Танец страсти и вечной разлуки, Танец встречи и жарких страстей, Пусть сомкнутся решительно руки: В жарком танго сливайтесь скорей!
Что может быть лучше позднего утра выходного дня после тяжёлой недели, которую ты провела практически всю в кабинете, заполняя отчёты перед очередной проверкой, когда можно наконец себе позволить никуда не спешить, а просто выспаться? Однозначно такое утро, проведенное с любимым мужем, который своим лёгким и нежным поцелуем в губы вытягивал Ирину из царства Морфея. – Ну Ген, сегодня выходной, дай поспать. У меня была тяжёлая неделя, сам знаешь, – протянула сонно Ирина и, как бы ей не были приятны его поцелуи, желание подольше поспать ей прельщало больше, поэтому отвернувшись от супруга, она пыталась продолжить наслаждаться блаженными минутами сна, которых так не хватало на неделе. – Знаю, поэтому, переходя через себя, бужу тебя, – а мужчина отступать был не намерен, на сегодняшний день у него были запланированы грандиозные планы. – А ты не переходи через себя, а просто дай поспать ещё, нам сегодня наконец-то никуда не нужно, – сонно, бормоча себе под нос, продолжала Ирина Алексеевна это противостояние, желая поскорее снова увидеть тот приятный сон, который был прерван супругом. – Не могу я исполнить твою просьбу, потому что сегодня нам как раз кое-куда нужно и туда никак нельзя опаздывать, – на этих словах женщина развернулась, устраивая себе в опору локоть и придерживая ладонью свою голову, чтобы смотреть внимательно в его глаза своим пока ещё сонным взглядом, и ее лицо искривилось в полном непонимании, дополняющееся изогнутой бровью; сон пока отошёл на второй план. – Я же специально выбирала нам день для выходного, когда нет никаких дел или особенных дат, чтобы просто провести день дома вдвоем и в тишине. Или я про что-то забыла? – Ни про что ты не забыла, просто у меня немного другие планы. – И что же это за планы, ради которых я должна жертвовать своим сном? – она пододвинулась ближе к супругу, пытаясь своим напором, который спросонья действовал безуспешно, заставить его ничего не скрывать, но в ответ она заметила лишь его игривый взгляд и хитрую улыбку, которая стремительно поползла вверх. – Что за планы ты узнаешь, когда мы приедем на место. Это сюрприз, который по значимости должен перевесить сон. Мужчина безумно нравилось сохранять интригу. Все предыдущие дни Геннадий просто молчал, держа все задуманное в тайне, а как же хотелось поскорее все рассказать, но не мог: во-первых – была бы другая реакция, а во-вторых – Ирина могла бы отказаться от его задумки, найдя кучу отговорок для его авантюры, а отказываться от идеи он был не намерен. – Геннадий Ильич, Ваша загадочность очень интригует и одновременно пугает. – Бояться здесь нечего, просто хочется тебя удивить, – он оставил на ее губах краткий поцелуй и стал подниматься с кровати. – Давай вставай, я сейчас что-то быстренько придумаю на завтрак, – с приподнятым настроением, напевая себе под нос какую-то мелодию, он покинул спальню, начиная захватывать кухню. – Ну смотри, если твой сюрприз окажется хуже сна, которым мне приходится жертвовать.. – в ответ с кухни послышался лёгкий мужской смех, который перемешался с его тихим бормотанием себе под нос, которое уже Ирина не стала разбирать: он верно додумал окончание ее некой угрозы – это она знала точно.***
Геннадий, который вышел из ванны после укладки своих волос, застал свою супругу в красивом брючном костюме, оценивающей свой внешний вид около зеркала. Все было бы хорошо, если бы ее костюм подходил под его сюрприз , но все его задуманное оказалось очень прихотливым. Нужно платье и не абы какое: мужчина продумал этот момент заранее и определился с выбором ее и его одежды, ведь его обычные костюмы тоже сегодня будут не в тему. – Ириш, все хорошо, но наряд нужно сменить. – Геннадий подошёл к ней со спины и, положив ладони ей на плечи, взглянул в ее глаза через стекло, в которых прослеживался вопрос: «А не офигел ли ты, Кривицкий?». – Чем тебе костюм не угодил-то? – Ирина, недоумевавшая, поставила руки на пояс, показывая свое возмущение резкому бесстрашию супруга. – Костюм прекрасный и сидит на тебя изумительно, но для места, в которое мы отправимся, нужно платье, то красное, с небольшим разрезом на ножке. – он улыбаясь отошёл от супруги и, открыв шкаф, достал то самое красное платье и приложил к ней. – Вот его надень, пожалуйста. – Я это платье не надевала года три, если не больше, я его выкинуть хотела или отдать кому-то. Это что за резкое желание вернуться в прошлое? – Просто надень это платье, без лишних вопросов. Доверься мне, – продолжая улыбаться, мужчина чмокнул супругу в щеку, отдавая ей платье и начиная вытаскивать из шкафа свои вещи. – Я сегодня тоже изменяю своим клетчатым костюмам, – он достал черные брюки и такого же цвета рубашку с жилеткой. – Давно ли ты стал предпочитать носить черный цвет, так ещё и в таком количестве, и почему я не видела у тебя этой одежды? – удивление Ирины все росло: сначала он просит надеть красное платье, которое она не носила очень давно, потом сам одевается, не соответствующе себе. Ее уже начинал настораживать этот сюрприз. – Не видела, потому что я считаю, что это слишком мрачный цвет для меня, но сегодня он как никогда кстати. – Цена твоего сюрприза все растёт и растёт.. Смотри, чтобы отработал он все, чем мне и тебе приходится жертвовать, – бормоча себе под нос, начинала переодеваться Ирина, продолжая находится в небольшом шоке от одеяния супруга и ее. Это так на него не похоже и это ее напрягало. Геннадий просто молчал, давая ей возможность повозмущаться. Он знал о ее такой реакции. А как мог не знать, когда чувствовал ее и понимал, ее эмоции? Сейчас, делая все втайне от нее, он рисковал. Геннадий задумал авантюру, на которую Ирина бы не согласилась, поэтому приходиться идти на хитрость и скрывать всю суть задуманного. И, казалось, все для чего? Ну раз знает, что она откажется, зачем хочет все равно это провернуть? А все ради эмоций, которые в нашей жизни играют важную роль. Тем более эти эмоции будут связаны с их историей любви, точнее проживанием ее с помощью другого языка. Это что-то о совершенно другом уровне их любви и доверия.***
– Нет, я всё-таки не понимаю, куда мы едем? Это же уже совершенно другой конец города. Поближе места для твоего сюрприза не мог найти? – Ирина, в которой терпения становилось все меньше и меньше, продолжала попытки узнать у него хоть что-то, потому что ей, как начальнице, держать ситуацию не под своим контролем оказалось слишком тяжким трудом. – Ириш.. – он взял ее руку в свою, начиная большим пальцем поглаживать ее шелковистую кожу, пытаясь немного усмирить ее пыл. – Тебе нужно просто отключить окончательно на сегодняшний день начальницу и полностью довериться мне, без этого ничего не получится. – Отключить начальницу.. – недовольно повторила его фразу себе под нос, а потом резко снова подняла голову направляя свой возмущенный взор на супруга. – Почему именно это платье, а никакое другое? Почему я не могла поехать в обычных брюках, как хотела с самого начала? Почему ты во всем черном? Что это за сочетание цветов? Красное как кровь, чёрное как что? Как смерть? – кучу не логичных и отчасти абсурдных вопросов вывалила на супруга Ирина. – Ир-а.. – успокаивающе потянул мужчина, продолжая улыбаться(его ее возмущение очень веселило), и перевел руку на ее плечо, обхватывая и прижимая крепко к себе. – Перестань говорить глупости: не кровь и не смерть. Просто доверься мне и перестань думать и гадать. Ты все поймёшь, как только мы приедем на место. Кстати, мы уже подъезжаем. Машина высадила супружескую пару на одной из центральных улиц окраинного района Москвы. Вдоль дороги стояли пятиэтажные дома, за дверьми первых этажей которых скрывались мелкие магазины. Геннадий, взявший супругу за руку, повел к одной из таких дверей, около которой не было ни одной вывески. Мужчина приоткрыл дверь, пропуская Ирину вперед, для которой открылась картина темной лестницы, ведущей вниз, и все также не было никаких опознавательных знаков, говорящих о местоположении. В совокупности вся эта картина настораживала ещё больше, чем только ее красное платье и его черный образ. – Ген, ты уверен, что нам туда? Это похоже на вход в нелегальный бар? – Ты знаешь, как выглядит вход в нелегальный бар? Я что-то о тебе не знаю? – мужчина продолжал шутить, веселясь от возмущения и неожиданного испуга Ирины. Откуда-то у него было ощущение, что после раскрытия всех карт всю ее нервозность как рукой снимет, хотя с авантюрой, которую задумал Гена, это было маловероятно. – Ген! Я сейчас развернусь и уеду отсюда, – женщине становилось все сложнее сдерживать свои эмоции, потому что она никак не могла понять для чего нужна эта глупая и уже абсурдная скрытность. – Ир, я в этом месте уже был. Никто тебя там не убьет, не переживай, тем более я рядом. – Знаешь, складывая всю картину воедино, перспектива не слишком красочная получается, – недоверчиво и немного язвительно проговорила женщина. – Как-то все похоже на начало криминально сериала. – Я же тебе сказал, перестань думать. Спускайся, – он посмотрел на часы, проверяя время. – Нас уже ждут, – и с его лица никак не сходила улыбка. Он уже сгорал от предвкушения следующего времени, а Ирина лишь сделала тяжёлый вдох с выдохом и начала спускаться вниз. Лестница, к счастью, была недлинной, и, пройдя через ещё одну дверь, которую Гена по-джентельменски открыл, они оказались в большом помещении, свет, в котором был немного приглушен. Просторный зал, одна стена обвешана зеркалами в полный рост так, что они хорошо себя могут видеть со стороны; большие колонки стоящие в одном углу зала, а пол застелен паркетом; она в платье, а он в костюме – все это как-то совершенно на складывалось в голове у Ирины. – Так, и что мы тут забыли? Я не понимаю сущности твоего сюрприза, – подарив супругу недоверчивый и серьезный взгляд, Ирина медленно стала проходить внутрь, немного осматриваясь. – Обычный зал, большие зеркала. Если это и есть твой сюрприз, то он очень неудачный. – Да уж, Ирина Алексеевна, нехватка сна действует на Вас очень плохо: не можете сложить два плюс два, – мужчина все продолжал тянуть какую-то уже на самом деле бессмысленную интригу, которая выводила из себя Ирину. Только женщина хотела снова что-то ему возразить, так совершенно из другой двери в помещение вошли мило улыбающиеся мужчина с женщиной. – Геннадий Ильич, добрый день! Как я рад, что вы всё-таки решились к нам прийти. Вы как, готовы? Можем начинать? – Что начинать? Ты мне может наконец все объяснишь? Для чего ты меня сюда привез? – вспыльчиво проговорила она и снова, подойдя к супругу, одарила его возмущенным и совершенно недовольным взглядом, который уже горел от гнева, потому что вся нить, которую она пыталась распутать из той информации, которой имела, только больше запутывалась и не давала никакой ясности. – Ир, успокойся и перестань нервничать, я сейчас тебе все объясню, – он положил руки на ее плечи и медленно начал поглаживать их, готовясь к разговору, потому что ее пыл нужно было усмирить, ведь стремлением ее удивить передержал свою интригу и она начала действовать совершенно не тем образом, каким нужно было. Поняв, что супружескую пару нужно оставить наедине, ведь Геннадий предупреждал о возможной возмущенной реакции Ирины, мужчина с женщиной отошли немного в сторону, оставив их наедине. – Выслушай сначала меня и не перебивай. – Хватит уже тянуть или я серьезно сейчас возьму и просто уйду отсюда. – Смотри, это Константин. Где-то около двух месяцев назад его привезли к нам в Склиф с ранами в области лица и шеи и, конечно, его отдали мне, как профильный случай. Операция прошла очень хорошо и я сразу знал, что все заживёт очень удачно и рубцов не останется. – Можно короче? Без лишних прелюдий? – перебила Ирина супруга: терпение исяклось на сегодняшний день. – Ир, я же попросил не перебивать, – в ответ на его спокойное замечание ее нетерпеливости, она лишь закатила глаза и с наигранной заинтересованностью стала вновь слушать супруга. – Так вот, на этой неделе он снова пришел в Склиф, но уже с благодарностью за спасение его лица. Константин был безмерно рад и поражен, что действительно рубцов никаких не осталось, ведь по этому поводу они с супругой переживали больше всего, так как они работают с людьми, обучая их, и также участвуют в соревнованиях, где внешний вид безумно важен. Он был слишком благодарен, что предложил свои с женой услуги, – Он сделал паузу, готовясь перед озвучиванием сути его сюрприза. – Ир, мы сейчас с тобой будем учиться танцевать танго, – на этой фразе ее глаза округлились в удивлении, но зато пазл из всех факторов немного начинал складываться. – Ген, вот скажи мне, ты на старости лет умом двинулся? Какое танго? Ты забыл про свой и мой возраст? Мне не сложно, я могу напомнить: у нас с тобой возраст, который совершенно не подходит для этого занятия, это просто смешно и глупо. Да и где я, а где танцы? – она пыталась говорить немного тише, чтобы своими резкими словами никак не задеть других людей. – Да и вообще, зачем нужно было так долго все это скрывать? – Да затем, что ты бы нашла множество разных причин и отговорок, чтобы сюда не ехать. Ир, пойми, что для танца нет понятия возраста. Танец – это про эмоции и взаимоотношении между партнёрами. Мы с тобой сможем ощутить на себе это искусство, стать некой его частью . Почему ты не можешь мне просто довериться? – Я доверилась тебе уже давно, – серьезно и четко проконстатировала она, ведь в памяти неприятными воспоминаниями всплыли моменты, когда это доверие сильно подрывалось и теряло смысл. Ирина не любила вспоминать прошлое, потому что оно имело в себе много серых пятен. Надо признаться, их история, их путь к тому, что они сейчас имеют, очень сложный и тернистый. У них было многое: взлеты и падения, счастье и отчаяние, просто запятые и жирные точки, превращающиеся в новые запятые. Они долго шли к тому, что имеют сейчас, менялись ради друг друга, учились снова любить и доверять, что бы сейчас наконец быть вместе и счастливыми. – Ир, мне безумно хочется, чтобы мы все эмоции этого танца пережили сами, – он чувствовал, что ее внутренний лёд потихоньку начинал таять после его слов. Мужчина перевел свои руки с ее плеч на предплечья, опуская их ниже и беря ее ладони в свои, сжимая их крепко и не отводя своего взгляда от ее глаз, которые являлись зеркалом ее души, через которое он видел все что происходило у нее внутри. – Пожалуйста, давай мы попробуем это сделать – Хорошо, давай попробуем, – через минуту, которую она стояла и выдерживала в молчании, обдумывая его слова в голове, Ирина сдалась. – Только, как я знаю, для танцев требуется специальная обувь. – Да, нужна, и она у нас есть. Все находится в этом пакете. Да, я не просто так его с собой таскал и опасался, чтобы ты в него не заглянула. – он по-доброму улыбнулся, замечая очередное ее удивление в его адрес. Все другие факторы сюрприза настолько заполняли ее мозг, что про какой-то пакет она и не думала. – Ты купил нам специально обувь? Настолько ты хочешь, чтобы мы научились танцевать танго. А по размеру ты как решал? – Все гениальное просто, взял твои любимые туфли на небольшом каблуке и выбирал по ним, – он продолжал держать ее руки в своих, чувствуя, как злость немного начинала покидать ее. – Ну ты даёшь, а я ведь главное и не обратила никакого внимания на этот пакет, – Ирина усмехнулась, пытаясь развеять наконец в голове все сомнения. – А если у меня не получится и я отдавлю тебе все ноги? – Ир, а ты постарайся и не отдавишь мне ничего. Все будет хорошо, – он снова улыбнулся и потянулся к ее лицу, чтобы поцеловать, но Ирина резко остановила его, кладя два своих пальца на его губы. – Ты что совсем сдурел? Люди же смотрят? – Ну хорошо, – он усмехнулся, ведь ее это смущение его очень умиляло. И без поцелуя Гена ее не оставил, просто он пришелся на ее пальцы, а не губы. – Пошли учиться, – кивнув головой и взявшись ее за руку, повел ее смущённую к путеводителям на сегодняшний день в мир этого красивого и горячего танца.***
Следующие полчаса пара провела порознь. Геннадием занимался Константин, обучая его стойке в паре и основному шагу в танго – ноги постоянно должны находиться в немного согнутом положении, выполняя плавные скользящие движения. Больше, конечно, мужчина разговаривал с хирургом, ведь танец, за которым пришла сюда супружеская пара, является больше психологическим приемом их взаимоотношений. Танго – танец страсти. Есть мнение, что лучше, когда его исполняет пара влюбленных друг в друга людей, потому что главный эффект создаётся только благодаря эмоциям и огню между партнёрами. Каждое движение, каждый шаг, каждый взгляд в танго имеет свой глубокий смысл и передает определенную эмоцию. Это искусство, в котором тело и душа соединяются для создания музыкального и грациозного образа. Взгляду, дыханию, движениям, которые продолжают друг друга нельзя обучить, можно просто испытать это и остаться один на один с партнёром и музыкой. И на мужчине в этом танце лежит большая ответственность – вести женщину за собой: он проявляет свою удаль, свой волевой характер, а женщине остаётся лишь отвечать на его действия. По сути не только в танце, но и в жизни мужчина ведёт за собой женщину: не зря при заключении брака, женщина становится замужем, то есть «за мужем». Она должна доверять ему и давать возможность вести их корабль семьи – звучит, как что-то невозможное для нашей Ирины Алексеевна. В коллективе она известна своим тяжёлым нравом, вздорным характером и желанием контролировать все и всех. А здесь Ирина должна отдать ответственность в руки супруга и встать за ним. Как будто об этом она мечтала все свое прошлое замужество, но также как будто по-другому она уже и не может, но пытается привыкнуть к этому. Большое доверие строится из маленьких в незначительных ситуациях, и танго один из самых главных доверительных танцев, где все строится на этом чувстве. Также с помощью языка танца можно прожить заново и совершенно по-другому какую-то ситуацию или же целую историю. В честном танго, когда нет заученных движений или логики построения, а пара движется сама, по наитию, все происходит по-другому. В этот момент есть только они друг у друга и их эмоции. И суметь прочувствовать полноту своих чувств, прожить свою историю по-новому – по-особенному ценно и ни каждая супружеская пара на это способна. Именно это пытается донести Ирине Екатерина, жена Константина. Сначала они, конечно, как и мужчины, обучились стойке и движению ног – это азы, без которых ничего не сможет получится. Заинтересованности и какого-то энтузиазма у Ирины не появилось: она слушала женщину так, как будто ее заставили и привели поневоле сюда. В частности так и было. – Ирина Алексеевна, поймите в этом танце нет ничего страшного или сложного. Парный танец строится только на доверии. Пару ведёт мужчина, показывая свой характер, а ваша задача лишь отвечать на его действия. Вам нужно довериться Геннадию Ильичу и отдать себя потоку музыки. – Довериться, поток музыки... Секта какая-то, – мысль, которая оказалась случайно озвученной, была не оценена Екатериной, поэтому Ирина поспешила оправдать свое недержании языка за зубами. – Простите, вырвалось. Так и? Что мне нужно делать? Мы рассмотрели только стойку в паре. Какие-то движения вы мне хотя бы покажите, кроме пары шагов? Неужели мы должны обучаться раздельно, мне же с ним потом танцевать, а не с вами? – Ирина Алексеевна, я понимаю ваш скептизм, о нем предупреждал Геннадий Ильич, – ответом на эту фразу послужило закатывание глаз Ирины и отвод взгляда на Геннадия, который увлеченно слушал Константина, поддерживая беседу. – Поймите, что танец это отдельный вид искусства. У вас есть возможность стать частью этого искусства, – безразличный взгляд Ирины, продолжал говорить о том, что у Екатерины не получается ее заинтересовать. – А также танец является ещё одним языком. Танго строится на эмоциях и взаимоотношении, через движения и взгляды вы разговариваете, понимая друг о друге что-то новое или проживая вашу историю иначе. В этот момент вы общаетесь без слов, потому что они вам не нужны. Не всем дано двигаться в такт друг друга, слаженно, понимая как дальше поведет себя партнёр. Совершенно не нужно знать всей партии движений, чтобы танцевать. Этот танец строится на импровизации и – самом главном – доверии. Неужели Вы не доверяете Геннадию Ильичу? Слова Екатерины и вправду зацепили Ирину. Двигаться в одном направлении, как по течению, с партнёром в танце звучало как что-то невозможное для людей, которые впервые танцуют танго. Но а если вправду перестать думать о техническом плане данного занятия и подумать о психологии? Остаться один на один с эмоциями и чувствами друг друга и двигаться просто в такт музыки? Импровизировать и не руководить телом, а просто отдаться потоку мелодии? Довериться его рукам, которые будут ее держать и вести за собой? Брак не имеет смысла без доверия между супругами, поэтому Ирина доверилась Геннадию давно, по крайней мере, давно начала учиться доверять вновь. Возможно, из-за своей гордости, неким неумением показывать свои чувства из-за ошибок прошлого, она это показывает не в полной мере, но доверяет же. – Дело не в том, доверяю я или нет. Я не понимаю, как можно танцевать не зная, хотя бы несколько пар движений. Как можно с первого раза станцевать такой сложный танец? Это же не возможно. Люди же этому учатся годами. – Ирина Алексеевна, вы же не будете танцевать на чью-то оценку. Вы это делаете для вас самих, для ваших взаимоотношений. Неважно знаете ли вы движения или нет. Музыка творит чудеса, уж по себе я это знаю, Вы не заметите как начнете двигаться в такт музыки и импровизировать. У нас было очень много пар и разного возраста, и даже намного старше вас, но у низ всех было что-то общее – любовь и доверие к своему партнеру. Успокойтесь и не воспринимайте это как что-то важное в плане оценки. Не получится с первого раза, вы попробуете снова. Ваша задача прожить эти эмоции. – Ну что, Ирина Алексеевна, Вы готовы? – Константин с Геннадием неожиданно появились рядом с женщинами и уже Ирина не смогла ничего ответить Екатерине. Не хотелось показывать супругу, что сомневается и боится? – Я думаю, Ирина Алексеевна, уже полностью готова, – Ирина растерянно посмотрела сначала на Екатерину, а потом на Гену, ища хоть в ком-то опору и поддержку. Он сразу взял ее руку в свою, пытаясь таким жестом немного успокоить, ведь чувствовал ее напряжение. – Отлично, тогда сейчас мы вас поставим в первоначальную позицию. Вы стоите на расстоянии друг от друга, ведь танец начинается с приглашения мужчины и это происходит за счёт взгляда. В общем, я вам, Геннадий Ильич, это все объяснял. Геннадий легко улыбнулся, глядя ей в глаза, и кивнул, таким образом говоря, что все хорошо и нечего ей переживать. Он отошёл от нее на расстоянии двух шагов и смотрел в ее изумрудный омут, в котором видел растерянность и неуверенность. Она стояла напротив перебирая свои пальцы и пыталась собраться. В мыслях сейчас доминировало желание уйти отсюда и больше не возвращаться сюда никогда, но не могла. Не могла подвести его и разочаровать. Он все это задумал, держал в секрете, чтобы она взяла сейчас и убежала, подорвав ее доверии к нему? Очевидно, этим танцем ему хочется что-то ей сказать или же показать. Но страх, что она опозориться и у нее ничего не получится, никак не покидал ее. – Прекрасно, теперь мы вас покидаем и включаем музыку. Помните о доверии, – последние слова, которые произнес Константин паре, положительно оценив то, как они встали. – Не переживай, – Геннадий шепотом произнес эти слова, следя за ее глазами, замечая любое изменение внутри нее. – Я очень тебя люблю и все у нас получится. Может она и не услышала его слова из-за расстояния и шепота, но поняла, что именно он сказал. Они чувствовали друг друга на каком-то особенном уровне, понимали, что происходит друг у друга на душе, и неужели они не справятся с обычным танцем? Ирина продолжала на него смотреть но ничего не говорила, лишь в ответ кивнула головой и сделала глубокий вдох с выдохом. Она закрыла глаза, чтобы остаться наедине с собой хотя бы на пару секунд и уверить себя, что все будет хорошо: в этом нет ничего вульгарного, постыдного или неправильно. Она же ему доверяет? Доверяет. Мгновение и заиграли первые секунды известного Libertango Астора Пьяццолла. Ведущий аккордеон стал захватывать своим тембром и мелодичностью и Ирина открыла глаза, замечая то, насколько сильно изменился взгляд Геннадия. Он с мягкого и нежного сменился на уверенный и решительный. Мужчина также с первых же секунд прочувствовал мелодичность этой известной на весь мир музыки, что заставило загореться в его глазах маленьким огонькам страсти. Геннадий сделал скользящий, но решительный шаг на встречу Ирине и она последовала такому же примеру, не прерывая зрительного контакта. Они оказались вблизи друг другу: их дыхание смешивалось в одно единое, а пары глаз смотрели друг на друга, обмениваясь множеством загорающихся огоньков страсти. Мужчина уверенно расположил свою руку на ее спине между лопаток, прижимая тем самым к себе и заставляя последовать такому же примеру, а во вторую положил ее руку. Его взгляд завораживал и вместе с музыкой заставлял не отводить от его глаз своего внимания. Она как будто с всепоглощающей силой утопала в его омуте, забывая о всех ранее сомнениях. Дождавшись вступления скрипичной мелодии – он знал эту мелодию наизусть вместе с ее счётом – мужчина начал вести их пару. Ирина шла за ним, скользила по паркету, продолжая его движения. Она не думала о том, что ей нужно делать, ее тело двигалось под руководством супруга. Медленные шаги, большая амплитуда кружения пары – осторожно и нежно вел за собой ее Геннадий. Это было похоже на первые годы их знакомства: оба с осторожностью и некой неуверенностью пытаются создать что-то большее и ценное, так как пока умеют. Прозвучало сфорцандо – внезапный акцент барабанов – и Геннадий ее отпустил. Они разошлись в противоположные стороны, такими же шагами, продолжая проживать этот танец. Это была их история и сейчас под очередную вариацию они существуют отдельно, как существовали, когда Геннадий уехал в Израиль. Переложить историю их любви на танец – звучит как что-то невозможное, но будто у них это получалось. Неужели Екатерина была права? Конечно, Ирина сейчас ни о чем не думала: она была поглощена музыкой с головой. Ее тело двигалось инстинктивно и само, также как и тело Геннадия. В них перемешивались с всепоглощающей силой чувства друг другу и особенная захваченность этой музыки. После ритмичного отдаления друг от друга в следующий акцент они одновременно развернулись и начали быстрее идти навстречу. Движения соответствовали динамики музыки и сейчас они не отводили снова взгляда друг от друга. В ее глазах прослеживалась некая злость и обида, что он ее бросил, а в его – чувство вины и любовь. Подойдя друг к другу они не соединились снова в пару, а двигались и шли в одном направлении, сохраняя категорически маленькое расстояние между их лицами. На очередной протяжной партии скрипки пара медленно отвела головы друг от друга, а на новом сфорцандо резко возобновили зрительный контакт и соединились воедино. Но через пару аккордов аккордеона они снова разделились и на более громких и резких ритмичных акцентах стали вновь отдаляться друг от друга – очередная их разлука и его отлёт в Израиль. Они двигались как будто были отражением друг друга, повторяли действия и обменивались своими чувствами друг к другу. Геннадий с Ириной давно уже не думали о своем местонахождении и их занятии, они проживали свою историю по-новому. Это удивительно, когда с помощью обычной музыки можно снова вернуться в то время, когда ощущали ту резкую боль и обиду, когда гордость руководила ими, когда, казалось, что обратного пути к счастью просто нет. На новом акценте они вновь развернулись друг к другу, но движения теперь стал выполнять только мужчина: он шел к ней, сокращая между ними расстояния, и в конце медленно взял ее за руку. Они стали двигаться более осторожнее – как это было в жизни. Ее боязнь наступить на те же самые грабли и ощутить снова ту боль было видно в ее глазах и, смотря в них, Геннадий вспомнил, что Ирина смотрела на него также, когда он вернулся. На новой, последней вариации, сопровождающаяся новым акцентом барабанов, они вновь соединились в пару. Движения были уже более уверенные; во взгляде друг друга прослеживались любовь, страсть и верность; их дыхания снова стали одним единым и сердца бились в унисон; мужчина так крепко прижал ее к себе, что у нее не было возможности отстраниться, да и не хотелось ей, ведь все было правильно – это были они сейчас. Все происходит так, как надо: она в его руках и он ведёт ее за собой. Их глаза пылают от восхищения друг к другу, а их тела сгорают от страсти. Они через язык танца смогли прожить свою историю по-новому и вновь осмыслить то, насколько тяжело им досталось то, что они имеют сейчас. Они стали единым целым, танцуя это танго – это наивысшая степень их любви. На финальном аккорде Геннадий выполнил неожиданную поддержку, которая стала точкой их танца, но не их истории: он наклонил женщину ниже в бок, удерживая ее в своих руках. Видя в ее глазах огоньки удивления, которые пока ещё не потушились пониманием происходящего, мужчина наклонился к ее лицу и впился в ее губы жадным, страстным поцелуем. Этот жест был необходим, чтобы показать, что это конец танца, но не конец их, а лишь яркое, с приятным послевкусием любимых губ, продолжение.***
Пара перешла порог квартиры и Геннадий по уже какой-то выработанной традиции стал разувать Ирину, после того как помог избавиться от пальто. Всю дорогу они молчали – слова были ни к чему – каждый обдумывал те эмоции, которые испытал во время этого танца. Они прожили свою историю вновь, испытав весь спектр эмоций того времени. Казалось, что нереально за такой короткий промежуток времени – пока длиться музыка – прожить все, что было между ними, понять вновь о правильности и ценности их сейчас. И все это получилось только благодаря их особенной любви. Это было что-то другое, новое и такое сильное. Это было проявление их любви не через слова, заботу, поступки, внимание, а через танец – ещё один новый язык проявления чувств, который они освоили вместе. – Ну что, мой сюрприз перевесил по ценности сон и отработал ли он то, чем пришлось тебе жертвовать? – он знал ответ на этот вопрос, потому что они вместе прожили все эти эмоции и без ее взаимности ничего бы не получилось, но не поймать на ее утренних словах он не мог. – Иди сюда, конспиратор хренов,– Ирина, которая успела встать и пройти немного на кухню, вызывающе посмотрела на него и облокотилась об столешницу, призывая его к себе. – Ты решила повторить наше танго? – Продолжить его, наша история ведь продолжается, – он знал, что она все почувствовала и поняла вместе с ним, и ее инициатива сейчас его очень радовала и заводила. Он медленно, повинуясь и хитро улыбаясь, подошел к ней, внутреннее ликуя от такой ее решительности, а она резко притянула его к себе, впиваясь в его губы страстным и горячим поцелуем, который говорил за себя лучше любых слов. Этот пыл, этот огонь, эта химия, которая происходила между ними, говорила все за себя. Она ему доверилась и он показал ей, как они могут друг друга любить совершенно по-другому; как отличаются их взаимотношения в разные периоды их истории – точно также как и меняются вариации в мелодии танго, но основа – их любовь – остаётся на протяжении всего произведения; что может между ними происходить, только благодаря их чувствам и любви друг к другу. Это был танец доверия, который стал ещё одной ступеней лестницы пути долгой истории совершенствования их любви. И прожив вновь все те эмоции, хочется ещё больше, ещё сильнее ценить и наслаждаться тем, что они имеют сейчас.