Первый разврат.

      Яркое солнце слепило нежные человеческие глаза, слышен шелест травы, ветви задевали золотистые локоны и ерошили их, но это нисколько не смущало. Михаил чувствовал такое одухотворение от новых ощущений, от другого тела, от понимания, что теперь он более уязвимый, что он ближе к этим прекрасным созданиям - людям. Ощущение, как ноги ступают на землю, находятся в единении с природой, приносило истинное удовольствие. Убрать крылья не получилось, дополнительные конечности так просто не скрываются, да и Михаил не хотел ввиду мер предосторожности, на случай, если придётся сбегать из Эдема. —Михаил, скажи, а мы долго с Адамом будем здесь вдвоëм? Не пойми неправильно, он очень милый, и вас я всех люблю, но иногда здесь одиноко.       Ева - безумно милая, красивая девушка, возможно, потому, что других человеческих женщин никто из них ещë не знает, но она нравилась всем. Волны тëмных волос мягко ложились на плечи, а зелёные глаза манили, привлекали и были безумно родными для любого, кто в них смотрел. Михаилу она нравилась, так же невинна, как и он, и проводить время с Евой ему хотелось гораздо сильнее чем даже с Адамом. —Пока не знаю. Отец рассказывал, что вы можете сами создавать других людей, но я не знаю, как. — Михаил нежно, но не снисходительно улыбается, осторожно гладит Еву по плечу, и еë губы тоже расплываются в улыбке. —Ох... Я расскажу об этом Адаму, поговорю с ним.       На их пути появилась яблоня. Плоды нельзя было есть лишь с одного дерева в Саду, остальные были разрешены, поэтому Ева подходит и срывает с дерева плоды и начинает аккуратно кусать. По горлу растекается сладкий сок, стекает в желудок, и девушка тихо мычит от удовольствия. Михаил наблюдает за ней, подпирает рукой подбородок и кротко улыбается. За кустами слышится шелест. Может показаться, что просто ветер, но это был топот. Человеческий топот. Были ещë посторонние звуки, но их Михаил не распознал, поэтому не спешил делать выводы. Его всегда напрягало, когда за ним следят, особенно вот так в открытую. Он с подозрением косится в те розовые кусты и проговаривает: —Ева, а Адам сейчас где? — Михаил надеялся, что это Адам, ведь тогда причины слежки более чем понятны - здесь его женщина. Но если кто-то другой, Михаилу остаëтся лишь догадываться. —М? — Ева проглатывает кусок яблока и поворачивает голову к Архангелу, — по-моему, он был рядом с вишней и фиалками.       Михаил кивнул и почувствовал, как к горлу подступил ком - человеческое тело также испытывало эмоции, как и разум. Напряжение появилось в мозгу, Архангел встаëт и идëт в сторону того розового куста. Раздвигает ветки и листья, чувствуя покалывание шипов, и видит, что никого уже нет. Неизвестный преследователь уже успел сбежать, но Михаил сдаваться не собирался. Оглядевшись вокруг, заметил белое перо справа от куста. Решив, что неизвестный пошëл туда, Михаил побежал в ту сторону. Трава щекочет голые ступни, картинка расплывается перед глазами так сильно, что Михаил мог бы пропустить мелькнувшие ангельские крылья. Михаил разворачивается и с тяжëлой отдышкой ускоряется. Тяжело. Ощущение, что он уже оббежал весь Эдем, хотя на деле порядка трëхсот футов, едва ли больше, но дыхание уже спëрло. Михаил останавливается возле яблони с запретными плодами, кашляет, пытается вдохнуть как можно больше. Михаил даже не успевает полноценно прийти в себя. Сзади кто-то подходит и кладëт холодную, вопреки яркой солнечной погоде, руку на плечо, заставляя Архангела вздрогнуть. Неожиданно неизвестный резко толкает Михаила спиной к дереву, прижимает и жестом приказывает быть потише. Михаил прикрыл глаза на пару секунд, но, почувствовав чужое дыхание на своей шее, открыл их, и первое, что увидел, был свет от ярких красных глаз. Самуэль - ещë один Архангел, любимый Божий сын, но нелюбимый никем из братьев, включая Михаила. Он наглый, высокомерный, но Отец закрывает на это глаза, делает вид, что ничего не происходит, что никто не жалуется на ужасное поведение Самуэля, что никто не покидает помещение, стоит в него зайти Самуэлю, ничего не замечает, а все боятся высказывать недовольство в более грубой форме. И Михаил угодил прямо в его руки, и оставалось лишь готовиться к худшему от этого так называемого «мечтателя». —Так-так-так, — голос Самуэля звучит насмешливо, отчего Михаил опускает взгляд вниз, — а что ты тут делаешь? —Я не обязан перед тобой оправдываться, Самуэль. — Выплëвывает Михаил ему в лицо, и Самуэль перестаëт улыбаться. —Ты для начала в глаза мне посмотри, а потом уже пререкайся. — Грубо хватает Михаила за подборок и заставляет взглянуть на него. Михаил рычит, пытается вырваться, но пока безрезультатно. Крылья начинают трепыхаться, но, будучи прижатыми к дереву, не в состоянии вырвать его из цепкой хватки брата.       Слышится женский голос, кричащий «Михаил!» - очевидно, Ева начала его искать. Михаил хотел крикнуть, позвать еë, ведь Самуэль подозрительно еë избегал, но его рот оказался грубо заткнут ладонью Самуэля. Ещë до того, как Михаил успевает что-то сделать, Самуэль одной рукой умело сжимает два чужих крыла, намекая, что может сжать сильнее, если Михаил начнëт сопротивляться. Ева не подходит к этой яблоне, руководствуясь тем, что это запрещено, ходит лишь рядом и выкрикивает имя Архангела несколько раз, пока, видимо, не решила, что тот улетел, после чего ушла. —Ева - красавица, не правда ли? — Произносит Самуэль с крайне странной неприличной улыбкой, после чего отпускает рот Михаила, когда Ева отошла уже далеко. —Как ты смеешь? —Ах, как я смею? Могу спросить то же самое у тебя. Ева прекрасна и единственная красивая женщина, которую я знаю. Какую альтернативу можешь мне предложить? — Михаил умолкает, опускает глаза вниз, и Самуэль мягко проводит большим пальцем по его губе, отчего Михаил вздрагивает и отворачивается.       Самуэль отпускает крылья и жмëтся ближе к Михаилу, соприкасается с ним грудью, а после - пахом, Михаил громко сглатывает, кладëт руки Самуэлю на плечи и пытается оттолкнуть от себя как можно дальше, но более сильный Архангел не поддаëтся. Он проводит руками по ключицам, опускается к плечам и предплечьям, сжимает кисти, поднимает к себе и целует. И когда Михаил ещë не успел отойти от этого, начинает облизывать ладонь, начинает с фаланг пальцев, переходит к линиям на ладони, переворачивает руку и лижет костяшки. Разумом Михаил понимает, что должен отстраниться, ещë сильнее оттолкнуть от себя и улететь, но зачарованно смотрит, не смея прервать эти действия, что вызывают мурашки, бегающие по всему телу. —Вкусно. — Только и произносит Самуэль, отпуская ладонь. Михаил слышит его, видит ухмылку на лице и понимает, что Самуэль заставляет его тоже попробовать вкус чужой кожи. Чëртов искуситель.       Михаил поднимает взгляд и цепляется им за оголëнную шею, такую нежную, мягкую. Ничего не случится, если он просто попытается. Михаил тянется к шее и касается сначала только губами. Солоноватый вкус остаëтся на губах, Михаил облизывается и смотрит в красные глаза напротив, что выражали чистейшую заинтересованность и полное нежелание, чтобы это закончилось. Все мысли перемешиваются, сливаются в одну единую - нужно больше. Архангел снова тянет голову, прикасается губами к сонной артерии и аккуратно начинает лизать, чувствует вкус отчëтливее, вновь прикасается языком к тому же месту и проводит дорожку из слюны от ключицы до подбородка. Отрывается, облизывает собственные губы и смотрит в лицо Самуэлю, обнажает зубы и кусает, после чего слышит тяжëлый выдох сверху. Самуэль не выдерживает, берëт Михаила за талию и вновь прижимает к дереву. —Я думаю, в качестве альтернативы ты можешь предложить себя. — Михаил, светлый, чистый и невинный, абсолютно не понимает, что имеет в виду Самуэль, но так заворожëн его алыми глазами, что не смеет отказаться. —Я не против.       Самуэль усмехается и облизывается, проводит ладонью по такой же бледной шее, кадык под его пальцем дëргается, Михаил сглатывает и отводит взгляд. Он абсолютно безгрешен, он не знает, что может сейчас быть в голове у безумного Самуэля, но уже согласился со всеми его планами на ближайшее время. Самуэль опускает руку ниже, заводит за спину и ведëт под крыльями, Михаил выгибается в пояснице, а его дыхание становится тяжелее. Пальцы передвигаются рывками, от одного участка тела к другому, дают Михаилу почувствовать все прикосновения полностью, всем своим нутром. Кисти оказываются на бëдрах. Самуэль задирает подол белоснежной одежды, запускает под неë руку и проводит круговыми движениями по ягодице, затем сжимает еë, из-за чего Михаил шумно вдыхает, но не отстраняется, он не до конца понимает, что это означает и плохо ли это. Два пальца Самуэля оказываются внутри. Михаил сквозь стон произносит его имя. Самуэль жестом говорит молчать и вводит пальцы глубже, до самой первой фаланги, и останавливается. Михаил никогда такого не чувствовал, он не понимает, что это такое и как реагировать. Тело сделало выбор само - одним движением таза Архангел насаживается на пальцы ещë глубже, хотя, казалось бы, куда ещë глубже. Самуэль терпеливо ждëт то ли секунду, то ли пять, то ли тридцать, затем начинает аккуратно двигать, вытаскивать и совать обратно, медленно, размеренно. Чужие ногти проводят по стенкам ануса, Михаил чувствует, насколько это сухо, и не сдерживает тяжëлые вдохи. Вдруг внутри становится влажно, движения пальцами ощущаются легче, и Михаил переводит непонимающий взгляд на Самуэля. —Я не знал, что люди так могут... —Они и не могут. Можем мы. — Наклоняется к его уху, томно шепчет: — точнее, ты.       Михаил полностью вздрагивает, тëплое дыхание прямо рядом с шеей пробирает до костей, хотя никакой особенной фразы и не звучало. Воспользовавшись секундным ступором, Самуэль возобновляет движения. На этот раз он вводит быстрее и грубее. Михаил вскрикивает: —Са... Самуэль...!       Самуэль останавливается на несколько секунд. Видно, его тоже смущали такие развратные действия по стороны вечно смущающегося Михаила, то его смятение длилось недолго — Люцифер вновь хищно улыбается и ускоряет движения пальцами ещë сильнее. Михаил боли уже не чувствует, либо же он просто потерял болевые ощущения за этим сумасшествием, за застилающей глаза пеленой из собственного удовольствия. Внезапная пустота внутри ануса сопровождается разочарованным вдохом со стороны Михаила - он уже привык к этому ощущению наполненности, хотел ещë его почувствовать. Самуэль, осторожно убирая чужие крылья, прижимает Михаила спиной к дереву и делает одно движение тазом - на этот раз внутри оказывается что-то большее, чем пальцы. Михаил громко стонет, перья на крыльях становятся дыбом - несмотря на влажность внутри, новое проникновение оказалось болезненным, куда болезненнее, чем до этого, но Михаил соврëт, если скажет, что ему не нравится - он окончательно сходит с ума с Самуэлем, если боль начинает приносить удовольствие. Со рта безостановочно срываются стоны, стоит только Самуэлю начать двигаться. Единственное, что сейчас Михаил видит отчëтливо - чужие красные глаза. И вряд ли ему нужно было что-то большее. Самуэль останавливается так же резко, как и начал. Затыкает Михаилу рот и шипит, приказывает молчать, взглядом указывая куда-то за дерево. Михаил тоже смотрит туда и понимает, почему Самуэль резко остановился:Адам. И вслед за ним появилась ещë и Ева. И если несколько минут назад Михаил мечтал, чтоб они появились здесь, то теперь понимал, что в случае, если их здесь поймают, им обоим обеспечен позор, и это явно дойдёт до Отца, а его гнев крайне страшен - Михаил громко сглотнул при мысли о том, что он может сделать. —Ты чего, Адам? —Да так, звуки странные слышал... —Наверное, животное. Пойдëм.       Сердце начинает биться в несколько раз сильнее, когда Адам не соглашается и не уходит, а остаëтся и начинает рыскать по кустам в поисках этого странного животного. Михаил лишь чуть сжимает крылья и зажмуривает глаза, надеется на то, что в итоге Адаму надоест, и он уйдëт. Чудо всë-таки случается - Адам произносит что-то, слышное только Еве, и они вдвоëм уходят, звонко смеясь, не зная, что пропустили сейчас двух Архангелов. Михаил выдыхает, смотрит в глаза Самуэлю, не понимая, что с его взглядом не так. Михаил выглядел прекрасно. Щëки обрамлены лëгким румянцем, золотые локоны растрепались, а перья взъерошились. Самуэль хищно улыбается и снова толкается, вызывая новую волну стонов. Самуэль двигается внутри него теперь резко, быстро, и в какой-то момент задевает странную точку, Михаил вскрикивает и запрокидывает голову. Резко стало наплевать на то, что Первые Люди, вероятно, ещë не ушли далеко, могут вернуться в любой момент - есть только он, Самуэль и невероятное наслаждение, получаемое путëм простых людских утех, о которых эти самые люди ещë даже не догадываются. Первый раз вышел крайне утомительным и увлекательным.