***
Вечер следующего дня. Казахстан сидел в своей комнате. О уже даже разочаровался в своём решении приехать сюда, ведь… Он приехал с надеждой на объятья на то что было осенью с ними это по настоящему. Но… Неужели он ошибся. Ладно, на людях, но даже тут в доме. Он позволил себя обнять только один раз, а другой день посвятил работе. Даже за едой они говорили о чём угодно, но не о них самих. Россия был очень холоден, просто вымораживающе холоден. Потерев руки, встал, не всё же сидеть и маяться, и решил пройтись по комнате, достопримечательностей тут немного, да и местные его немного сторонятся, поэтому из дома выходить не хотелось и оставалось что лениться, смотреть картины и пить чай с пирожками. Здесь красиво, да везде здесь красиво, как в сказке. Посмотрев в окно, заметил брата в компании деревенской девушки. Россия смеялся, а потом передал ей листок. В открытые окна второго этажа, хорошо слышался стих, который с чувством рассказывал брат. Любовный стих. Он смотрел, как Россия наклоняется к ней, но не видно, что было дальше, только то, что они разошлись через полминуты. Девушка красная смущённая, а брат весёлый с лёгкой походкой. Увиденное его огорчило. Ему срочно нужно отвлечься. Вновь вздохнув, грустно улыбнулся. Нужно было себя занять до вечера, так как после ужина брат никогда ничем не занят и с ним можно поговорить. Сходив до библиотеки нашёл сборник, ориентируясь больше по цвету книги и забрав её вернулся в свою комнату, попросив заодно чай принести. Листая и читая лишь из-за названий некоторые стихи, не понимал что в них нравилось брату. Оглядев обстановку, вновь посмотрел в книгу. А ну понятно. Роскошь что там что там, веся эта спесь, хотя стихом много и о пролетариате, но всё не так как он привык. Тут грусть сквозила об ушедшем. Хотя брат живёт с Российской Империей, которого сверг собственный сын. Хаха. Тогда понятен такой выбор. Да и России они подходили, весь такой отстранённый и необычный, изменчивый.***
Россия покачивал ногой под столом. Последние два дня слегка выбили его из колеи. Приезд Казахстана, заставил его выполнить больше работы за раз, что бы освободить деньки для валянии в кровати. Вот и сейчас после ванны он надушился своими сладкими духами, слегка заделал волосы и подкрасился, и даже ужин на французский манер попросил сделать. Он выглядел как настоящая кокотка, как сказал бы дедушка, образ подчеркнула и лёгкая музыка как в кафе-шантан беззаботная игривая, а открытые большие окна позволяли пропитанному цветочным запахом воздуху оказываться внутри, но всё же комната комфортнее улицы, тут и диваны, и никто не беспокоит из животных и насекомых, лишних глаз нет, только прислуга. И конечно они могут остаться совершенно одни по одном мановению руки. Услышав шаги, поправил красную рубашку на своих плечах и улыбнулся брату. —Ты долго. Ужин остывает. — Россия сделал непринуждённый слегка отстранённый внешний вид, постреливая глазками в сторону старшего; — Красное или белое вино? —Красное. — Казахстан оглядел брата, такой красивый в золотых украшениях, и правда на девушку похож, а губки то какие; — Прости, задремал просто. Ужин протёк медленно. Россия отрезал по маленькому кусочку утиное мясо тщательно пережёвывал, неспешно попивая вино. Параллельно стараясь расшевелить брата настроить на игривый тон, но у него не вышло. Какой же тот толстокожий оказывается, даже отец иногда понятливей. —Скоро полнолуние, сходишь со мной погулять? Полюбуемся цветением под луной. —А волков не боишься? Россия улыбнулся, посчитав что это намёк на опасность самого казаха, поэтому чуть отвёл свои волосы, прихорашиваясь, и посмотрел прямо в глаза, пытаясь показаться опасней любого волка, как настоящий охотник за сердцами —Я не Красная Шапочка. Да и тут их нет. —Не стоит ночью в лес ходить, даже если ты волков не видел. По области, я смотрел, уже три нападения волчьих было, один раз на человека, остальные на скотину. — не чувствуя намёка Казахстан припомнил факт из недавно прочитанной газеты. —Возможно. — Россия цокнул языком, чуть сжимая губы, слегка разочаровываясь и попробовал по другому; — Я всё равно хочу луной полюбоваться, сейчас очень романтичное время. У меня телескоп есть. —Луну и так видно хорошо, и из окна полюбоваться можно. —Хах. Ты, наверное, прав. — Россия опустошил бокал. Когда на столе остался лёгкий десерт вино и чай, он прервал уже надоевшую тишину, прерываемую редкими фразами. —Сыграем в карты. —Хорошо. Только не на раздевание. — Казахстан вздохнул и посмотрел на брата. —Я и не собирался на такое играть. Россия встал и приказал прислуге перенести еду за ними и сам открыл дверь за их спинами в гостиную, где был игральный стол. Он посмотрел на пластинки и поставил относительно современного композитора, раз лёгкий шансон брату не нравится. Игра потекла медленно, играли они в подкидного дурака, но как то без огонька. Россия прикусывал губу и поглядывал на время. Он уже хотел перейти в боле решительное наступление как… —Давай спать. — Казахстан вздохнул и кинул карты рубашками вниз. —Рано ещё. Только девять. —Настроения нет. Я пойду. Казахстан встал и похлопал брата по плечу, удаляясь. Россия свёл брови и, сложив свои карты в стопочку, постукал ими по столу, задумываясь. Казахстан тоже думал о брате. О том какой тот наряженный на ужин пришёл, и всё на время смотрел потом, ждал чего то. Точно свидание у него с кем то, вот он спать и не шёл. Его такие умозаключения печалили. «Я перестал ему нравиться». Эта мысль проскользнула у каждого из них в голове только у одного как тезис, у другого как вопрос.***
Следующий день, время после ужина Россия расчёсывал волосы. Он специально пригласил брата к себе. Нужно брать быка за рога и переставать тянуть, а то так всё время и пройдёт без секса. Ну, хотя бы поговорить и выяснить что происходит, последнее прямо обязательная программа минимум. Он выбрал довольно короткую рубашку ночную на двухсантиметровых бретелях, с вышивкой ришелье и тонкой стебельчатой вышивкой. Ткань была мягкая слегка просвечающая. Бельё надевать не стал, даже чулки и подтяжки так и оставил в комоде. Долго думал о серёжках, но не стал их вставлять, ограничившись парой колец и даже то самое с рубином, которое ему брат и подарил, надел. Даша закончила обмывать ему ноги водой смешанной с духами и натирать их маслом, чтобы кожа была ещё более нежной. Россия кивнул девушке, надевая мягкие тапочки из кроличьего меха, конечно для них сейчас жарковато, но они такие удобные, да и до дивана нужно всего лишь дойти. Ещё чуть смазав губы и нанося земляничные духи, вздохнул. Горничная посмотрела на него, наблюдая. —Почему он такой тугодум? Горничная пожала плечами, ответить она всё равно не могла. —Я тоже не знаю. Какой кушак лучше? Девушка посмотрела на чёрный или тёмно-серый с чёрным узором и изящной золотой вышивкой восточный халат и потом указала на пояс три с половиной пальца толщиной красный тоже с золотом, ещё и с бахромой красно-золотой на конце. Россия кивнул и отложил тёмный пояс, прикладывая выбранный как нужно. Дарья сразу помогла его обвязать. Россия подготовил довольно насыщенную на вечер программу. Романтичную блюзовую музыку. Шампанское и фрукты, а главное фильм. Он как раз недавно установил телевизор, подарок, да вот только сигнал был плохой, но зато можно было смотреть фильмы с кассет, и у него было много даже иностранных, которые ещё не переведены и мало вероятно, что будут. Вот он и выбрал такой фильм со взрослыми сценами. Казахстан не знал, зачем его зовёт брат, так как он только принял ванну и хотел лечь спать. Но его настойчиво попросили прийти. Вздохнув, он пошёл вслед за горничной, которая принесла записку, заодно решил книжку отдать. Россия встретил его сидя на диване и попивая шампанское. Он был такой яркий снова, вся комната пропитана его ароматом, да вот только возле дивана на стене между окон висел портрет брата вместе с РИ, и это слегка нервировало, особенно взгляд сапфирового ока, казалось страна в отставке наблюдает за всем происходящим через портрет. Россия, похлопав рядом собой, посмотрел на горничную, которая поклонилась и ушла, плотно закрыв дверь. —Казбек присядь рядом. Что ты стоишь? — Россия улыбнулся и облизал губы. Казахстан вздохнул, смотря на тонкие щиколотки. Брат сидел с ногами на диване, а среднего размера стол ломился от сладостей и алкоголя на выбор. —Как тебе блюз. США прислал пластинку. —Нормально. Был на вечере в посольстве, там негритянка пела, мне понравилось. А вот виски мне не очень. —Я тоже его не люблю. Предпочитаю полусладкое вино. Выпьешь со мной. — Россия чуть приблизился, соприкасаясь с плечом брата своим. —Немного, не хочу, чтобы голова болела. Кстати я тут почитал и вернуть хочу. —Северянин. Тебе понравился? Ананасы в шампанском? — Россия рассмеялся и, наполнив второй бокал, протянул его брату; — Полусладкое, с добавлением редкого сорта Арбан, он очень свежий, зелёный, но благодаря Пино который добавляет цветочную нотку и сладость, становится приятным. Мне нравится. Это вино можно купить либо на самой винодельни, либо аукционе. Французская Империя лично для меня присылает ежегодно ящик. —Нет мне совершенно не понравились этот стих. А в вине я не особо разбираюсь. — отпив посмотрел на брата; — Не особо кислит, приятное, по мне все они такие шипучки эти. —Шипучки? — Россия аж глазами захлопал; — Ладно, не всем же быть семилье. Как тебе его стихи про природу? Ну, например…Белой ночью в белые сирени, Призраком возникшие, приди! И целуй, и нежь, и на груди Дай упиться сонмом упоений, И целуй, и нежь, и утруди… Белой ночью белые приветы, Ласк больных, весенних полусны, И любовь, и веянье весны, И полутемени, и полусветы, И любовь, и чувства так лесны!.. Эта ночь совсем, совсем живая! В эту ночь приди ко мне, приди! И судьбу свою опереди! А сирень цветёт, слегка кивая! А любовь растёт, легка, в груди! Россия попытался подтолкнуть брата к нужным выводам, поглаживая невзначай, пальчиками по шее и плечу, стараясь не смыкать плотно блестящих от масла губ. —Обычно. Про цветы и ядоцветы было интересней. Жизненней как то. —Хороший стих, согласен. Но грустный, может лучше. — Россия пытался вспомнить стих поточней, но потом просто решил найти, так легче, небольшое пианино стояло у него в комнате и, захватив книгу, он погасил музыку, которая совершенно не задевала брата, открыв музыкальный инструмент сел на пуфик и; — Серенада. Как сладко дышится В вечернем воздухе, Когда колышутся В нем нежных роз духи! Как высь оранжева! Как даль лазорева! Забудьте горе Вы, Придите раньше Вы! Над чистым озером В кустах акации Я стану грёз пером, Писать варьяции И петь элегии, Романсы пылкие. Без Вас — как в ссылке я, При Вас же — в неге я. Чего ж Вы медлите В румянце золота? Иль страсть исколота, Слова — не бред ли те? Луны луч палевый Пробрался. Перепел В листве эмалевой Росу всю перепил. С тоской сердечною Отдамся музе я, Со мной иллюзии, Вы, мифы вечные. Как нервно молнии Сверкают змеями. Пойду аллеями, Поеду в челне я По волнам озера Топить бессилие… Как жизнь без роз сера! О если б крылья! Орлом по сини я Поплыл чудесною Мечтой, уныние Проклявши тесное, Но лживы роз духи, - Мои иллюзии, Души контузии — Больней на воздухе. Высь стала сумрачна. Даль фиолетова, И вот от этого Душа от дум мрачна. Все тише в пульсе я Считаю маятник,В груди конвульсии, И счастью — памятник! К концу композиции из двух гамм, по три нотки, Казахстан оказался рядом и заворожённо смотрел на руки бледные на белых клавишах в закатном свете из окна. Россия улыбнулся и, проведя по клавишам протирая их закрыл. —Как тебе? —У тебя красивый голос. —Спасибо. Но ты так и не сказал, какой стих тебе понравился? — Россия смотрел снизу-вверх, слегка наклонив голову, показывая вид на длинную шейку. —Мне не особо нравится поэзия. Я не понимаю некоторых слов. Элегия. Ну что это? — Казахстан посмотрел на брата. —Лирика, пронизанная грустью – это элегия. Это печальное воспоминание о чём то, о ком то. А ноктюрн это музыкальное произведение связное с тёмным временем суток, часто ночью. Оно лиричное слегка таинственное. Что же скрывает мрак игривый, зыбкий, а потом сплошной, где только огонёк его разгонит, отпугнёт. А может то, что под его покровом лучше некому не видеть? —Да, особенно когда ешь припрятанное кем то лакомство. — Казахстан засмеялся и стал рассказывать, как наткнулся ночью на кушающих клубнику сестёр, которые не могли от неё оторваться. Россия свёл брови и отвернулся. —Мне это не интересно, Казахстан. Я о другом говорил. —Ну, ночью либо спят, либо едят. Изредка работают. Казахстан не понял почему брат стукнул рукой по столу возле пианино, чуть ноты с него не скинув. Тот довольно уверенно и не обращая на него внимание налил себе ещё шампанского и, отодвинув занавесочки открыл нишу с телевизором. —Хочешь со мной фильм посмотреть. Он немного страшный, не хочу находиться один в комнате. —Очень страшный? —Ну не сильно, просто такой напряжённый, немного мрачный и трагичный. —Хаааа… Я посижу с тобой. Казахстан вздохнул, он не понимал сейчас брата, так как тот такой соблазнительный сейчас, но ведь, даже днём он на него не смотрел, хоть они и гуляли вместе. Он только сел на диван, как вдруг брат кашлянул, привлекая к себе внимание. —Садись ко мне. — Россия похлопал по кровати рядом. —Но. Может лучше на диване, тут и сладости рядом. —Можно и здесь их поесть. Возьми одну вазу и иди ко мне. Россия улыбнулся, чуть покачивая коленкой, которую освободил от полы халата, он расслабленно, словно Маха, лежал на слегка золотистом шёлке с парой алых подушек вокруг. Казахстан сел, но на расстоянии от него, сделав перегородку в виде вазы. Россия еле удержал лицо и запустил фильм. Казахстан совершенно не обращал на него внимание, больше интересуясь, откуда он взял такой большой цветной телевизор. Россия лишь вздохнул.***
Россия печалился, потому что брат не как не дотронется до него. Стянув халат с плеч, протянув руку, уже почти на титрах, в разгар сцены намекающей на секс, он провёл по руке Казахстана. Его сразу схватили. —Прекрати меня соблазнять! — Казахстан уже не выдержал, весь вечер брат крутил его нервы и выдержку, даже фильм оказался похабным. Он не знал языка на котором все говорили, и только это не дало ему уйти, но перед концом обычный фильм детектив, как он подумал, превратился в эротику. Это уже слишком. И Россия слишком. Просто слишком эротично выглядел и так облизывал губы, смотря на актёров и просто. Халат распахнулся слегка, и длинные ножки были во всей красе ему видны и брат главное поглаживал себя, совершенно на грани приличий. —Почему ты на меня кричишь? — Россия сел и легко шлёпнул старшего, выключая телевизор; — Какая пчела тебя ужалила? —А ты что играешь со мной. Если я тебе не нравлюсь, мог сразу об этом сказать, а не издеваться, да ещё и играть со мной, как с щенком. — Казахстан встал и хотел уйти, но Россия не дал это сделать. —Почему ты так говоришь? Он свёл брови, совершенно не понимая старшего, это кто ещё с кем играл, это он из них из кожи лез, чтобы соблазнить, уже два дня сам себя удовлетворяет, так как кое-кто оказался полнейшим толстокожим… Толстокожим ослом. —Ты меня оттолкнул сразу, как я приехал. Я даже наедине с тобой от тебя ничего не услышал. Ты… —Стой. — Россия вздохнул, а потом покачал головой; — Ты всё не так понял. —А как я должен был понять твои действия. И ты… Ты —Сейчас я соблазняю тебя, да. И так почти два дня. Я что на тебя залезть был должен? —Ты оттолкнул в начале. —Потому что ты был грязный. — Россия почти закатил глаза, смотря точно на осла в человеческой шкуре. —А потом? Что тебя не устроило. —Я разгребал бумаги и делал часть дел заранее, чтобы мы с тобой могли провести не думая ни о чём пару дней. И это ты меня оттолкнул. Я тебя вчера весь вечер соблазнял. Даже бумаги разбирая, думал, как отдохну в твоих руках. А ты меня нагло проигнорировал. —Ты разве не собрался вчера пойти с той крестьянкой на свидание и. —Хапхахха. — Россия засмеялся, отпуская брата, у него даже слёзки выступили; — Ох. Ох. Ну ты…Я не сплю с дворней. Как ты мог о таком подумать? Россия отодвинулся от севшего на его кровать брата, устраиваясь почти у изголовья, убирая вазу с печеньем на тумбочку, туда же и пустые бокалы, давая брату обдумать всё. И тот правда размышлял, о том какой же он слепой иногда. —Ладно. Если ты не хочешь, просто уйди. — Россия уже вновь накинул свой халат, но на его плечи легли руки, которые стянули его немного и провели по бархатистой нежной коже основания шеи, плеч, собирая атлас складками на локтях. —Я боялся, что ты только воспользовался мной. —Казахстан отодвинул мягкие волосы и прижался к изгибу шеи губами. —О том, что быть пользованным могу причатать толь я. Это ведь ты овладеваешь моим телом. Поматросил и бросил так ведь. — Россия отвернулся, уходя от рук брата садясь к нему спиной и поправляя подушки. —Нет. Прости, Россия. Прости. Казахстан повалил его на кровать и посмотрел сверху вниз. Брат слегка натягивал рубашку и полу халата, скрывая свои бёдра и чуть хмуро смотрел. Наклонившись, поцеловал в лоб, скользнул носом по чужому, прижался к губам. Россия смотрел на шею брата, размышляя можно отдаться как будто ничего и не было, а можно было и поломаться слегка. Остановившись на втором, отвернулся, не давая поцеловать в губы. —Не хочу. Ты меня обидел. —Как я могу извиниться. — Казахстан улыбнулся чуть печально, пытаясь смягчить брата ещё больше, он тут правда виноват, столько стараний не воспринял правильно, да и как он мог забыть, что брат очень чувствительный, привыкший к чистоте и порядку, что тот точно не станет прижиматься к чему то грязному, а он к нему после нескольких дней в поезде и поездки в душном автобусе пытался пристать, на что он мог тогда рассчитывать; — Как мне вымолить твоё прощение принцесса. —Пф. Не называй меня в женском роде. — Россия вздрогнул, сжимаясь уже по настоящему. —Что случилось? Россия лишь поджал губы. —Это не относится к нашему вопросу. —Ответь. Я беспокоюсь о тебе. —перебирая светлые пряди, опустился ниже, ложась почти на бок, но опираясь на локти у головы брата и смотря на него и оглядывая иногда целиком. Россия посмотрел в его глаза не игриво и не холодно, просто равнодушно, видно размышляя. Такой взгляд казался кукольным и от чего-то у казаха щемило от него в груди. —Ты можешь мне довериться. —Отец, когда брал меня в первый раз назвал шлюхой и его девочкой. Там много ещё что было сказано. До сих пор больно и страшно от тех воспоминаний. То что тогда произошло, было моей ошибкой. — Россия закрыл глаза, старясь подавить дрожь. —Прости. Я не буду больше тебя так называть. Но как ты продолжаешь это делать с ним? Как он вообще с тобой так поступил, ты ведь его сын, родной. И такой красивый. — Казахстан продолжал поглаживать светлую голову, рассматривая хрупкого брата, похожего на статуэтку. —Ну. — Россия посмотрел на него; — Я не так часто даю ему. Есть разные способы подарить ласку. — он коварно усмехнулся; — И часто односторонне. —Не заставляй себя. —Я не заставляю. — Россия положил свою ладонь на щёку Казахстана; — Наверное, нам лучше просто лечь спать. Останешься у меня? —Я могу тебя утешить. Ты из-за меня грустил. —Ты просто хочешь удовлетворить своё эго? —Знаешь до тебя, я и слово элегия не знал что означает. А эго слово только пару раз в занудной лекции встречал, да так что проспал её от начала до конца. Россия расхохотался. И приподнявшись на локтях, выпутал руки из рукавов халата и поднялся выше, чтобы почти упираться головой в согнутые колени брата. —Ну, тогда удовлетвори моё желание. —Это легко. — казах обрадовался предвкушая море приятных ощущений. —Не скажи. —Россия всё же вновь слегка спустился, чтобы было удобней целоваться. Казахстан не останавливался только на губах. Ласкали и лоб и виски, и носик, и щёки, подбородок и под скулой. Россия поглаживал его по волос улыбаясь от небольших, не очень робких, больше просто осторожных ласк ключиц и сосков сквозь ткань. Казахстан прижавшись губами к щеке, посмотрел как его рука скользит по полупрозрачной ткани от шеи к бёдрам, чувствуя каждый рельеф тела партнёра, не обращая внимание на вышивку на ткани. России почти восемнадцать, он за пять месяцев слегка вытянулся, но до сих пор довольно худой. Его дистрофичность не прошла, хоть он и пытается это исправить от чего руки и спина были с плотными мягко очерченными тренированными мышцами. Весь он очень подтянутый, что чуть скрадывает болезненность. Остановившись на животе провёл вокруг пупочка, так как не особо мог прочертить пресс. Россия хихикнул и провёл по его руке, переплетая их пальцы в конце. Посмотрев опасно хищно, блондин шепнул: —Разденься. —Россия сел и посмотрел на лежащего брата. — У тебя наверное уже плечи затекли. —Есть немного. Казахстан стянул с себя одежду, пока младший просто скинул свой халат с кровати, но рубашку не снял. Россия сел на колени и похлопал перед собой, оглядывая брата, от чего тот слегка покраснел и прикрылся рукой. Россия только захихикал с этого. Казахстан повторил его позу, чувствуя себя ещё более неловко. Россия, приподнявшись, приблизился к нему почти в плотную и потянул за руки, тоже прося встать, обнимая после этого за шею. Они вновь поцеловались стоя на коленях друг перед другом, слегка потираясь телами. Стали вновь целоваться. Казахстан с удовольствием провёл не только по плечам и рукам с грудью, но спустился и ниже, касаясь бёдер, ягодиц. Россия улыбнулся пока общупывал мышцы, слегка царапая, оставляя маленькие засосы на шее и плечах, где это можно скрыть. Но потом он сел на колени, оставив дорожку поцелуев по чужому телу, и потянул к себе одной рукой, второй хлопая себя по коленям, игнорируя напряжённый орган, почти перед глазами. —Ложись головой сюда. Казахстан устроился на ногах брата, подложив дополнительно руки, постарался расслабить плечи. Россия ласково, но сильно нажимал на нужные места, от чего сразу стало хорошо, даже в голове прояснилось. Тонкие пальцы нажимали не только на шею, но и точки на голове и потом даже на ладонях. Не смотря на расслабление достоинство Казахстана не хотело расслабляться и всё крепчало, от чего он немного непроизвольно потирался об простыни. Россия улыбнулся и, потянувшись к не особо толстой подушке, положил её под живот брата, а потом заставил повернуться. Казахстан слегка покраснел, понимая, что его возбуждение так теперь очень явственно видно. Но Россия не обращал на это внимание разминая его шею и плечи и также спускаясь на грудь. И так продолжалось довольно долго Казахстан даже услышал, как брат мурлычет себе под нос какую-то песенку, довольно весёлую и похоже на французском. Россия, размяв верхний плечевой пояс, решил размять кое-что другое, уже явно подёргивающееся в нетерпении. Скользя ниже, хоть и пришлось поднапрячься, но он смог дотянуться и до члена хоть у самого грозилась разболеться спина. Казахстан наблюдал за работой нежных рук и подняв взгляд посмотрел на личико брата. Сосредоточенный взгляд, покрасневшие щёки, красные губы, волосы слегка липнут к влажной шее. Напряжённые сосочки трутся об вышивку и их прекрасно видно сквозь полупрозрачную сорочку. Прикусив губы, поднял руку к груди прищипывая горошинку. Россия застонал и упёрся в его живот руками. —Ты такой сексуальный. —Хах- аха. Ммм. Спасибо. Россия улыбнулся и, придержав голову брата, опустил её на кровать, раздвинув ножки. Улыбнувшись, он поднялся и теперь Казахстан мог полюбоваться на то, что под сорочкой. А там ничего нет, только нежное белое тело. Тёплые даже горячие ладони скользнули по внешней и частично задней стороне ног и в конце смяли ягодицы. Россия улыбнулся, и чуть сдвинувшись вперёд наклонился. Поравнявшись с красноватой головкой члена брата, лизнул её и придерживая одной рукой оставшуюся часть. Казахстан вздохнул и покраснел. Он только один раз чувствовал, как ему делают минет и то девушка иностранка, на что ему потребовалась ответить такой же лаской. Но там понятно, но тут. Он посмотрел на мягкие немного округлые ягодицы, смяв их, перевёл взгляд на сфинктер и тоже возбуждённый чужой член. Обхватив последний рукой, собрался с силами прикоснулся к нему. Совершенно не противно. Россия везде гладенький, мягкий и пах душистыми травами, духами. Опыта у него немного в таком деле, точнее вообще нет, хоть он и читал еле найденные журналы с описанием таких отношений, но про такие ласки там не рассказано, по край ней мере не рассказывалась как правильно это делать. Поэтому он больше гладил рукой, полизывая саму головку, а всё остальное деликатно гладил пальцами. Но Россия и от этого тихо постанывал. Казахстан тоже не смог больше особо сдерживаться, когда член заглотили полностью. На это очень захотелось посмотреть, возможности не было, но одних звуков хватало что бы это приставить. Эти красноватые губы вокруг его слегка загорелого члена. Это было невероятно, такой маленький ротик, а принял до конца. Обхватив Россию крепко одной рукой, пальцами второй коснулся сфинктера, только целуя в ягодицу. Он хотел ответно приласкать, так как, то что он чувствовал было просто изумительно. Россия замычал и оторвался от своего занятия. —Я немного себя готовил. —Ммм. Ты такой сладкий. Россия улыбнулся и продолжил своё дело, чувствуя в себе два пальца. Казахстан очень хотел бы толкнуться в жаркое горло, но он не хотел принуждать брата, который только целовал его член и лизал как большой леденец. Прикусив губу, казах погладил тело над собой и решившись прикоснулся к сфинктеру языком. Параллельно садясь, удерживая ноги брата на своих плечах. Россия вскрикнул. И упёрся руками в кровать. Казахстан улыбнулся на тихий писки брата от даримой им ласки. Это было интересное положение и так лучше падал свет из окна, хотя на улице уже не то что вечерело, а уже солнце скрылось оставляя тонкую зеленоватую полоску над полем. Оперевшись за спиной, Казахстан поцеловал обе ягодицы и осторожно поменял их с братом местами. Россия взвизгнул и захихикал. Казахстан с удовольствием огладил ладонями бёдра. Облизав головку чужого члена, на прощание, стал подниматься поцелуями вверх, не заботясь о преграде в виде такни. И остановился только на уровне лица. Россия с удовольствием ответил на робкий поцелуй, смешивая их вкусы. Казахстан потянул брата за руку заставляя сесть и развернуться. Россия, наслаждался пылкими объятьями, позволяя снять с себя рубашку и сминать любую часть своего тела. Казахстан даже грудь не оставил без внимания слегка её сжимая и запечатлев влажные поцелуе на сосках и ореолах. Ему оставалось только обнимать и жарко вздыхать, он хотел расслабиться и у него в принципе это получалось, партнёр был очень заботливым, но немного неумелым. Брат приподнял его над кроватью подхватив под бёдра, от неожиданности заставив напрячься. На шее оставили засос и ещё десяток влажных поцелуев, попросили даже прощение и оставили пару комплиментов, поэтому о новом положении он сразу позабыл, оплетая ногами и ругами и с удовольствием вздыхая. Казахстан поправил подушки и опрокинул младшего, устроившись между его бёдер. Проведя ладонью по сухожилию паха и погладив подушечкой большого пальца блестящий сфинктер не решился заходить сразу, так как дырочка, по его мнению, была ещё узкой для него. Знакомая баночка с соловьём стояла на видном месте в легчайшей доступности и была наполнена всё тем же прекрасной смягчающей и скользкой мазью. Россия улыбнулся и посмотрел как в него входят пальцы, прямо закладывая мазь. Брат также смазал и себя. —Ты меня уже разогрел, не тормози. — Россия притянул его за шею к себе целуя в губы, а потом шепча на ушко; — Хочу почувствовать тебя в себе. Ты такой замечательный, старший брат. Ммм. До конца. Да! А! А! Мм..Мм. Поцелуешь? —Ещё спрашиваешь. Для тебя всё сделаю, менің сүйіктім. —Ах. как мило звучит? Жаным…— Россия улыбнулся, закрывая глаза от самого прекрасного чувства для него, чувство наполненности внутри, плавно накатывающее удовольствие и жаркие заботливые объятья; — Я только это слово знаю. —Мм. Я тебя и другим научу. — Казахстан целовал под скулой, обхватывая брата крепче руками, не замечая, как сдавливает немного ляшечку с внешней стороны до синяка Брат тоже обхватил его сильнее стараясь подаваться ставшим более размашистым толчкам. Оба чувствовали приближение оргазма, тела покрылись капельками влаги. Россия погладил партнёра по лицу и улыбнулся, а потом затрепетал. Казахстан просто плыл, а лицо его брата перед оргазмом – это божественный лик. Он сам не заметил, как зашёл глубоко и сильно стимулируя простату, доводя этим брата до финала, и как следствие себя самого. Россия слегка оцарапал его спину, напрягаясь весь и крепко сжимаясь вокруг горячего и пульсирующего члена, а потом расслабляясь, совершенно не обращая внимание на лужицу спермы на своём животе. Казахстан пару раз качнул бёдрами и вышел. Смотря на то что сделал. Полумрак мешал насладиться всеми красками произошедшего, но и крупиц света было достаточно что бы понять как раскрыт сфинктер, как он припух и облизнуться на вид капающего из него семени. Россия положил руку на живот, предварительно обтерев его полотенцем, которое тоже лежало на тумбочке и приподнялся на локте, целуя зависшего брата. —Ты был великолепен. Я давно так не отдыхал. Я до сих пор чествую твой жар здесь. Казахстан улыбнулся и повалил его, вновь вдавливая в кровать и подушки. —Можно ещё заход? — он умоляюще смотрел на ещё приходящего в себя брата. Россия отвёл взгляд и прикусил губу. Думая, хотя внутренне похихикивал, облизнув губы, хмыкнул и кивнул, спустя минуту. —Хорошо. Но только один. Я много сил потратил на твоё соблазнение. —Прости, дорогой мой, Россия. Тебе будет приятно. —Не сомневаюсь. — Россия притянул брата к своей груди, млея от того как стали надрачивать его член, пытаясь быстрее привести его в нужное состояние для соития. Продолжая обнимать просто расслабился.***
Первая половина дня следующего дня. РИ с недовольством вышел из машины, всем был прекрасен автомобиль, но компания. С противоположной стороны вышел СССР. —Ты какого чёрта всё же раньше вернулся? —Я закончил свои дела, чёртов пролетарий, и как я могу оставить свою голубку голубоглазую, яхонта моего с тобой, пусть на расстоянии. И правильно волновался, намылился к нему. —Я его отец. — Союз бесился что не смог выкроить время когда один на один останется с сыном. —Да не отцовскими чувствами ты движем. Российская Империя зашёл в дом, почти не обращая внимание на дворню. Отдав слугам трость и печатки, сменив обувь и умывшись, прошёл в глубину дома, отказавшись от свежего кваса. Союз наоборот отхлебнул из кружки и оценил прекрасный вкус. Но не отставал от отца. Перед комнатой РСФСР они чуть не поругались, пока не услышали смех и чуть более басистый и чужой голос. —Немец? —Немец? —Быть не может. — РИ потёр лоб; —Но кто тогда? —Россия! —Россия! Оба с тревогой вломились в комнату и замерли. Их ангелок лежал закинув ногу на своего старшего сводного брата, оба голые чуть раскрасневшиеся, поедают рахат-лукум. Казахстан чуть не сел увидев отца и деда, но Россия лежащий на его плече лишь смерил двоих вошедших без спроса взглядом и хмыкнул. —Что? Мне было одиноко. —РСФСР! —Россия!