Только (не) ты

Бумх. Колени пронзает резкой болью от неожиданного удара о каменные плиты, и перед глазами на мгновение вспыхивают искры. Заклятие подножки? Мы что, на первом курсе, Поттер? Северус не даёт себе времени опомниться, он вскакивает на ноги, игнорируя гудение в коленях и противный звон в ушах, нервно выхватывает из кармана волшебную палочку и вертит головой, чтобы рассмотреть с какой стороны затаился ухмыляющийся Поттер. В свете потрескивающих факелов он видит лишь тёмный силуэт, но в деталях может представить его губы, складывающиеся в нахальную усмешку. Северус бы швырнул в самодовольную рожу Поттера что-нибудь поизощрённее, ещё днём у него были такие мысли, когда он буравил спину Поттера мрачным взглядом на последнем совмещённом с гриффиндорцами уроке трансфигурации. И вчера, наблюдая тихой тенью со школьного крыльца за Поттером в ореоле солнечного света, играющего бликами на стёклах его очков и вязко путающегося в его встопорщенных лохмах, как в дьявольских силках. Поттер с ребяческим задором беззаботно смеялся в компании таких же безнадёжных и ленивых бездельников, как и он сам. Смеялся нарочито сдержанно, и движения у него были не такие порывистые, и улыбка не такая тошнотворно яркая, и голос не такой раздражающе громкий и энергичный. Не такой. Не такой? Невыносимо «правильный» звёздный мальчик, чёртов всеобщий любимчик с криво – наспех – наклеенным подобием золотисто-фальшивых крыльев за спиной, с увязшей в зубах потасканной бравадой, выцветшей и такой же пустой, как его башка с буйной шевелюрой двести двадцать маггловских вольт, что не может укротить ни одна расчёска (Северус с радостью мог бы избавить Поттера от его лохматой проблемы, он знает несколько отличных заклинаний, снимающих скальп). Поттер больше не задирает никого из учеников забавы ради, он растягивает губы в улыбке приторного святоши, всегда у дверей по-джентльменски галантно пропускают девочек вперёд и усиленно демонстрирует миру своё «взрослое» и примерное поведение (а ещё он аккуратно повязывает красный с золотом галстук на шее, расправляет и так с иголочки выглаженную новую мантию и берёт Лили под руку с выражением на смазливой физиономии: «Посмотри, посмотри, какой я хороший!»). Своим поведением он говорит «я изменился», «я стал лучше», «я многое переосмыслил» и бессовестно врёт по всем пунктам. Сказочка для недалёких болванов, к коим Северус себя не причислял. Поттер остался таким же капризным и избалованным ребёнком с непомерным самомнением, любящим изводить, ломать и сеять хаос – он просто перестал делать это на публику. Однажды у него появились зачатки разума он потерял интерес с театральными ужимками и смехотворной гордостью хвастливо выпячивать свои шалости и ему показалось более забавным проделывать свои выходки втихую, не выставлять их напоказ, скрываясь за маской напускного благородства. Ему больше понравилось корчить из себя «хорошего парня», чем отпетого хулигана и бунтаря – только и всего. Позёр. Новая роль Поттера не имела никакого отношения к Северусу. Остальные из поттеровской шайки в самом деле теперь держались от него подальше и лишний раз не трогали – но не сам Поттер. Можно было бы даже позлорадствовать, что его старательно созданный светлый образ примера для подражания каждый раз идёт уродливыми трещинами, стоит только ему где-то случайно встретиться с Северусом без ненужных свидетелей, если бы не... Когда он видит Поттера, палочка как-то не так ложится в руку. Резко, дёргано, неохотно – совершенно неестественно. Она не греет кожу мягким теплом, она колет и обжигает холодом, словно кончики пальцев надрезали острым предметом. Неправильно. Дело ли в собственном отсутствии самоконтроля при встрече с Поттером или же в этих злосчастных, набивших оскомину двух буквах на предплечье (чуть ниже запястья, едва различимых, но отвратительно кричащих, врезающихся в сознание одним фактом своего существования). ДС Всего две буквы, которые можно игнорировать, на которые можно не опираться в своём выборе и вообще не обращать на них внимания. Они ни на что не могут повлиять, если оба человека, попавшие под распределение любящей издевательски пошутить вселенной, пойдут разными дорогами, не глядя в сторону друг друга. Не страшно. Почти. Знание. Одно лишь знание, кто тебе «предначертан», нещадно сводит с ума (и зубы до скрежета). И плевать, что это не неизбежное руководство к действию, даже не чёртово предсказание – это всё равно заставляет сердце яростно гореть от ненависти и чудовищности ситуации, корчиться от сокрушительного разочарования, с которым не удалось смириться даже два года спустя, с тех пор, как буквы начали проявляться впервые. Северус никогда не строил иллюзий – не смел бы надеяться на выверенные ЛИ, заставляющие разливаться в животе трепетному теплу, – он полагал, что у него на запястье вообще не высветится никакого клейма, олицетворяющего всю эту романтическую ахинею с истинной парой, «дарованной тебе самой судьбой», как любят говорить впечатлительные девицы. Или хотя бы, что это будут любые, – любые, чёрт побери! – другие две буквы. Не те, которые жгут ему кожу омерзительным напоминанием о том, кто для него «идеален» – звучит, как насмешка в высшей степени злобы, более издевательская, чем прицепившаяся к нему кличка, когда колёса Хогвартс-экспресса ещё только начали выбивать стройный ритм на пути в школу. Северус старательно не углубляется в эти бессмысленные вопросы, проглатывая горечь, разливающуюся на языке и сворачивающуюся змеёй в груди. На них всё равно не найдётся исчерпывающего ответа. Это всё бесполезно. Это не наука и даже не магия, рациональности никакой в этом нет, и об этом не стоит думать. Не стоит думать. Палочка лежит в руке, и пальцы до пульсирующего напряжения вцепляются в её прохладную поверхность. «Интересно, палочка Поттера такая же холодная и неподатливая, когда он направляет её на меня?» Очередной дурацкий и бесполезный вопрос, который Северус выбрасывет из головы в ту же секунду. Он видел... Видел как-то похожие буквы и на предплечье Поттера. Сс Сколько же времени этот безмозглый идиот мог заблуждаться, что это, к примеру, первая и последняя буквы имени его блохастого дружка? Желанное неведение. Северус не мог его себе позволить. Да и к чёрту глупые махания палочкой! — Чего разгуливаешь так поздно, Нюнчик? Надеешься вынюхать чьи-то секреты? — раздаётся презрительно-насмешливый голос. — Прошлый опыт тебя ещё не научил не совать свой длинный нос... Произнося это, Поттер с довольным видом распрямляет плечи и приосанивается, но его рука не успевает взлететь к волосам, чтобы их привычно взлохматить, он оказывается пришпилен к стене, ударяясь об неё спиной. Он морщится, его нелепые очки съезжают на кончик носа. Глаза едва заметно расширяются на пару секунд прежде, чем в них возвращается надменная насмешка, заменяя короткое удивление. Северус, вцепившийся в отвороты мантии Поттера, раздражённо дёргает головой, смахивая с лица прядь. Он с моральным удовлетворением сминает в руках чужую ткань, портя её безупречный вид. — О-о-о, — выразительно поддразнивает Поттер и хмыкает. — Только меня увидел и уже не держишь себя в руках? Меня держать тебе больше нравится? — Заткнись! — со злостью выплёвывает Северус. Лицо Поттера принимает настолько спокойное выражение, что это выбешивает неимоверно. Да как он смеет так!.. Северус в отчаянии его встряхивает, желая стукнуть затылком о стену, но Поттер поднимает руки и сжимает ему запястья, не позволяя себя трясти. Его движения уверенные, руки горячие и твёрдые, и через ткань кожа словно вспыхивает под ними. Отвратительно. Позорно так откликаться, словно перед предначертанностью они настолько слабы. Это неправда, просто идиотский эффект, который легко игнорировать. Легче, чем капризность волшебной палочки, направленной на обладателя имени, чьи небольшие первая и последняя буквы тусклыми, но уродливыми изгибами марают руку. — Ты!... — выпаливает Северус, резко останавливает себя и нервно кривит губы. Переводит дыхание и продолжает уже тише, добавив в тон доброй порции яда. — Верно думаешь, что тебе всё нипочём. Но есть вещи, от которых не сможешь отмыться даже ты, Поттер, — после своей тирады Северус бросает короткий, но выразительный взгляд на левую руку Поттера, всё ещё удерживающую его за запястье. Поттер хмуро изгибает брови, и на его лбу появляется напряжённая складка, но быстро исчезает. Он молчит какое-то время, пялясь на Северуса без особого выражения, и по его лицу вообще нельзя понять, о чём он думает. Северусу хочется, чтобы Поттеру также не давали покоя эти проклятые буквы, разъедая изнутри, и ему почти не противно осознавать, что он в стремлении насладиться безумным злорадством готов на подобное, если Поттеру от этого также отчаянно невыносимо. Если его это сбивает с толку и сводит с ума. Если его мучит бессильная ярость. У него ведь тоже не ЛИ на запястье! Он же... Ну, должно же это для него что-то значить! Но Поттер не выглядит разбитым и несчастным (можно вообще подумать, будто ему всё равно, будто он даже здесь готов просто пожать плечами или непринуждённо рассмеяться, а потом тут же всё забыть, как чью-то очередную неудачную шалость). Просто вновь что-то из себя строит, напускает подходящий для нужного ему эффекта вид, гнусный... После напряжённой паузы в несколько секунд черты Поттера начинают выдавать разве что какую-то неясную усталось. Он дёргает плечами, высвобождаясь из хватки растерянного отсутствием ожидаемой от него реакции Северуса, поправляет очки и делает пару шагов вперёд, собираясь уходить. Северус щёлкает зубами от досады, снова вытаскивает палочку, направляя её в спину Поттера, и надеется, что собственное шумное сопение не настолько очевидно расстроенное и обиженное, насколько кажется ему самому. Поттер останавливается, но не достаёт свою палочку в ответ, не оборачивается, и у него даже почти не напрягаются плечи, словно Северус не способен швырнуть ему в спину заклятие! — Я бы на твоём месте даже не пытался, — хмыкает Поттер с долей издёвки. Странное ощущение, что Поттер иронизирует не только в сторону Северуса, но и в свою. Осознание хлынувшей ледяной волной проходится по загривку. Нелепо предполагать, что Поттер не такой уж и безмозглый, и всё он... Всё он знает и вовсе не заблуждается в смысле букв! И что можно даже не дёргаться, палочка твоего «истинного» не способна причинить серьёзного вреда! — Есть метки более омерзительные и необратимые, чем эта. Ты лучше бы об этом подумал, Снейп, а не корчил из себя оскорблённого, — неожиданно заявляет Поттер ровным тоном и исчезает в темноте коридора. Северус слышит только ритмичные удаляющиеся шаги в гулкой тишине и не может заставить себя пошевелиться. Он делает шаг назад и упирается лопатками в холодный камень стены, куда только что вжимал Поттера. Нисколько не впечатлённый его новыми, – но точно такими же дешёвыми, что и прежде – приёмами выпендриться, Северус бездумно трёт предплечье через рукав, словно желая стереть надпись, и продолжает вглядываться в темноту. В ушах вновь начинает звенеть, будто разорвалась какая-то нить, но эта такая же иллюзия, как и исчезающие по желанию или взмаху волшебной палочки буквы.