Пепел на простынях

Первую смску с незнакомого номера с адресом какого-то бара Вадим игнорирует. Даже бровью не ведёт — равнодушно пробегается глазами и гасит экран телефона. Ни капли не изменился за все эти годы, что притворялся сдохшим. Во второй смске через неделю — всё тот же адрес, плюс день недели и время. Типа — понимаю, может быть, ты сейчас занят, но к четвергу вечерком освободись, жду. Сука. И почему каждый пёс считает, что одно слово — и Дракон примчится тут же. — Ни с кем меня не попутал, Волчонок? — хмыкает Вадим. — С собой, например? И снова равнодушно выключает телефон. Сообщение «приезжай сейчас» приходит в четверг вечером, когда Вадим очень сильно не в духе — на этот раз, разнообразия ради, не с незнакомого номера, а от Золотейшества. Просто невообразимо, как этот щенок умудряется раз за разом выбешивать Вадима, а потом, совершенно не боясь того, что Дракон одной рукой способен переломить ему хребет, спокойно зовёт к себе домой и с видом самой заёбанной в мире принцессы скачет на его хуе, покуривая свои блядкие вейпы. Вадим выдыхает сквозь сжатые зубы, скалится и строчит короткое «Сегодня занят» — и с раздражением смотрит на четыре знака вопроса в ответ, когда уже садится за руль. Чтоб их всех. Заводит машину и едет по адресу, указанному в смске с незнакомого номера. На всякий случай здание он объезжает дважды, прежде чем припарковаться на обочине. Бар на оживлённой улице, но с дороги вход неприметный; облицовка под кирпич с какими-то мшистыми зелёными вставками, вывеска светится тусклым жёлтым «LOFT BAR». Оригинально, пиздец. Окон нет, у входа никого; дверь из тёмного пластика и стекла, с наклеенной поверх афишей субботнего концерта фриковатой музыкальной группы. Дёргает за ручку — дверь лёгкая, в крайнем случае, спокойно можно будет выбить. Внутри лофт как лофт — полумрак, тихая музычка, бархатные диванчики; посетителей немного, Вадим боковым зрением считывает их расположение. На засаду не похоже. Засады Вадим и не боится, с чего бы. За небольшой барной стойкой скучает молодая девушка, бармен-администратор-бариста, как это обычно бывает в подобных заведениях. Вадим подходит к стойке и садится слева от единственного занятого места, равнодушно скользит взглядом по стене за девушкой — там меню закусок и напитков, написанное белым мелом. Заказывает большой американо со льдом. Не поворачивается направо, ему и не нужно смотреть. — Что, побитый волк приполз зализывать раны? — Вад. Хриплый, уставший голос. Раньше так не хрипел. До того, как съебал, а потом типа сдох. Девушка за стойкой ставит перед Вадимом американо с двумя трубочками и кубиками прозрачного льда. А дома в морозилке настолько прозрачный лёд никогда не получается. Купить, что ли, льдогенератор? Небольшой, чисто по приколу, чтоб дома делать коктейльчики с прозрачным льдом, а не с дурацкими мутными кубиками. — Вад, — снова зовёт тихий голос. — Слушаю, — говорит Вадим, ловит языком одну из трубочек и присасывается к холодному кофе. Кайф. — Посмотри на меня, — просит голос, и Вадим поворачивается. Смотрит. Широкий пластырь у кромки волос, лоб, наверное, зашивали — Вадим старался по голове особо не бить, но в драке позже могли задеть. Левый глаз цел, хоть и с полопавшимися капиллярами выглядит жутенько. Больше всего, конечно, досталось дурацкому волку на спине, но приполз же Олег сюда как-то — значит, не так уж всё и плохо. — Привет, Вад, — ещё тише говорит Олег. Говорит так, будто это «привет, Вад» ещё хоть что-то может для него значить. — Неплохо тебя отделали, — говорит Вадим, потягивает свой американо и думает — надо было ноги ему сломать. — Чего хотел-то? — Увидеть тебя. Вадим скалится и хмыкает. Ну и уёбок же ты, Волчонок. Вслух говорит: — Прошлого раза не хватило? — В прошлый раз я слишком сильно удивился, когда тебя увидел, а потом как-то времени не было разглядывать. — А я-то как удивился, представь себе. Всё равно не сможешь представить, думает Вадим. Всё равно не поймёшь, как сильно ты был мне нужен тогда, в прошлой жизни, и что со мной было, когда ты молча съебался к своему ёбнутому рыжему, и что я чувствовал, когда узнал, что ты погиб. И сколько злости во мне было, когда увидел тебя живого. И как сильно мне похуй на тебя сейчас. — Ну что, посмотрел? — лениво тянет Вадим. — У меня кофе кончается. — Вад, я… — У твоего рыжего, что, рот чужими хуями забит настолько, что твой уже не помещается, раз ты на меня поглядеть приполз? Олег меняется в лице. Хмыкает. Вот так больше на себя похож, чем на собаку побитую. — А твой малолетний хозяин сейчас кому жопу подставляет? Пока ты тут? Вадим ржёт. — Да пусть хоть весь город его ебёт, мне какое дело. До твоей рыжей шлюхи пацану всё равно далеко. Олег сверкает глазами, что-то ещё хочет сказать, но затыкается. Недовольно сидит. Вадим допивает американо, смотрит на прозрачный лёд с кофейными разводами и решает, что сегодня же закажет льдогенератор. Достаёт купюру из кармана куртки, кладёт на стойку, встаёт. — Если ты о Дагбаевых пришёл что-то узнать, то бесполезно. — О Дагбаевых мы узнали достаточно, — жмёт плечами Олег. — Просто подумал, что пацан как будто не особо в твоём вкусе. Пришёл убедиться, ты ли это вообще. Как дела спросить. Ревнует, вдруг понимает Вадим. Ревнует, сука, хотя у самого полжизни с хуя рыжая макушка не снимается. Забавно. Охуевший мелкий Волчонок. — Зато у тебя вкус с самого детства не менялся, да, Волков? Даже когда под другими стонал, всё равно всегда думал о нём? Даже когда шептал «люблю тебя» и «всю жизнь бы так прожил» — всё равно думал о другом, всё равно знал, что одно слово, и побежит, высунув язык, на верную смерть. Олег хмурится и устало выдыхает. — Вад, то, что было между нами… — Закончилось, когда ты свалил. Чего сейчас-то пришёл? У шлюхи твоей недостаточно большой и толстый, а? Соскучился по нормальным членам? Ну так что — к тебе или ко мне? — Я не… — Ты сейчас тратишь моё время, Волков. К тебе или ко мне? — с нажимом повторяет Вадим. — В мотель. В любой, выбери сам. — Поехали. В машину садятся молча. Вадим с удовольствием наблюдает, как морщится Олег, когда неосторожно задевает спиной сиденье. Сильно болит, значит. Хорошо. Вадим смотрит по картам ближайшие мотели и выбирает тот, у которого поменьше звёздочек в приложении. Никаких шёлковых простыней, Волчонок, этого у тебя и дома наверняка хватает. Скажи спасибо, что не в туалете этого же лофт-бара, но твоя порезанная спина таких подвигов в ближайшее время точно не выдержит. Проверяет, есть ли в бардачке машины резинки и смазка — на ночь хватит, а на обратном пути надо будет в аптеку заехать, завтра по-любому придётся перед Золотейшеством долго извиняться за то, что сегодня проигнорил его. Кидает короткий взгляд на хмурого Олега, заводит машину и едет по навигатору в мотель. Очередная молодая девчонка у застеклённой стойки регистрации в мотеле отрывается от смартфона, когда звенит колокольчик на двери; она даже не смотрит косо в сторону двух мужиков, снявших на одну ночь номер с двуспальной кроватью. Молча берёт деньги, протягивает сдачу вместе с ключом от комнаты, говорит: «Второй этаж, лестница слева от вас» и снова утыкается в свой телефон. Другое поколение, думает Вадим. Сейчас вообще всё можно, всем плевать. Номер выглядит чистым, хоть и раздолбанным чуток. Ни тебе липких полов, ни стрёмных пятен на обоях, ни тараканов, разбегающихся, стоит только включить свет. И за что только рейтинги снижают таким хорошеньким местечкам? — Мило, — хмыкает Олег. Тоже, видимо, вспоминает, по каким трешовым местам им приходилось шарахаться. В прошлой жизни. Кровать выглядит не бог весть какой надёжной, но их двоих выдержать должна. Наверное. — Раздевайся, — коротко бросает Вадим, выкладывая на тумбу у кровати презики и тюбик смазки. — Вот так сразу? — А ты что, хочешь нежностей? Это не ко мне. Больше не ко мне. Олег хмыкает и послушно снимает куртку, а вслед за ней — футболку, аккуратно, стараясь не побеспокоить спину. Под футболкой свежие бинты; заживать порезы будут ещё долго, с ухмылкой думает Вадим. От души постарался. — Спину не трогать, — предупреждает Олег, заметив ухмылку Вадима. — Да щас. Буду трогать что захочу и как захочу, — ржёт Вадим и толкает Олега спиной на кровать. Олег вскрикивает от боли и со злостью глядит на Вадима, а Вадим с наслаждением смотрит в ответ и думает: пизда тебе, Волчонок. Я уже и не помню, как сильно я тебя когда-то любил, но помню, как сильно потом ненавидел. Пизда тебе. И гасит в комнате свет. Олег вырубается где-то после четвёртого раза; бинты на спине покраснели, содралась корочка с заживающих порезов. Вадим снимает использованную резинку и бросает на пол, к остальным. За неимением полотенец обтирается тонким одеялом и думает, что, наверное, рейтинг мотеля сами работники и занижают — вот из-за таких мудаков, как они с Олегом, из-за которых потом с пола гандоны собирать и постельное бельё от спермы отстирывать. А в целом местечко-то нормальное за свою цену. Неторопливо одевается и, прежде чем выйти из номера, шарится в куртке Олега — забирает из кожаного кошелька пять косарей, которые тот ему продул, когда поставил на то, что рыжий его не явится за ним. Ещё как явился. Вы же друг за другом хоть на край света, уёбки. Вытаскивает олегов телефон, вводит его год рождения на экране блокировки; экран приветственно меняет картинку. Вадим хмыкает. Ни капли этот Волчонок не меняется. Сохранённых контактов в телефоне немного — «Серый», какой-то «Валера», с десяток доставок и «Вадик». Удаляет переписку с контактом «Вадик», удаляет сам контакт из памяти телефона и из любопытства лезет в чат с контактом «Серый». Ничего сверхважного, просто мелочи типа: «Еду, закажи пиццу», «Кончается зубная паста», «Валера после пяти освободится», просто короткие переписки, в которых — их жизнь. Последнее сообщение от «Серого» высвечивается непрочитанным — полученное примерно час назад: «Ну что? Узнал что-нибудь у Дракона?» Вадим вспоминает, как облапал эту рыжую мразь, когда обыскивал его на складе, и как нагло рыжий смотрел на него в ответ; хищно скалится и думает — ну ты и шлюха, я и тебя поимею. Пишет в ответ: «Спроси у меня об этом лично, номер у тебя есть». С хрустом ломает экран телефона надвое, возвращает обломки в куртку Олега и, зевая, выходит из номера. Наверное, льдогенератор ему всё-таки нафиг не нужен, он дома-то почти не бывает, какие уж там домашние коктейли.