***
'переписка Минхо и Хенджина, сообщения от лица Хенджина помечены <Я>'
<Кошатник>19:30:"Ты тест по географии делал?" <Кошатник>19:34:"Ауууу" <Кошатник>19:55:"Эй, обезьяна, не прикольно" <Кошатник>19:56:"Если не сделал, так и скажи" В это время Хенджин прекрасно слышал звенящий телефон. Но ему было не до этого. Рука быстро скользила по члену, издавая хлюпающие звуки. Из-за рта выходили тяжёлые вздохи и скулеж, которые глушила подушка. Да, упираться плечами и коленями в кровать неудобно, но сам процесс был куда горячее обычной мастурбации. Ноги дрожали, не то от усталости, не то от надвигающегося оргазма. Он пару раз толкнулся в кулак и излился в него. Повалившись без сил, он пытался перевести дыхание и убрать весь беспорядок, что оставил. После взял телефон с всплывающими сообщениями. <Я>19:57:"Пардон, я был занят" <Кошатник>19:57:"Ну нихуя, у тебя дела? Это ещё какие? Дрочил?)" Блять. <Я>19:57:"Ой, иди нахуй." <Я>19:57:"Сам как будто не дрочит" <Кошатник>19:58:"Я не шифруюсь, как некоторые." Хенджин фыркнул и откинул телефон на другой край кровати. Минхо был полностью прав. Он настолько хорошо его знал, что по одному лицу мог понять, что чувствует Джин. А тот и не возражал. Или возражал. Он сам не знал. Иногда это давало преимущества (вроде желания съебаться с тусы, Минхо видел это и просто уходил, взяв младшего под ручку). А иногда вводило в краску, как сейчас. Одна мысль о том, что Хо мог представить Джина, кончающего в свою ладонь, заставляла сильную волну возбуждения снова прихлынуть к голов(к)е. Невольно в голове всплыла мысль, которая смутила его до алых щек. А какой Хо в сексе? О чем ты думаешь? Хенджин, соберись Он снова взял телефон в руки: <Я>20:00:"Да, я дрочил. На тебя)" Ты тупой?! Надо спасать свое положение, а не ухудшать! Деваться некуда: придётся доводить дело до конца. Но ответ заставил смутится ещё сильнее: <Кошатник>20:00:" Тебе нравятся такие властные парни как я?" Нет! Вообще-то нравятся. Но какой здравый человек это признает? Любой, но не Хенджин. Он продолжил: <Я>20:01:"Вообще-то меня возбуждают пассивчики, извивающиеся подо мной" Съел?! <Кошатник>20:01:"Ну давай проверим, кто сдастся первый)" Он не придал этому сообщению никакого значения. Зря.***
Ебанный будильник. Звон раздается по всей комнате, а Джин и не думал разлеплять глаз. —Эй, спящая красавица, ты вставать думаешь?! Даже я встал! — Чонин зашёл в комнату полусонный, почти в чем мать родила (плед, конечно, чуть спасал ситуацию, но все же). —Алоооо, подъем, долбик! Мне то ко второму, — он взял брата за плечи и начал несильно его тормошить. —Да ты заебал, хватит меня трясти! — хрипло воскликнул Хенджин и глянул на экран телефона: 10 сообщений от Минхо (почти во всех он спрашивал, где его черти носят) и 2 пропущенных. Самое главное — это время, было 7:50. До урока 10 минут. —Сука, — ругнулся, начиная сборы, которые включали в себя только одеться и расчесаться. Через 2 минуты он выбежал из дома в сторону школы, что, слава богу, была видна из окна его комнаты.***
Со звонком залетев в класс, Хенджин плюхается на место рядом с Минхо. —На тебя не похоже, что случилось? — Минхо пытался разглядеть друга повнимательнее. —Я просто проспал, — устала протянул Джин, —Благо Чонин чутко спит, разбудил. Хо усмехнулся и повернулся к учителю. Она записала на доске несколько номеров и сказала решать, пока сама села за стол делать что-то свое. Мальчики открыли тетради и записали все необходимое, приступили к работе. Или созданию ее видимости работы. Первые 10 минут Ли решал, а Хван нагло скатывал с телефона. Все как обычно. Он не понимал ничего, что списывал. Ему главное, чтобы не ставили плохие оценки, на остальное ему, мягко говоря, было похер. В этот момент старший отложил ручку и откинулся назад. Хенджин не придал этому значения. Наверное, спина затекла, как обычно. Он продолжил писать в своей тетради уравнения (вообще-то это были задачи) и не обращал никакого внимания на друга. Внезапно он почувствовал что-то на своем бедре. Опустил взгляд: рука Хо. Она просто гладила поверхность бедра, сам же Ли даже не посмотрел на Джина. Не смотря на примитивность действий, по телу прошел табун мурашек, ноги дернулись в попытке свестись. Блять. Он чувствовал, как краснел. Дыхание замедлилось, голова опустела. Рука медленно опустила ручку на парту, не в силах держать ее более. Что за херня?! Джин вспомнил вчерашнее сообщение, когда повернулся лицом к другу (на его лице читалось слово «месть») Он серьезно? Хван решил, что не надо подавать виду. Как бы не было плохо. Или хорошо. Он хочет взять его на слабо. Хван так просто не сломается (как он думал). Не в этот раз. Учитель резко встала из-за стола и пошла к доске, параллельно что-то говоря. Хван не слышал. В ушах звенело, мозг просто не воспринимал никакую входящую информацию, кроме тактильных ощущений. Рука последний раз самыми кончиками коснулась бедер и снова взяла ручку. Сука. Хенджин не хочет признавать этого, но как же это, блять, приятно. От мысли, что Хо с ним играет, бабочки порхают в животе. Звонок. Минхо встал как ни в чем ни бывало и собирал вещи с парты. Хенджин первые пару секунд сидел в прострации. Он встал на немного трясущиеся ноги и стал складывать (скидывать) вещи в рюкзак. Следующий урок география. Они вышли из кабинета.***
Весь класс разобрался по разным уголкам школы, и эта парочка не исключение. Джину было немного неловко перед Хо, но он не подавал виду. Нельзя. Они направились в любимый коридорчик, где никого не было. Там тихо и темно (эти двое не любили шумных компаний, а там мало кто водился). Уже там они встретили Чонина (сводного брата Хвана) и Феликса — его одноклассника. Они хорошо общались и знали друг друга с 5 класса. Они поздоровались, и блондин завел непринужденный разговор о каком-то происшествии на уроке химии вчера. Их класс был проблемным, судя по рассказам Феликса и Чонина (да и по ним самим было ясно, что мозгов мало было). Они вместе очень громко рассказывали историю, а Хенджин эмоционировал и показывал свою заинтересованность. Минхо просто стоял рядом и слушал. Или делал вид. В один момент, Минхо подошёл сзади Хенджина и положил голову на плечо (как на подставочку). Невзначай рука опять оказалась там, где не должна была: на заднице. Хенджин в моменте замолчал и сменился в лице. Твою мать. Рука сжимала левую половинку и слегка оттягивала в сторону. —Ты чего? — Феликс испугался, — Я что-то сказал? —Н-нет, все хорошо, не переживай, — нервная улыбка его выдавала с потрохами. Что-то было нечисто, но Феликс продолжил рассказ. Ювелирные движения были не замечены Феликсом и Чонином. Они были заняты своим рассказом, а Минхо пристально следил за их взглядами: не хотел палиться. А Хенджину было стыдно перед парнями за своего друга. Но ощущения были невероятные. Смесь стыда и удовольствия была по-своему прекрасна. Ноги стали ватными уже второй раз за день, а в животе скрутились все внутренности. Хотелось опереться рукой о стену и простонать мольбы, чтобы Хо прекратил (не останавливался). Но ситуация не давала такой роскоши. Прозвенел звонок, который заставил Хвана прийти в себя, и ребята разошлись по кабинетам. Зайдя в класс и не обнаружив учителя, парни прошли за свою законную последнюю парту. Минхо быстро швырнул вещи на стол, пока Хван нагнувшись искал что-то в рюкзаке. Уходя с прошлого урока, он швырнул единственную ручку в рюкзак, а не в пенал. В классе стоял шум, и все были заняты своими делами. Поэтому последующего шлепка и вскрика не услышал никто, кроме Минхо. Его рука опять приземлилась не туда. Шлепок был скорее неожиданным, а не сильным. Хван повернулся на него с прихуевшим взглядом. Минхо хищно улыбался. —Да ты!? — Джин уже замахнулся, но учитель вошёл в класс, приветствуя всех своим недовольным лицом. Он их усадил и начал перекличку. —Ты что делаешь?! — шепотом ругался Джин — Тебе нравится смотреть, как я страдаю? С лица Хо не спадала довольная улыбка: —Нет, мне нравится, как ты пытаешься не извиваться подо мной, — у младшего свело челюсть от желания врезать. Да кто разрешил ему так с ним? (Хенджин понимал, что он сам, просто не хотел этого признавать). Но Хван ему так больше ничего и не сказал. Не потому, что не знал, что, а потому, что учитель позвал его и спросил, почему тест по географии он так и не сделал.***
В тот день более такого не происходило. Джин уже был дома, слушал музыку и пытался решить какое-то уравнение (Хенджин, это задачи!). Он все не выпускал эти действия из своей головы. Неужели его так задели слова Хвана? Что за тупые проявления альфа самца, ещё и прилюдно? Фраза, брошенная другом на уроке географии, заставила его сделать вывод: это игра, в которой нельзя проиграть. Да он понимал, что начал ее сам и не хотел ее заканчивать. Он слишком гордый. Или бесхребетный. Невольно Хенджин вспомнил те касания. По телу прошла дрожь, сердце забилось чаще, голова стала тяжёлой. Он шумно вздохнул, положив ладонь на бедро. Неужели такие простые действия друга смогли лишить его здравого смысла? В штанах стало тесно, руки перестали слушаться и повторяли касания с поразительной точностью. В тот день, домашняя работа осталась незаконченной.***
Снова утро. Снова школа. Каждое утро Хван ее проклинал ненавидел и вообще бунтовал. Зачем ему физика, на которой он сейчас сидел и тупил над задачей, если он хочет стать дизайнером интерьеров? Так и получалось: ИЗО было превыше всего. По остальным предметам в дневнике красовались слабые 3, реже — 4. А ещё больше убивал друг отличник. Все знает, 5 по каждому предмету, хотя не прилагает никаких усилий. Почему Хенджин так не может? Загадка. Учитель что-то яро объясняла бедному однокласснику, который не мог решить задачу. Не без унижений, конечно. Но было все равно, не сам же Джин получал нагоняй, правильно? Но все равно усиленно делал вид активной мозговой деятельности (в этому ему нет равных). Хо же сидел, отложив ручку, так как давно решил задачу. Он не боялся, видимо. И не только учителя, но и осуждения других. Он все равно положил руки на бедро друга. Боже, Хван уже предвкушал, хоть никогда в этом не признается. Вчерашний вечер заставил его полностью поменять свои взгляды на происходящее. На этот раз не обошлось просто поглаживанием: он пустил руку на внутреннюю сторону бедра, чуть раздвинув ноги, ведя каждый раз выше. Джину хотелось выть. Это невозможно. Невозможно приятно. Невозможно стыдно. Грудь вздымалась выше, рот жадно хватал воздух, которого резко стало не хватать. Рука почти пошла до паха, но прозвенел звонок, который висел прям над дверью в кабинет. Хван дернулся, сведя ноги от неожиданности. Рука старшего оказалась зажата подтянутыми бедрами. Минхо, желая забрать свою законную конечность назад, слегка сжал бедро. Многострадальческий Хенджин пискнул. Блять, как же стыдно. Он чуть развел их, не препятствуя другу достать свою руку. Хо лишь усмехнулся. Сукин сын. После этого урока, Хвану пришлось выправить рубашку, чтобы не было видно следствия действий друга.***
Такие вещи происходили на каком-нибудь из уроков, на протяжении первых 3 учебных дней этой недели. Рука оказывалась на бедре и мучала его. Каждый раз, хотелось скулить и сгореть со стыда. Это было каким-то издевательством. Хенджин не мог спокойно смотреть в глаза другу. Он вообще больше не мог спокойно вспомнить друга. После каждого такого урока у него был позорный стояк, который Хо сто процентов видел и радовался результату своих действий. Зачем ему тогда каждый раз улыбаться, как чеширскому коту? Не анекдот же про геев в автобусе вспомнил. Проблема была не только физиологическая, но и психологическая. Хван на все 100% понимал, что влюбился по уши. Причем шел уже месяц 3 как он сохнет по лучшему другу, компаньону, хену и так далее. Он часто отдергивал себя, чтобы не пошутить двусмысленно или не прижать его к себе, как свою собственность. Ему это казалось неправильно. Всю свою жизнь он думал, что по девушкам. Так как просто друг смог так поменять его жизнь? У него было около 3 девушек, но ни одна не вызывала такую бурю в нем, как Хо. Эта буря сбивала с толку, сводила с ума, заставляя страдать и быть счастливым в одно мгновение. Хенджин не думал даже заводить разговор об этом (гордость со стыдом не давали). Он прекрасно знал причину и не думал ломать комедию. Ведь она ему нравилась. Все эти движения сводили его с ума и давали надежду на что-то большее, чем просто дружба. Любая мысль о них заставляла член налиться кровью, сердце биться в бешеном темпе и кончать от пары движений. Какой стыд. Словно влюбленный семиклассник. Он дал себе слово, что не проиграет. Но исход событий, как оказалось, не зависит от него.***
Ебучий четверг. Нет, Хван, конечно, ненавидел все дни этой блядской недели, но этот особенно. Весь день пошел по пизде. Опять проспал, забыл половину учебников дома, попал под ливень, который заставил его промокнуть за пару минут ходьбы до школы. Это только меньшая часть. Почти все уроки он сидел, как на пороховой бочке. И нет не потому, что не читал произведения или не сделал домашку. А потому, что движения Минхо стали ещё более бесстыдными. Какой нормальный человек на уроке литературы, где учительница страшнее любого цербера, будет лапать соседа по парте за ляжки? Да, не в первой, уже больше половины недели это продолжается. Но каждый раз, он это делает все интимнее и интимнее. Почему этого ещё никто не заметил? Да, последняя парта давала преимущество, но то, как Хван дёргался (по непонятной другим причине), должно было насторожить. Когда Минхо невзначай положил руку на пах, Хенджин не только дернулся, но и заскулил. Благо в классе шло какое-то бурное обсуждение, и мало кто слышал. Член был чересчур чувствительный, а Хо так беспардонно его наглаживал. Джин думал, что не выдержит и кончит от этих действий. Он опёрся о парту рукой и закрыл ладонью рот. В глазах скопилась влага, а ноги задрожали. Он свёл их, и чуть дернулся на встречу руке друга. Хо в последний момент убирает руку заставляя Хвана испытать весь спектр чувств. Боже, нет… Это была самая настоящая пытка. Зачем было так его изводить? Это уже точно за гранью понимания Хенджина. Боковым зрением Джин замечает друга, что буквально поедает его взглядом и улыбается самой довольной улыбкой. Сука. Со звонком и с каменным стояком Хенджин вылетел из класса в сторону туалета. Он ещё не передергивал только в школьном туалете. Там было пусто, так как много кого задерживали на уроках. Он быстро залетает в кабинку и закрывает ее на шпингалет. Штаны падают на пол, парень откидывается на стенку, а рука тянется к члену. Быстрыми движениями он доводит себя до края. Как стыдно, унизительно и приятно себя чувствует Хенджин в одно только мгновение оргазма. Как какой-то извращенец, он стоит и задыхается от стонов и скулежа, что вылетают из его уст. Его доводит друг. Это просто немыслимо и смешно. Неужели он на столько шлюха, что даже друг его возбуждает? А если это что-то большее? Столько противоречивых мыслей вызывал хороший друг (или уже и не друг вовсе). Какой кошмар. В сознание приводит звук открывающейся двери в туалет. Хенджин затихает и быстро вытирает следы преступления бумагой с члена и сидушки унитаза. —Хенджин, ты тут? — Хван немного успокоился, когда услышал голос друга. —Дай поссать спокойно, — все еще сбито дыша, отвечает. Минхо, видимо, было интересно, чем закончилась его игра. Поэтому он встал на унитаз в соседней кабинке и заглянул к другу. —Классный хуй. —Ты еблан что-ли?!— он вздрогнул, выкинув бумажку не туда и поспешно натягивая брюки— Тебе не рассказывали о личном пространстве? — тут парень понял, что руки ещё были в сперме, которой он заляпал подол рубашки, и тут же залился краской. Быстро одевшись, он вышел к раковинам и начал намывать руки ледяной водой. —Ты какой-то сам не свой. Все хорошо? — Минхо уже не мог строить из себя дурочка и пытался не заржать. Он сам довел его до такого состояния, а сейчас делал вид, что не понимает, о чем речь. Ну, не клоун ли. —Все просто заебись, просто ахуенно, – Хенджин красный не то от стыда, не то от злости вышел из туалета и пошел в раздевалку.***
Последний урок и это физ-ра. Кто ее придумал? Хотя не важно, ведь он на ней не занимался. У него справка от врача об освобождении, так что он мирно пошел в раздевалку, хоть немного отдохнуть от сегодняшнего дня. Домой он всегда ходит с Минхо. Это что-то вроде традиции, и даже если они ругались, они ходили домой вместе. Если кого-то из них видели одного, это значило что кто-то заболел или сдох. Они были комплектом. Поэтому Хенджин не слинял, как сделал бы это без него. Так что он сел на скамейку, скрутившись в позу креветки. Он просидел так минут 15. Спину свело судорогой и пришлось встать и размяться немного. Потягуши туда, потягуши сюда. Наклон влево, вправо. И наконец встал на носочки и потянулся к потолку руками, издавая милое кряхтение.***
В это время Хо решил отойти для осуществления своего гениального план. Слова про пассива его действительно задели. Хотя это было не единственным поводом сделать задуманное. Он давно (после расставания со своей последней девушкой) заметил странное поведение со стороны Хенджина: то засмотрится на него, то с объятьями не отлипает (хотя это вообще было редкостью). Честно говоря, Минхо сам часто задумывался, просто ли Хенджин друг. Может поэтому решил изводить его на протяжении недели. Этакий способ выразить привязанность что-ли? В планах были не только мацанья за жопу и лапанья ляжек. Так неинтересно. Он знал об освобождении друга. Поэтому решил выйти на уроке "навестить" друга и расставить все точки над и.***
Он заходит в раздевалку и видит следующую картину: его друг делает лёгкую разминку. В моменте потягушек до потолка он заходит и прижимает его лицом к стене. Щека Хвана упёрлась в холодную стену. —Что ты?! — начал Хенджин, но увидел друга. Гнев сразу отошёл. Щеки залились краской. —Что я? — Хо улыбнулся и наклонился к уху — Я же слабенький пассив, давай зажми ты меня. Хван даже если бы хотел, то не смог. Ноги потяжелели и не хотели слушаться. Тем более он не хотел. Его устраивало его положение. —Ну? Или все-таки это ты у нас немощная принимающая сторона? — спорить было бессмысленно. Он лишь проскулил что-то нечленораздельное. —Я так и знал. Ты та ещё шлюха, Хенджин. Знаешь об этом? — знает и не отрицает. Он возбудился от того, что его прижали к стене и назвали шлюхой. Хенджин понимал, насколько сильно он беспомощен перед предметом обажания. Но ему это нравилось. Это доставляло какое-то садистское удовольствие. На столько, что Хенджин не мог внятно ни говорить, ни мыслить. —На тебя жалко смотреть, — Минхо прижался своим стояком к заднице друга. Тот сразу поддался на встречу, простонав имя друга. —Ты так хочешь большего, — Минхо прошёлся губами по шее, оставил пару невесомых поцелуев. Горячее дыхание опаляло светлую кожу. Хенджин громко вдохнул и подставлял ее под губы. Минхо понял намек и примкнул к шее снова. Теперь оставалось не мнимое покалывание от нежных касаний, а багровые пятна, которые будет тяжело спрятать. Скоро следы расцветут на шее, украшая образ неприступного брюнета, о котором мечтала каждая девушка в школе. Каково будет их разочарование, когда они придут под ручку, разбивая все девичьи мечты вдребезги? —Встань на колени, твой рот хоть где-то будет полезным, — Минхо отошёл, давая место Хенджину, что сразу упал на колени. Хо сел на скамейку перед его лицом и спустил спортивные шорты. Младший сразу открыл рот и высунул язык, ожидая действий Хо. Он же стянул с себя белье, и перед глазами Хенджина предстал член хорошего размера с красной головкой и выпирающими венами. Во рту накопилась слюна, а в голове мелькали картинки, где он был внутри задницы парня, и как он вытрахивал из него все мозги. Из непрерывного потока мыслей его вырвал Минхо: —Чего смотришь? Ты его не получишь его, пока не заработаешь, — Хенджин в то же мгновение нагнулся к члену. Руки легли под колени старшего, придерживая. Язык обвел головку и уретру, вырывая первый стон. Это было лучше всякой похвалы. Прошел по всей длине и взял головку в рот. Он пустил его за щеку и промычал, вызывая приятные мурашки и новые стоны Хо. Большие губы на его достоинстве выглядели слишком красиво, чтобы Минхо мог отвести взгляд. Сам Хенджин выглядел очень красиво: острый нос, ярко выраженные скулы и, о боже, эти глаза. Минхо хотел в них утонуть. Его черные пряди спадали на вспотевшее лицо, закрывая обзор на его ангельское лицо. Он пустил ладонь в них, убирая челку с глаз. Рука гладила волосы, перебирая прядки, пока слабенько не потянул, заставляя посмотреть в глаза. Хенджин от таких действий скулит и вновь вызывает вибрацию по органу парня. Минхо стонет в голос, выгибается в спине, не произвольно проталкиваясь глубже в рот. Хенджин не может сидеть спокойно: он ёрзает по полу, сводит ноги в надежде на любую стимуляцию. Руки, покоящиеся на шикарных бедрах, оставили множество следов от ногтей и миллион раз обвели самые приятные для Ли места. Минхо снова вздрагивает от всей стимуляции и неожиданно вынимает своей рукой член и оставляет Хвана с открытым ртом и стекающей по подбородку слюной. Он по-прежнему держит его под колени и смотрит щенячьими глазами, прося большего. Как Минхо может отказать? —Вставай лицом к стене, — Минхо встаёт со скамейки. Хенджин на дрожащих ногах опирается на стену. Сейчас его гордости придёт конец, потому что Минхо расстёгивает его брюки и спускает до колен вместе с бельем. Хочется прикрыться, спрятаться, чтобы никто не видел Хвана таким, особенно Хо. Сердце стучит в бешеном ритме, дыхание глубокое и шумное. Хван пытается добрать кислород, который покинул его минут 6 назад. Голова идёт кругом. Боже, он же смотрит. Да, Минхо смотрит. Внимательно. Рукой раздвигает половинки, пока другой проводит по члену младшего, собирая природную смазку. Хенджин закусывает губу и стонет. Слишком много ощущений. Он извивается от простых манипуляций с членом, которые делает почти каждый ебаный день сам, думая о друге. Но сейчас все по-другому. Это не его рука. Это рука Минхо, рука того, кого он представлял последнее пару дней не просто так. От этого вдвойне приятно. Рука выпускает член, оставляя его. Но вскоре эта рука ложится на колечко мышц, смазывая ее предэякулятом. Палец скользит внутрь, вызывая непонятный звук со стороны Хенджина. Минхо, не вынимая пальца, наклоняется к нему, чтобы посмотреть в лицо. Их глаза встречаются, и Хенджин, найдя в себе силы, отлипает от стены и обхватывает лицо друга для поцелуя. Его губы сминают губы друга, который почти сразу кладет обе руки на талию, прибывая в состоянии шока и неожиданности. Об этом поцелуе, они оба думали больше, чем о сексе. Он вызвал сильнейшую бурю эмоций в обоих и решил все вопросы с их дальнейшим статусом. Минхо, отойдя от шока, принимает инициативу и толкается языком в рот. В отличии от Хенджина он был неопытен, но быстро схватывал все на лету. Он проводит им по ряду зубов и небу, кусает нижнюю губу нежно, чтобы не сделать больно. Оба отрываются, когда кончился кислород. Тяжело дыша, оба смотрят в глаза друг друга, найдя в отражениях глаз все ответы на вопросы, мучавшие обоих. Они даже не стали говорить ничего о чувствах, это было ясно без слов. Хенджин просто прижался к Минхо всем телом, обвив его плечи руками, и радовался про себя как маленький ребенок. Это не сон? Все было слишком хорошо для реальности. Он сейчас услышит противный звук будильника, и это все пропадет. В голове Минхо тоже была буря эмоций, которая только сильнее подожгла в нем только зарождающиеся чувства. Минхо обнял его в ответ и поцеловал в макушку. Рука прижала его голову к своей груди и начала гладить его густые волосы. —Ты меня трахать, по-моему, пришел, — нарушил тишину Хенджин, член которого до сих пор истекал и требовал внимания. —А ты все-таки та еще шлюха, — усмехнулся Минхо с его слов и сразу опустил руку туда, от куда ее убрал, чтобы вернуться к растяжке. Первый палец пошел легко, без сопротивления тела Хенджина. А вот головой Хенджин не знал, куда себя деть. Это было в новинку, он никогда не заходил дальше классической мастурбации. Еще и делал это не сам, чувство непредсказуемости вызывало предвкушение. Палец вошел на две фаланги и пытался найти простату. Хенджин старался не издавать лишних звуков, моля чтобы не зашел кто-то еще, чтобы не спалили. Весь его поток мыслей прервал Минхо, который без предупреждения вошел до самых костяшек, вызвав шипение, сигнализирующие о дискомфорте. —Блять, Минхо, — прошипел Хенджин, сжав плечи старшего до царапин. Это было слишком резко для него. Минхо просто целовал его макушку, пытаясь успокоить, и продолжал начатое. Он добавил второй палец, стараясь делать это настолько аккуратно, чтобы не вызвать опять неудобство. Хенджин покорно стоял, все так же прижавшись к другу своему парню. Его голова покоилась на плече, периодически оставляя там горячие невесомые поцелуи. Минхо развёл пальцы на манер ножниц и заставил Хенджина выгнуться в спине почти до хруста. Зубы невольно вонзились в шею Минхо, оставляя след ровных зубов. Сам Минхо дернулся и простонал от боли. —Я так, — стон, — больше не могу, — Хенджин извивался в надежде на стимуляцию члена, которую получить было неоткуда. —А ты заслужил? — в голосе была слышна издевка, хотя оба понимали, что тянуть больше не могли. Он отстранил парня от себя и посмотрел ему в глаза с любовью. Он снова впился в пухлые губы парня, выбивая все оставшиеся мысли из головы. Он сел на скамью и усадил Джина, не разрывая поцелуй. —Ты же знаешь, что надо делать? — Хван кивнул и придвинулся ближе. Он ухватил ладонью член и направил его к своему входу. Минхо, положив руки на его талию, лишь завороженно смотрел за младшим. Ноги дрожали и не давали никакой опоры, хотелось поскорее получить разрядку. Хо, видя, как ему тяжело, толкается чуть в проход и чуть давит на талию, как бы помогая сесть. От неожиданности Хван срывается на высокий стон и хватается руками за истерзанные плечи Минхо. Он же лишь припадает губами к его лицу: поцелуи-бабочки опалили скулы, нос, подбородок и уши, заставляя ежиться от горячего дыхания. Расслабившись, Хенджин опускается на пухлые бедра старшего и мычит от того, как правильно все ощущается. Руки на его талии, пристальный взгляд исподлобья на его лицо, член, идеально упирающийся в простату — все было до звезд перед глазами, до головокружения и мурашек правильно. Он весь красный до кончиков ушей стыдится посмотреть в лицо своему парню. Ему слишком хорошо и стыдно перед ним. Минхо же ждать не стал и начал толкаться сам, вырывая из Хвана самые высокие ноты из его рта, которые точно было слышно в коридоре, но их это не заботило. Член с блестящий точностью бил по заветной простате и заставлял Джина трястись от переизбытка ощущений. Руки старшего сжимали тонкую талию, оставляя пятна, губы прильнули уже к груди и начали оставлять дорожку из поцелуев от ключицы до соска. По сравнению с толчками движения языка были нежными и вызывали приятные волны по телу. — Ми-минхо, — сквозь стоны позвал Джин. Минхо поднял на него пару темных бездонных глаз в попытке посмотреть в чужие, которые бегами от его, стыдясь себя сейчас. Он поднял рукой Хвана за подбородок и наконец взглянул в его глаза. Они блестели и слезились от удовольствия, что он сейчас получал от Минхо. — Да, принцесса? — от прозвища у Хвана изменилось лицо на секунду, выражая что-то среднее между недовольством и смущением. —Не назы-Ах! Называй меня так! — сквозь стоны выдавил Джин — я хотел сказать…Ммм, блять! — Я внимательно слушаю, принцесса, — Хо было все равно на протесты Хвана, и он продолжил называть его так, ожидая ответа. —Я сейчас… — он давиться стоном на полуслове и изливается на спортивную майку Минхо. Все еще загнано дыша, он начинает скакать из всех сил, пытаясь помочь Хо. Старший же перестал двигаться, залипая на то, как великолепно сейчас выглядел его парень: рубашка, расстёгнутая до живота, пот, капающий градом с лица и шеи, вены, вздувшиеся от перенапряжения и наконец губы — две припухшие искусанные губы, из которых продолжали вылетать стоны и шипение. Боже, он мог бы кончить и без помощи от одного только вида. Но Хенджин доводит его раньше, чем он успевает об этому подумать. Он заполняет парня своей спермой и прижимает Хенджина к себе в объятия, устанавливая тишину в раздевалке. —Ты не представляешь, как я сейчас рад, — Хенджин наконец нарушил ее своими душевными признаниями. —Представляю, — усмехается, — Я рад не меньше тебя. —Я тебя люблю, несмотря ни на что. —Я люблю тебя больше, принцесса, — сил спорить не было, поэтому Хенджин лениво мажет губами по губам Хо, получая такой же ленивый поцелуй в ответ. —Эти голубки стоят друг друга… — сказал Чонин Феликсу, стоя в узкой комнате туалета, прикуривая электронную сигарету. —А то вы с Сынмином не так… —Да ты!