Октябрь и апрель

      She was like April sky,       Sunrise in her eyes,       Child of light, shining star,       Fire in her heart,       Brightest day, melting snow,       Breaking through the chill.       October and April/       С палубы донеслись торопливые шаги и крики, в которых даже в трюме можно было различить тревогу. Мара встрепенулась, уставившись в потолок, словно это могло ей помочь увидеть то, что происходит наверху. Остальные пленники тоже замерли и прислушались — даже самые маленькие перестали плакать. С той минуты, как она очнулась в трюме рабовладельческого корабля, среди таких же испуганных детей и подростков, Мара не переставала молиться, чтобы Святая Морей спасла их.       — Санкта Инеж, помоги нам, — шептала она, стиснув руки, и знала, что она не одна такая.       За последние несколько лет истории о Святой Морей, которая спасала похищенных детей и возвращала их домой, разлетелись по всему свету. И вот теперь молитвы Мары, кажется, были услышаны.       Вскоре крики на палубе перешли в отчетливые звуки сражения, и пленники с надеждой переглянулись. Мара не могла бы сказать, сколько длилось сражение, время в трюме будто застыло. Но вот наконец по трапу застучали быстрые шаги, и в трюме появилась молодая светловолосая женщина. Она мягко улыбнулась пленникам, видимо, пытаясь успокоить их, поскольку они смотрели на нее настороженно, не зная, чего ожидать.       — Не бойтесь, — произнесла она. — Больше никто вас не обидит, и скоро вы вернетесь домой.       С этими словами она отперла дверь клетки и повела их на палубу.       Яркое солнце, отражающееся от воды, после полумрака трюма заставило Мару споткнуться, потеряв ориентацию. Она заморгала, чтобы глаза быстрее привыкли к свету.       — Капитан! — крикнула сопровождавшая их женщина. — У нас тут четырнадцать детей.       И тут Мара увидела ее: миниатюрную сулийку не так далеко от них. На ней был камзол, который обычно носят капитаны кораблей, по спине спускалась длинная черная коса, а в обеих руках она сжимала окровавленные кинжалы. В темных глазах, когда она окинула взглядом их небольшую растерянную кучку, мелькнуло сострадание, боль и гнев. Последний явно был направлен не на них, а на работорговцев. И хотя она, вопреки хрупкому сложению, выглядела по-настоящему опасной, Мара подумала, что никогда в жизни еще не видела никого прекраснее. Солнце светило ей в спину, создавая вокруг нее светящийся ореол.       — Санкта Инеж, — услышала Мара рядом с собой благоговейный шепот нескольких ее товарищей по несчастью.       — Отведи их на «Призрак», Лана, — кивнула капитан, после чего мягко улыбнулась пленникам, и эта улыбка показалась Маре ярче сверкающего на воде солнца. — Не бойтесь — идите с Ланой, она позаботится о вас.       Но прежде чем Лана успела направить их к трапу, ведущему на покачивавшийся рядом на волнах корабль с надписью «Призрак» на борту, Мара бросилась вперед и упала перед капитаном на колени.       — Санкта Инеж, — выдохнула она, глядя на спасительницу полными слез и благодарности глазами, — спасибо, что спасла нас!       Та покачала головой и мягко подняла ее с палубы.       — Я не Святая, — возразила она и подтолкнула Мару к остальным. — Я такая же как ты.       Несколько дней, проведенных на борту «Призрака», убедили Мару в том, что Инеж — человек из плоти и крови, а не волшебное существо из легенд, но нисколько не разубедили в ее святости. В конце концов, Святые никогда не считают себя таковыми.

***

      He was like frozen sky       In October night,       Darkest cloud, endless storm       Raining from his heart.       Coldest month, deepest blue       tearing down the spring.       October and April.       Петер вернулся крайне довольный своей небольшой вылазкой, которая вышла гораздо продуктивнее, чем он ожидал. Пока его не вызвал к себе босс.       — Прекрати это, Петер, — сурово произнес он, глядя на него выцветшими светлыми глазами — такими же выцветшими, как его обшарпанный кабинет. — Ты только принесешь нам ненужные неприятности.       Петер возмущенно фыркнул:       — Отбросы слишком зарвались. И если вы готовы с этим мириться…       — Ты глупый мальчишка и не понимаешь во что ввязываешься, — раздраженно перебил его босс. — Не зли Бреккера.       Петер презрительно скривился:       — Вы тоже верите в эти глупые слухи? Он такой же человек, как все остальные, а вовсе не непобедимый демон.       — Петер, — босс ударил кулаком по столу с такой силой, что Петер чуть не подпрыгнул, — босс здесь пока еще я. И я запрещаю тебе устраивать беспорядки на территории Отбросов.       Петер насупился, но вынужден был кивнуть. И только выйдя из кабинета, пробормотал себе под нос:       — Ключевое слово: пока еще.       К счастью, он был не единственным таким недовольным. Вместе с несколькими приятелями они придумали план, как устроить на Бреккера засаду. План был беспроигрышным, Петер уже видел, как становится генералом Черных Пик вместо жалкого старика, боящегося собственной тени.       До сих пор Петер видел Бреккера только издали, но это не помешало ему узнать его. Грязные Руки неторопливо шел по безлюдному переулку, в котором они поджидали его: высокий и худой, в черном пальто и с тростью. Петер хмыкнул про себя. Почему все вокруг так боятся калеку? И старательно проигнорировал холодок, пробежавший по спине от одного вида мрачной фигуры.       Он дал знак товарищам, и они бросились на него.       Петер рассчитывал на эффект неожиданности, но не тут-то было. Бреккер словно знал об их присутствии. С ловкостью, удивительной для хромого человека, он увернулся от летевшего в него ножа, поднырнул под руку одного нападавшего, уклонился от другого. И тут началось нечто странное. Явно тяжелая трость в руках Бреккера взлетела в воздух так, словно ничего не весила, и со свистом рассекла воздух. Один удар, другой. И вот уже двое повержены на землю. Третьему удалось порезать Бреккеру руку, но тот даже не поморщился и очередным взмахом трости уложил и этого.       Петер сглотнул, встретившись со взглядом непроницаемых темных глаз. Губы Бреккера растянулись в усмешке, от которой пробирала дрожь и которая больше напоминала звериный оскал.       — Тебя ведь наверняка предупреждали, мальчик, — издевательски произнес он скрежещущим голосом. — К старшим стоит прислушиваться.       Петер скрипнул зубами, пытаясь подавить нарастающий ужас. Может, и правы были слухи. Может, Грязные Руки и не человек вовсе. В отчаянном порыве Петер все-таки попытался вонзить нож ему в сердце.       Последнее, что он видел — летящая ему прямо в лоб серебряная голова ворона. Он мог бы поклясться, что она ухмыляется точь-в-точь как ее хозяин.

***

      Like hate and love       Worlds apart       This fatal love was like poison       Right from the start       Like light and dark       Worlds apart       This fatal love was like poison       Right from the start       Нина наблюдала за друзьями, почти не веря глазам. Нет, Джеспер с Уайленом вели себя как всегда, а вот Инеж и Каз… Возможно, посторонний и в их поведении не заметил бы ничего необычного, но для тех, кто их хорошо знал, картина была практически нереальной.       Нина приехала в Керчию с официальным визитом, как королева Фьерды, но на пару часов сбежала, чтобы повидаться с друзьями. И сейчас они все собрались в особняке Ван Эков.       Каз с Инеж сидели рядом на диване так близко, что их плечи и бедра соприкасались. И это Бреккер, который никогда не подпускал к себе никого ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Более того — он был без перчаток (что самом по себе уже было достаточно фантастично), и они держались за руки! Поначалу Нине хотелось протереть глаза и ущипнуть себя, чтобы убедиться, что ей это не кажется. Конечно, она знала из писем Инеж о развитии ее отношений с Казом, но видеть собственными глазами — совсем другое дело.       — Ты тоже это видишь? — тихонько пробормотала Нина Джесперу, когда Инеж засмеялась, и Каз посмотрел на нее с таким выражением, словно она самое невероятное чудо на свете.       — Наблюдаю эту картину постоянно, но до сих пор не могу привыкнуть, — весело согласился Джеспер.       Об их чувствах друг к другу Нина узнала, пожалуй, даже раньше них самих — не зря же она была Сердцебитом. Но всегда была убеждена, что эта любовь обречена и никогда ни к чему не приведет. А вот поди ж ты. Они так странно смотрелись вместе: добрая светлая Инеж и угрюмый жестокий Каз. Словно солнечный весенний день рядом с хмурым осенним дождем. Но вопреки всей своей сюрреалистичности, это сочетание почему-то казалось очень правильным.