manipulation

Тишину в помещение почти что можно назвать гробовой, если бы не шумное дыхание и звук клацания клавиш на ноутбуке. — Хён, пожалуйста, — скулит Хёнджин, пытаясь двинуть бёдрами. Он старается насадиться ещё сильнее или, в крайнем случае, полностью слезть, но ничего не выходит. Минхо, не отвлекаясь от своей работы, для которой ему необходима лишь правая рука, крепко сдавливает талию Хёнджина левой и вынуждает его замереть на месте.  — Ты же хотел быть хорошим мальчиком, Хёнджин-а? — лениво спрашивает Минхо, все ещё полностью занятый текстовым документом в своём ноутбуке. — Тогда потерпи, пока хён не закончит. Хван отчаянно сжимает изнутри член Минхо, на котором просидел уже десять минут — или может все тридцать? — и крепче цепляется за его покатые плечи. Хёнджин уже не знает, правда ли настолько сильно желает быть прилежным для Минхо, потому что ещё немного, и он завершит своё существование не как полноценная личность, а как скулящая лужа похоти.  Нетерпение скручивает внутренности и разливается по телу дикой потребностью в удовольствии. Собственный член тоскливо дёргается между двумя животами и истекает предэякулятом прямо на футболку Минхо. Хёнджин думает, что Ли задолбается это отстирывать, а потому помимо возбуждения ощущает приятное послевкусие злорадства. Хван знает, что уже давно мог накричать на Минхо и вскочить с его колен, вынудив обоих предаться самоудовлетворению по отдельности, но упорства ему всегда было не занимать. Или всё дело в искреннем желании? Сейчас Хёнджин не может об этом думать. Все его мысли заняты тем, как потрясающе член Минхо растягивает его, как каждая клеточка тела пульсирует от возбуждения, а мысли полны фантазий о том, как прекрасно бы Хван смотрелся на этом самом столе, за которым они сейчас сидят, пока Ли грубо втрахивал бы его в столешницу. Нужда опять опаляет рассудок. Внутренние мышцы сжимаются, и Хёнджин, тихо заскулив, упирается лбом в плечо Минхо. Ли совсем не реагирует на страдания младшего. Если бы его твердый член не наполнял сейчас Хвана, Хёнджин бы мог подумать, что того и правда не интересует ничего, кроме работы.  «И правда, — вдруг озаряет Хвана. — Он ведь возбуждён не меньше меня».  Эта мысль вынуждает Хёнджина преисполниться надеждой. Он сжимается, стискивая член Минхо глубоко внутри себя, а затем расслабляется, чувствуя, как по позвоночнику расходятся искорки наслаждения. Дыхание Ли тут же сбивается. Его пальцы крепче впиваются в обнажённую талию Хвана, а звук нажатия по клавишам неестественно обрывается. Хёнджину это нравится.  А ещё ему нравится выводить Минхо из себя, хотя он и пытается держать марку «хорошего мальчика» во благо удовольствия обоих. Хван опять сжимает член Ли в себе и с его губ срывается жалкое хныканье. Он так хочет, так сильно хочет… — Какого хера ты творишь? — вопрос прилетает вместе с рукой, до боли ухватившейся за челюсть Хёнджина. В глазах Минхо сверкают не звёзды, а молнии, и Хван отчаянно желает поймать их собой. — Я больше не могу, хён, — ноет Хёнджин, не сумев полностью выговорить все слова из-за мешающей ладони на его подбородке. Возможно Минхо его даже не понял, но взгляд Хвана должен был сказать Ли всё за него.  — Отлично, — буквально выплёвывает старший и тут же резко поднимается со стула, удерживая на себе Хёнджина. — Я думал поскорее закончить и уделить тебе весь вечер, но если ты хотел получить быстрый трах, то… Поздравляю, ты добился своего.  Хван не успевает вымолвить и слова, как его сажают ягодицами на край стола прямо рядом с ноутбуком Минхо, а затем… Член Ли выскальзывает только для того, чтобы сильно толкнуться внутрь.  — Блять, да! — стонет Хёнджин, чувствуя долгожданные движения, посылающие импульсы наслаждения по его организму. Хван крепче впивается в плечи Минхо, а тот в свою очередь до боли сжимает его бёдра. Всё именно так, как и представлял себе Хёнджин. Быстрые, сильные толчки, громкие стоны и кайф, разливающийся по сосудам. Однако позвоночник вдруг больно колет, когда Минхо опрокидывает Хёнджина спиной на стол, а затем… — Ты был очень плохой грелкой для моего члена, — шипит Минхо, впиваясь пальцами в его горло. — Не думаешь, что ты достоин наказания?  Минхо не собирается ждать ответа от Хёнджина и действительно не жалеет его. Он врезается в Хвана до громких хлопков собственных яиц о тощий зад и сильнее сжимает утончённую шею, вынуждая младшего цепляться за свою руку. Нормальный вздох сделать не удаётся, но Хёнджин совершенно иррационально трепещет, чувствуя, как член дёргается, а низ живота сворачивается в узел.  Ли ускоряется. Его толчки становятся безумными, так что стол трясется, а шлепки двух тел друг о друга отдаются в ушах громче, чем раскатистые стоны. Хван гнётся в пояснице, когда Минхо задевает простату, и понимает, что у него мутнеет перед глазами от слёз и недостатка кислорода.  Он почти что хочет начать взаправду вырываться, когда Ли ловит его взгляд и глухо произносит: — Выглядишь, как последняя блядь, мечтающая кончить на моём члене без дополнительной стимуляции. И ты ведь правда сможешь сделать это, не так ли?  Оргазм ослепляет. Хван задушено вскрикивает и гнётся до хруста в межпозвоночных суставах. Он пульсирует и дрожит, пока сперма пачкает его пресс, грудь и даже руку Минхо, все ещё сжимающую его горло.  Хёнджину кажется, что он на мгновение отключается, потому что когда сознание начинает анализировать информацию из вне, то Минхо уже шумно дышит, кончая глубоко внутри него, и до синяков впивается пальцами в его бёдра.  Хорошо.  Приятно. Хван разморено прикрывает глаза, чувствуя, как его одолевает усталость. После такого длительного периода возбуждения, тело хочет лишь насладиться отдыхом и покоем, а ещё — самую малость — объятиями Минхо. Однако Хёнджин быстро понимает, что последний пункт ему недоступен. Ли быстро отстраняется. Слышится шорох чужой одежды, а затем хлопок крышки ноутбука, недалеко от головы Хвана. — Я пойду работать в кофейню, вернусь к ужину, — кидает Минхо своим самым нейтральным тоном, и Хван тут же распахивает веки. Он знает этот тон. Этот тон всегда предвещает нечто фееричное для Хёнджина, хотя его задница с ним и не согласилась бы. «Надо будет приготовить не только ужин, но и себя. Похоже из меня сегодня вытрахают всю душу». Хёнджин громко вздыхает, садится на столе, обводит взглядом пустую гостиную, а затем… растягивает губы в плутоватой улыбке. Минхо думает, что именно он руководит их отношениями в горизонтальной плоскости, однако Ли едва ли догадывается, что на самом деле всегда идёт на поводу у хорошо поставленных манипуляций Хёнджина.