***
Липкое и холодное чувство одиночества нависло как что-то материальное. Будто заморозки в середине лета проникли в самые, как раньше казалось, тёплые и уютные места в доме, глубоко ранили, оставили шрамы на душе и сердце, которые никогда не сойдут и не затянутся до конца. В любой момент жизни больно напомнят о себе и не дадут забыться. Чувство вины за чью-то смерть всегда будет удручать до конца собственной жизни. Ежедневно начинать день с мысли: «я не смог» будет неким проклятием за излишнюю ответственность и любовь всем помогать. Но кому это «всем».? Сильный человек становится беспомощным и слабым по сравнению со своей прошлой версией. «Если бы я сделал тогда по-другому, возможно этого не случилось». Уверенность в своих следующих шагах падает. Чувствуются сомнения, страхи, которые нельзя проработать или легко вычеркнуть из своей жизни как что-то ненужное.Теперь это часть тебя. Это нельзя изменить.
В голове зародились новые паразиты. Они разбежались во всему телу, сжимали органы, конечности, лишали возможности контролировать разум, лишали возможности дать шанс самому себе за произошедшее. Они не дали шанс на спокойное будущее. Солнце журналиста больше не светило, поэтому и лекарства от этих тварей не было. Пора было смириться. Но даже при всей этой вакханалии и апатии, ручка держалась в ладони как что-то важное. Как маленький мостик между прошлым и настоящим. Он знал что начинает бредить. С этим ничего нельзя было сделать к сожалению, но каждая крупица, каждое слово продержанное в голове звучало так складно с общей теорией, что не попробовать было бы ошибкой. Он знал что Болтон не появится. Ничего не остановит его и его сумасшедшее желание. Журналист был зол на всех. На дядю, который со стопроцентной вероятностью знал что произойдёт, но молчал как последний предатель. Они никогда не были близки, но поступок столько подлого и необратимого умысла простить не мог. Будто оба, как и писатель сговорились до того, когда сделать хоть что-то было нельзя. Ком подступил к горлу, глаза защипало. Отвратительная тоска не давала покоя. Как только подумал об этом, он почувствовал на щеке горячую, горько скатывающуюся слезу. Она медленно бежала по щеке, пока не капнула с подбородка на стол. Было больно. Даже больше от царящей в доме, теперь вечной тишины. Егор не хотел продолжать своё дело. Дело которое крутилось вокруг напарника теперь стало бессмысленным. Зачем помогать кому-то, когда близкому человеку ты помочь не смог? Зачем брать на себя столь огромную ношу, продолжая мучать, истязать свою судьбу, винить с каждым днём всё больше, потому что не оправдал собственные ожидания в одиночку. И если бы не семья, то Линч наверняка бы уже лежал рядом с другом. Он не хотел причинять боль людям окружающим его, а может просто боялся сотворить что-то ужасное и необратимое с собой и своим телом. Боялся за Лили, Лукаса, которые останутся совсем одни. «Уйти вслед за кем-то? Нет. Не могу» — именно эти слова прокручивал у себя в голове журналист сидя на промёрзшей лавочке. Вокруг лишь тоненький заборчик, куча цветов и гордо стоящая, вечная колыбель Джона. Казалось что ей передалось всё от него. Такая же величественная, гордо стоящая на маленьком, но своём участке, в окружении самых разных цветов, таких же разных, как и сам писатель. Каркасные, круглые букеты, каскадные композиции выстроились до самой калитки. Даже Лэмбтон умудрился попрощаться с этим до жути своенравным по его словам парнишкой. Наверняка бы, если Джон стоял напротив него в этот момент, то врезал на прощание. Но крепко забитая крышка гроба к сожалению отрезала его от мира навсегда, без возможности вернуться. Прокручивая раз за разом этот эпизод, на глазах появлялись всё новые солёные капли. Скорее всего, это была одна из основных причин, почему Егор так долго не мог написать это письмо. Каждый раз садясь за стол, его вновь покидали силы, даже когда казалось что их совсем уже не осталось и терять нечего. Снова воспоминания и слёзы. Печаль и пустота внутри. Но в этот раз что-то по-другому. Будто начав так долго планированное письмо, он сможет достучаться до своих чувств. Сможет преодолеть свой путь спокойно, достойно, чтобы не бояться жить дальше, оборачиваясь назад. Знал что этим может нарушить ход событий, знал про эффект бабочки, знал что всё может разрушиться. Но это казалось таким незначительным по сравнению с непреодолимым желанием, что остановиться уже не было сил. Рука сама потянулась к листку, всё это время лежавшему под рукой, томно, как и сам Линч, ожидавшего своего часа долгие дни и недели. Пальцы зашевелились, мысли стали выливаться наружу и даже долгие сомнения теперь были не помехой. Егор начал: «Так больно расставаться с человеком, от которого зависело как оказалось всё в жизни: аппетит, физическое и ментальное здоровье, настроение, социальное окружение. Тяжело принимать решения, которые с тобой бы никогда не смог. У меня забрали самую главную частичку мотивации, веры в себя. Я не смог помочь тебе и вряд ли смогу помочь себе. Я понимаю как могу звучать абсурдно, глупо, излишне пафосно, но это то, что копилось во мне и я не могу по-другому, прости. Я часто вспоминал о тебе после всего этого дерьма. Вспоминал каждое слово сказанное тобой, каждое движение, каждый пункт плана, который ты хотел осуществить в будущем. И если бы я только знал как ты страдаешь. Каждый миг своего существования я корю себя, за свою невнимательность, за то, что не придавал тебе особой ценности, твоим переживаниям и проблемам. Я был сконцентрирован только на нашей работе и даже не смог поговорить об этом. Избегал, «не хотел давить», а на самом деле просто побоялся твоего осуждения. Испугался что моя, как думал, напористость оттолкнет тебя и как же я был не прав. Я жалею об этом решении и если бы был только малейший шанс, то без раздумий сделал бы всё наоборот, только чтобы улыбка твоя согревала мир дальше. Хочу извиниться перед тобой, хотя кому от этого станет легче? Я был слеп на эмоции, туп и не хотел ничего понимать, хотя мог. Из-за меня случилось всё это. Я оказался в тупике. Всё что мы делали вместе, больше не имеет веса, я не готов продолжать что-то без тебя. Просто не справлюсь морально. Каждый раз приходя к твоему месту, я долгими часами сижу, будто ожидая что ты придёшь, представляешь? Психолог сказал воздержаться от походов к тебе, а я не могу. Я бы отказался от всего на свете кроме этого. Только находясь в твоей компании я чувствовал себя живым. Чувствовал что не один я такой безумный и счастливый. Сейчас этого больше нет. Никогда не будет. Единственное что останется со мной навсегда — это твой свитер и очки. Помню как мы шутили на эту тему, но это уже не важно. Нам просто не хватило времени. Просто я хочу чтобы ты знал, даже где-то в другом месте — ты будешь единственным, кто сумел прикоснуться к моей душе. С этого момента моя жизнь встанет на паузу, подстраиваясь под твой ритм. Возможно где-то в другой реальности, в другом времени мы будем счастливы и я снова смогу услышать твой смех и снова смогу увидеть твоё лицо с искренней улыбкой на нём. Прости меня за всё, что мы не смогли сделать, Джон. Прощай, моё сердце. P.s. Бывший журналист — Егор Линч. На дворе стоял сентябрь. Разноцветные листья падали с деревьев, кружа в ритмичном вальсе. Прохладный ветер прекрасно вёл пары опавших листьев по случайному маршруту, отправляя их в дальнее путешествие в один конец. Егор ещё долго сидел за столом, изредка поглядывая на портал. С ним было покончено, как и со всем в этом доме. Все записи с доски были сорваны, кнопки валялись на полу в хаотичном виде, но лишь одна удостоилась прикрепить в центре этой пустоты тёплое признание. Линч надеялся как ребёнок, что когда-нибудь они из другой вселенной или прошлого попадут именно в этот подвал, именно этого времени, и Джон несмотря на свой излюбленный скептицизм прочитает это письмо. Хоть и не его Джон, но узнает что тот искренне раскаивается и просит прощения. Свет был отключён. Скрипучие ступеньки к выходу запели под ногами. Как жаль что этот дом не смог стать настоящим домом для Линча. Ключ был наготове. Последний шаг. Звук поворота в замочной скважине. Прошлое позади. Держа в руках одну лишь сумку с вещами, Егор оборачивается к когда-то обшарпанному и страшному домику в лесу, который должен был стать его пристанищем. Но, увы, не всегда выходит так, как предначертано изначально. В руках неожиданно появляется камера. Ракурс, на экране видно Егора, запись. — День, ночь, друзья. С вами Егор Линч. И это моё последнее видео.***