Без названия (АУ про соулмейтов)

Джейми не понимал, почему Серсея так переживает из-за того, что у нее в тринадцать лет появилась метка, а у ее близнеца — нет. — Я твой брат, а не парень, — отрезал он после того, как она в миллионный раз за неделю пожаловалась на отсутствие у него метки. — Я бы наоборот разволновался, окажись мы родственными душами. — Но Джейми! Мы же пришли в этот мир вместе! Мы… «Бла-бла-бла», — мысленно продолжил он, оставил ее ныть дальше и пошел смотреть по телику «Спасенные звонком». Сначала Джейми подумал, что Серсея расстраивается из-за того, что они не получили метки в одно и то же время, ведь близнецы Ланнистеры должны все делать одновременно. Однако потом он понял, что проблема заключается в словах — Джейми и Серсея ни дня не провели порознь с момента своего рождения, поэтому его первые слова, обращенные к ней, были примерно такими: «Агу, агугугугу», а совсем не теми, что красовались у нее за правым ухом. «Эй! Блондиночка!» Серсея была так огорчена случившимся, что Джейми решил: если у него когда-нибудь появится метка, то он сохранит ее в тайне от сестры. Если метка появится где-то, кроме правого уха, и на ней будет написано нечто, чего сестра ему никогда не говорила, то это ее очень расстроит, а Джейми очень любил Серсею и не хотел видеть ее слез. И вот в семнадцать его тайный замысел наконец обрел воплощение. Однажды дождливым вечером Джейми вернулся со встречи с миссис Палм и ее пятью очаровательными дочерьми и почувствовал, что у него чешется подошва левой ноги. Приподняв ногу и увидев слова, Джейми не смог сдержать усмешки. «А ты знаешь, что у Гитлера было лишь одно яичко?» Рассмеявшись, Джейми с удивлением подумал, что теперь похож на какого-то странного ковбоя Вуди, а его вторая половинка — просто чокнутая девчонка. Он ужасно боялся, что она изуродует его какой-нибудь романтической чепухой, поэтому приятно удивился, обнаружив отсылку к городской легенде о том, что у лидера Третьего рейха были проблемы с гениталиями. Порадовавшись ее странностям, Джейми мысленно назвал ее «моя девчонка» и решил отпраздновать ее появление в своей жизни, врубив плеер и поставив песню Уилла Смита "Gettin' Jiggy Wit It", ведь в конце-то концов он был подростком, а на дворе стоял 1997 год. Поскольку ему было нетрудно скрывать от Серсеи свою левую ступню, то о своей девчонке Джейми вспоминал всего лишь три раза за следующие двадцать лет. Впервые это случилось, когда он вернулся домой после первого семестра в университете, а его десятилетний брат бросился к нему, чуть ли не подпрыгивая от возбуждения. — Джейми! — Что? — Гляди! Гляди! У меня появилась метка! Подбежав ближе, Тирион повернулся и показал Джейми плечо. Прищурившись, Джейми рассмотрел выведенное красивым почерком «У тебя классная прическа» и, подняв вверх большой палец, решил оставить свое мнение при себе, поскольку Тирион пребывал в уверенности, что ему очень повезло. «Ну и банальщина, — подумал он. — Моя метка куда круче. У моей сумасшедшей девчонки есть изюминка». Второй раз он вспомнил о ней в двадцать восемь. Отец организовал для них с Серсеей вечеринку на день рождения — скучное мероприятие, на котором присутствовали скорее деловые партнеры, чем настоящие друзья. Джейми очень удивился, когда события приняли романтический оборот. Бейлон Грейджой, деловой партнер отца, приехал со своим слегка безумным (и пьяным) братом Эуроном. Тот провел весь вечер, изображая Джека Воробья на минималках, а потом влез в кадр, когда Джейми и Серсея резали торт, развернулся, посмотрел на Серсею и захихикал над своей оплошностью. — Эй! Блондиночка! Джейми ожидал, что сестра будет в ярости, поэтому ее широкая улыбка стала для него настоящим сюрпризом. «Что ж, — резюмировал он, — возможно, Серсея неравнодушна к пиратам». Именно в этот миг все изменилось, поскольку глаза Серсеи загорелись таким восторгом, что Джейми сразу понял: близнецы Ланнистер больше не неразлучны. Два месяца спустя Эурон и Серсея поженились на балийском пляже, а еще через полгода объявили о беременности. И только когда Эурон бросил Серсею за два дня до родов и растворился безвестности, Джейми вспомнил о своей девчонке. «Я так и не встретил ее, — подумал он, — но она никогда так со мной не поступит. Да, у нее интересное чувство юмора, но она полюбит меня, а я полюблю ее». В третий раз он вспомнил о ней через две недели после своего сорокалетия. Его отправили на дурацкие курсы по управлению гневом в Слау после того, как он вмазал своему коллеге Грегору Клигану — тот угрожал его секретарше Пиа. Джейми пытался объяснить руководству, что лишь защищал честь Пиа, но его не захотели слушать, и он сохранил свою работу только благодаря вмешательству отца. Ради галочки в личном деле Джейми обязали пройти курс по управлению гневом, который, по иронии судьбы, только разозлил его еще больше. После утренних презентаций и игр на доверие с людьми, чье настроение варьировалось от «слегка раздраженное» до «вот-вот хватит инсульт», Джейми оказался в буфете в очереди за женщиной с самыми длинными ногами, которые ему только доводилось видеть. Конечно, он был доволен, что она так долго выбирает еду, давая возможность полюбоваться своими идеальными икрами, но все же решил привлечь внимание сердитой амазонки и начал притопывать ногой в притворном нетерпении. Судя по тому, как напряглись ее мускулистые плечи, амазонка завелась не на шутку, и Джейми оценил, как она борется с собой, медленно укладывая на тарелку спаржу. Хмыкнув про себя, он присвистнул и сказал: — Ты знаешь, что спаржа окрашивает мочу в зеленый цвет? Если раньше Джейми казалось, что женщина выглядит напряженной, то теперь она просто замерла, как статуя. Джейми на миг смутился, пожалев о своих словах, но потом она обернулась, и он обнаружил, что смотрит в самые завораживающие голубые глаза на свете. — А ты знаешь, что у Гитлера было лишь одно яичко? «Ах, — счастливо подумал он, — моя девчоночка хотела отомстить. Умница».