Я хочу быть смыслом твоим!

      Вечер. На телефон поступает звонок, и Курта с Рэмом оповещает Вероника о том, что тез ждёт секс с ней. Разве ели это не прекрасная новость для подростков в пубертате, у которых один секс и в голове? Не совсем. Для Рэма это действительно что-то крутое, ведь не так часто тебе выпадает шанс заняться любовью с одной из самых красивых девушек школы, а тут она ещё сама зовёт, причем на тройничек!       А вот Курт… Он пытается убедить себя, что это нечто что радует его. Но это не так. Ему не нравится Вероника, пусть она и красивая. Ему нравится Рэм. Уже последние несколько лет парень мучается, пытаясь доказать самому себе, что он не гей, что он нормальный! Что его привлекают девушки, он любит их, хочет их. Но любви, само собой, просто так не исчезнуть. Курт искал любовь в других, трахаясь с кем попало и вступив в отношения с Хезер МакНамарой. Но и она ему совершенно не нравится. В голове парня только его лучший друг. Его дорогой полузащитник. Но на деле вовсе и не его Рэм.       Ему нравится заниматься сексом с девушками, и рассказывать об этом всем. Он ужасный гомофоб, для которого «педик» — ужасное оскорбление. А значит, Курту остаётся лишь мечтать о взаимности. Мечтать быть с Рэмом, принадлежать ему и отдавать всего себя. Но мечты никогда не сбудутся…       За несколько часов до похода на кладбище, Курта не покидало другое предчувствие, страх, что что-то пойдёт не так. Он хотел предложить Рэму не идти туда, и лучше просто подцепить красотку в клубе, раз уж так хочется с кем-то переспать. Но парень был уверен, что полузащитник скажет что он просто струсил, или импотент. Слышать такое в свой адрес не хотелось, так что Курт принял решение признаваться Рэму в любви сегодня же.       Но как…? Как набраться смелости, взять себя в руки и сказать всё напрямую…? Вариант только один. Быть под чем-то, чтобы не осознавать происходящее. Поняв это, Курт отправился перекрывать весь дом, дабы найти хоть что-то подходящее. Неплохим вариантом был отцовский алкоголь, но парень слишком хочет жить, а если он выпьет это — отец его голову лишит, без преувеличений. Но тут парень наткнулся на запрятанный в глубинах шкафа старшего Келли косяк. А вот и он, его шанс на признание.       Схватив его, Курт быстро вернулся в свою комнату, забился в самый угол, дабы если отец вернётся с работы раньше — не увидел его сразу же. Дальше спичка загорается, касается косяка и летит на пол, догорая. Келли жмуриться, затыкая нос, и затягивается наркотиком. Это было мерзко, ужасно мерзко. Но, он уже начал, так что нельзя бросать на пол путь, так что с диким желанием проблеваться, но парень выкурил всё.       Спустя несколько минут эффект начал проявляться, зрачки расширились, а разум парня немного очистился от постоянного потока мыслей, а на душе стало менее тревожно. Парня потянуло писать, так что взяв дрожащими руками простой карандаш, он стал писать на обрывке бумаги слова признания. Он не знал, что пишет, словно не контролировал руку и разум, и все делалось инстинктивно. Но спустя какое-то время, текст был готов, и гласил:       Дорогой Рэм Суини…       Пожалуйста, будь моим, Пожалуйста, будь моим смыслом, Мы одни на целой земле, В самом сердце моих картин. Целый мир придуман, Целый мир придуманных истин, Я нуждаюсь в твоём тепле, Я хочу быть смыслом твоим…

С любовью, Курт Келли.      

      Закончив писать, Курт сложил листок в несколько раз, и направился к Рэму, на оговоренное место, дабы отдать записку, и, возможно, всё же пойти к Веронике на кладбище, как бы сильно Келли не мечтал, чтобы этого не случилось.       Уже на месте парень всучил в руки лучшего друга записку, и стал морально молиться, что тот хотя бы не перестанет с ним общаться. Пусть обзовет. Пусть изобъет. Он сделает это же в ответ. Но не отвернётся от него. Курт стерпит всё, ради дружбы с Рэмом. Ради своей любви к Рэму. Однако парень лишь смял записку, затолкав в карман бомбера. Наверное, прочитает потом. Но потом никогда не настанет…       Этой ночью не станет двух старшеклассников Школы Вестербург, что в Огайо. Все посчитают это двойным самоубийством по причине страха пред гомофобией и любви друг к другу. Но никто не узнает, что любовь эта была совсем не такой, как они думают. Да, был страх гомофобии. Но лишь у одного из парней. Лишь у Курта, чьё признание так и не было прочтено возлюбленным. И никогда не будет. Он отдал записку слишком поздно.       Возможно, будь это признание на словах, а не текстом, всё было бы иначе.        Будь Рэм менее озабочен, всё было бы иначе.       Будь Америка менее гомофобная, всё было бы иначе.       Но, что есть то есть. А что у нас есть то вообще? Два трупа подростков, чья история любви так и не сложилась…