Сверх дозволенного

Шторы задвинули с тихим лязгом. На улице уже давно была ночь, даже несмотря на то, что за окном все так же было светло. Люди продолжали гулять, не обращая внимания на столь поздний час, а дети – на крики родителей с просьбами идти домой. На улице же светло, а значит, и не опасно. Последний рабочий оставил ключи у входа, уходя, наконец, домой. Базовая охрана расползлась по всей территории дома, в основном на улице, а кухарка и совсем немного прислуги ушли по своим комнатам. Постепенно все отходили ко сну. Кроме главы этого дома и его правой руки. Хольт сидел за своим рабочим столом, кажется, уже в сотый раз пересчитывая один и тот же доход за этот месяц. От сосредоточенности он даже не заметил, как по привычке начал крутить в руках ручку. Она описывала в воздухе замысловатые узоры, ловко перекатываясь между пальцами. А в один момент даже немного заискрила, на счастье владельца, не лопнув. Август был сосредоточен на работе настолько, что даже не обратил на это никакого внимания. Если бы Отто сказал, что не залип на чужие пальцы, то точно бы соврал. Он стоял совсем недалеко от рабочего места своего босса, облокотившись спиной на арку камина. Докурив последнюю на сегодня сигарету, мужчина едва слышимо щёлкнул пальцами, отправляя окурок в полет до ближайшей мусорки. Отпрянув от стены, он сделал несколько шагов в сторону босса и подойдя ближе, Отто только облокотился бедром на стол, склонив голову немного на бок. - I can assume that you are not going to sleep that night either. – Шрайбер, запрокинув голову, прикрыл глаза, давая хоть немного отдохнуть им от режущего света. Август давно говорил, что ему осталось недолго, поэтому готов жить на полную катушку прямо сейчас. Но это явно не давало ему повода так гробить свое здоровье, оставаясь без сна практически неделями и портить себе зрение этой чертовой одинокой лампочкой. Даже у такого бойца, как Отто, глаза начинали болеть от света, под которым работал Хольт, окапываясь в своих бумажках. - If you want to sleep so much, you are free to. I’ll finish everything here alone. – Ответив, Хольт даже не оторвал взгляда от своих бумажек, продолжая перекладывать их с места на место. По голосу было заметно его раздражение из-за нотаций старшего, но виду не подавал. Только положив все бумаги на стол, он посмотрел на свою руку, в которой блеснуло несколько голубых зарядов. Полностью погрузившись в свои мысли, мужчина не замечал того, что его наёмник всё так же продолжал стоять рядом, смотря уже теперь в окно за спиной своего босса. Как Отто оказался с ним рядом, он заметить не успел, выныривая из своих раздумий только после того, как почувствовал чужую хватку на себе. Нависнув над боссом, мужчина с сединой сжимал запястья до едва заметных синяков, заставляя младшего держать руки поднятыми высоко вверх. Поняв, что вырваться так просто не получиться, Хольт недовольно сощурился, уже практически рыча от недовольства. Вот так его еще от работы не отвлекали. И не важно, что он сам позволял делать что-то подобное своему подчинённому. Расставив ноги шире, Август позволил старшему приблизится еще ближе, практически прижимаясь к своему боссу. Думать он долго не стал. Стянув одной рукой с чужой шеи галстук, он перевязал им запястья Хольта. Ниже, чем это могли бы заметить особо наглые журналисты, но выше, чем ему разрешалось до этого. И теперь, когда его собственные руки были свободны, Отто мог приступить к тому, чтобы раздеть своего работодателя. Особо расходиться не стал, только расстегнул несколько верхних пуговиц рубашки, тем самым оголяя чужие предплечья. На них еще остались едва заметные следы, но и те давали своеобразное ощущение того, что ему можно намного больше, чем кому-либо другому. Хольт в такие моменты не очень-то и был разговорчив, но каждый раз, когда его подчиненный касался своими зубами его шеи, хотелось материться в голос. В их своеобразных «отношениях» не было месту любви. Только укусы до крови, грубые толчки и следы от ударов или связывания. Это и отношениями то и нельзя было назвать, так, быстрый перепихон на работе, чтобы спустить пар. Ничего более. Ни там букетно-конфетный период, ни сна в одной кровати, ни даже банальных поцелуев. Последнего даже сам Август не позволял, каждый раз отворачиваясь и кривясь, от чего Отто понял, что подобного делать нельзя. Плюс этих отношений был только в том, что старший понимал его без слов, и стоило только раз запретить что-то делать, как все подобные попытки отрезались на корню. А еще, Шрайбер имел прекрасную память, досконально запоминая чужое тело и места, в которые стоит надавить, чтобы получить как можно больше ответной реакции. Даже сейчас, как и всегда, он сразу же прильнул к чужой шее, оставляя на ней алый след от зубов. Перестроившись чуть ниже, он ухватился за кожу ровно посередине груди, всасывая ее и оставляя яркий засос и там. Хотелось как можно больше и дольше растянуть эти своеобразные прелюдия, но часы уже пробили за полночь и даже такой человек как Отто хотел поскорее лечь спать. А зная, что его босс без присмотра продолжит работать до самого утра, решил отправить младшего тоже в кровать, хоть и не очень целесообразным методом. Наконец, более или менее насытившись вкусом чужой кожи, наемник отпрянул назад, наблюдая за чужой реакцией. Смотря из-под полуприкрытых век, Хольт хоть и выглядел сейчас чересчур сексуально с расстёгнутой нараспашку рубашкой и явно каменным стояком в штанах, он все равно внушал свой некий страх. Выглядело это все больше так, будто по окончанию сея действия, Шрайберу не жить. И не будь он бывшим военным, точно бы испугался, но сейчас это его вообще никак не заботило. Без особо какого-либо лишнего стыда, мужчина просто расстегнул чужие брюки, стягивая их вместе с нижним бельем, после чего отбрасывая их куда-то в сторону. - Where? – Это он практически прорычал. Немного неуклюже расправившись с молнией на штанах, Отто наконец стянул мешающие сейчас штаны вместе с боксерами, обнажая свой давно вставший член. А сам Хольт от вопроса завис с полминуты, не сразу осознавая, что от него просят. Только посмотрев вниз, на чужое не маленького размера достоинство, он осознал, что происходит. - There, were and always. – Фыркнул Август. Руки уже прилично так затекли, но даже будучи здесь боссом, он не смел ослушаться чужого своеобразного приказа, даже если тот и не был озвучен. Оставалось только плеваться ядом и недовольно корчиться, выражая тем самым свое недовольство на счет такой внезапности. Даже слова против ему сказать не дали, будто не он здесь главный, а этот чертов наемник. И пока Август Ван дер Хольт опять летал в своих мыслях, его подчинённый уже успел достать презерватив из верхнего ящика стола – настолько был в себе самоуверен, что без какого-либо стыда хранил их прямо у себя в кабинете, практически на самом видном месте. Разорвав зубами упаковку, Шрайбер раскатал резинку по всей своей длине. Оставалось дело за малым, всего ли что подставить головку к чужому сжимающемуся колечку мышц, чтобы привлечь к себе внимание. С этого момента Хольт не мог думать ни о чем больше, кроме грубых толчков, которые, кажется, били его в самый мозг. Это его поместье, оно полностью принадлежит ему, поэтому, сдерживать стоны было не обязательно. Особенно учитывая самую высококлассную шумоизоляцию в его кабинете. Когда Хольт сорвал голос, он не помнил, но точно знал этому причину. Мысли в голове смешались в одну сплошную кашу и только стоило попытаться за нее ухватиться, как она ускользала, оставляя после себя только пустоту. Так, все внимание предпочтительно оставалось толчкам внутри него, что так и содрогали все его внутренности. Узел внизу живота болезненно стягивался все больше с каждой минутой, но проиграть их маленькую борьбу он не мог. Не гоже такому молодому организму, как у него, проигрывать такому старику, как его подчинённый. Но даже так, будучи младше и выносливее, сдержаться после очередных укусов в шею не смог даже он. Содрогаясь всем телом, Август прохрипел что-то нечленоразборчивое, чем-то отдалённо напоминающее стон. Позвоночник заискрился, светясь сильнее, чем лампа на столе. Но Отто это никак не останавливало. Продолжая толкаться в сжимающееся нутро, он утробно промычал, кончая как можно глубже. Сил даже на то, чтобы дышать, не остаётся, что уж говорить про слова. Поэтому, в полной тишине, что наполнялась только отрывистым дыханием, Шрайбер вышел из податливого тела с огромной неохотой. Стянув презерватив и завязав на нем узел, мужчина выбросил его в ближайшую мусорку. На ходу натянув штаны на место, Отто поднял с пола чужие штаны, уже готовясь протянуть их боссу, чтобы помочь. Но стоило ему развернуться обратно к столу, как он застал спящего Хольта, который практически растекся по спинке своего стула, недовольно дергая носом во сне. Руки, затекшие за все это время, автоматически опустились, но было видно, что на то, чтобы развязать галстук, не было сил. Поэтому, недолго думая, Отто стянул с дивана один из пледов, закутывая в него своего босса. Ловко подхватив на руки спящее тело, наемник беззвучно вышел из кабинета, так же тихо захлопнув за собой дверь. Пусть только кто-то встретится у них на пути, Шрайбер живьем его загрызет, лишь бы он не посмел насмехаться над его любовью.