Сехмет

Чуть ли не надрываясь от плача, Нилу тихим голосом напевала колыбельную, покачивая малышку на руках. Вслушиваясь в нежную песнь матери, девочка успокаивалась и начинала засыпать, но стоило танцовщице уложить её в кроватку, как та снова принималась за старое. Она ревела с такой силой, что закладывало уши, Нилу даже хотелось, в край разрыдавшись, убежать и где-нибудь спрятаться. Прошло всего пару дней, но девушка уже была на грани... Узнав о беременности, Нилу пришлось на неопределённое время покинуть театр и вернуться в отчий дом, где её с понимающими объятиями встретили родители. Правда... Они не говорили об этом вслух, но девушка всё прекрасно видела по их многозначительным и хмурым взглядам, которые то и дело устремлялись на неё. Отец с матерью не были рады новости, что их единственная и горячо любимая дочь залетела от какого-то «грязного пустынника». Судя по её молчанию и плачу, который постоянно слышался по ночам, становилось ясно: никто не собирается брать Нилу в жёны. По крайней мере, так думали сами родители, раз за разом выслушивая одни и те же слова, что больше походили на нервный бред: «Он скоро вернётся... Он обещал». Кто это был — неясно, его личность по какими-то причинам Нилу не желала раскрывать. Их с Сайно дочери, видимо, было не суждено пройти через санскара джатакарман. Отец не благословит своё новорождённое дитя, своего первенца, чтобы затем положить ей на язык немного смеси из мёда и гхи. Он даже не даст девочке имя, благословенное богами. От этих мыслей Нилу только сильнее разрыдалась, прижав к груди беспомощный комочек. Своим появлением на свет она причинила танцовщице неимоверную боль, ну а теперь терзала её сердце своей бронзовой кожей и белыми волосами с алым отливом. Глаза, правда, достались Нилу, а не алые всполохи Сайно. — Почему твой отец не возвращается... Нилу не помнила, как оказалась в кровати, видимо, родители постарались. Но утром она проснулась не только от воплей дочери, но и от недовольных возгласов матери. Кое-как разлепив глаза и встав с постели, девушка приоткрыла дверь своей комнаты, принявшись вслушиваться в знакомые голоса, среди которых был и... Сайно. Он хотел увидеть её, доказывая, что является отцом этого ребёнка, а женщина, прижимая к себе девочку, пыталась того прогнать. Не выдержав, Нилу вышла к ним, не веря собственным ушам. — Сайно? Мама? Что происходит? Генерал Махаматра с облегчением выдохнул, увидев наконец свою возлюбленную. — Орешек, пожалуйста, объясни своей матери, что я никого не бросал и что я был на задании. Она ничего не сказала, только снова расплакалась, после чего кинулась ему на шею. Он и правда вернулся... Живой и невредимый... Позже Сайно спросит, впервые взяв на руки своего ребёнка: — Как ты назвала нашу прелестную дочь? О Архонты, она так прекрасна! Я уже люблю её. — Я ждала тебя, чтобы сделать это вместе, — ответит она, убрав за ушко алую прядь. — Тогда... как насчёт Сехмет, орешек? — Мне нравится, — Нилу кивнёт головой, после чего её лицо впервые за эти месяцы озарится лучезарной улыбкой.