомом одну ему ритме танца. Михаил закрывает светло-голубые глаза и прижимается, отдаваясь полностью. Так называемые «братские» узы не напрягали. Причина, по которой они считались братьями, была одна - их создал Господь. Но они ведь Божественные сущности, у них нет и не может быть крови и родства, а значит, никаких проблем. Или Михаил говорил это лишь для того, чтобы убедить самого себя, что в их связи нет проблем, что он всë ещë чист, словно лист бумаги. В любом случае, это нисколько не мешает Михаилу наслаждаться нахождением рядом с Люцифером. Движение вправо, влево - подол платья Михаила слегка задирается, но тот не смеет оторвать ладоней от плеч Люцифера, боясь, что если отпустит хоть на одну человеческую секунду, тот немедленно исчезнет, оставив его одного и кинув в бесконечный тлен из времени. —Как братья?       Люцифер будто видит, что Михаил теряется в происходящем, попадает в забытье и абсолютно отрывается от реальности, потому пытается вернуть его внимание к нему и их удовольствию. Михаил же, очевидно, не хотел возвращать ход мыслей обратно в Рай, такой чистый, благословенный, но такой тошнотворный, что хотелось оттуда убежать и никогда больше не возвращаться. —Неплохо, я думаю. Я особо не интересуюсь, — подаëтся вперëд, к уху Дьявола, и шепчет. — Я думаю только о тебе и наших встречах.       Люцифер расплывается в хищной улыбке и лишь сильнее сжимает руки на талии, заставляя Михаила выдохнуть от неожиданности. Люцифер ускоряет движения и жмëт его к себе, одним лишь движением приказывая положить голову ему на грудь, и Михаил поддаëтся, он готов позволить ему сделать абсолютно всë, что ему будет угодно, даже если это будет больно, лишь бы не покидать его. Люцифер делает темп их движений ещë быстрее, резче, но Михаил нисколько не отстаëт, он будто плывëт по полу и лишь слушает биение сердца Люцифера, которого, на самом деле, даже не было слышно, его вообще не было, разум Михаила лишь дорисовывал картину, он хотел, чтобы Дьявол был более живым, ведь иначе Люцифер не чувствует к нему того же влечения, что Михаил. —Скажи, Люцифер, — поднимает голову и смотрит в глаза Дьявола, что выражали интерес, — а каково там, в Аду?       Михаил ожидал любой реакции, рассказов о том, как там ужасно, обвинений архангела, словно только он виноват в нахождении Дьявола в этой дыре, но явно не того, что Люцифер громко рассмеëтся, отчего Михаил чувствует себя очень глупо. —А для чего тебе? Хочешь туда? Хочешь тоже пасть на самое дно, навлечь ненависть братьев и Отца? Настолько сильно желаешь меня?       Михаил удивлëнно распахивает глаза и отводит взгляд. Но сдаваться под напором насмешек он не собирается, вновь поднимает взор на него и отвечает. —Мне осточертел Рай. Мне нужен только ты. Не отпускай меня. Я не выдержу ещë год.       Улыбка Люцифера становится мягкой, он слегка отстраняет его от себя, словно держа дистанцию, и вновь возвращает прежний ритм танца. Михаил опускает руки с плеч и ведëт по рукам, затем поднимает - по ключицам, и водит дальше, к груди, касается еë и оценивает одежду. Еë раскрас - фиолетовый, жëлтый и немного чëрный, под цвет волос Люцифера. Величественный плащ, нечто наподобие рубашки и брюки - его типичный человеческий облик, который Михаил просто обожает, он чувствует контраст между ними двумя, а, как гласит одна людская поговорка, противоположности притягиваются. —А можешь расправить крылья?       Внезапная мысль осеняет Михаила внезапно, и он просит Люцифера скорее воплотить еë в реальность. Михаил свои крылья не прячет, они, белоснежные, находятся за спиной. Люцифер останавливает танец, воображаемая музыка прерывается, и Михаилу становится даже как-то неловко. Дьявол слегка напрягается и раскрывает крылья, заставляя Михаила удивлëнно ахнуть. Крылья Люцифера чëрные, красные на местах, где находятся кости, и полностью кожаные. Можно было подумать, что крылья ощипали, или они опали, но нет, их форма другая, значит, они изменились и стали такими после падения архангела Самуила. —Красиво...       Произносит Архангел и начинается касаться оснований крильев, не чувствуя, как тот крепче сжимает талию Михаила. Люцифер делает взмах крыльев и взлетает под самый потолок, отчего Михаил вскрикивает, но нисколько не пытается, смотрит вниз и улыбается. —Я много раз летал, но меня никогда ещё не катали...       Михаил широко улыбается и осматривает зал уже с высоты их полëта. Люцифер, держа его крепче, начинает летать под потолком, пролетает мимо окон, вокруг люстры и пикирует вниз. Полëт длился несколько секунд, но Михаил почувствовал такое удовольствие, такой восторг, словно летал впервые за миллиарды лет жизни. По приземлении Люцифер прячет свои крылья и касается перьев Михаила, отчего тот, занятый переживанием этого опыта, вздрагивает и покрывается мурашками, когда чувствует, как Люцифер проводит пальцами вдоль перьев, раздвигает их и касается холодными подушечками пальцев нежной кожи крыльев. Михаил рефлекторно сжимает крылья, но Люцифер хватает конец одного из них, заставляя то трепыхаться, и не позволяет сжать крылья. Он продолжает водить ладонями по перьям, и Михаил уже не сопротивляется, стоит спиной к нему и боится даже пошевелился. Внутри просыпается страх. Кажется, Михаил совершенно забыл о том, с кем он сейчас находится - с воплощением зла. —Люцифер, отпусти... — Мягко, тихо просит Михаил, уже пронося в голове мысли о том, что сейчас может произойти из-за того, что просто позволил этой встрече случиться. —М? Тебе не нравится?       Люцифер осторожно ведëт пальцами к основаниям крыльев и чуть сжимает их, но аккуратно, отчего Михаила будто прошибает током, и он так и не отвечает на вопрос, запрокидывает голову с совершенно не невинным стоном. Михаил безгрешен, чист, нежен, как только что распустившийся цветок, он даже не до конца знает, что такое похоть, и не знает, что прямо сейчас предаëтся ей буквально с отцом всех смертных грехов. Михаил разворачивается лицом к нему и делает шаг ближе. Он кладëт руки ему на плечи, уже не мешая тому трогать самое чувствительное его место, забыв даже про свой минутный страх. Архангел ведëт пальцами к груди, оставляя их там, и нащупывает сквозь рубашку соски, слегка касаясь их. Он участвовал в создании людей, он знает, что это место обладает чувствительносью, и оставаться в стороне, когда его ласкают, не собирался. Люцифер молчит, останавливая даже свои движения. Михаил расстëгивает верхнюю пуговицу, потом вторую, третью, оголяя часть груди, и запускает пальцы под одежду, мнëт грудь и сжимает соски. Люцифер, кажется, потерял терпение, он хватает Михаила за плечи и прижимает его к стене, отчего тот несильно ударил крылья. Михаил поднял взгляд на глаза Люцифера, и на щеках заалел румянец, выражающий всë то смущение, что испытывал сейчас Архангел, а в низу живота появилось непонятное напряжение. —Что ты делаешь? — Люцифер рычит, и он даже не выглядел злым, он выглядел удивлëнным и малость смущëнным.       Михаил не нашëл слов для ответа и опустил взгляд. Михаил слишком невинен и мягок, его губы касались лишь плодов с деревьев и подола одежды Отца, когда тот снисходил до них и обретал человеческий облик, а его тело абсолютно нетронуто, он не понимает, как описать свои странные чувства. Люцифер усмехается, приближается к его лицу и сладко, томно шепчет. —Я люблю тебя. Ты представить не можешь, как сильно. — Люцифер улыбается, а Михаил поднимает на него взгляд и удивительно решительно просит. —Так покажи мне.       Люцифер отреагировал, как разъярённый пëс, наконец спущенный с цепи. На лице появилась победная, хищная улыбка, он сжимает одно плечо Михаила в сильной хватке, а свободной рукой провëл по шее и опустился к белому одеянию - единственному, что прикрывает тело перед ним. Михаил снова вернул пальцы на рубашку Люциферу, стал постепенно еë расстëгивать, стараясь лишь бы не замечать голодного взгляда Дьявола. Люцифер опускает голову и припадает губами к шее Михаила, целует, посасывает и покусывает, оставляет следы. На божественном теле следы пропадут очень быстро, к утру их уже не будет видно, и Михаил почувствовал странное разочарование при этой мысли, будто он хотел, чтобы укусы остались навсегда, даже если это означает, что все узнают о том, что любимый Божий Архангел - грешник. Люцифер отрывается от шеи, смотрит в глаза Михаилу, мягко убирает золотые пряди со лба и целует. Облизывает губы, кусает, запускает язык внутрь, проводит по дëснам и соприкасается с чужим языком. Он пачкает его, очерняет, вся дистанция и невинность испаряются, и Михаил подаëтся навстречу, позволяет этому происходить, получает истинное наслаждение. Люцифер почти одним движением скидывает одеяние с Михаила, тот прикрывается и сжимается. Будто ничего ещë не случилось, будто пальцы Люцифера за все их встречи ещë не успели побывать почти в любом месте на теле Архангела, будто это поможет Михаилу сохранить хотя бы каплю своего достоинства. Люцифер мягко кладëт руки Михаила себе на брюки, отчего тот краснеет, но поддаëтся и скидывает их на пол, отбрасывает в сторону и осматривает тело Люцифера, пожирает голодными глазами, и Люцифер терпит, ждëт. Тот момент, когда Дьявол ведëт себя мягко, нежно, но максимально безучастно, будто всë происходящее случалось без его вмешательства, отчего Михаил парадоксально чувствовал себя одиноко. —Люцифер, мне в Раю так одиноко. Я сбегаю оттуда, чтобы быть нужным и любимым. Так почему ты отстраняешься от меня и заставляешь чувствовать себя одиноко?       Люцифер усмехается, он уже и забыл, насколько быстро у Михаила меняется настрой, и как тот любит говорить что-то невпопад. Он подходит обратно к Михаилу, их голые тела прижимаются друг к другу, Михаил чувствует чужое горячее дыхание на своей шее, отчего становится душно, но ему приятно, он хочет прижаться ближе и делает это, обнимает за шею и смотрит в глаза. —Я отстранился на пару секунд, а тебе уже одиноко? Ты так сильно во мне нуждаешься? — Люцифер шепчет, боясь разрушить такой интимный момент, и Михаил смотрит вовлечëнно, он зачарован его голосом и следящими за каждым действием Архангела глазами. —Да, нуждаюсь...       Люцифер громко усмехается, делает одно движение тазом, и Михаил вдруг чувствует наполненность, что-то большое и пульсирующее внутри себя. Эти ощущения крайне странны, необычны, но так приятны, что Михаил сам насаживается на чужой член глубже, с громким выдохом. Люцифер прижал его к себе за талию, взял и поднял одно бедро и начал ритмичные движения. Архангел выдыхает в плечо Дьяволу с каждым толчком, царапает ногтями его спину, из-за чего Люцифер рычит ему на ухо, и по телу Михаила разливается до жути приятный импульс, концентрируясь в паху. Михаил жмëтся к нему и чувствует особенно глубокий толчок, отчего вскрикивает, громко, пошло стонет, и Люцифер продолжает такие же толчки, только сильнее и быстрее, явно наслаждаясь звуками, которые издаëт Архангел под ним. Архангел чувствовал удовольствие, не только физическое, считаемое многими ангелами слишком низким для них, но и моральное, от того, что он делает что-то запретное, нарушает правила, прямо сейчас предаваясь похоти с Дьяволом. —Люцифер, ты... Я...       Михаил не договаривает, Люцифер толкнулся в какую-то чувствительную точку, отчего Архангел очень пошло вскрикивает, подаëтся навстречу движениям Люцифера и обвивает того крыльями. Дьявол коротко проводит пальцами вдоль крыла, по телу Михаила разбегаются мурашки, и Люцифер не останавливается - проводит рукой к основанию и начинает круговыми движениями надавливать, даже не чередуя эти действия с толчками, так что Михаил получает особую дозу удовольствия. —Я так тебя люблю, Люцифер, ты... Ты просто...       И снова не договаривает из-за судороги, разлившейся по всему телу, которая была так приятна, что перья встали дыбом, а глаза сами собой закрылись. Ещë несколько толчков - до безумия приятных, вызывающих звëзды в глазах, —, и чужое себя разливается внутри, показывая, что всë кончилось. Михаил грязный, он окончательно испорчен и уже ничего не сможет изменить, но такие мысли прерывает поцелуй в губы. Такой сладкий, ужасный, но до жути прекрасный. На рассвете Дьявола и Архангела встречает страшная гроза, отчего Михаилу впервые за последние несколько десятков их встреч становится страшно. Гнев Господний страшен, не похожий ни на что-либо ещë. —И что это означает? Ты знаешь, Михаил, я не приемлю такого от своих детей.       Михаил не оправдывается. Он знает, в чëм виноват, но ему раскаяние не поможет. Он совершил страшный грех, он пошëл за красивой, манящей фигурой похоти, подался еë зову, сейчас каяться было поздно. —Отец, я... Я не могу оправдаться, но я правда жалею, что совершил это отвратительное злодеяние... Что я могу сделать, чтобы заслужить твоë прощение?       Михаил цепляется руками за подол его одежды и смотрит вверх, просто боясь сталкиваться своим взглядом со взглядами братьев, осуждающими, неприязненными. —Отец, Михаил врëт, он испытывал удовольствие от этого, вы сами всë видели, такой разврат осуждается даже среди людей...       Азраэль хотел продолжить свою тираду, но Отец поднимает руку, и тот замолкает. Отец, казалось, раздумывает, он всегда благосклонен ко всем, особенно к своим детям, но Михаила это ни капли не утешает, он ужасно боится, боится изгнания на Землю, стать обычным человеком. —Я вижу, что тебе здесь не нравится. Это так? — Михаил молчит, и Господь поднимает голос, повторяя вопрос. — Это так? —Я ненавижу это место, Отец. Я чувствую одиночество здесь. — Честно признаëтся Михаил и осматривает своих братьев, что удивлëнно переглядываются. —Знаешь, что, Михаил? Ты останешься здесь, в Раю. — Архангел удивлëнно переводит взгляд на него. — Я вижу, что нахождение в Раю - худшее наказание для тебя, даже с условием, что я даю разрешение на встречи с Люцифером. Можете расходиться.       Михаил даже не знает, почему так, но он чувствует счастье. Как в дальнейшем выяснится, Отец разрешил такие встречи исключительно раз в год, как и до этого, но он не против совершенно не против. Братья относятся к Архангелу, испытывающему наслаждение от таких ужасных, как казалось им, вещей с абсолютным презрением, но Михаил привыкает к этому. В течение года чувствует одиночество, нелюбовь и отречëнность, а в такой желанный, заветный день предаëтся греху с самым страшным злом в мире в этом злополучном, но любимом месте.