Ромео спит. Джульетта на свободе.

— Хо-хо, это же та иностранка из команды супер-новичка! — она никогда не реагировала на подобного рода заявления. Да и что тут сказать: эгегей, это я, все верно? Нет, чаще всего за этим восклицанием обязательно случалась какая-нибудь «шляпа». Подкаты и непристойные предложения, высмеивание её способностей, по поводу которых она и без того часто комплексует, ещё чаще, обсуждение внешности включая фигуру и объемы. Конечно, когда рядом кто-то из команды или других знакомых парней, подобное никто себе не позволяет, а если и да, то тут же получает ответную реакцию от товарищей. — Габариты зачёт, — лошадиное ржание и гогот заставляют чуть крепче сжать лямки рюкзака на плече и нахмуриться. — Эй, красавица, хочешь поиграть? У меня есть прекрасный меч — Эскалибур! — оглушающий смех заставляет насторожиться немногочисленных прохожих и обойти толпу стороной. Шелли тоже решает, что лучше всего обойти. День вообще с самого начала выдался дурацким. Пасмурный, промозглый и холодный, несмотря на то, что в Лондоне это постоянное явление. Она так устала от морального давления дедушки и родителей, от неопределенности в отношениях с Джахёном, от проблем в жизнях друзей, боль от которых она всегда готова разделить вместе. Бремя которое несут на своих плечах её близкие, заставляет снова и снова чувствовать себя виноватой и бесполезной, потому что ни выхода из сложившихся обстоятельств, ни чем помочь и как облегчить боль, она не знает. Если бы только умела обличать в слова свои чувства, было бы гораздо проще, но Шелли никогда не умела проявлять свои эмоции открыто, несмотря на то, что окружающие часто считали её напористой и уверенной. Усталость тяжелой ношей обвязала по пояс и с каждым днём она чувствовала себя опустошенной настолько, что жить и совершать привычную рутину становилось сложно. Утром контрольная по математике была полностью провалена, в обед она заляпала себя соусом и ко всему прочему, выслушала выговор по поводу своей успеваемости. Это все такие мелочи, конечно же, но они отнимают столько сил именно сейчас, когда она ощущает себя полностью разбитой и сломленной. И выслушивая подобное теперь, от парней которые едва ли старше неё, заставляет ощутить ком в горле. — Эй, ну куда такая красота спешит, а? — это несправедливо, что именно сейчас и в это мгновение с ней случается подобное. Высокий и широкоплечий, парень что преградил ей дорогу, ростом почти как Оуэн. Шелли далеко не принцесса, отец учил её быть бойцом, неважно в какой сфере жизни. И все-таки, первое чему он научил её едва она пошла в школу — как отваживать таких настойных кавалеров в свойственной им манере. Удар в солнечное сплетение и апперкот — её коронные приемы в таких ситуациях, но ещё отец всегда учил бегать быстро и при невыгодных или неравных условиях сматывать удочки так, чтобы никто не причинил вреда. «Гордость — разменная монета, если дело касается твоей жизни. Держись за жизнь, люби жизнь, в этом нет и не будет никогда стыда». Да, сейчас стоило бы поступить так, как советовал отец. Но рука сама вскидывается прежде чем она успевает проанализировать свои действия. Удар чуть выше пупка вынуждает незнакомца вскрикнуть и тут же обмякнуть прямо на асфальте. Несколько секунд она гордится собой глядя на мигающий зеленый светофор на перекрестке, чуть поодаль от неё. — Ах ты сука! — кто-то сильно дергает за волосы, совсем не переживая о том, что она нежное и прекрасное создание. Жалеть себя не остается времени, потому что она успевает схватить обидчика за ворот куртки и с использованием корпуса заставить того нагнуться ниже, чтобы впечатать лицом в колено, которое она вскидывает чуть выше. Кровь с него хлынет тут же, но равновесия он не лишается и лишь крепче держит за волосы. — Мразь блондинистая! Могла бы просто познакомиться и не усложнять себе жизнь! — Шелли так спокойна, что испуг лишь на доли секунды щекочет сознание. На место страха приходит смирение и какое-то едкое чувство, будто она устала плыть против течения. Она все же автоматически прикрывает глаза, увидев как он замахивается кулаком. Удар случается так быстро и резко, что она даже теряется, и на мгновение смущается, потому что ожидает оглушительной боли, но не чувствует, чтобы чужой кулак впился в плоть слишком уж отчетливо и болезненно. Рука наотмашь скользит по щеке и лишь слегка задевает. Шелли открывает глаза и первое что бросается, так это теряющий сознание придурок. Рядом валяется серый шлем. — Бля-бля, валим! — остальная часть бесменных наблюдателей вдруг становится похожей на рой улей: гудит в панике и жужжит. Парни косятся на товарищей у её ног и все равно стремительно пытаются сбежать, когда их сносит нечто, мелькнувшее перед ней слишком уж незаметно и быстро. Напоминает стиль Оуэна, только в более грубой и жесткой манере. Он накидывается на них разом, валит троих предварительно схватив в охапку, и когда они оказываются на земле, пинает так, что слышен лишь скулеж. Остальные трое замерли будто зверушки на лужайке перед хищником, даже вздохнуть не могут, глядят на него глазами полными ужаса. Всё случается так быстро и так тихо, будто бесшумный зверь, он расправляется с её обидчиками, а она чувствует несильный толчок в спину сзади. Обернувшись, испуганно замирает, не понимая, что хуже: напороться на неудавшихся кавалеров или на этих отморозков, чьи уловки и способы она запомнила навсегда. — На Джульетту ты не особо похожа, — очкарик ухмыляется как-то иначе, совсем не так, как она видела в прошлый раз. Тогда, в день когда их обокрали, он ухмылялся так, что не оставалось никаких сомнений: убьет и не задумается. Сегодня он ухмылялся… мягче? — Да и он не Ромео, — она кивнула головой на Джокера, который втянулся в процесс и теперь терзал оставшихся. Шелли оглядела округу, будто подобное было в пределах нормы, люди шли мимо и не обращали внимания на происходящее. Человеческое безразличие — вот истинный недуг общества. Уин вдруг расхохотался. — Стоило ему увидеть тебя, он метнул шлем так, что я всерьез подумал пропихнуть его в олимпийскую сборную. — Даже не знаю, стоит ли мне благодарить, — она поджала губы, рассматривая распухшие костяшки на руках. — Хах, — очкарик, кажется, не оценил подобного. Злостно покосился и добавил: — Поверь, блондиночка, ещё как стоит. Он, — кивнув головой на уже приближавшегося к ним друга, продолжил: — В душе такой Ромео, каких ещё поискать. А твой очкарик лишь жалкая имитация. Шелли прищурилась, оглядела валявшихся личинок общества и не испытала и капли угрызений совести, когда увидела окровавленные рожи. Не собираясь оставлять столь отвратный комментарий о Джахёне без ответа, она собиралась парировать, но стоило открыть рот, как Уин вдруг опередил её, наклоняясь так близко, что она ощутила запах табака. — Не вздумай. Где твой Ромео, Джульетта? Кто спас деву из беды? Шелли не нашлась что ответить. На самом деле, это лишь её вина. Она знала, что Джахён полностью посвящает себя учёбе и тренировкам, и изредка, в те дни когда он бывает дома, бывает занят уборкой или готовкой, он так редко отдыхал, что ей было жаль его и сегодня был один из тех редких случаев, когда он позволил себе проспать весь день. Она решила, что прогуляется сама, никого не беспокоя, учитывая, что часто она чувствовала себя в безопасности. — Это я не учла, что могу оказаться в подобной ситуации. Джахён не виноват, — только и ответила в итоге. Уин усмехнулся так, что захотелось его ударить. — Ну что, Ромео. Напяливай свой рыцарский доспех и погнали, — он подобрал шлем и отдал его Джокеру, который, подойдя ближе, внимательно рассматривал Шелли. — Ты в порядке? — он обратился к ней так легко и естественно, непринуждённо, что Шелли уставилась на него как на придурка. Его это нисколько не смутило, он так же продолжал смотреть на неё своими бумажными глазами. — Э… да… да, я в… — невольно задев пальцами покрасневшие костяшки на руках и вздрогнув, всё же закончила: — Спасибо, я правда в порядке. Он кивнул больше сам себе, чем ей. — Езжай, я буду позже, — Уин будто не удивился, криво улыбнулся, подкатил велик друга ближе и оседлав собственный, умчался в неизвестном направлении прокричав громко: — Бай-бай, Джульетта! Быть или не быть, только тебе решать! Шелли смущенно выругалась себе под нос, глянула на Джокера, который возвышался будто скала над ней. — Ну… Я, пожалуй, тоже пойду. Ещё раз спасибо, — ей хотелось спросить, не поранился ли он сам, но отчего-то, вспомнив, с кем имеет дело, перехотелось. — Садись, — будто скала перед ней заговорила и сдвинулась на метр, она снова уставилась на него как на придурка. Казалось, лимит удивлений на сегодня достаточно исчерпал себя, но куда там. Этот персонаж явно умел не просто удивлять, а шокировать. — О! Я… э… ну… в этом нет необходимости, я сейчас сяду на тот автобус, — для убедительности указав рукой на остановку и знакомый номер автобуса, улыбнулась: — И спокойненько доеду домой. Всего на миг ей показалось, что в его бесстрастных и бесчувственных глазах мелькнуло нечто вроде разочарования. Ей стало так неловко. — А хотя знаешь! Думаю, с тобой будет как-то безопаснее, — глуповатая улыбка на её лице делала ситуацию куда более неловкой. Едва ли эта скала с говорящим названием «Джокер» могла бы испытать нечто вроде банальных человеческих эмоций. И все-таки, было как-то невежливо и, откровенно говоря, действительно куда безопаснее доехать до дома с ним. Он рукой попросил её подождать, когда она прошла вперед, подтянул собственное сидение, стянул с себя куртку и обвязав ту вокруг рамы, устроился сам и кивнул ей. Прежде чем она села, он вдруг сказал: — Перемести рюкзак вперед. Шелли тоже кивнула, послушно продела лямки на плечи и подошла к нему спиной, готовясь усесться на раму, когда он вдруг резко схватил её за талию и усадил почти впритык к себе, негромко дыша куда-то за ухо. Наверное, потому что он был очень высоким и мощным, иного слова она не нашла, велосипед оказался таким же и сидение на раме совсем не доставляло дискомфорта. Ноги болтались в воздухе, куртка сглаживала твёрдость метала, а сам Джокер прекрасно удерживал их обоих упираясь ногами в землю. Он стянул с себя шлем и протянул ей, всё в той же тишине. Шелли порадовалась тому, что сидит спиной и он совсем не видит её вытянувшееся в удивлении лицо, наверняка похожее на верблюжье. Щелкнув застежкой, она покрепче ухватилась за рюкзак и стала балансировать на заднице, чтобы привыкнуть и облегчить путь. — Желтая многоэтажка прямо за Тэян, — добавила она и прежде чем они двинулись с места, она ощутила как он легко качнул головой. Впервые за много дней её эмоциональный диапазон расширился и сменил стрелку с «апатия» до чего-то необъяснимого и едва ли понятного, но очень положительного. На город мерно опускалось вечернее марево, весна вдруг стала казаться не такой мрачной и пугающей. Оказалось, нужно было всего-то ощутить новые эмоции и вот ей стало гораздо лучше. Дыхание за спиной не было противным, скорее оно вызывало странные, щекочущие ощущения. — Как интересна жизнь, — вдруг сказала она вслух и услышала тихую ухмылку за спиной.