Dadarira Ta

Паб «Пустота» наполняется странными посетителями, и Юту это напрягает. Вчерашние военные, которые клялись кровью больше не играть, с жадностью трёхдневного голода охотника наблюдают, когда как-то ставит на «зеро», продувая своему оппоненту. Любящие жёны, бдящие своих муженьков, всё чаще оставляют за стойкой сумочки с кошелями и записками, которые бармен должен потом кому-то как-то передавать и участвовать в коллективной измене. Предчувствие говорит Накамото Юте, что что-то грядёт. Перед носом японца на столешницу падает простенькая деревянная табакерка, следом — лист папируса. Привычные рыться в земле пальцы скручивают папиросочку, теряя дроблёный табак. Хотя Юта обыденному ритуалу хмурится, недовольно ведёт челюстью, Марк Ли завершает своё творение медленной дорожкой слюны, кратко просит огня. — Огонь тебя погубит, — замечает Юта, всё же поднося лучину к папиросе. Раскурившись, Марк иронично ведёт бровью: — Скорее чертова дыра в груди доконает. — Тебе бы к доктору, Марк. В ответ Марк продолжает курить. И такой диалог случается каждый раз, когда Ли заходит в «Пустоту». Сегодняшний день не стал исключением из правил. Юта даже не уверен, что ему действительно не нравится данное постоянство в связи со странно образовавшейся активности вокруг персоны того рыжего. — Ким Чону? — оборачивается на новенького Марк, чуть щурится, — Да, он странный. Но с ним может быть весело. Слышал, что он никому не может проиграть. — Никому не может, но однажды рулетка выбрала его, — его взгляд перемещается за плечо давнего приятеля. — Юта, а что, если Чону хотел пойти на войну сам, без рулетки? Пепел сыпется поверх сжатой в кулак ладони, и японца пробирает пренебрежением к личности потенциального хозяина его паба. Будто назло, в этот самый момент Чону повыше задирает штанину, демонстрируя заблудшей в «Пустоту» исключительно ради его личности леди свою рану. И если на одной его правой такое увечье, то что же у него с левой?