Флорентина

      За окном темно. В принципе ночью всегда темно, очевидно, знаю. Небо совсем черное, даже луны нет. Можно пошутить, что она убежала куда-то либо настолько исхудала, что умерла от такой диеты. И ведь я умру тоже. Все умрут, рано или поздно точно. Я стою здесь, в темноте. Меня опять заперли в комнате, но я уже давно не удивлён. В детстве это было что-то похожее на наказание. Всегда в этом случае остаётся лишь ждать когда придёт рассвет. Впереди ещё один день. Ещё один день…       Периодически я всё в чем-то думаю, всплывают моменты из прошлого, но они иногда настолько перемешиваются, что превращаются в кашу с обрывками воспоминаний. Эта каша была бы горелой и пресной будь она на столе сейчас. Вся моя жизнь была в платьях и бантах. Как же я устал от этого, как и притворяться тем, кем я не являюсь. Пускай и я не знаю кто я на самом деле, может быть настоящего меня и вовсе не существует. Я бы хотел заплакать, но понимаю, что не умею. Я не смогу так просто взять и разреветься, тем более среди ночи. Так я точно кого-то разбужу из семьи. Им не понравится. В моих руках ножницы, я знаю что я сделаю. Надо хотя бы так испытать свободу, временно. А потом будет больно, но не думаю, что это так и важно.       Руки дрожат, я впервые ослушался. Сдались мне эти отношения, тем более с парнями. Не думаю, что они мне нравятся. Я бы лучше с девушкой был бы. А, точно, я же сам… «девушка». Может лучше сделать, чтоб это не случилось? В руках ножницы, можно вскрыться. Ведь так просто будет лучше. Лезвия совсем близки, осталось только пырнуть себя в живот, но руки всё равно дрожат. Нет, мне не страшно. Нет, я боюсь не смерти, я боюсь что этого будет мало и я не смогу закончить всё до конца. Чёрт…       Я младший ребенок и самый, если так можно сказать, неудачный. После того как я родился, мать больше не могла иметь детей из-за каких-то последствий, а отец злостно хотел себе красавицу-дочь. Но видимо из нас всех пятерых в семье женщиной была только мама. Она была явно не рада мне. Никто рад не был. Хотя сразу после того, как я появился, даже не видя меня отец, как главный гений, говорил всем о том, какая у него красивая дочка. Да-да, красивая, пап, дочка та еще красотка. Правда не дочка. Я не девушка.       Даже называют на публике меня иначе. Для общества я никто иной, как «Флорентина». Ладно, тут моё реальное имя похоже. Флорентий. Честно, не нравится оно мне, но так уж вышло, открыто жаловаться мне запрещено. Придумали бы что-то менее вычурное и пафосное. Например имена моих старших братьев более простые, но зато красивые и без этих типичных аристократичных сочетаний. Приторно и тошно от этой слащавости и лицемерия. Если есть и хороший исход, то придумаю себе что-то получше в качестве имени.       Сердце больно стучит и кажется, что оно проломит мне ребра. Нет, спасибо, я уже ломал как-то, не хочу это вспоминать опять. Дышать тяжелее обычного. Я смотрю вниз, в руках ножницы, а лезвия всё также совсем близко. Надо просто воткнуть, желательно много раз и разрезать это платье, по возможности превратить его в жалкие мелкие тряпки, а тело — в кровавый фарш. Я сейчас задохнусь от мыслей и их сути. Нет, нет-нет-нет, я не могу сделать так, но есть вариант проще. Я всё равно никогда не любил эти длинные кудри. Они слишком красиво падают на холодный пол. Хочется отрезать все волосы, но нельзя. Да и в темноте не видно как это смотрится. Вероятно так же ужасно, как и до этого. Странно, но после того, как я срезал себе часть волос стало спокойнее. Всё хорошо. Сейчас хорошо.       Надо бы лечь спать, но всё не могу. Что-то постоянно вытягивает меня из сна. Я встаю с кровати, смотрю в темноту окна, а затем опять ложусь. И так до бесконечности. Я перестал считать это, но судя по шорохам этажом ниже, вероятно четыре утра уже наступило. А я всё не могу нормально уснуть, хотя ноги уже подкашиваются, главное не упасть на публике. Только не при людях. Нет, лучше присесть на кровать. Подушка слишком сообразительна и мягка, люблю такое. Хотя люблю далеко не многое здесь.