Соседи по любви

— Драко, объясни мне, пожалуйста, какого черта мы здесь делаем в восемь утра? — интересуется Блейз, раздраженно поправляя солнцезащитные очки на переносице, чтобы скрыть чувствительные глаза от солнца. — Ждем Тео и Панси, чтобы насладится утренней порцией крови и хоть немного почувствовать себя людьми. Испытать утреннюю гармонию с природой, слиться с толпой и просто подышать свежим воздухом, познать суть повседневной человеческой рутины, — воодушевленно отзывается Малфой, даже не посмотрев в сторону друга. Блондин был увлечен своими наблюдениями и поисками в центральном парке, который он посещал с по определённым дням. Именно по понедельникам, средам и пятницам, а также воскресеньям вампирская многовековая жизнь Блейза Забини превращалась в буквальном смысле утренний кошмар человеческого бытия. И на все это была определенная причина, а точнее виновник. — Ну и горазд же ты заливать, Драко, — шипит недовольно вампир, находя объект наблюдения своего многовекового друга. — Не заливаю, а украшаю! Это разные вещи! И будь добр, не отвлекай меня хотя бы пять минут! — отмахивается Драко от Блейза. Забини возводит глаза к чистому ясному голубому небу, в мысленной молитве и вопросе «За что мне все это?». Да и вообще, какого спрашивается хрена он каждый раз ведется на просьбы Драко Малфоя составить ему компанию, вместо того, чтобы дальше уютно посапывать в своем гробу?! Видимо, за столь долгую жизнь он просто порастерял все свои мозги и перестал трезво мыслить, как древнейшее мистическое существо. Когда со стороны такого же существа, только более видимо отупевшего, чем сам Блейз слышится вздох полного восхищения, то вампир закатывает глаза, в надежде увидеть свои трухлявые мозги. Но увы и ах своих мозгов Забини так и не увидел, зато заметил, как к ним направлялись Паркинсон и Нотт. Тео что-то активно рассказывал Панси, точнее жаловался, когда та в свою очередь с выражением полного безразличия несла в руках четыре стаканчика кофе с логотипом местной кофейни, что были поставлены на специальную картонную подставку. — Хоть что-то хорошее за это утро, — вместо приветствия произносит Блейз, с благодарностью принимая из рук подруги по утреннему несчастью стаканчик с суточной порцией человеческой крови. — Может кто-нибудь мне объяснять, какого хера вместо того, чтобы пойти после своей смены в больнице спать, я должен ошиваться в этом гребанном парке? — Нотт плюхается на скамейку рядом с Блейзом, который услужливо подвинулся ближе к Драко. — Сегодня среда, — напоминает Панси, делая довольно большой глоток через черную трубочку, и на ее лице проступает блаженная улыбка удовольствия. — Бля… — ругательство срывается с губ Тео, который откидывается на спинку лавочки, напоминая желеобразную субстанцию, — и когда это закончится? — Ты о желании придушить Драко или о его желании пялится на человеческую задницу по определённым будням? — лаконично уточняет Забини, подсунув в руки Малфоя его порцию крови в кофейном стакане. — Все вместе? — Тогда для тебя у меня неутешительные прогнозы, — усмехается кисло Блейз, делая большой глоток из своего стакана. — Не драматизируй, Блейз, все не так уж и плохо, — вклинивается в разговор Паркинсон, поправляя одной рукой лямку своего топа, сползшую с ее плеча. — Ты уверена? — Нотт жестом своей руки призывает подругу обратить внимание на Малфоя. Панси вздыхает от увиденной картины. Вздох выходит достаточно драматичным, для всей ситуации в целом, но Блейз и Тео решают это не комментировать, зная, какая их подруга в праведном гневе. С ней шутки всегда были плохи, а ее возмездие вызывало страх за собственную жизнь. — Драко, дорогой, пей, иначе свернется, — тоном заботливой мамочки Паркинсон загораживает Малфою весь обзор на чудесный объект воздыхания. Драко чуть ли не роняет стаканчик из своих рук, но вовремя спохватывается и удерживает его в своих руках, а так же одаривает подругу взглядом из серии «ну, мам» от чего Паркинсон недовольно цокает языком. Блондин недовольно присасывается к стаканчику, делая весомый глоток и на его мраморно-бледных скулах расцветает милый розовый румянец удовольствия. Солнцезащитные очки круглой формы, окончательно обосновались на кончике его носа, от чего вампир невольно щурится от яркого утреннего света. — Тебе не кажется, что пора заканчивать с этим сталкерством? — услужливо интересуется Панси, сминая свой стаканчик одной рукой и отправляя его в мусорный бак. — Это не сталкерство, — упрямится Драко, слегка вытягивая шею и наклоняя голову в бок, чтобы снова выцепить объект своего восхищения. — Несомненно, в остальные дни, ты просто душка, а не влюбленный слизняк, — отзывается недовольно Забини. — Заткнись, Блейз, я не влюблен, это просто любопытство, — обиженно шипит на друга Малфой. — Конечно, конечно, — с нотками сарказма в голосе соглашается друг под тихий смех Тео. У Драко Малфоя, как самого обычного человека, а не многовекового мистического существа возникла совершенно прекрасная проблема, которая терзала его мертвое сердце, а застывшую хладную кровь слегка согревать окоченевшее тело. И этой проблемой оказалось, что ни на есть то самое превосходное и воспетое чувство, что по поверьям было недоступно мистическим тварям. А именно любовь, заставляющая сердце биться, пусть и мертвое, но все же. Объектом, который вызвал полное восхищение и интерес, стал никто иной как простой смертный человек. А если быть точнее молодой парень, что по понедельникам, средам, пятницам и воскресеньям выгуливал толпу собак, зарабатывая себе этим на жизнь. Стоило Драко его увидеть в первый раз, как он был потрясен и очарован. Он называл свой объект воздыхания не иначе, как солнцем в его мрачной жизни, и каждый вечер строчил в своем дневнике стихи истинной любви. На что Забини каждый раз тянуло поблевать радугой, а Тео закатывался жутким лающим смехом, стоило Малфою прочитать очередную оду своей тайной любви. Не такой уж и тайной, если честно, хотя такой она оставалась для ничего не подозревающего парня, на которого положил свой глаз и мертвое сердце многовековой вампир. Панси к увлечению своего друга была снисходительна и считала это неплохим прогрессом в современном мире после столетнего заточения Драко. — Мне не видно, — с этими словами Малфой отодвигает Паркинсон в сторону, снова расплываясь в дурацкой улыбочке. — Может ты подойдёшь и познакомишься с ним, дорогой? — интересуется девушка, садясь рядом, заставляя остальных парней немного подвинуться. — С ума сошла?! — мгновенно отзывается Драко, осоловело смотря на Панси. — Она то нет, а вот ты… — вставляет свои пять фунтов Нотт, за что получает болезненный тычок в бок от Блейза, призывающий заткнуться как можно скорее от греха подальше. — Это неприлично, вот так вот подойти и требовать знакомства, — чинно подмечает Малфой. — Ты будто из прошлого века вышел, — вздыхает обреченно Забини, награждённый острым локтем Панси в живот. — Ах, ну да… Я забыл… — стонет Блейз в качестве извинений. — Сейчас, это абсолютно нормально, дорогой, подходить и знакомиться, — ласково подмечает девушка, рассматривая объект воздыхания Малфоя. И что он нашел в этом человечишке? Именно таким вопросом задавалась Паркинсон каждый раз, когда они составляли компанию своему другу в его тайных наблюдениях истинного воздыхателя. Обычный представитель мужской половины человечества. Долговязый, с широкими плечами парень, обладатель голубых глаза и множества веснушек в докуче с рыжей шевелюрой, которую он тщательно собирал в неаккуратный коротенький хвост. Имел пирсинг в ушах в виде маленьких серебряных колечек, постоянно таскал уже давно застиранные серые джинсы, клетчатые рубашки поверх однотонных футболок, а его кеды видали лучшие времена. Обычным словом современный среднестатистический студент-хипстер. Помимо того, что парень занимался выгулом собак по определенным дням, в другие дни он подрабатывал в местной кофейне, недалеко от колледжа, в котором учился. Насколько выяснил Блейз парня звали Рон Уизли. Ничем не примечательный паренек. — Отвратительные штаны или как их там… — пробурчал Драко, обращая на себя внимание друзей. — Джинсы, дорогой, — со вздохом подсказывает Панси. — Да, джинсы, но на нём они чертовски хорошо смотрятся… — Над комплиментами стоит поработать, — прыскает от смеха Нотт. — Но согласен задница у твоего рыжика, что надо. — Эй, только я имею право смотреть! — возмущается Малфой. — Я не претендую, успокойся, — продолжает смеяться Тео. Пока Нотт забавляется и продолжается смеяться от собственного остроумия, Малфой возвращается к своим наблюдениям, снова напоминая того самого влюбленного слизняка по версии Забини. Рыжик возвращает питомцев своим владельцам, принимая скромный гонорар от каждого за его труды. Он остаётся с золотистым лабрадором, склоняясь над ним и почесывая того за ушами, явно приговаривая, что пёс тот ещё хороший мальчик. Драко искренне завидует псу, желая оказаться на его месте, или хотя бы, чтобы парень хоть раз посмотрел на него с такой же любовью и интересом. Мечты, мечты… А может Панси и права и всё-таки стоит подойти познакомиться? Но каким образом и как вообще подступиться? Когда Рон Уизли расстанется со своим последним подопечным, он пересчитывает всю наличность за сегодняшние труды, а затем запихивает деньги во внутренний отдел своего рюкзака, увешанного разного рода значками. Драко жадно следит за каждым движением в особенности когда длинные тонкие пальцы стягивают резинку с рыжих волос и затем как локоны аккуратно ложатся на плечи. В этих простых движениях Малфой видит совершенное и изысканное искусство. Его друзья подобного восхищения не разделяли. Тео безбожно зевал каждые три минуты, желая простого человеческого поспасть. Его выносливости оборотня после нелегкой ночной смены в больнице в лице медбрата явно не хватало для поддержки романтического увлечения друга. Блейз, вальяжно перекинув одну ногу на другую, допивал остатки своей крови. А Панси удобно устроила голову на плече Забини, прикрываясь своей кожаной курткой от солнца. Не то, чтобы солнце, как вредило вампирскому организму, но тьма всегда была для них привлекательнее, чем чистый свет. Объект вампирического воздыхания проверяет время на своем телефоне и, засунув его в задний карман джинс, поспешно покидает территорию парка, явно спеша на занятия в своем колледже. — Ушел, — выдохнул Драко, с неохотой допивая остатки крови. — Наконец-то теперь можно пойти поспасть, — Нотт подскакивает с лавочки, явно довольный предстоящим отдыхом, который он действительно заслужил. — Не расстраивайся, дорогой, ты увидишь его в следующий раз, — приободряет его Паркинсон, похлопав Малфоя мягко по плечу. — Определенно, — поддерживает подругу Забини, — у тебя будет около полутора суток, чтобы придумать план знакомства, если наберешься смелости.

〄〄〄

— Дом милый дом, — устало стонет Нотт, подавляя очередной приступ накатывающей зевоты, когда он последний закрывает массивную дверь особняка. Дому было больше нескольких сотен лет и он чудесным образом и колоссальными усилиями дожил до современного времени, оставаясь неизменной архитектурной частью района, в котором он находился, несмотря на многочисленные перестройки и перепланировки остальных архитектурных сооружений района. Местные жители даже подшучивали, что особняк является неотъемлемой частью наследия. Другие же говорили, что дом просто проклятое место и лучше к нему не приближаться, иначе можно накликать на себя проклятие. На самом же деле особняк сам по себе не представлял никакой угрозы и опасности, если не считать его мистических жителей, что старательно поддерживали его в первозданном состоянии настолько насколько хватало сил, времени, а главное финансов. Серая каменная кладка, фигурные окна, в которых вместо прозрачных и привычных стекол были вставлены витражи с завораживающими рисунками. В солнечные теплые деньги, они отливали разноцветными бликами, словно калейдоскоп. На стенах расползался плющ во всей своей красе, а на лестнице в горшках распускались фиалки насыщенного сиреневого цвета, за сохранность которых Панси готова была убить не иначе. Внутри обстановка приводила не меньший восторг. Большая гостиная, украшенная хрустальными люстрами, мебель викторианской эпохи, обитая дорогим шелком и вырезанная из прочного дуба, замысловатые картины, мраморные статуи, коллекция фарфора в запыленных сервантах, все это производило впечатление истинного искусства и изящества. Не обошлось и без большого каменного камина и выкованный на нем благородных лилий из прочной стали, а витражные вставки были не только в окнах, но и внутри служили отличительным и прекрасным ограждением зоны кухни, совмещенной со столовой. Роскошная резная винтовая лестница вела на второй этаж, где располагались комнаты обитателей дома, а некоторые из них просто пустовали, покрываясь слоем многовековой пыли. Как и полагается истинному особняку в доме находился и подвал, в котором хранилась скромная коллекция вин, ненужная мебель и прочее барахло наравне с парочкой укромных уголков, где можно было найти гробы для местных жильцов. Хоть и Паркинсон отошла от древней традиции спать в узком некомфортном ящике, а гроб Малфоя истлел на глазах после векового заключения, Блейз же своим привычкам не изменял. В особо загруженные повседневной рутиной дни, он с удовольствием предпочитал сон мертвеца, которым мог одарить его только гроб с шелковой обивкой. — Тебе стоит подстричься, — подмечает Панси, проходя мимо Тео в гостиной и взлохмачивая его кудрявую шевелюру, которая завивалась крупными локонами после принятия ванны. — И, кстати, гель для душа сменить тоже не помешает, после тебя пахнет мокрой псиной, — Паркинсон садится в кресло прямо напротив Нотта, что расположился на во всю длину на диванчике. Она подбирает под себя ноги и с интересом рассматривает свой маникюр, слегка поджимая губы. — Скоро полнолуние, поэтому мои феромоны всюду, — фыркает оборотень, потягиваясь и зевая. Несмотря на то, что оба были вымотаны ночными сменами своей работы, сон не шел от слова совсем. Даже организмы мистических существ испытывали определенный физиологический стресс, несмотря на прекрасные сверхспособности и выносливость. — Отвратительно, — морщит свой аккуратный носик Панси. — Эй, я не выбирал быть чудовищем, — возмущается Тео, смотря на подругу. — Я про маникюр, сладкий, а не про твоего внутреннего зверя, — вздыхает Паркинсон, отрываясь от созерцания своих рук. Нотт закатывает на подобное заявление глаза, явно не желаю комментировать подобное. Но он готов был признать на этот раз девушке удалось выкрутиться из неловкой ситуации. Панси всегда относилась к нему с легким пренебрежением, особенно в те моменты, когда до его обращения оставалось меньше недели. И всему виной сильные феромоны, которые вызывали малую долю бессознательной враждебности, что сидела на подкорке мозга с самого существования каждого из их вида. Между ними наступает мирное молчание, в каком-то ключе даже уютное и приятное, но подобный момент длиться не совсем долго. — Я придумал, — Драко появляется словно из неоткуда, заставляя двоих друзей вздрогнуть от неожиданности. — Придумал что, дорогой? — интересуется Панси, бросая на Малфоя усталый взгляд. — И в свою защиту могу сказать, что я его отговаривал, — следом за блондином возникает Блейз, у которого было выражение великого мученика на лице, словно он прошел семь кругов истинного Ада. — Я придумал, как могу познакомиться с тем парнем в парке, — победно провозглашает Драко. — А это уже интересно, — Нотт оживился, принимая сидячее положение, когда Забини несильно толкнул его в плечо с немым требованием подвинуться. — Тео, ты обращаешься в свою звериную форму и я знакомлюсь с ним, под предлогом, что мы оба выгуливаем собак! Общее хобби, понимаете? — торжественно произносит Малфой. Лицо Нотта приобретает багровый вид спелого помидора от возмущения, а губы кривятся в кислой усмешке. Забини заливается смехом, как ненормальный, только от одного вида на возмущенного оборотня, а Паркинсон тяжело вздыхает, пытаясь скрыть глупую улыбку ладонью. — Драко, я, что по-твоему, в звериной форме выгляжу как королевский пудель?! — Возмущается Нотт, от чего рядом сидящий Блейз смеётся только громче прежнего, за что и получает болезненный тычок в бок от Тел. — Ах, ну да… — вздыхает Малфой, — Как я мог забыть, что сейчас все так увлечены минимализмом. Забини от слов блондина только ещё больше смеётся, моментами задыхаясь от приступов смеха, оборотень, сидящий рядом, шепчет какие-то проклятья, призывая себя к покою и умиротворению, и только Панси кое-как взяла себя в руки. — Милый, если ты появишься с Тео на привязи, снова наступят время охоты на нечисть, — тактично напоминает Паркинсон. — Мы же хотим жить мирно и спокойно, так ведь? — Конечно, конечно, вне всяких сомнений, — соглашается Малфой, потирая переносицу пальцами, — Тогда стоит завести собаку! — Так, нет, тут уже против я, — спохватывается Блейз, веселье тут же отходит на второй план. — Мы еле сводим концы с концами, никаких собак я против. — Поддерживаю, — вступается Нотт. — Но… — Драко, почему бы тебе просто не подойти к нему и не сказать: «Хей, приятель, как жизнь? Я хотел бы с тобой познакомиться, ты классный. Я Драко»? — интересуется Забини. — Будь проще. — Фу, какое убожество и безвкусица, — кривится в брезгливой гримасе Малфой. Теперь очередь Тео заливаться диким смехом на пару с Панси. — Теперь понятно, почему тебя все отшивают, Блейз. «Эй, приятель, как жизнь?» — да ты просто мастер пикапа, — сквозь слезы произносит оборотень, тут же получая по лицу декоративной шелковой подушечкой от вампира. — Клянусь, Нотт, если ты не заткнешься… — шипит на него Забини. — То, что? Сразишь меня своим офигенным флиртом?! — дразнит его Тео, обнимая подушку, которая недавно была грозным оружием. Драко в легкой задумчивости садится в кресло, наблюдая за перепалкой двоих парней. Паркинсон смахивает с глаз выступившие слезы от смеха.

〄〄〄

Рон недовольно стонет, когда назойливая мелодия будильника на его телефоне выдергивает его из объятий сна. Рука, что высунулась из-под одеяла, шарит по прикроватной тумбочке, а когда находит злостного нарушителя прекрасных сновидений, простым прикосновением по сенсору телефона откладывает подъем еще ровно на десять прекрасных, но увы, недолгих минут. Когда десятиминутное счастье заканчивается, парень резко подскакивает в постели, окончательно выключая раздражающую мелодию пробуждения. Он пять минут рассматривает противоположную стену с потрескавшейся от старости зелёной краской, а потом взлохматив свою рыжую длинную шевелюру, направляется в ванную комнату, чтобы привести себя в более менее человеческий вид. Он неуклюже забирается в душевую кабину, выкручивает краники чуть ли не до упора. Сначала его окатывает струей холодной воды, от чего парень подпрыгивает и шарахается к противоположной стенке душевой, чертыхаясь на чем только свет стоит. Зато заряд ошеломительной бодрости он себе на сегодня точно обеспечил. Рон стоит под слабыми струями лейки, где-то минут десять, стараясь получить хоть какое-то тепло от утренней водных процедур. Потом наспех намыливается шампунем и гелем для душа и так же быстро смывает всю мыльную пену. Махровое полотенце летит в корзину для грязного белья. Рон склоняется над раковиной, активно работая зубной щеткой в течении трёх минут и изредка сплевывая пену зубной пасты в раковину. Последним завершающим штрихом водных процедур становится собранный из влажных волос неказистый хвостик, в три тура стянутой резинкой, которую Уизли одолжил у Гермионы, но по стечению некоторых обстоятельств так и не вернул подруге. Парень смотрит на время в своем телефоне, протяжно вздыхая. У него остается всего десять минут до запланированного выхода. Этого времени хватит на быстрый завтрак в виде подгоревшего тоста с клубничным джемом и стаканом апельсинового сока. Пока ломтик хлеба подрумянивается в тостере, намереваясь слегка обгореть по краям или вовсе быть похожим на уголёк, Рон поспешно натягивает свои любимые серые выцветшие джинсы, которые уже повидали многое в этой жизни. Вчерашняя футболка черного цвета удостаивается еще одного дня носки, а завершением служит пара чистых носков и клетчатая рубашка в серо-голубых тонах. Тостер не изменяя своим традициям выдает своему владельцу подгоревший хрустящий ломтик хлеба. Рон ссылаясь на нехватку времени жуёт его в процессе завязывая шнурков на своих кедах. Когда битва со шнурками оказывается полностью выигранной, Уизли хватает свой рюкзак, поспешно перекидывая его через плечо. Парень надеяться, что в нем завалялась пишущая ручка и хоть какой-нибудь живой блокнот с вполне себе приличным количеством чистых листов, куда он сможет внести необходимую пометки на сегодняшних лекциях. Понедельники, среды и пятницы, а также воскресенья у Рона Уизли начинались совершенно одинаково уже на протяжении трёх лет его обучения в колледже. Ранний подъем в шесть утра, быстрые получасовые сборы, ещё полчаса Рон тратил на сбор своих хвостатых подопечных, чьи хозяева не любили ранних прогулок и с удовольствием платили за скромные услуги Рона. Когда все семь псов разных пород были в сборе на своих поводках, Уизли начинал свою прогулку наполненную активной деятельностью. Псы то и дело хотели растащить своего человеческого друга в разные стороны света, заставляли иногда его срывать с громкими возгласами на бег от увиденной кошки или же своих собратьев. Поэтому двухчасовой выгул собак заменял парню абсолютно любой спорт. В его подработке присутствовали элементы легкой атлетики, гимнастики, приправленные нередкими растяжениями спины, ссадинами от падений и царапинами. Вся двухчасовая прогулка завершается в парке в ожидании хозяев, которые разбирали своих питомцев и отдавали плату Рону, договариваясь о необходимости его услуг на последующие дни. — Остался только ты, дружок, — вздыхает Рон, присаживаясь на корточки перед золотистым лабрадором по кличке Стив, чьей хозяйкой была старушка во всех смыслах божий одуванчик. Уизли чухает пса за ушами и по шее, за что получается благодарное облизывание всего лица. — Ты у нас такой хороший мальчик, — улыбается парень, утирая рукавом рубашки лицо от слюней Стива. Рон нервно посматривает на время, продолжая сидеть рядом со своим подопечным, которым в грустном ожидании положил ему голову на плечо, тыкаясь своим черным носом в щеку парня. Уизли копается в телефоне, проверяя расписание своих лекций. Когда и Стив покидает его вместе со своей хозяйкой, парень пересчитывает всю наличность. Он вздыхает, понимая, что выходит с такой подработки не так уж и много, вероятно ему стоит задуматься о дополнительных сменах в кофейне, что находилась рядом с его колледжем. Запихнув деньги во внутренний карман рюкзака, Рон стягивает резинку с волос, трясет своей шевелюрой, проходясь своей пятерней по своей рыжей длинной копне, зачесывая ее назад, чтобы волосы не лезли в лицо. Перекинув рюкзак через плечо и убрав телефон в задний карман, он поспешно покидает парк. До начала первой лекции оставалось двадцать пять минут, стоило поторопиться. — Еще немного и ты бы опоздал, — подмечает Гермиона, вместо приветствия, когда Рон неуклюже садится с ней рядом, положив рюкзак на стол. — Как видишь, мне сегодня повезло, — мягко улыбается ей Уизли, выуживая из своего рюкзака блокнот и ручку. Осмотрев это скудный набор друга, на лице Грейнджер четко прослеживается недовольство, когда у нее самой собран весь арсенал учебников, набора ручек, выделителей и всяких стикеров на случай чрезвычайных пометок. — Где Гарри? — тут же интересуется Рон, чтобы не выслушивать очередную порцию нотаций об ответственном отношении к учебе. — Опаздывает, — недовольно выдает Гермиона, собирая свои волосы в пучок и ища чем их можно подколоть. Точнее какой карандаш точно удержит ее пушистую копну волос. — Ему можно, он же спортивная звезда, — шутит парень, наблюдая за подругой. Уизли протягивает ей резинку, что покоилась у нее на запястье всю дорогу в виде браслета. — Спасибо, — благодарит его Грейнджер, завязывая хвост, — Гарри стоит более серьезно относится к учебе, — тоном истинной мамочки подмечает она. — Не вижу в этом смысла, потому что ему уже предлагают контракты различные команды, — отмахивается Рон, — У него будущее звезды. Девушка оставляет подобное заявление без ответа, потому что в аудиторию входит преподаватель, начиная с простой переклички присутствующих. Гермиона, на правах старосты, открывает один из своих многочисленных блокнотов, проходясь по списку студентов и оставляя свои пометки, не забывая при этом четко и громко отвечать преподавателю. Рон лишь подпирает ладонью подбородок, погружаясь в свои мысли. Его жизнь изначально не была чем-то особенным и не имела выдающихся событий. Узли был шестым по счету ребенком в семье из семи. Старшие братья выделялись выдающимся способностями, умом и сообразительностью, даже младшая сестра и то выделялась на общем фоне, не учитывая тот факт, что она была желанной девочкой в их большой семье. Рона можно было охарактеризовать лишь как «так себе». Он был так себе в учебе, так себе бойфрендом, были попытки отношений, который прекращались спустя месяц, а самые короткие отношения были около трех дней. Так себе красавчиком и возможно так себе другом, парень не спешил уточнять об этом у Гарри с Гермионой. В целом Рон так себе Уизли вел вполне себе обычный образ жизни студента, наполненный активными подработками, чтобы хоть как-то поддерживать свою независимую жизнь, а точнее не быть ещё большой обузой для родителей, которые и так оплачивали его учебу. Парень бы и не пошел дальше в колледж, стремился искать после старшей школы работу, но Молли и Артур настояли на своем. И поэтому сейчас Рон старательно учился на курсе гостиничного бизнеса, мало себя представляя в этой сфере. С Гермионой Грейнджер и Гарри Поттером он познакомился на одной из студенческих собраний, а точнее попоек, где они втроём забились в отдаленный угол, наблюдая за всем этим творящимся балаганом. А посещение общих лекций ещё больше сплотило молодых людей. Гермиона училась на управленца и стремилась в полическую сферу, Гарри же просто учился, почивая на лаврах своей спортивной стипендии и отдаваясь всецело волейболу. Лекция для Рона проходит слишком увлекательно. Настолько, что в его блокноте не появляется и слова, не то что хоть какой-то более менее приличной записи. А сам парень, убаюканный менторским тоном лектора, погружается в сон. Выводит его из сновидений лёгкий толчок в плечо, от которого Уизли сразу же выпрямляется, уставившись на Гермиону ошалелым взглядом. — Было очень познавательно, Рональд, не так ли? — интересуется Грейнджер, складывая свои принадлежности в сумку. Парень моргает несколько раз, чтобы проснуться окончательно, а потом щипает себя за щеку, чтобы получить необходимую дозу бодрости. — Где Гарри? — интресуется Рон у подруги. — Ждет в кафетерии. Он безбожно проспал, как и ты, собственно говоря. — Но я пытался быть примерным студентом, — оправдывается тут же Уизли, выдавая глупую усмешку. — Я оценила, в следующий раз у тебя обязательно получится продержаться дольше, — дразнит его Гермиона, протягивая Рону листы с ее аккуратными записями. Не веря своим глазам, парень аккуратно принимает столь ценный дар от девушки. Сейчас Грейнджер в его глазах была чуть ли не самой замечательной представительницей женского пола на Земле. — Ты невероятна. Я твой должник! — рассыпается в комплиментах Рон, пряча подробные записи в свой рюкзак. — Тогда я хочу чай с мелиссой и тот лимонный торт из вашей кофейни. — И всего то? — смеётся Уизли. — С удовольствием угощу тебя за свой счёт, можешь прийти завтра. — В субботу. — Договорились. Рон ещё не подозревал, что его обычный, как и все остальные, день принесет ему не самые радужные новости.