bloodsport

- еще медленнее нельзя? - ну раз так просишь. артема тяжелый вздох за спиной ни на йоту не трогает. возможно, все дело в том, кто на него так сердито дышит. сакову так невтерпеж к своим рабочим обязанностям приступить? надо же, как похрен. был бы вместо него арти – дело совсем другое. и то не факт. - нет, ну если торопишься, то можешь ехать сам, - артем пожимает плечами дважды: в первый раз играется больше, во второй – смотрит, насколько изящно выглядит на нем пиджак. – ах да, совсем забыл, что без меня тебе нехрен там делать. впрочем, неудивительно. вы без чьей-либо помощи ничего не можете. помощью это вряд ли назовешь, ровно как и указкой, но краснов все равно говорит. пиджак таки снимает, потому что прятать красоту его черного, сидящего точно по фигуре, корсета – грех самый настоящий. саша же равнодушно подпирает собой дверной косяк. не оставляет наедине, но и в комнату не заходит. неужели вампирское жилище отпугивает? артем носом жадно тянет воздух – нет, страхом или чем-то похожим на него не отдает. зато как сильно пахнет раздражением. - поехали. - нет. к сакову даже в голову забираться не надо, все на лице написано крупными буквами: «ты издеваешься?». издевается, вероятно. крутится у зеркала громадного, которое перед кроватью необъятной, слишком большой для одного жильца, находится. разглядывает себя придирчиво, звенит украшениями. - думал цепочку какую-нибудь надеть… - серебряную, надеюсь. - …перебирал все варианты, - спокойно продолжает краснов, касаясь пальцами ключицы. – но куда мне с такой красотой, скажи же. саша не откликается. сначала куда-то в грудь ему смотрит, потом – на шокер. и не догоняет совершенно. артема чужая недалекость до этого момента забавляла – еще бы не смеяться с тупых людей, - а теперь бесить начинает. - снимай. - с какой стати? - с такой. для особо одаренных поясняю: я с этой херней на шее никуда не поеду. - а без нее я тебя тем более никуда не пущу. - значит, не едем никуда. это только саша глаза прячет постоянно, а артем себе в такой роскоши, как поглазеть, не отказывает. упивается секундной растерянностью, радуется пришедшей ей на смену жесткости. у молчуна желваки играют и глаза закатываются. - артем, не действуй мне на нервы, пожалуйста. - тогда, пожалуйста, не действуй на нервы мне, - цокает артем. – снимай давай. или ты предлагаешь мне с этим ошейником к ним завалиться? может, погавкать еще? это не какая-то бдсм-вечеринка, если ты не в курсе. - по-моему, понятие смежное. - а ты смешной. без тени улыбки саша таки проходит вглубь комнаты. собранный весь, будто тело его всегда напряжено, он ближе подбирается. артем предвкушает звонкое щелканье крепления, но его не происходит. - ну? - руку выбирай. левую, правую? какие же все вокруг беспросветно тупые. - третью, - огрызается артем, на охотника через зеркало злобно зыркает, - ошейник перестает быть ошейником, если он теперь на запястье или плече болтается? саша задумывается на пару секунд, оценивающим взглядом по рукам скользя. - пиджачок накинешь. - я не для того его снимал. если у сакова есть что сказать по поводу выбора одежды, то он банально не успевает открыть рот – артем в одно мгновение оказывается на кровати, пользуясь своей впечатляющей скоростью. садится на самый край, руки чуть позади себя расставив, и ногу на ногу закидывает. - под брюками не видно будет, - пятка в воздух взмывает, дразнясь, а следом задирается штанина, едва задирая щиколотку, - давай. я жду. вставать и уж тем более подходить артем не собирается. он итак на компромисс пошел и сам же все по-умному раскидал. тем более что сакову, что другим левинским прихвостням место одно –в чужих ногах. за подбородок хватают грубовато, вверх задирают. артем кривится. - понежнее можно? судя по сдвинутым бровям сакова, нельзя. саша с застежкой возится, одной рукой ремешок ослабляя, другой за челюсть даже не придерживая – фиксируя надежно. - а мозоли на руках у тебя от тяжелой работы или от одиночества? по корке льда «александр саков» кривыми линиями расползаются трещины – он на подкол фыркает, легонько улыбаясь. - слишком часто колышек осиновый в руках держу. он у меня с собой, кстати. - а я думал, ты просто рад меня видеть. вторая шутка – прямо в молоко, и сашу она не забавляет. артем сам не веселится, вздыхает только облегченно: охотничья безделушка исчезает, дарит свободу холодной коже. вампир пальцами чувствует, как полосы поперек бледной шее тянутся. почти задевает теплые фаланги сакова, пока он не отходит назад. все мучения артема окупаются в момент, когда кучерявая макушка перед ним опускается. на человека в таком положении всегда приятно смотреть. обычно все по обоюдному желанию происходит, похоти ради, благодаря истинно животному порыву. но саша присаживается на одно колено исключительно из необходимости, ломаясь и играя по правилам артема. от этого приятно вдвойне. - знаешь, а тебе так даже больше идет. о той блеклой улыбке сакова следует забыть – сейчас он мрачнеет. еще бы его, гордого охотника, такое отношение к себе не задело. и еще бы артема, не менее гордого вампира, это вообще волновало. - а то как-то невозможно тебя с ружьем наперевес представить. - а ты постарайся. краснов посмеивается, воображая себе этого сакова с чем-то наподобие оружия, и лениво перебирает пальцами ног. у самого лица почти, намеренно ногой болтая, пока саша пальцы на стопе смыкает крепче. больновато, если честно. вот значит как ощущается подбитая гордость взрослого мужика. - постарался, - и снова болтает ногой, мешая откровенно, - нихуя. саков еще более напряженным, чем был до этого, становится. лоб морщит, губы поджимает. обиделся, а пожаловаться некому – в логове ищеек не пожалеют, а засмеют только. артем уже видит, как громче всех гогочет левин, а потом, наверное, отчитывает за слабость. себя ведь мнит самым-самым, сильным, грозным, но есть один нюанс: вся его сила проявляется, когда у врага руки чуть ли не буквально связаны. да и место этому левину там же, где и саше – в ногах. - если хочешь, можешь поцеловать. папочке твоему не скажу. сашина улыбка на прошлую не похожа. натянутая, предвещающая что-то плохое. и саков не разочаровывает: в тот же миг дергает на себя, из-за чего артем шипит и чуть ли не падает на пол. из груди рвется гневный поток, а на выходе получается лишь громко заскулить – пальцы ног, которые он так смело в лицо саше пихал, пронзает острой болью. мозоли на ладонях у него, похоже, так и появились – из-за частого перелома чужих костей. извивающегося краснова держат до победного, отпускают уже после того, как ремешок затягивается туго, неудобно. очевидно, намеренно. - в следующий раз сломаю что-нибудь другое, - обескураживающе честно предупреждает саков, выпрямляясь во весь рост. угрозу эту артем запоминает только для того, чтобы как-нибудь припомнить и высмеять. пока что не до смеха. - сука, - он колено к груди подтягивает, скалится, - сука ты, ты просто… блять, у меня слов не хватает! саша спокойно разводит руками, кивает на стеллаж с книгами. - книжек вроде много, а слов не хватает. странно как-то. - какие мы остроумные, блять, - артем злится искренне, осторожно касается посиневших кончиков пальцев, - из-за тебя я ходить еще как минимум минут сорок не смогу! - ничего страшного, подождем, - саков своей наигранной покладистостью злит еще сильнее, особенно когда ухмыляется так, сука, широко, - без тебя все равно там, как ты сказал, делать нехрен.

***

времена дракулы прошли: вампиры больше не соревновались в крутости и мрачности их необъятных замков. они жили, выглядели, как смертные; разговаривали, как смертные; и в таких же облезлых панельках, как смертные, ютились. например, арти до сих пор сидел в своей общаге, как хороший студент-человек. у артема же была относительно новенькая двушка, за которую он хозяйке, патриции, платил не деньгами, а пакетами крови. очень удобно. и хотя артем стремился развеять все мифы вроде гробов-кроватей и обязательно черных-черных обоев, идеально подходящих к черному-черному полу и черным-черным элементам декора, не стоило забывать о тех, кто эти мифы в головах глупых и наивных наоборот закреплял. как раз к таким и относилась аида грифаль. машина остановилась за несколько метров до ворот. потухли фары, заглох двигатель. артем жадно проследил за тем, как усыпанная шрамами и отметинами от ожогов рука сакова нырнула в бардачок. - еще раз план обсудим или не надо? скорее всего, саша уточнил из вежливости, либо же нервничал перед заданием. артема все равно его выпад задел – этот вопрос он автоматически расценил как неверие в его интеллектуальные способности. - а я думал, сразу сценарий дашь, - съёрничал краснов, нагло поворачивая в свою сторону зеркало дальнего вида, - с репликами сразу, чтобы я уж точно все запомнил. - артем. сашин усталый вздох граничил с жалобным сопением. слишком невинно для того, кто сгреб из бардачка все серебряные пули. если саков действительно собрался стрелять в кого-то, то это, конечно, полный пиздец. откровенная наглость, учитывая, что где-то в километре от чудо-замка аиды уже находилась подмога в виде тамары и – неожиданно – витали. еще больший пиздец заключался в том, что артем с радостью бы подставил под шальную пулю собственную голову. только сейчас на него накатило полное осознание того, что он стал крысой. артем повел плечом, сбрасывая невидимую вуаль позора, и уверенно вышел из машины. чересчур сильно хлопнул дверью, зарабатывая недовольный саковский бубнеж. а чего он ожидал? аккуратности и нежности? а руку ему не подать? к тому же, уже пора входить в роль стервеца, истинного короля среди прочих – вампира краснова. роль ли это или стиль жизни – вопрос хороший. - нет, так не пойдет. - что опять? кажется, у саши начали сдавать нервы. отлично, хоть в чем-то они будут одинаковы. а лучше бы их мэтч случился в одинаково безупречном внешнем виде. - ты выглядишь как… боже, - артем покачал головой и несколько раз обернулся перед тем, как подойти к сакову почти что вплотную, - я даже не знаю, чем ты думал и думал ли вообще, когда надевал… это. - как-то поздно решать эту проблемку, ты так не думаешь? - я был слишком занят собой, чтобы бегать за тобой. ладно, что-нибудь придумаем. сейчас… разукрашенная несмываемыми чернилами рука по-хозяйски легла на макушку саши. попыталась уложить его растрепанные волосы, пригладила. - нет, так еще хуже. выглядишь как ботан. саша поморщился не столько от пренебрежительного тона, сколько от силы артема, с которой он дергал его волосы. затем краснов подумал немного и уже обеими руками разворошил пряди. - пиздец. теперь ты – взрыв на макаронной фабрике. - так, хватит, - саков, упрямо не отрывая взгляда от его носа, ударил по наглым кистям, - ты решил напоследок отыграться? спасибо, мне и без унижений упыренка нормально живется. может, саша и правильно делает, что глаза не поднимает. поднял бы – и если не под гипноз попал, то наверняка бы от улыбки артема ослеп. в вечерней полутьме краснов совсем по-маньячному растянул уголки губ и слегка наклонился, ударяя по обонянию запахом своего одеколона. - это только начало, саков, - понизил голос артем, - ты даже не представить себе не можешь, какие унижения тебя ждут. еще придирчивее, чем свои наряды, он отбирал все возможные и невозможные шутки. это задание под прикрытием для артема значило не больше, чем долгожданная месть за все плохое. мстить – плохо, мстить – низко, мстить – классно. господи, как же закипала в его мертвецки-холодном теле кровь, когда он воображал, как гоняет сакова у всех на глазах! в частности из-за этого он вообще не сомкнул глаз за прошедшую ночь. за это саков тоже должен был ответить сполна. - ты как всегда, - вместо приветствия сказала ему игнатенко, столкнувшись с ними на крыльце. ира оглядела его снизу-вверх и громко цокнула. нечто среднее между похвалой и осуждением. на языке краснова – величайший комплимент. - я тоже рад тебя видеть, дорогая, - артем галантно чмокнул ее в протянутую ладонь, невольно пробуя на вкус ее сетчатую перчатку. должно быть, саков казался совсем неуместным, со своей этой пингвиньей стойкой и опущенной головой. тоже легко вошел в роль прислуги. - твой? – не церемонясь, спросила ира. - а чей еще? – артем расправил плечи и фыркнул, - пока только учится азам этикета. давай, поздоровайся нормально, пока я не разозлился. изящная женская кисть мелькнула перед глазами саши. какое же удовлетворение испытал артем, когда саша послушно вытянул шею и коснулся губами ладони иры. покорный, побежденный, он целовал руки той, на которую плюется весь их охотничий штаб. и плевать, что это все ненадолго. артем выжмет из их спектакля максимум, на который он только способен. - вот так, хороший человек, - саша стойко выдержал звонкий хлопок по спине и даже не шелохнулся, - сплю и вижу тот сладкий день, когда ты перестанешь позорить меня перед моими друзьями. никакой подругой ира ему уж точно не являлась. он даже не повел бровью, когда игнатенко зашагала к входной двери. идти за ирой артем не собирался, а показывать, что резкий тычок локтя под ребро от саши принес ему хотя бы крупицу боли – и подавно. - соблюдай субординацию. - ты мне это говоришь? – активно выражать свое истинное отношение к происходящему саков не мог, так что ему оставалось раздраженно ворчать, - смотри, чтобы не разозлился я. этот разъяренный комок волос и серебра еще и смел бросаться угрозами. артем искренне расхохотался, закидывая голову назад, и переменился в одно мгновение: стал чужим, свободным и большим, нависая над саковым холодной тенью. - а то что? – краснов ощутил эту сладкую огненную вспышку в груди, - сломаешь мне пальцы на другой ноге? терпи, саков, это ведь задание. очень-очень важное задание, да? у стен есть уши, у окон – глаза, и саша правильно делал, что понуро стоял все время. как слабый щенок, которого отчитывает его хозяин. и только артему видно, как мелко дрожат от сдерживаемого гнева его пальцы. просто блеск. - да брось, это ведь твоя обычная жизнь, - артем махнул рукой в сторону замка грифаль, - только более красивая и роскошная. каждый день на задних лапках перед своим левиным бегаешь, хаваешь, слушаешься. а теперь будешь слушаться меня. скажу каждому руки перецеловать – ты их по локоть оближешь. скажу, что проголодался – и ты мне шею мигом подставишь. все ясно или мне повторить? вдалеке, за воротами, зашуршали мелкие камни. очередной гость спешил попасть на закрытую вечеринку. артем в последний раз горячо выдохнул саше в ухо, отмечая, какими крупными мурашками покрылась его шея, вероятно, от холода, и выпрямился. - в следующий раз хорошенько подумай над сценарием, я ведь не шутил. и еще одно правило: при всех зовешь меня только господином, никаких «тём» и всякого похожего говна. артем практически забыл о существовании шокера на своей ноге. память вернулась к нему в момент, когда саша медленно потянулся за пультом в карман. - рискни. - просто проверяю. испугался, господин? саша обезоружил его всего одной кривой ухмылкой, перебирая пальцами пульт. фантомной болью прострелило бедную ногу. - а ты еще не разучился шутить. похвально, - артем развернулся и бросил через плечо, - пошли, нас заждались уже.