~~ )|( ~~
Пол Атрейдес прижимает ладонь к тому месту, куда наследник Харконненов ударил его ножом. Клинок вошел глубоко под рёбра. Второй удар задел ключицу, едва не пронзив сердце. Но он жив. Задыхаясь и хрипя, заливая кровью кожаные доспехи, пачкая ею свою одежду федайкина – он все еще жив, а Империя у его ног. Он жив и вот-вот станет Императором. По золотой пустыне кружит Шаи-Хулуд, раскалывая небо и ныряя в песок и специю, а у ног Пола, сплевывая кровь и улыбаясь, Фейд-Раута цепляется за последний глоток своей несчастной, но могущественной жизни. Пол не может отвести от него взгляд. Его окровавленный рот напоминает Арракис – красная полоса на закате, обнимающая горизонт. А холодные, расчетливые глаза похожи глубиной и цветом на каладанское море. Пол словно видит в нем все то, что сам отверг, и все, что принял. Смотреть на него сверху вниз – все равно что наблюдать, как рябь пересекает его собственное отражение, обезображивая правду, искривляя ближайшее и далекое будущее, стирая грань между безумием и отвагой, заслуженным и украденным, реальным и сакральным. – Сохраните ему жизнь, – говорит Пол. В тронном зале никто не трогается с места, царит молчание. Пол расправляет плечи и указывает крис-ножом на Фейда. – Сохраните ему жизнь! – громко приказывает он. Двое из федайкинов проходят вперед и опускаются на колени рядом с Фейдом-Раутой, осматривают его раны. Харконнен смеется прерывисто и хрипло. – Ты победил. Дай мне умереть, Атрейдес. – Еще рано, – говорит Пол, оглядываясь на Фейда. Фейд-Раута даже не вздрагивает от боли. Его кровь перестает заливать пол, когда раны забинтовывают. Пол следит за ритмом его дыхания, запоминая рисунок, как движения ног в пустынном танце. Раз, два, три, раз, два, три. Вдох, задержка, выдох, вдох, задержка, выдох. Ты хорошо сражался, Атрейдес. Голос Фейда все еще звучит в голове. Пол боится, что он заклеймил его навсегда, как вино, пролитое на свежую постель. Клинок в дрожащей руке напоминает о том, как он вонзался в плоть, словно зубы страстного любовника. Даже сейчас, одержав победу, он хочет остаться наедине. Не один. Наедине с Фейдом-Раутой. С глазу на глаз с отголоском предопределенной трагедии, которая вполне могла стать его собственной. Слушать дыхание своего кузена. Снова сражаться. Возможно, проиграть на этот раз. Это было бессмысленно – оставить своего врага в живых, но если Фейд-Раута был ключом к ошибке в пророчестве Бене Гессерит или сбоем в судьбе, который создала желчь Шаи-Хулуда для него, если этот дикарь-Харконнен был непроторенной тропинкой, которую Пол не видел, то он сохранит его для себя еще ненадолго. Он не может изменить собственную судьбу, но сохранить жизнь Фейда-Рауты в его власти. Дрожащие губы Императора касаются ястреба на перстне Пола, и Ирулан Коррино судорожно вздыхает. Пол переводит взгляд на Преподобную Мать Мохийам и видит, как ее лицо перекашивается от отвращения. Он продолжает считать. Один, два, три. Вдох, пауза, выдох. – Готовь корабль, мы летим на Каладан, – говорит он Гурни. Он слышит за спиной топот ног сквозь кашель Фейда-Рауты, федайкины спешат завоевывать обещанный рай. Чани покидает его. Он ощущает ее уход как третью рану в самом центре груди. Он дал ей вескую причину уйти. Сохрани её – Пол умоляет пустыню. Верни её мне. Затем он отметает все мысли о Чани. – Принцессу Ирулан будут сопровождать люди, которых выберет моя мать. Ты останешься со Стилгаром, пока Великие Дома не уступят. – Муад'Диб, – Стилгар медленно кивает в знак согласия. Гурни указывает взглядом в сторону Фейда-Рауты. – А что с ним? Пол оборачивается и смотрит, как двое федайкинов помогают Фейду подняться на ноги, забросив его руки себе на плечи. Колени его подгибаются, но он удерживается на ногах, крепко впечатывая подошвы черных ботинок в землю. Подняв глаза, он встречает пристальный взгляд Пола и сплевывает кровь под ноги. – Я забираю его с собой, – говорит Пол. Битва за Арракис закончилась, и началась Священная война, но Полу хочется только одного – остаться наедине.~~ )|( ~~
Пол не готов к дождю. Он кажется чудом. Звучит, словно песня. С тех пор как Пол попал на Арракис, он столько мечтал о нем. О дожде, соли, океане, росе. Он вспоминает, как слизывал пот за ухом Чани, ловил соленые капли, когда она извивалась у него на бедрах, и думал о море. Он представляет её фигуру, уверенно стоящую на вершине большого червя, который стремительно врывается в пылающий оранжевый закат. Арракис всегда был таким красивым, когда солнце садилось. Пол стоит на балконе в месте, которое когда-то называл своим домом, наблюдая за грозой над Каладаном. Зеленые просторы простираются далеко вокруг, потемневшие под грозовыми тучами. Рана на плече все еще болит, но вторая, под рёбрами, сшитая маленькими стежками, почти зажила. Прошла неделя, может быть, две, и впервые с тех пор, как они сюда прибыли, Пол видит, как Фейд-Раута Харконнен гуляет в саду. Он одет лишь в черные штаны, резко контрастирующие с его светлой кожей, и стоит под дождем, подняв лицо к небу. Ты хорошо сражался, Атрейдес. Пол вспоминает, как лоб Фейда коснулся его собственного. Чувствует горячий запах свежей крови. Время от времени ему снится их битва, он вновь слышит звон клинков, видит, как Фейд хищными движениями рассекает воздух, как он смотрит на Пола с уважением, злобой, благоговением и голодом. Пол хватается за край балкона и сжимает пальцы, пока костяшки не побелеют. Пускать волка в овечье стадо очень глупо. Он хорошо это знает. Тем не менее он наблюдает, как безжалостный Харконнен приветствует дождь так же, как и он, и Пол представляет себе мир, в котором они поменялись местами. – Пол, – зовет Ирулан. Пол не вздрагивает, хотя ее голос сзади звучит неожиданно. – Принцесса. – Я надеюсь, что смогу оправдать твои ожидания, пока идет завоевание Империи, – в ее голосе звучит досада. – Пока не поздно. – Ты знаешь, чего я ожидаю, Ирулан. Потерпи. – Говоришь мне о терпении? – Ты умна, – говорит он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее. – Используй свой острый ум и готовься к долгой борьбе. Удержать Арракис будет непросто. Мир нескоро настанет. – Мир, – бормочет она. Ирулан без преувеличения красива – роскошная, как водяной дракон, в сером платье с капюшоном и серебряным украшением на шее. Пол думает, что она выглядит, как императрица – величественная и легко приспосабливающаяся ко всему. – Ты обучен Пути, и знаешь, что все это началось задолго до нашего времени… – И все же ты стоишь передо мной, пытаясь обмануть пророчество, рожденное и выращенное задолго до нас. Ирулан в ответ кусает губы и подходит к нему, становится рядом на балконе. – Где твоя женщина из пустыни? – Я думаю, на севере. – Она прилетит к тебе сюда? Пол закусывает внутреннюю поверхность щеки. – Нет, но я прилечу к ней на Арракис. Вместе с тобой. – А твой барон? – она спокойно продолжает, глядя сверху вниз на промокшего насквозь Фейда-Рауту, стоящего посреди сада босиком. – Для чего он тебе? От этого вопроса у Пола пересыхает во рту. Он переводит взгляд с принцессы на Харконнена и тщательно обдумывает ответ. – Он социопат, – многозначительно добавляет Ирулан. – Варвар по своей природе, одержимый яростью, мотивированный только личными амбициями. Он ничего не боится, ни Империи, ни Лисан аль-Гаиба. Бене Гессерит хотели контролировать его, но я была настроена скептически. – Бене Гессерит хотят контролировать, – поправляет Пол, глядя ей в глаза. Ирулан отводит взгляд. – Итак, что он делает здесь на Каладане, – она делает паузу, – с тобой? Пол Атрейдес медленно выходит из-под навеса и подставляет лицо ветру и влаге. Фейд-Раута оглядывается на него через плечо. Они разделяют один и тот же дождь, одну грозу на двоих. Когда Пол не ответил, Ирулан ушла, оставив его наедине с грозой, с вопросом без ответа. Вдалеке вспыхивает молния, за ней гремит гром. Белая вспышка освещает обнаженный торс Фейда. У Пола кружится голова от острого чувства дежавю, и он вспоминает, что видел это во сне, когда-то давным-давно.~~ )|( ~~
Тебе досталось слишком много могущества. Пол резко просыпается. Прежде чем голос Преподобной Матери проник в его сознание, ему снилась Чани на фоне лун Арракиса, а затем Фейд-Раута, наблюдающий, как он проходит мимо сардаукаров Падишах-Императора после того, как пронзил Владимира Харконнена клинком. Судьба оставляет металлический привкус во рту. Его пустынная женщина; его роковая суженая. Что случилось бы, освободись Вселенная от Квисатц Хадераха? Кем бы он был, выбрав Арракис с Чани Кайнс? Кем бы стал, покинув сейчас же свою спальню и направившись к прерванному будущему из пророчества ведьм? Голос, который он когда-то слышал и снова услышит, еще звучит в голове. Брат, ты разорвал линию судьбы. Возможно, Алия права, может быть, он и вправду это сделал. Пол чувствует прохладу под босыми ногами, в темных коридорах его старого родового дома легко ориентироваться. Он движется, как будто все еще идет по красным скалам к северу от Арракина, бесшумно избегая мышей и многоножек, незаметный для спящих животных в глубинах песка. Пол минует столовую и заходит на кухню. Он наливает в стакан воду – такое непривычное действие – и выпивает ее. Несмотря на годы, проведенные на Арракисе, он все еще знает каждую тень, каждую щель и укромный уголок замка. Знает, когда никого рядом нет. И знает, когда не один. Он наблюдает, как темнота расширяется и смещается, обнажая высокую, худощавую фигуру, светлую кожу и глаза, похожие на блестящие речные камни. – Атрейдес, – выдержав паузу, произносит Фейд-Раута с некоторым любопытством. Он опирается на столешницу, скрестив руки на груди. – Безрассудно на твоем месте оставлять меня без охраны. – Я уже убил тебя один раз, на-барон. И верю, что ты не заставишь меня повторить это снова. – Барон, – поправляет Фейд, улыбаясь Полу с нежностью. – Поскольку моего дяди больше нет, и остался только я. Пол наливает еще воды и толкает стакан по столешнице к Фейду-Рауте. Тот молча смотрит. – Ты видел, как я пил из него, – вздыхает Пол. – Почему ты меня оставил? – Фейд-Раута подносит стакан ко рту и смачивает губы. Тот же вопрос, который задала Ирулан, только сформулирован по-другому. Пол переводит взгляд с Фейда на большое окно, выходящее на скалистый берег. Лунный свет скользит по океану вдалеке, превращая черную воду в белую. – В другой жизни мы с тобой могли бы заключить мир, – говорит Пол. Он глубоко вдыхает и сглатывает, чувствуя, как честность вызывает боль в горле. – Харконнен и Атрейдес, правящие бок о бок. Вся Известная Вселенная содрогнулась бы. Фейд глухо смеется – угрожающий звук. – А наше наследие? Наши родословные линии? Как ты себе это представляешь, Атрейдес? Пол на мгновение задумывается. – Как могущество, – решает он. Барон наклоняет голову, заинтригованный. Он выпивает половину стакана и держит его на уровне глаз, рассматривая. Серебристый свет луны льется из окна и падает на костлявые пальцы. Тонкий язык выскальзывает, чтобы поймать каплю воды в уголке рта. – Могущество, – эхом повторяет Фейд. Он ставит стакан на столешницу и прослеживает за взглядом Пола в окно. – Здесь холодно. Неудивительно, что ты ожил на Арракисе. Ожил. Какое же он выбрал слово. Все это время Пол считал свой путь к Лисан аль-Гаибу дорогой к смерти. – Уверен, не так, как под твоим черным солнцем. – Тут холоднее, – повторяет он и снова смотрит на Пола. – Скажи мне, почему я здесь. Это сложный вопрос. Потому что Пол увидел себя в Фейд-Рауте. Потому что заметил свои собственные ошибки и гнев, прячущиеся за улыбкой Фейда. Потому что они были противоположностями, и не были ими. Потому что они были врагами, и не были врагами одновременно. Потому что Пол не мог контролировать каждый аспект продолжающегося и предстоящего завоевания Империи, и не мог вынести мысли о будущем своей кровной линии. Это случится в любом случае – он это видел. Он не мог перестать это видеть. – Потому что я могу видеть прошлое, могу видеть будущее, но я не вижу тебя, – говорит Пол. Он медленно оглядывает фигуру Фейда с ног до головы, замечая темные простые штаны и свободную тунику. – Невиданное явление для Муад'Диба, – хрипло говорит Фейд-Раута с мягким смешком. – Какая честь. Пол Атрейдес, Герцог Дюны, Первый Падишах-Император Новой Империи Дома Атрейдесов, пошатывается и едва удерживает равновесие, упираясь босыми ногами в прохладный пол. Когда Фейд-Раута Харконнен, враг его Империи, его личная сломанная линия судьбы называет его именем, принятым в пустыне, где его жизнь вспыхнула, проросла и развеялась по ветру, он на мгновение чувствует головокружение. Остро осознавая свое человеческое естество, свою удачу и политический замысел, который подарил ему ту жизнь, которая у него сейчас есть. При мысли о матери у него сводит живот. – Осторожнее, Атрейдес, – озадаченно говорит Фейд. – Усталость может быть смертоносным противником. – Я в порядке, – огрызается Пол. Фейд хмурит лоб. – Ты будешь моим бароном на Арракисе, возьмешь под свой контроль этические нормы добычи специи вместе с федайкинами и фременами. – Этические нормы? – смеется Фейд звонко и заливисто как мальчишка. – Воины пустыни работают бок о бок с Харконненом? Твой рай становится всё менее реалистичным с каждым днем, Лисан аль-Гаиб, – издевательски произносит он с поклоном, подчеркивая титул фременов. – Ты сомневаешься во мне? – А я не должен? Пол стискивает зубы. – Я прикажу, чтобы тебе принесли еще одеял, – говорит он, скользнув по Фейду усталым взглядом. – Потому что Фейд-Раута – великий гладиатор – мерзнет по ночам. Улыбка Фейда становится шире. Он ничего не отвечает, но что-то острое и опасное мелькает в его глазах. Как хищная птица, охотящаясь за кенгуровой мышью. Как звон металла при скрещивании клинков. Когда Пол отворачивается и уходит, он чувствует, как взгляд Фейда, словно рыболовный крючок, пронзает его затылок и создает напряжение, делая путь по тенистому коридору в пустую спальню всё труднее с каждым шагом. Внутри него всё кричит: обернись, но Пол закрывает за собой дверь, прислоняется к ней спиной и долго стоит, уставившись в потолок.~~ )|( ~~
Рана на плече Пола через неделю почти заживает. Его тело, хотя и сильно израненное, быстро крепнет. Вскоре он уже бродит по фруктовым садам, срывая сочные гроздья винограда, и гуляет по скалистому побережью, наблюдая за усеивающими море рыболовными траулерами. Ирулан встречает леди Джессику, которая прибывает в сопровождении отряда федайкинов. Воины опускаются на колени, восхваляя Лисан аль-Гаиба за то, что он позволил им первыми взглянуть на то, что они надеялись увидеть на своей родной планете. Но терраформирование Арракиса будет долгим и тяжелым процессом, и Пол старательно скрывает тайну: не он принесет дождь на пустынную планету, не он поднимет океан или заставит зелень пробиться из песка. Арракис никогда не станет Каладаном, и где-то в глубине душе он надеется, что так и будет. Он снова вспоминает о Чани, своей Сихайя, и его сердце сжимается. Рядом с влажными рисовыми полями Пол стоит на черной скале и смотрит на мох, воду, луга, облака – весь Каладан, где прошло его детство, запечатленное на склонах холмов и в морских брызгах. Он проводит большим пальцем по перстню Лето и обдумывает последнее сообщение, полученное от Гурни и Стилгара. Пламя войны разгорается. Нужен план действий, путь вперед. Генерал на севере сплачивает федайкинов на бой. Стилгар писал о боевом кличе. Пол слышит её голос, Чани. Да здравствуют воины! Он отчаянно хочет понять, как расшифровать то, что открыла ему Вода Жизни. Все, что он знал. Все это внутри него. Прошлое, настоящее и будущее смешались в голове. Он обрел ясность на вдохе и едва мог разобрать свои мысли на выдохе. Все слилось воедино бурлящим потоком. – Тебе было бы стыдно за то, что мы совершили. За меня, – произносит Пол, обращаясь к парящему над головой ястребу, представляя, что птица может быть его отцом. – Стыд – расточительный и эгоистичный, – доносит ветер голос Фейда-Рауты. Возле тропинки, ведущей к утесу, Фейд сидит на узком камне, возвышающемся над морем. При свете солнца все вокруг кажется ярче и красивее. Пол замечает, как пальцы Фейда складывают мудру. Его плащ с капюшоном развевается от порывов ветра. Фейд продолжает смотреть вперед, на волны и качающиеся на них рыболовные суда, и добавляет спокойно: – Чем дольше ты его носишь, тем тяжелее он становится. Пол поджимает губы. – Что ты знаешь о стыде? Харконнен бросает на него холодный взгляд, заставляющий прикусить язык. Пол чувствует укол сожаления из-за гибели рода, наследия, всего, что было отобрано у Великого Дома Харконнен. Всё, что было уничтожено под знаменами Дома Атрейдесов. – Мне все отказывают в спарринге, – вдруг говорит Фейд-Раута. Смена темы внезапна, но вызывает облегчение в душе. – Твои федайкины – трусы. – Мои федайкины выполняют приказы, – спокойно поправляет Пол. Он не может подавить легкую улыбку. – Тебя воспитали для этого, не так ли? Для войны, сражений, кровопролития. – О, ты мне льстишь, Муад'Диб? – Меня учили говорить правду. – Знать неправду и произнести ее вслух – это разные вещи. – Я поручил своим людям следить, чтобы ты исцелялся от ран и не получал новых. – Я достаточно исцелился, – говорит Фейд, выпрямляясь в полный рост на краю скалы. – Если не пускаешь в бой, дай мне тренироваться. – Ты будешь тренироваться со мной, – отвечает Пол. Сперва он не понимает, почему сказал так. Потом вспоминает один из своих снов, и это озарение вызывает жар на лице и странное ощущение в груди. – Но сначала сходишь к доктору Сук. Пусть он проверит твои швы и даст разрешение на спарринг. Фейд-Раута смеется в небо. – Ты хорошо заботишься о своих пленниках, кузен. – Ты мой барон. Пол отрывает длинный стебель жимолости возле лужи с дождевой водой и зажимает его между зубами, высасывая сладость и соль. Краем глаза он замечает, как Фейд-Раута смотрит на него. Вся смелость внезапно покидает его, заставляя на секунду засомневаться, стоило ли оставлять Фейда в живых. – Я тебе снился? – вопрос из собственных уст звучит резко. Он слишком откровенный. Но мучает Пола очень давно. Харконнен не отводит глаз. Его взгляд пристальный, твердый, жгучий, с едва заметной усмешкой. – Твой клинок, – отвечает он, и Пол чувствует, что он говорит правду. – Мне снился крис-нож внутри меня и специя в твоих глазах, но я не знал, что это был ты, Пол Атрейдес. Пока Император не напал на Арракин. Пока ты не убил моего дядю, – он делает паузу, пиная ногой камень. – Тогда ты был для меня Муад’Дибом. – Кто я для тебя сейчас? – Не знаю. Пол прислушивается к крику ястреба в небе и ждет, что Фейд-Раута задаст ему аналогичный вопрос. Когда этого не происходит, он глотает горячую слюну и понимает, что ответ так же очевиден, как волны на море. Фейду не нужны ответы. Конечно, он знает, что снился Полу. В конце концов, только один из них сомневался в судьбе.~~ )|( ~~
Доктор Сук разрешает Харконнену тренироваться через семнадцать дней после их прибытия на Каладан. Полу он не разрешает. Но Муад'Диб видит, как туго натянутая новая кожа порозовела на его плече, а темные швы на животе затянулись, и позволяет себе прийти в тренировочный зал. Он становится на носки и подтягивается на стальной перекладине, прикрепленном к стене. Больно. Всё болит. Но федайкины ждут, когда их пророк вернется на Арракис сильным и крепким. Нельзя допустить, чтобы раны ослабили его. И позволить Фейду скрестить клинок с кем-нибудь другим совершенно не входит в его планы. Последние несколько дней Пол почти в полном молчании прогуливается со своим недавно назначенным бароном. Они вместе бродят по фруктовым садам, срывая спелые сливы и обдирая виноградные лозы. Пол помнит, что нельзя терять разум. Фруктовый сок, стекающий по подбородку Фейда, не означает, что он приручен. То, как он улыбается, когда лопает ягоды между зубами, не повод расслабиться. Они разговаривают, как два вора, взламывающих замки, пытающихся пробраться туда, куда ни один из них не позволял войти другому. Иногда Фейд-Раута смеется или подносит ладонь к затылку, проводит рукой по молочно-белой коже, и Пол чувствует жар в груди. Напоминает себе о необходимости быть бдительным. Когда Фейд-Раута поднимает лицо к небу, радуясь каплям послеобеденного дождя, Пол забывает, что он Муад'Диб, Голос из внешнего мира, Пророк, посланный, чтобы привести фременов в рай. Он просто Пол Атрейдес, наследник благородного Дома, интересующийся историей, и неуклюжий юноша, следовавший за отцом по пятам, как любопытный щенок. Ирулан с тревогой смотрит на их отношения, со стороны напоминающие дружбу, и Полу нечего сказать, чтобы успокоить ее. Леди Джессика, Преподобная Мать Арракиса, постоянно упрекает его, поглаживая свой большой живот. Она напоминает, что Фейд-Раута был его судьбой, от которой Пол уклонился, и соперником, которого он никогда не знал. Но Пол и сам знает слишком много. Знания отравляют его. – Ему обещали Империю, которой ты сейчас владеешь, – шипит леди Джессика, сжимая длинными пальцами его челюсть, – он отнимет ее у тебя, как только появится возможность. Пол думает об этом, о том, что Харконнен заберет у него все, когда заходит в тренировочный зал однажды утром и обнаруживает там Фейда-Рауту. Тот осматривает коллекцию клинков, разложенную на инвентарном столе. На нем нет защиты, но перед глазами Пола он в черных доспехах, словно призрак воина Императора Коррино. Фейд только поднимает на него взгляд, не выпрямляя спину. – Атрейдес, – говорит он в качестве приветствия. – Пришел поболтать со мной? – Пришел тренироваться с тобой, – отвечает Пол. Он быстро выбирает себе оружие, хватая изогнутый клинок с прочной рукоятью. Он стучит по активатору щита на запястье и проверяет его, ткнув тупым краем лезвия в бедро. – Тебе доктор запретил, помнишь? – спрашивает Фейд. Он берет короткий меч и проворачивает рукоять в руке. Лезвие делает круг, отражая свет лампы-шара, зависшего в углу. – И он меня предупредил об этом. – Знаю. Проверяй свой щит. Выражение лица Фейда спокойное, даже довольное, и это бесит. Он лениво поднимается на ноги и включает щит прикосновением к предплечью плоской стороной клинка. Голубое свечение пробегает по его телу. Прошло совсем немного времени с тех пор, как они стояли подобным образом. Только в прошлый раз Пол Атрейдес и Фейд-Раута Харконнен были по разные стороны одного политического манёвра, готовые сражаться и умирать, чтобы захватить трон на одно поколение раньше. Пол широко расставляет ноги в боевой стойке федайкинов, представляя Гурни, Дункана Айдахо, своего отца, мать, Чани, Джамиса, своих федайкинов. Он держит руку расслабленной. Сохраняет тело свободным и легким. Харконнен шагает вперед на него, безо всякой подготовительной стойки, просто бьет клинком, прыгнув в яростный танец. Лезвия лязгают от удара. Вибрация бежит по руке Пола и посылает предупреждающую вспышку боли в полу зажившую рану. Он отпрыгивает назад, отразив еще один сильный удар, и перекатывается, уклоняясь от следующего. Фейд безжалостный и гибкий, отклоняется от сверкнувшего клинка и усмехается, когда босая ступня Пола касается его бедра. Пол не знает, что делает. Почему он это делает. В тренировке с Фейдом-Раутой нет необходимости. Это неразумно. Но он хочет снова увидеть его таким. Без посторонних глаз, без взгляда Императора, без судьбы Империи, которая решается их поединком, без Чани и ее народа, ожидающих победы. Бой ожесточается. Пол бьет локтем Фейда в грудную клетку, и тот в ответ делает подсечку, и они вдвоем падают на пол, клинки скрещиваются между их лицами, дрожат от напряжения. Фейд наваливается на него, плотно прижимаясь бедрами, грудь к груди, кость к кости. Пол обхватывает ногой лодыжку Фейда и рывком переворачивает их, укладывая Фейда на спину, но мгновение спустя тот его отбрасывает. Они снова вскакивают на ноги, и бьются, нанося удары, уклоняясь, задыхаясь, тяжело дыша, пока щит Пола не пропускает лезвие Фейда, и его острие скользит по щеке, оставляя красный след. Фейд-Раута замирает, направив острие меча в лицо Пола, и моргает. Его губы расслабляются. Пот блестит на лбу и носу, и Пол не может отвести взгляда от глубокой ямочки над его верхней губой. Пол задерживает дыхание, зажатый между Фейдом и каменной стеной. Они так и стоят: Фейд смотрит, как кровь сочится из тонкого пореза на щеке Пола; а тот наблюдает за странными, противоречивыми эмоциями на красивом, строгом лице. Фейд громко глотает слюну. – Ты проиграл, Атрейдес. – Ты ничему не учишься, – отвечает Пол, приближая свой клинок еще ближе под ребро Фейда-Рауты. Его щит начинает вибрировать. – Я бы забрал тебя с собой. Снова. Фейд-Раута усмехается. Черное покрытие его зубов из-за культурных обычаев Гьеди Прайм почти стерлось, оставив темные пятна на деснах. Взгляд опускается к губам Пола и задерживается на них. Он не шевелится. Пол чувствует дыхание на своем подбородке, и борется с желанием бросить оружие и приложить ладонь к животу Фейда. Ощутить себя на грани смерти. Все, что Пол знает о нем, связано с насилием. Его возбуждает, как Фейд задерживает дыхание, чтобы успокоиться. Такую близость Пол ощущал только с Чани. – Ты впечатляешь, – говорит Фейд. Полу нравится комплимент. Он отворачивает лицо от острия меча, но Фейд проводит кончиком по его щеке, шее, вниз по ключице, и только потом опускает руку. – А ты предсказуем, – лжет Пол с мягкой улыбкой. – И это тот, кто говорит правду, – отвечает Фейд, иронично посмеиваясь. Полу не хочется, чтобы он отступил, но Фейд отступает. Ему не хочется, чтобы Фейд отводил от него взгляд, но он отводит. Он не хочет, чтобы всё, что они начали в тренировочном зале, закончилось. Фейд мог бы убить его. Убей меня – мысленно просит Пол, представляя все, что должно случится, видя будущее, словно фигуры на шахматной доске. Просто закончи это, прежде чем все начнется по-настоящему. Фейд уходит, швырнув меч на стол, лезвие громко звенит. Пол смотрит ему вслед. Широкие плечи Харконнена дергаются, словно что-то тянет его назад. Его рука вздрагивает, пальцы сжимаются. Перед глазами Пола все размывается и кружится. Капля крови скатывается по его щеке и затекает в уголок рта. Он слизывает её. Никогда не расточай свою воду.~~ )|( ~~