Zwei magazine für mein P99

Хинтер выкручивает в печи электричество и ставит сковородку на огонь. В их квартире, которую они сняли на время пребывания в Париже, не было никакой «защиты», а марать футболку маслом не особо хотелось. В кухне висел лишь фартук. явно женский на вид, но большой достаточно, просторный. с широкими лентами для вязки. Дима стягивает его с крючка, вешает аккуратно на шею и подвязывает сзади, на пояснице, опаясывая талию. он, конечно, не домохозяйка, но Мирон бы наверняка его с ней сравнил. мужчина довольно фыркает и принимается готовить завтрак. Так-то, мирон никогда не ел по утрам, но обычно, после таких ночей, когда из организма выходит последняя жидкость, а сон - это последнее, о чем можно мечтать, пара яиц и крепкий сладкий чай - то еще спасение. так считал и сам Мирон. Дима разбивает в сковороду пару яиц, дает белку схватиться, и накрывает крышкой. он хоть и готовит не особо часто, но помнит точно: мирон любит, когда желток чуть подернут тонкой пленкой. лента фартука слегка щекочет нижнюю складку на бедре под задницей. — Доброе утро, — вяло тянется родной голос из-за спины, за которой тут же слышится смешок и тонкие пальцы хватаются за круглую, подтянутую ягодицу. — Ну ты и хозяюшка, Дим, — смеется Мирон, пытаясь второй рукой успокоить сумасшедную копну кудрявых перьев на голове - волосами это назвать было сложно. особенно с утра. Хинтер закатывает глаза и снимает сковороду с огня. Он перекладывает яйца на красивую, белую тарелку, выкладывает рядом немного горошка, что так любит Федоров, кладет рядом пару кусочков помидора и присыпает все солью. чай уже давно остывает на столе, рассыпая свой лавандовый аромат (как ни странно, в центре парижа сложно найти чай без лаванды) по кухне. Хинтер ставит тарелку на стол, Мирон улыбается ему ласково и целует в нос. Мужчина вновь закатывает глаза и усаживает парня на стул, чуть придавив к нему же. тот явно заметно охает, напряженно ерзая на заднице - ночь была хорошей, но утро после нее всегда слишком тяжелое. Мирон хмурится и подбирает под себя ноги. он натягивает на колени футболку, украденную у Димы, снова трясет кудрями, и поднимает еще слегка сонный взгляд на диму, сверкая в утреннем свете солнца ярко-голубыми глазами. — Спасибо, Дим, — чуть щурится Мирон, улыбаясь своему мужчине и берется за вилку. — Из тебя отличная хозяйка. Хинтер вновь закатывает глаза и садится напротив Мирона. он внимательно смотрит ему в глаза и все же находит в себе силы открыть рот - хриплым голосом, не отошедшим от сна, продиктовать Федорову новые планы на день. — Как только ты доешь, то я свяжу тебя этим же фартуком и трахну прямо на этом столе. а после - у нас экскурсия. так что поторопись, чтобы твоя дырочка не затянулась слишком сильно.