Сердце владыки

Нёвиллет многого о себе не знал. Ему было трудно разобраться в собственных эмоциях. Во-первых, некоторые из них были скрыты так глубоко в глубине его сознания, что он даже не был уверен, принадлежат ли они ему. Председательствуя на судебных процессах Фонтейна, он постепенно учился давать им названия. Он мог бы дополнить это образование чтением романов и посещением оперы в свободные от суда дни, но вымышленные персонажи, рассказывающие о своих чувствах на сцене, были скорее учебником по названиям того, что можно почувствовать, чем зеркалом эмоций, которое можно прижать к своему сердцу. А потом у Нёвиллета возникли вопросы, на которые нельзя было ответить ни с места Верховного судьи, ни из того, что происходило на сцене, ни даже из обширной коллекции книг. Всё это, как он подозревал, было написано людьми, а те несколько книг, которые написаны не людьми, были с расчетом на человеческую аудиторию. Вопросы, касающиеся характера самого Нёвиллета, не были обычной темой для обсуждения. Он знал, что стихии — ну, одна стихия — откликаются на него. Понимание его чувств было необходимо, когда он не знал, может ли однажды настоящая ярость стереть с лица земли целый город. Он знал, что иногда дождь — это его слёзы. Бывали времена, когда он был сбит с толку, и над столицей Двора сгущался туман, или, безусловно, когда от его гнева воды внутреннего моря становились бурными. То, что происходило с его собственным телом, было ещё одной загадкой. Это было ещё во времена предыдущего Гидро Архонта, Эгерии, когда тело Нёвиллета претерпело изменения, подобные тем, что происходят с любым растущим существом: его детские плавники снова вросли в кожу, а жабры стали менее выступающими наружу. Он стал выше ростом, и у него появились желания, которые он не понимал. Когда он был возбуждён, он зарывался в песок на мелководье. Когда ему было неспокойно, он плыл вверх по течению. Когда он спросил Эгерию, знает ли она, что с ним происходит, она сказала ему, что это, вероятно, «просто половое созревание». Что некоторые из его симптомов похожи на метаморфозы саламандр или рыб. Теперь она контролировала Гидро, хотя её отношение к нему изменилось. Она понимала, как устроены существа, живущие в воде. Но драконы были вне её компетенции, поэтому у неё не было веских советов. И всё же, как Архонт Правосудия, она не была лишена милосердия. Всего через год после того, как Нёвиллет начал испытывать эти изменения, она передала ему в руки большую посылку. — Прочти это наедине и, возможно, уничтожь потом, если информация покажется тебе опасной, — проинструктировала она, и Нёвиллет так и поступил — поместил посылку в воздушный пузырь, чтобы защитить, и проплыл по подводному проходу, который вёл к пещере с воздушным карманом под городом, в которой он любил уединяться. Развернув бумагу, он обнаружил, что в свертке лежит книга, по размеру страниц и толщине превосходящая любой кодекс законов, который Нёвиллет помнил наизусть. Он открыл её на первой странице. Посвящается Нёвиллету, Верховному дракону Гидро Нёвиллет захлопнул книгу. Эгерия кому-то рассказала о нём? Потрясение от предательства охватило его, словно подводное течение. Но… ему нужны были ответы, поэтому он осторожно снова открыл книгу. Я, Моракс, Властелин Камня, Гео Архонт, являюсь Верховным драконом Камня. …О. Конечно. Эгерия никогда бы его не предала. Они оба нуждались друг в друге, чтобы уравновесить тяжесть грехов Ремурии и защитить народ Фонтейна. Несомненно, Мораксу можно было доверять. Конечно, хорошо известно, что я дракон, но то, что я являюсь одним из возрождённых Владык, является тщательно охраняемой тайной. Подводя итог, не отвлекаясь от истинной цели этого текста, мы скажем, что первоначальный Гео дракон был на пороге смерти у ног Селестии и заключил контракт на последнем издыхании. В обмен на то, что Владыки всё ещё будут существовать, что было необходимо для выживания драконьего рода, даже как философской концепции, он пообещал возродиться в форме, которая могла бы поддерживать Небесные принципы любой ценой. Несколько столетий спустя я вылупился из коры Тевьята, из глубокой Пропасти, где сошлись чешуйки планеты и вытекла жизненная сила расплавленной земли. Жаль, что я не могу объяснить это лично. Мне трудно покидать Ли Юэ по каким-либо причинам, особенно на время, достаточное для того, чтобы научить тебя должным образом, поэтому я подготовил это руководство для твоего ознакомления. Оно охватывает вопросы драконьей биологии и сексуальности, которые, как известно, являются общими для драконов стихий. Будут различия, характерные только для тебя, которые, возможно, придется обнаружить самостоятельно, как это сделал я, но подозреваю, что ты предпочёл бы получить некоторые инструкции по этим вопросам, а не в один прекрасный день отложить яйцо внутри кого-то и позволить ему вылупиться, не предполагая, что это произойдет. Я также включил вопросы, касающиеся питания и других аспектов здоровья. Все разделы снабжены иллюстрациями, которые необходимы для правильного объяснения описываемых концепций. Этот длинный, обстоятельный текст дал ответы на многие вопросы Нёвиллета, и на многие вопросы, о которых Нёвиллет и не подозревал. Используемый язык был суше, чем в любом учебнике права, поэтому ему потребовалось много времени, чтобы разобраться, но это было то, в чем он остро нуждался. И это было единственное доказательство существования других драконов в мире, которое он когда-либо получал, за исключением вишапов, большинство из которых были не более чем животными. Нёвиллет поклялся однажды встретиться с Мораксом и поговорить с ним. Вскоре после этого разразился Катаклизм, и монстры Каэнри’ах хлынули из разрывов в реальности. Эгерия сказала Нёвиллету, что нападение на Каэнри’ах было необходимо, что их отступление от принципов Селестии навлечёт на весь Тевьят наказание гораздо худшее, чем то, что случилось с Ремурией, если архонты не уничтожат их первыми. Это было несправедливо, но это было необходимо. Эгерия погибла в той войне, как и Вельзевул, и Буер, во всех смыслах этого слова. Нёвиллет лишь мельком встретился с Мораксом после этого, когда семь наций объединились, чтобы помочь восстановить друг друга. Нёвиллет почувствовал присутствие другого дракона, как рябь на воде, сила его магии заставила его ринофоры подать срочный сигнал. Он нашел Властелина Камня, который учил людей региона Белло передвигаться так, чтобы он мог снова соединить швы на их разрушенном острове, не раздавив никого из них. Длинное змееподобное тело летало между каменными колоннами, поднимая и опуская их, возвращая всё на прежнее место. Он повернулся к нему, медленно моргая своими янтарными глазами. — Я сожалею о твоей потере, — сказал он. — Спасибо тебе. Нёвиллету хотелось о многом спросить или сказать. Но за происходящим наблюдало так много смертных, что им не нужно было знать, что такое Нёвиллет. — Тебе нужна помощь? Я мог бы остановить прилив, пока ты восстанавливаешь береговую линию, — сказал он вместо этого. Они проработали вместе несколько часов. Когда остров был восстановлен, Моракса срочно вызвали для уничтожения ещё одного очага монстров Бездны, которые появились в Сумеру, и это был последний раз, когда Нёвиллет его видел. В тот день, когда Нёвиллет узнал о кончине Властелина Камня, шёл сильный дождь. А затем яростный шторм потряс воды океана Фонтейна, когда зоркий Якша принёс Нёвиллету письмо на одной странице, написанное рукой Моракса, в котором объяснялось, что он инсценировал свою смерть. Ли Юэ больше не нуждался в своем Архонте, но семь Повелителей Драконов нуждались друг в друге, объяснялось в письме. Нёвиллет не знал, для чего Повелители нуждались друг в друге, но где-то глубоко-глубоко в нём жило чувство, что это правда. Тем не менее, дождь продолжался так долго, что не только мелюзины, но даже леди Фурина попыталась подбодрить его. В последующие месяцы Нёвиллет не раз обнаруживал, что сидит за письменным столом перед чистым листом почтовой бумаги. Если Моракс ушел из общественной жизни, мог бы Нёвиллет поговорить с ним сейчас? Но на письме не было обратного адреса. И как он мог навязать свою эгоистичную потребность в общении одному из Архонтов? И… Нёвиллет был так занят. Суд был открыт почти каждый день, иногда за один день рассматривалось много дел. Нужно было заниматься общественными делами и присматривать за мелюзинами. Волна одиночества, которая уже давно овладела сердцем Нёвиллета, была не так уж важна по сравнению с этими вещами. Именно из глубин этого тихого отчаяния Нёвиллет внезапно вынырнул на поверхность, когда у него произошло неожиданное свидание с герцогом Ризли. Когда-то давно, в прошлом, у Нёвиллета были любовники-люди, но, как правило, каждый из них в какой-то момент отшатывался. Нёвиллет был слишком необычным. Его анатомия была слишком странной, и не важно, насколько красивым некоторые люди находили его лицо. А ещё… Ризли принимал всё, что показывал ему Нёвиллет, с энтузиазмом, а не просто с терпением. Было стыдно признаться даже самому себе, но этот порыв одним днём облегчил боль Нёвиллета больше, чем он мог себе представить. Дело было не только в том, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз спал с кем-то другим. Признание и похвала окутали его, как теплое одеяло. Ризли даже сказал, что снова будет с ним. Это был настоящий порыв испытать физическую близость после стольких лет разлуки. Не прошло и двух дней, как Нёвиллет обнаружил, что лежит в ванне и отчаянно сжимает себя обеими руками, вспоминая, как Ризли прикасался к нему. Из него вылилось столько яиц, что ванна перевернулась. …Но яичник Нёвиллета был полностью освобождён, когда Ризли играл с ним. После этого у него появились боли, судороги, как будто он заболел. Как ему удалось сделать их так быстро и в таком количестве? Когда Нёвиллет убрал и высушил беспорядок, который он устроил в собственном доме, он достал из тайника старинный том с инструкциями. Скорость создания яиц Со временем в яичниках драконов естественным образом образуются яйцеклетки. При сильном стрессе или нехватке пищи яйценоскость замедляется или даже прекращается, как у любого другого животного. И наоборот, когда условия для откладки яиц благоприятны, они образовываются намного быстрее. Эти условия включают в себя изобилие пищи, температуру на улице, подходящую для того, чтобы яйца могли выжить вне тела, сильное присутствие стихии, соответствующей дракону, или совокупление с партнером по спариванию, который, по мнению организма, хорошо подходит для воспитания детей. Эти факторы определяются телом, а не разумом (вспомни лекцию Апепа о «Мозге ящерицы»). Например, подходящим партнером может быть сильный и здоровый человек, или у которого есть хорошо охраняемое логово, или с которым у субъекта есть сильная эмоциональная связь. Это может быть любая комбинация этих факторов или только одна из них, даже если исключить другие факторы. Говорили, что Повелители Молний и Льда презирают друг друга, но Крио дракон жаловалась, что присутствие Электро дракона, с его здоровьем и размерами, заставляет её так часто откладывать новые яйца, что это доставляет ей неудобства. Это было одной из причин того, что выбранные ими территории находились так далеко друг от друга. Нёвиллет закрыл книгу и уронил голову на стол. — Мой внутренний мир считает, что Ризли был бы хорошим отцом, — простонал он. Он был силен для человека и здоров, может быть, даже слишком здоров для человека, и если крепость Меропид можно было считать логовом, то там, безусловно, было безопасно. Но Нёвиллет не хотел на него нападать! …Что ж. Не было необходимости лгать самому себе, сидя в одиночестве в своей комнате. Нёвиллет не хотел, чтобы в Ризли вылупилось потомство. Они оба были слишком заняты работой, чтобы растить детенышей, и Нёвиллету нужно было присматривать за мелюзинами, которых он уже считал своими дочерьми. Ризли нужно было заботиться о своих пленниках и весе Первозданного моря под Меропидом. Если бы они встретились наедине и снова легли в постель, Нёвиллет просто принял бы необходимые меры предосторожности, чтобы избежать очень малого шанса на оплодотворение от человека. Он надеялся, что они скоро снова встретятся. Сиджвин безмятежно улыбнулась ему, сидя за столом в кафетерии в Крепости. — Итак, что ты сделал с яйцами месье Нёвиллета? Ты ведь их не ел, не так ли? Ризли поперхнулся своим отвратительным молочным коктейлем и закашлялся. Сиджвин ахнула и поспешила обогнуть стол, чтобы ударить его по спине. Она зажала ему рот руками, чтобы прочистить дыхательные пути. Прежде чем она успела применить к нему прием Геймлиха, Ризли отмахнулся от неё. — Мы можем не обсуждать это здесь? — прошептал он. Сиджвин моргнула. — Ой. Конечно! Интимность — это очень личное дело каждого человека! Да, мы можем обсудить это позже, в твоём кабинете. Ризли лихорадочно огляделся. Кто-нибудь слышал? Поблизости было не так много людей, и никто не сидел слишком близко. Они выглядели слегка обеспокоенными за своего герцога, но никто не казался шокированным или собирающимся вмешиваться. — Извини за это, — сказал Ризли, немного слишком громко. — Сестра Сиджвин, если у тебя есть время, у меня появился новый сорт чая, которым я с удовольствием поделюсь с тобой. У тебя найдётся минутка? Сиджвин вытащила из кармана фартука огромные карманные часы и посмотрела на них. — У меня есть несколько минут, — решила она. — Отлично! Давай пройдем в мой кабинет и там закончим трапезу. Он так быстро поспешил в свой кабинет, что было удивительно, как Сиджвин смогла поспеть за ним. Он все-таки включил чайник и начал готовить чай. Ему нужно было чем-то отвлечься, если они собирались продолжить этот разговор. — Комиссия Камисато подарила мне этот чай в рамках обсуждения возможности обмена некоторыми часовыми механизмами с компанией Инадзумы теперь, когда указ Сакоку был отменен, — сказал он. — Чайные листья там впитывают электричество, когда начинает цвести Грозовая сакура, а это значит, что в самой середине весны получается самый ароматный чай, с примечательными листьями, которые становятся сладкими при лёгком элементарном ускорении. Их обжаривают после того, как собирают в нужный момент. Это то, что я давно хотел попробовать. — Спасибо! — поблагодарила Сиджвин. — Ты ел яйца? Я не видела их в корзине для медицинских отходов, и я не знаю, где ещё можно безопасно утилизировать что-то подобное. Ризли глубоко-глубоко вздохнул, в то время как его чайник тревожно засвистел. — Если это действительно вопрос общественной безопасности, — медленно произнёс он, — то нет. Я их не ел. Месье впитал их гидроэлемент обратно в свой организм, в результате чего осталась почти только кожура, которую он… забрал с собой. — Какой эффективный способ использовать энергию стихий, — мечтательно вздохнула Сиджвин. — Был приятный сексуальный контакт? Ризли закончил заваривать чай и поставил его на стол, пожалуй, слишком резко. — Тебе обязательно нужно это знать? — Конечно! Я твоя медсестра. — Сияющая улыбка Сиджвин ничуть не успокоила Ризли, а только ещё больше заставила нервничать. — И я считаю тебя своим собственным другом, и я забочусь о месье Нёвиллете как о дорогом члене семьи. Если вы двое хорошо провели время, это делает меня счастливой. Ризли нахмурился. — Просто, чтобы ты знала, — сказал он, — людей выбивает из колеи, когда ты спрашиваешь, трахались ли они с твоим отцом. — Хммм. Я не об этом спрашивала. Я спросила, хорошо ли вы провели время с месье Нёвилетом, — поправила Сиджвин. — О. Хорошо. Спрашивать, хорошо ли трахался твой отец, — это тоже… социально оскорбительный поступок. Если ты задашь этот вопрос кому-то ни с того ни с сего, он может подумать, что ты затеваешь с ним ссору. — Я бы никогда не стала с тобой ссориться! — настаивала Сиджвин. — …Ладно. Ладно. — Это был приятный… — Да, Сиджвин, секс был приятным, — огрызнулся Ризли. Его тон не смутил её. — О, понятно. Поздравляю! Он в ужасе уставился на свою старшую медсестру, свою сообщницу по преступлению, своего ближайшего друга. Она медленно потягивала распустившийся цветущий чай. — Это прекрасная смесь, — решила она. — Я могу сказать, что он был приготовлен с особой тщательностью. Спасибо, что поделился этим со мной. — …Спасибо, Сиджвин. — Всегда пожалуйста. — Она болтала ногами, с большим удовольствием прихлебывая чай. Это… действительно успокоило Ризли. Казалось, было почти невозможно уговорить кого-нибудь выпить с ним чашечку чая, учитывая, что он отвечал за большинство людей, с которыми общался весь день. Чаепитие само по себе доставляет удовольствие, но лучшие чаи всегда лучше всего дополняются не молоком, сахаром или сладостями, которые соответствуют их вкусовым качествам, а дружеским общением и приятной беседой. Сиджвин осторожно поставила свою чашку на стол. — Итак, — сказала она, — у тебя есть какие-нибудь вопросы ко мне о месье Нёвиллете? Ты, кажется, интересуешься им гораздо больше, чем я думала, и я хотела бы помочь, если смогу. Я не могу раскрыть большинство его секретов, но есть много других вещей, которыми я могу поделиться. Ризли задумался над этим. — Думаю, я мог бы просто спросить его самого о большинстве вопросов, — сказал он, — но… что ему нравится? — Я не знаю, ваша светлость. У меня не было секса с… — Нет, нет, нет. — Ризли скривился. — Я имел в виду, есть ли у него… хобби? — Ой! Да, на самом деле… Позже на той же неделе Нёвиллет получил посылку в свой офис во дворце Мермония. Открыв её, он обнаружил квадратную стеклянную бутылку, наполненную водой. К ней было приложено письмо. Адресованно Верховному судье Нёвиллету Мне говорили, что вам нравится пробовать воду из разных уголков земного шара. Это бутылка талой воды с Драконьего хребта, которую, как мне сказали, алхимики предпочитают для дистилляции. Я не уверен, какой вкус придает воде Виндагнир, но я был бы очень рад, если бы ты рассказал мне об этом позже. С наилучшими пожеланиями, Герцог Ризли Невиллетт покачал головой, печально улыбаясь. Он уже несколько раз пробовал воду на пике Виндагнира. Алхимики ценили его за то, что благодаря ему вода дольше сохраняла холод в горах, что делало её эффективной для стабилизации элементарных реакций в лаборатории. Вкус был свежим и с легкой горчинкой, что показалось Ризли идеальным. И всё же у Нёвиллета потеплело на душе от того, что Ризли думал о нём. Он потянулся за ручкой и бумагой. Герцогу Ризли Я сказал, что дам тебе знать, когда смогу встретиться. В последние дни у меня было несколько довольно сложных дел, но в течение четырёх дней я могу посвятить большую часть дня себе, начиная с двух часов, пока не начнётся следующая встреча. До тех пор я не буду откупоривать бутылку с Драконьего хребта, и мы сможем открыть её вместе. С такими же тёплыми пожеланиями, Нёвиллет. Нёвиллет получил письмо экспресс-почтой в тот же вечер. Как и обещал, я исправлю свое расписание. *** Четыре дня спустя утром Нёвиллету предстояло председательствовать на судебном процессе. Это не увенчалось успехом. Женщина, у которой были трения в браке, была обвинена в убийстве своего мужа. Истцом был сын покойного от первого брака. Однако по мере того, как представлялись доказательства, становилось всё более очевидным, что покойный манипулировал всеми членами обеих своих семей, настраивая их друг против друга, скрывая привязанность или заставляя их чувствовать, что они в чём-то виноваты. И, в конце концов, благодаря судебно-медицинским показаниям «Призрака Марачаузи» и подтверждению алиби обвиняемого, ужасная смерть покойного была квалифицирована как невероятно трагический несчастный случай. Все эти бессмысленные споры, все эти требования к скорбящим раскрыть свои самые сокровенные тайны, когда не было ни убийства, ни правосудия, которому нужно было бы служить. Зачем заставлять эту женщину, её детей, бывшую жену её мужа и других детей проходить через это, когда никто не был виноват? Когда Нёвиллет вышел из здания суда, шёл проливной дождь. Леди Фурина, стоявшая рядом с ним, держала зонт для них обоих, хотя Нёвиллет был намного выше. Трижды, пока они ехали обратно во Дворец, она оборачивалась и открывала рот, словно собираясь заговорить, но все, что ей удалось сказать, было: «Это было разочаровывающе», — на пороге дворца, прежде чем похлопать Нёвиллета по руке и исчезнуть в лифте, ведущем в её апартаменты на верхнем этаже. Столкнувшись с мыслью, что он побеспокоил своего Архонта, которого он поклялся защищать, Нёвиллет всё же был вынужден присутствовать на встрече за ланчем с Ассоциацией адвокатов. Присутствие обвинителей и адвокатов защиты в одной комнате в течение какого-либо периода времени вне суда редко приводило к чему-то хорошему. Обсуждались реформы в области экзамена на адвоката, и было много споров о том, нужны ли эти реформы. В конце концов они смогли прийти к решению, но у Нёвиллета разболелась голова, и он по-прежнему пребывал в подавленном настроении. Когда час спустя Ризли прибыл в офис Нёвиллета для беседы, все ещё шёл сильный дождь. Он промок до нитки, одежда была мокрой насквозь, и, когда он вошел, с его тела капали лужи. — Я всегда забываю, что мне может понадобиться зонтик, когда я покидаю Крепость, — засмеялся он. — Прости. Я буду стоять в самом центре, чтобы не намочить ни одной из твоих бумаг. Нёвиллет выглянул в окно, за которым по улицам хлестал дождь. — Думаю, это мне следует извиниться, — тихо сказал он. Ризли склонил голову набок. — Хм? — …Не обращай внимания. Я не настолько жесток, чтобы заставлять тебя стоять и зарабатывать простуду ради личной беседы. У меня есть комнаты выше, в башне, и я могу одолжить тебе что-нибудь сухое. Пойдем со мной. Нёвиллет пересек комнату, чтобы встать рядом. Должен ли он взять его под руку? Или это было слишком фамильярно? Ризли хотел вести себя так, как будто причина их сегодняшней встречи была чисто профессиональной? Герцог упёр руки в бока. — Ты, кажется, погружен в свои мысли. Тебе так не терпится раздеть меня, Верховный судья? Лицо Нёвиллета вспыхнуло. — Я… — О, это было просто, посмотри на себя. — Ризли ухмыльнулся. — Ладно, давай, я не хочу оставлять пятна от воды на твоем ковре. Нёвиллет вернул своему лицу обычное бесстрастное выражение и повел Ризли к лифту. Седэна, мелюзина, работавшая за стойкой администратора, с любопытством посмотрела на них, когда они проходили мимо. Все остальные мелюзины делали то же самое, радостно приветствуя Нёвиллета, когда он проходил мимо. У него не было возможности поговорить с Ризли, пока они не остались одни в лифте. — Значит, слухи верны, — сказал Ризли, — люди редко видят, чтобы ты уходил, кроме как на судебные заседания. Ты действительно спишь в своем кабинете. Нёвиллет нахмурился. — Я не сплю. Мы идем в мои личные покои на втором этаже. Фурина потребовала, чтобы Нёвиллет занял второй пентхаус, потому что четыреста лет назад застукала его спящим в своем кабинете, но Ризли не обязательно было об этом знать. Объём работы, который был поручен Нёвиллету, означал, что у него не было времени каждую ночь возвращаться в свою подводную пещеру под городом. За прошедшие столетия квартира стала для него вторым домом, местом, где он хранил вещи, принадлежавшие «Нёвиллету, верховному судье». Подводное логово принадлежало исключительно «Нёвиллету, Гидро дракону». — …Итак, — сказал Ризли, когда лифт поднимался всё выше и выше, к башне Дворца, — Сиджвин знает, что мы сделали. Я не говорил ей, но ты знаешь лучше, чем кто-либо другой, что мелюзины могут чувствовать… — Да, — Нёвиллет кашлянул, — точно так же, как они могут видеть малейшие следы крови, даже после того, как её смыли в течение нескольких недель, они могут видеть следы других химических веществ, включая сперму. Из соображений предосторожности не обсуждайте эти вещи открыто, если только это не является необходимым доказательством по делу, поэтому, если вы хотите, чтобы то, что мы сделали, осталось в секрете… Ризли подошёл ближе. Лифт был большим, рассчитанным на десять или более человек, но Нёвиллету теперь было тесно в углу. — Я кончил тебе в рот. Значит ли это, что каждая мелюзина, мимо которой ты проходил по дороге домой на прошлой неделе, видела, что ты отсосал у меня? Нёвиллет почувствовал, как его лицо снова заливает краской. — Некоторые из них… возможно, заметили. — Они поздравили тебя? — спросил Ризли, подойдя так близко, что его дыхание коснулось кожи Нёвиллета. — …Что? Ризли посмотрел на него из-под тёмных ресниц, самодовольно улыбаясь, вода стекала с его волос на лицо. — Ты сказал, что прошло много времени. Мелюзины тоже это знали. Они поздравляли тебя своими весёлыми голосами с тем, что ты добился успеха? Нёвиллет с трудом сглотнул. Ризли был слишком близко, и сердце Нёвиллета бешено колотилось. Он не мог слишком волноваться, слишком отвлекаться до того, как они обсудят, к чему всё это приведет. Пока что ему нужно было сохранять самообладание. — Никто из них не спрашивал меня напрямую, — медленно произнес он, — но Седэна и другие, с кем я регулярно вижусь… казались счастливыми за меня. Если бы мы повторили эти… действия, они бы поняли, что это было с тобой. Ризли фыркнул, и дуновение воздуха защекотало его шею. Нёвиллет заставил себя оставаться неподвижным, не реагировать. — Ну, я так и думал, что это может быть так. У меня было время смириться с этим, — Ризли потянулся к нему, его веки начали закрываться… И тут он остановился. — Черт. Твой костюм шелковый, не так ли? На нём я тоже не могу оставить пятна от воды. Он отстранился. Нёвиллет вздохнул и приготовился объяснить, что всё будет в порядке, что вся его одежда была обработана для защиты от воды, но тут прозвенел звонок лифта, и двери открылись. — А. Мы на месте. Ризли позволил Нёвиллету выйти из лифта первым и повести его по короткому коридору на лестничную площадку, ведущую на этот этаж. Жаль, что их подъем был таким коротким. Ризли припёр Верховного судью к стенке, и у него не было времени на что-то большее, чем поддразнить. Казалось, вывести его из себя, не прикасаясь к нему, было сложнее. Но с другой стороны, одежда Ризли промокла насквозь, ему было холодно, и это было не совсем удобно. Как ни заманчиво было прижать Нёвиллета к двери лифта и тереться о него до тех пор, пока он снова не начнет шипеть и скулить, он предпочел бы начать в тепле и сухости. — На этом этаже находятся мои апартаменты, хранилище секретных улик и кабинет управляющего дворцом, — объяснял Нёвиллет, доставая из кармана ключ. — Я знаю, что не должен был тебе этого говорить, но даже если две другие двери не заперты, не заходи туда вовнутрь. Это может вызвать у тебя ненужные неприятности. Ризли посмотрел на две двери напротив квартиры Нёвиллета. — Они могут нас услышать, если я буду говорить достаточно громко? Нёвиллет остановился, всё ещё держа ключ в замке. — Нет. Эти полы хорошо звукоизолированы. Кроме того, пока мои окна остаются закрытыми, леди Фурина нас не услышит, если только мы не будем в моём личном кабинете, а она — на своем балконе над ним… — Может ли леди Фурина увидеть мои следы даже после того, как ты умоешься? — спросил Ризли. Нёвиллет открыл дверь в квартиру и бросил на Ризли равнодушный взгляд через плечо. — Нет, она этого не увидит. Возможно, в будущем она почувствует в тебе остатки гидро элемента, если с момента нашей встречи прошло не так уж много времени. Ризли отметил про себя, что вывести из себя Верховного судью одними словами было сложнее, и ещё сложнее, если он затрагивал официальные вопросы. Этот человек относился к своей работе очень серьезно, что, честно говоря, было утешением. Нёвиллет был неотъемлемой частью ценностей Фонтейна. Ризли даже не держал на него зла, когда Нёвиллет приговорил его к тюремному заключению. На самом деле, это его вина, что его поймали. — Мы на месте. Квартира Нёвиллета была излишне роскошной, но именно этого и ожидал Ризли. Они прошли через фойе, увешанное пейзажами Фонтейна и одним из полотен с видом на гавань Ли Юэ, мимо гостиной в большую спальню с кроватью, занавешенной пологом, и окнами от пола до потолка, выходящими на изогнутую стену комнаты. Здесь было больше живописных картин, изображавших различные береговые линии в окрестностях Тейвата. Нёвиллет открыл шкаф и достал халат, свободные брюки с корсетной шнуровкой спереди и объёмную блузку с оборками. — Это самые большие предметы одежды, которые у меня есть. Надеюсь, они подойдут. Я выше тебя, но у тебя гораздо более крепкая фигура. Если одежда не подойдет, у тебя есть халат. Что касается обуви, я не уверен, что моя подойдет, поэтому я разведу огонь и повешу твои ботинки над ним, пока ты переодеваешься… — Похоже, я застряну здесь, пока моя одежда не высохнет, — поддразнил Ризли. Нёвиллет отвел взгляд. — Полагаю, да. Но, когда я писал, что у меня есть всего несколько часов во второй половине дня, я действительно имел в виду это, так что, если твои вещи не высохнут к моему ужину, тебе придется подождать здесь в одиночестве, что может показаться утомительным. Ризли заметил, что он много говорит. Пытаясь заполнить паузу. Новые заключённые всегда так поступали, когда пытались избавиться от страха или тревоги перед тем, как их переведут в Меропид. Заставлял ли Ризли его нервничать? Или его беспокоило что-то ещё? Он забрал одежду. — Я всегда могу подождать тебя в твоей постели, — сказал он низким рычащим голосом. Взгляд Нёвиллета метнулся к губам Ризли, но он отстранился. — …Я полагаю, что… нам следует обсудить некоторые вещи… прежде, чем мы решим это устроить. — …Полагаю, это справедливо, — сказал Ризли. Даже случайный секс был бы сложным для человека с таким авторитетом, как у Нёвиллета. И вдобавок ко всему, у него была странная анатомия, из-за которой у него явно были какие-то проблемы… что ж, возможно, именно поэтому он так нервничал. — Сейчас вернусь, — пообещал Ризли и бросился в смежную ванную комнату. Там стояла самая большая ванна, которую он когда-либо видел, встроенная прямо в пол, огромное сооружение на когтистых лапах под окном, к которому вели ступеньки. Казалось, что в нём определенно могли поместиться двое взрослых мужчин, но, с другой стороны, возможно, он забегал вперёд. Он снял мокрую одежду, повесил её на занавеску в душе, вытерся полотенцем — самым мягким полотенцем, которое он когда-либо держал в руках, как Нёвиллет вообще выходил из этой комнаты — и направился обратно. Нёвиллет стоял у окна в сухой одежде и смотрел на дождь. Казалось, он стихал, но улицы далеко внизу всё ещё были цветущими садами с зонтиками и детьми, плещущимися в лужах. — Гидро дракон, Гидро дракон, не плачь, — пробормотал Ризли, подходя к Нёвиллету, стоявшему у окна. Нёвиллет резко обернулся, широко распахнув глаза. — Как давно ты знаешь? — …Что? Ризли посмотрел на лицо Нёвиллета, на его встревоженное, испытующее выражение. Он посмотрел на дождь за окном, затем снова на него. — Что? — повторил он. Он подумал о чешуйках у основания бёдер Нёвиллета, там, где торчали члены, когда он их увидел. Когти, зубы, эти глаза, этот язык… Он сказал, что плакал во время секса на прошлой неделе, но его глаза были просто мокрыми от слез. Но когда они вместе покидали Крепость, воздух был влажным, а земля покрыта лужами. Теперь это казалось настолько очевидным, что Ризли искренне чувствовал себя глупо. У него отвисла челюсть. — Так вот что это было? Я, честно говоря, думал, что ты мелюзина. Нёвиллет уставился на Ризли. Ризли уставился на него в ответ. — Ты так думал, ваша светлость? — Да, Верховный судья. — … — Должен ли я спросить, почему ты плачешь? — сказал Ризли. У него, конечно, голова шла кругом. Он подрочил Гидро дракону. Повелитель Воды был как желе у него на коленях, выцарапывал глубокие борозды на столе, умолял, он был весь в воде и яйцах, а потом отсосал ему. Конечно, это имело смысл, учитывая долгую жизнь Нёвиллета, то, как мелюзины относились к нему с уважением, почему он смог просто появиться и стать Верховным судьей после Катаклизма, но… Нёвиллет плакал. Судя по виду города, он плакал весь день. Ризли сможет переварить остальное позже. — Утренний судебный процесс был… неприятным, — сказал Нёвиллет, — полагаю, он… повлиял на меня. Сразу после этого я отправился на встречу, а потом у меня было не так много времени между этим и моей встречей с тобой. — И у тебя не было времени прийти в себя после всего, и поскольку никто не может сказать, что ты расстроен, ты просто… справляешься с этим, — осознал Ризли. — Это вредно для здоровья. Нёвиллет снова отвернулся. — Есть вещи, которые необходимо сделать… Ризли обнял его. Это казалось правильным поступком. Он ощущался таким хрупким в его объятиях, хотя Ризли знал, что он сильный. — …У меня есть обязанности, — продолжил Нёвиллет, — с которыми никто другой не может справиться. Так что я берусь за работу. Я занимаюсь этим уже пятьсот лет, ваша светлость. Я буду… всё в порядке. Тем не менее он положил руки на спину Ризли, прижимая его к себе. Ризли погладил его по волосам, стараясь не задеть усики. Он предпочел бы потрогать их специально позже. — Давай присядем, — пробормотал он. — Ты же хотел открыть воду вместе, верно? Давай попробуем, а потом поговорим об этом. Нёвиллет кивнул, всё ещё прижимаясь к нему. — …Или я мог бы покататься на тебе прямо сейчас на полу, пока ты не придешь в себя настолько, что не сможешь плакать, а потом мы могли бы поговорить? Ризли скорее почувствовал, чем услышал, как грудь Нёвиллет резко втянула воздух. — Н-нет, это было бы неразумно. Давай присядем. — Ты всё-таки подумал об этом, — сказал Ризли, следуя за Нёвиллетом к дивану. — Ваша светлость, ты неисправим. Присаживайся. Ризли устроился на подушках рядом. Нёвиллет торжественно открыл бутылку и аккуратно разлил воду по двум бокалам. — Я считаю, что тающий снег или тающий лёд лучше всего подавать во фужере. Таким образом, он лучше сохраняет присущий крио элемент, — сказал Нёвиллет. Он протянул Ризли бокал, позволив их пальцам соприкоснуться. На нём не было перчаток, а ногти были аккуратно подстрижены.… его ногти были бледно-голубого цвета, но, похоже, они не были накрашены. Они были заострены и выглядели острыми, больше напоминая когти, чем ногти на руках. Потому что он был драконом. Верно. Ризли отхлебнул воды. На вкус она показалась ему обычной. Это было лучше, чем вода из-под крана в Крепости, которая подвергалась внутренней переработке и была безопасна для питья, но всегда имела неприятный привкус. Отличалась ли она от той бутилированной воды, которую он пил в ресторанах? Ризли, честно говоря, не мог сказать. — Очень освежающая, — добавил он. Уголки рта Нёвиллета приподнялись. — Да. Поскольку Драконий хребет необитаем, за исключением нескольких исследовательских станций, его вода свободна от загрязнений, вызванных цивилизацией. Она довольно освежающая. Он сделал глоток. — Я… ценю этот жест. Я знаю, что водные дегустации — не самое распространенное увлечение. Ризли пожал плечами. — Я немного знаю, — признался он. — Вода из разных стран подходит для разных сортов чая, а это значит, что некоторые сорта плохо поставляются в другие страны. Мне пришлось испытать это на собственном опыте, когда мне из Монда отправили свою премиальную смесь в Крепость, и я использовал мягкую воду из дома, в то время как вода в Сидрового озера намного жестче. Мне пришлось заказать её, чтобы я мог как следует насладиться их подарком. Нёвиллет медленно поставил свой стакан. — Как тебе понравилась вода из Сидрового озера? О нет. Это была проверка? Ризли счёл воду очень дорогой. — Я бы лучше почувствовал разницу, если бы попробовал чай, — дипломатично заметил он. — Она была немного… горьковатой? По сравнению с нашей питьевой водой. — Да. Именно. Вода в Сидрового озера богата минералами, благодаря которым их продукция так ценится. — Нёвиллет налил им обоим ещё по стакану талой воды. Ризли посмотрел на дождь. Начинал ослабевать. Хорошо. — Это совпадает с тем, что я прочитал, — сказал он. — Ты интересуешься чаем? — вежливо спросил Нёвиллет. — Да. У меня неплохая коллекция. Мне действительно следовало захватить немного с собой, чтобы приготовить для тебя, я не был уверен, что мы встретимся в твоём офисе. — Или если бы они просто быстро переспали и разошлись в разные стороны, — мысленно добавил Ризли. — Я знаю, что ты занятой человек. Дракон. — Так и есть. Занятой человек и занятой дракон. — Нёвиллет протянул руку и закупорил бутылку, поставив её в ведёрко со льдом, как если бы это было игристое вино. — …Нам следует обсудить то, ради чего мы сюда пришли, — сказал он. Ризли снова выглянул в окно. Дождь ещё не прекратился. — Стоит ли нам подождать? Я могу прийти в другой раз. — Пожалуйста, не беспокойся об этом, — сказал Нёвиллет. — Я чувствую себя намного лучше. И… Я бы хотел поговорить об этом. — Тебе нужно, чтобы я подписал соглашение о неразглашении? — пошутил Ризли. — Нет, не об этом. Мы не в Ли Юэ. Хотя я бы хотел, чтобы ты сохранил мою тайну, нотариальное заверение создаёт дополнительные риски того, что контракт будет найден после того, как мы его подадим. И… Я бы предпочёл просто довериться тебе. — Нёвиллет потянулся к руке Ризли. Он позволил взять себя за руку. — Ты можешь мне доверять, — сказал Ризли. Нёвиллет сжал его руку. — Я знаю. Твоё поведение в крепости Меропид уже давно доказало это. — Верховный судья, ты заставишь меня покраснеть, — слабым голосом произнёс Ризли. — Тогда мы будем квиты. Теперь. Как ты знаешь, я не человек. Я дракон. — Да, я видел, — сказал Ризли, ухмыляясь. — Я бы очень хотел увидеть остальное. Нёвиллет недовольно поджал губы. — Да. Я в курсе. Перед этим нам нужно обсудить некоторые меры безопасности. Как ты видел, моя физическая форма обладает определённым уровнем… ликвидности. Когда я не в состоянии держать себя в руках, мне трудно сдерживать некоторые эмоции. Это может быть опасно. Ризли поднял их сцепленные руки. — Они выглядели опасными. Я видел, что ты сделал с моим столом — ты отшлифуешь их, прежде чем прикоснуться ко мне. — Это один из примеров. Мои зубы тоже имеют тенденцию меняться. Это ты тоже видел. — Да, — сказал Ризли. — Знаешь, я не возражаю, если ты прольёшь немного крови… — Ваша светлость. Это серьезно. Я не хочу, чтобы тебе было больно. Ризли смягчился. — Нет, я понимаю. Будь осторожен со своими зубами. Не знаю, смогу ли я остановить тебя, если ты действительно захочешь укусить. Я имею в виду. Ты — Гидро дракон. — …В прошлом это не было для меня проблемой. У меня нет такого особого желания. Удержание партнера на месте зубами — это в основном инстинкт млекопитающих, — чопорно сказал Нёвиллет. — Ты также должен заметить, что я не откусил твой пенис на прошлой неделе, когда ты был у меня во рту. Ризли поморщился. — Я даже не подумал об этом. — В будущем, если я буду заниматься оральным сексом, не лезь мне в рот так, как ты это делал. — Нет, нет, я услышал тебя, громко и отчетливо, — быстро сказал Ризли. — Я не буду соваться туда. Нёвиллет снова заёрзал. — И есть… яйца. Ризли ухмыльнулся. — Их я видел. Я не против. Действительно. — Да. Что ж… есть определенные риски. — Сиджвин беспокоилась, не съел ли я их, — вспоминает Ризли. — Они ядовиты? — Нет, но в них содержится высококонцентрированная гидро энергия. Есть вероятность элементарной реакции с твоим крио Глазом Бога. Ты можешь замерзнуть, что будет… опасно с медицинской точки зрения. — Что с твоей спермой? — спросил Ризли, наклоняясь ближе. Нёвиллет покачал головой. — Нет. У меня… с этим не было никаких проблем. И для любого из нас легко определить, когда яйца начинают выходить, и если одно из них попадёт тебе в рот, ты можешь просто выплюнуть его… — …Подожди. Кто-нибудь уже замерзал, когда ел твои яйца? Нёвиллет опустил взгляд на свои колени. — Нет… У него был электро Глаз Бога. — Ты ударил его током? Во время секса? — начал Ризли. — Это был несчастный случай, и он выжил, — пробормотал Нёвиллет. — Сиджвин полностью вылечила его менее чем за неделю. Кроме как… ощущения в языке, от которого… как мне сказали, потребовались месяцы, чтобы полностью восстановиться. — Он не сказал тебе, когда это вернулось? — Нет. После этого он больше не хотел меня видеть, поэтому мне пришлось спросить Сиджвин. — …Блядь. Нёвиллет кивнул. — Да. Вполне. Ризли услышал, как дождь забарабанил в окна сильнее. Неудивительно, что Нёвиллет так нервничал из-за того, что не хотел показываться. Не хотел делиться с кем-либо этим. — Как давно это было? — мягко спросил он. — Тридцать восемь лет назад, — напряжённо произнёс Нёвиллет. — Значит… до моего рождения. И с тех пор тебе приходилось говорить это всем, с кем ты ложился в постель, по крайней мере, если у них был Глаз Бога, не связанный с Гидро? Нёвиллет прикусил губу и снова отвернулся к окну. — …Ты… никому не сказал? — рискнул спросить Ризли. Нёвиллет покачал головой. — Мне не пришлось этого делать. — …Ты не… с кем-либо… — Нет, ваша светлость. — В течение сорока лет. — …Тридцати восьми, ваша светлость. Ризли задумался, показалось ли это Нёвиллету долгим сроком, учитывая его долголетие. Было ли это самым продолжительным перерывом в его жизни, или он был относительно коротким, учитывая, как мало он доверял другим? Он не был уверен, что сейчас подходящее время для расспросов о его прошлых любовниках. — Также существует очень небольшой риск того, что яйца могут быть оплодотворены, — выпалил Нёвиллет на одном дыхании. — Есть свидетельства того, что это происходило раньше с другими драконами, даже с людьми или другими разумными существами, такими как ёкаи или адепты. Ризли подумал об огромном количестве яиц, которые раскатились по полу его кабинета, и на мгновение почувствовал слабость. — Верно, ты сказал, — сказал он, — э-э-эм, когда другой… дракон? Войдет в тебя? Или если ты отложишь их в воду? Как это сделала бы… рыба? — Как рыба или амфибия, — согласился Нёвиллет. — Если вода подходящей температуры, яйца будут… особенно восприимчивы к оплодотворению, так что, по-моему, это самый рискованный способ. — Так что… никакого секса в этой твоей огромной ванне? — надавил Ризли, подталкивая Нёвиллета бедром. Нёвиллет колебался. — Я бы не хотел этого делать… исключать это полностью… — А ты бы не стал? — спросил Ризли. — Это то… что тебе нравится? Верховный судья провел языком по губам, обдумывая слова, прежде чем заговорить. — Это один из моих… любимых способов… акта. . — Мы могли бы пойти и наполнить ванну прямо сейчас, если хочешь, — сказал Ризли, хлопая ресницами. — Н-нет, мы должны сначала закончить этот разговор, — настаивал Нёвиллет. — Также существует минимальный риск, если ты кончишь в меня в… Ещё одна пауза. Верховному Дракону Воды предстоит преодолеть ещё одно препятствие. Ризли сжал его руку. — Куда, Верховный судья? — Я… в прошлый раз упоминал, что мои члены втягиваются после того, как я кончу? Они, естественно, обычно… внутри. Яичник соединен с этой областью, поэтому, если ты закончишь внутрь этого отверстия, это будет более рискованно, чем большинство других методов, даже если ты человек. Так драконы с более твёрдой яичной скорлупой должны действовать для размножения, так что вероятность успеха невероятно.… высокая. Ризли задумался над этим. — Но если в задницу, то всё в порядке? Без защиты? А отверстие… на столе, если я не кончу внутрь? — Или если мы недавно полностью удалили мои яйца, — выдохнул Нёвиллет. — Также… обычно их будет не так много, и не всегда они будут вообще. Организм вырабатывает их со временем. Мой яичник был полностью заполнен. — Итак, я получил максимальную нагрузку… — Ризли повернулся и положил подбородок на плечо Нёвиллета. — Как быстро они образовываются? Тебе есть ещё, что мне сказать? — пробормотал он в раковину остроконечного уха. Нёвиллет вздрогнул. — Я… да. Опять же не… так уж и быстро. — Потому что ты трогал себя, думая о нашем поступке? Я да. Практически каждый день. . — Ваша ссссветлосссть… — Ризли заметил, как Нёвиллет шипел, высунув острый язычок. О, он начинал нервничать. Нёвиллет посмотрел на него, нахмурив брови. — Должен ли я также спросить о твоих предпочтениях? Ризли улыбнулся и пожал плечами. — О, со мной легко. Мне действительно нравится делать то, что делает счастливыми тех, с кем я общаюсь. Кроме этого, мне нравится контролировать всё снизу. Мне нравится быть главным. И мне нравится, когда меня душат. Нёвиллет что-то пробормотал, и его драконий язык забавно метнулся во все стороны. — Ду… Он захлопал ресницами, глядя на него. — Не волнуйся, я знаю, как это сделать. — Я… никогда… — взгляд Нёвиллета сосредоточился на шее Ризли. — …Мы можем обсудить это в другой раз, если захотим. — Он положил руку на бедро Нёвиллета, притягивая его ближе. — Есть что-нибудь ещё, что нам нужно обсудить? — Только… один вопрос, — сказал Нёвиллет, — о твоём здоровье? Ты сказал, что ты… активен. Ризли ухмыльнулся. — Сиджвин проводит полное обследование, стоит мне только взяться с кем-нибудь за руки, и мы оба знаем, что она всегда может это определить. После последнего раза перед тобой я получил чистый тест. Вероятно, он слишком спокойно относился к тому, что старшая медсестра знала о его сексуальной жизни. Венерические заболевания могли распространиться по крепости Меропид, как внезапный пожар, если их не остановить на ранней стадии, поэтому проверки были профессиональной безопасностью для всех, кто там жил или работал. — Я тоже, — заверил его Нёвиллет. Ризли задумался, имело ли бы это значение, даже если бы прошло тридцать восемь лет. — Итак… Есссссли это всё… — Мы можем начинать? — Да. Я полагаю, мы… обсудили все важное… Ризли повалил его на диван и рухнул следом. Он впился зубами в его губы, со стоном втянул в рот этот острый язычок. Вслепую нащупал галстук Нёвиллета, не желая отстраняться настолько, чтобы видеть. Ему удалось развязать узел, и он обеими руками расправил его, затем принялся за жемчужные пуговицы рубашки с высоким воротником. Их было слишком много, подумал он. Он сел, тяжело дыша, упиваясь видом Нёвиллета, покрытого синяками от поцелуев и уже раскрасневшегося. Ему едва удалось расстегнуть пуговицу до груди, и он раздраженно фыркнул и продолжил возиться с рубашкой теперь, когда мог её видеть. — В следующий раз, если ты будешь знать, что мы встретимся, надень что-нибудь, что будет легче снять, — проворчал он. Нёвиллет только вздохнул, выгибаясь от его прикосновения. Ризли расстегнул рубашку и отодвинул её в сторону. Соски Нёвиллета, что неудивительно в этот момент, были синими, а по бокам у него были чешуйки, местами голубые, местами перламутрово-белые. Его мягкое брюшко вздымалось от сильного дыхания, и в то же время ряд синих плавников по бокам шеи хлопал. — …Жабры? — тихо спросил он. — Да, — сказал Нёвиллет, начиная садиться, чтобы объяснить, но Ризли успокаивающе шикнул на него, погладив по груди. У него было достаточное количество уроков по биологии, которые, по его мнению, были необходимы на сегодня, и он был готов к демонстрации, проводимой в данный момент. — …Они чувствительны? На лице Нёвиллета промелькнула нервозность другого рода. — Не всё чувствительное для меня является чувственным — они нежные. Ризли усмехнулся. — Было бы довольно неудобно, если бы тебя всё возбуждало. Ты же каждый день надеваешь на них ошейник, так что трогать не будет больно, верно? — …Если тебе интересно, — сказал Нёвиллет. — Не волнуйся, на этот раз я не собираюсь внезапно начинать их облизывать. — Ризли заметил мрачный взгляд, который бросил на него Нёвиллет, и рассмеялся. Он снова поцеловал его, прежде чем спуститься чуть ниже, чтобы увидеть, как раскрываются жабры. Они вздымались, когда Нёвиллет дышал. — …Ты можешь дышать под водой? — спросил Ризли. В ответ он тихо кивнул. — Напомни мне об этом, когда мы заберемся в ванну, — попросил Ризли, с любопытством поглаживая жабры тыльной стороной пальца. Они были мягкими, почти такими же, как при прикосновении к губам Нёвиллета. Он погладил их, затем поцеловал кожу на шее Нёвиллета рядом. Тот издал тихий шипящий вздох. — Значит, с жабрами проблем нет, но с горлом всё в порядке? — …Пожалуйста, не оставляйте следов, которые я не могу скрыть своей одеждой, — пробормотал Нёвиллет. — Понял. Можешь, если хочешь, — непринужденно ответил Ризли. Когда возмущенный Нёвиллет сел, Ризли подскочил к нему, чтобы снова поцеловать. Теперь, когда он знал, что они опасны, острые зубы ощущались лучше. Он отложил эту мысль на потом, чтобы обдумать её получше, но сейчас он целовал Верховного судью так, словно тонул и нуждался в нём, чтобы глотнуть воздуха. Он отстранился достаточно, чтобы опуститься ниже, целуя Нёвиллета в подбородок, затем в шею, но тот потянул его за рубашку, останавливая. Ризли сделал паузу. — Что-то случилось? Нёвиллет снова потянул его за рубашку. — Я хотел бы тоже тебя увидеть. Пожалуйста. Это была честная и обоснованная просьба. Почему у Ризли от неё так потеплело на душе? Он кивнул и стянул рубашку через голову. Что-то царапнуло его по животу. Ризли опустил глаза и увидел, что Нёвиллет развязывает шнурки на его позаимствованных брюках. — Такой нетерпеливый? — поддразнил Ризли. Нёвиллет на мгновение остановился, глядя на него снизу вверх, этими глазами хищного животного, властными, но в то же время откровенно невинными. Доверчивыми. — Я дал тебе это надеть, потому что мне не терпелось тебя обнажить. Мне нельзя? — спросил он, дёргая за шнурок. С таким же успехом можно было сказать, что у него перехватило дыхание. — …Продолжай. Нёвиллет был доволен и начал расшнуровывать петлю за петлёй. — Мы никогда не обсуждали, что будем делать сегодня, — сказал он непринужденно. Этот человек был настоящей крепостью. Он мог вернуться к спокойному тону в ту же секунду, как Ризли переставал его дразнить. Ризли прикусил внутреннюю сторону щеки, делая вид, что думает. Он точно знал, чего хочет. — Я надеялся, что ты трахнешь меня жестко и быстро этими двумя таранами у себя между ног, а потом будешь наполнять меня яйцами, пока я не выплюну их с другой стороны? — Архонты… — выругался Нёвиллет. Его коготь прорвал брюки спереди и впился в бедро Ризли. — Ох, ваша светлость, прости… Ризли поморщился. — Т-ты же предупреждал меня, — сказал он. — Может, нам стоит перевязать… Что-то теплое смазанным движение прошлось по порезу. Ризли посмотрел вниз и увидел, как синий язык Нёвиллета скользит по ране, слизывая кровь. Порез остался, но кровотечение… прекратилось. — Больно? — обеспокоенно спросил он. Ризли поймал себя на том, что снова смотрит в окно. Дождь не прекратился, хотя теперь он определенно был не таким сильным. — Я в порядке, обещаю. Но то, что я сказал насчет подпиливания когтей, определенно остается в силе. Однако сегодня, думаю, тебе придется просто посмотреть, как я всё делаю. Нёвиллет тихо простонал. — Я… обойдусь и этим, — сказал он. — О, Верховный судья. Какой ты милосердный. — Ризли убрал с него ногу и встал, снимая испорченные брюки. — А теперь ложись на кровать. Нёвиллет встал и, не сказав больше ни слова, подошел и сел на кровать. Ризли не сводил глаз с выпуклости на его брюках, которая, как он чувствовал, медленно увеличивалась. — О, а ты не мог бы тоже раздеться? Это будет справедливо. Нёвиллет снял рубашку, сложил её и отложил в сторону. Он расстегнул пуговицы и снял брюки, затем нижнее бельё, действуя с точностью заводной куклы. Но его лицо пылало синевой, жабры посинели сильнее, чем всё остальное, а члены Нёвиллета были…… — В прошлый раз они были больше? — спросил Ризли, сидя на спинке дивана лицом к нему. — Они ещё не совсем раскрылись, — защищаясь, сказал Нёвиллет. Члены прижались друг к другу, как будто тоже были взволнованы. — Похоже, мне лучше устроить шоу для вас троих. У тебя есть смазка? Моя осталась в трусах, которые сушатся в твоей ванной. — …Ты пришёл подготовленным, — пробормотал Нёвиллет. Он подошёл к прикроватному столику, достал пузырёк с маслом и кинул его, когда Ризли протянул к нему обе руки. — Ты всегда можешь устроить мне своё собственное шоу, — предложил Ризли. Нёвиллет зашипел и, казалось, отодвинулся ещё на дюйм от этого предложения, но он только сел на край кровати, вцепившись руками в одеяло. Ризли осторожно закинул одну ногу на кушетку и скользнул смазанным маслом пальцем внутрь себя. Он тихо зарычал, потягиваясь, заставляя себя быть терпеливым. Его наполовину твёрдый член уперся ему в бедро, когда он откинулся назад, чтобы дать себе больше места и дать Нёвиллету лучший обзор. Взгляд Верховного судьи был прикован к пальцам Ризли, и тот чуть было не принял его за обычную проницательность. Нёвиллет высунул язык и наклонился вперед, изображая существо, готовое к прыжку. О, он хотел его. Ризли снова ощутил прилив силы, сладкий и пьянящий. — Нравится то, что ты видишь, месье? — Ризли вздохнул, начиная водить пальцем туда-сюда. — Не можешь дождаться, когда окажешься внутри? — Я… могу быть терпеливым, — сказал Нёвиллет, и его голос перешел в шипение. Ризли улыбнулся, самонадеянный, раскрываясь, позволяя себе застонать, когда почувствовал это. — Еще раз, сколько у нас было времени? — небрежно спросил он, смазывая маслом второй палец. Нёвиллет повернулся на месте — Ризли должен был помнить, что позвоночник у него гораздо более гибкий, чем можно ожидать от человеческого, — чтобы взглянуть на часы на прикроватном столике. — Осссталосссь три часссса, — сказал он, — мне нужно будет вымытьссссся и привессссти ссссебя в порядок… ещё много времени. На этот раз он казался менее взволнованным из-за шипения. Это было хорошо, потому что Ризли был полон решимости выжать из него как можно больше приятных звуков. — Времени более чем достаточно, — согласился он. — У тебя назначена встреча во Дворце или тебе нужно время на дорогу? Он начал сгибать пальцы, потягиваясь, и его голова откинулась назад от сладкого жжения. Нёвиллету пришлось встряхнуться, чтобы ответить. — Ссссссседьмой этаж, — сказал он. — Просссссссто… поднятьсссся на лифте. — Понял. Достаточно времени, чтобы уничтожить тебя, у меня, а у тебя — собраться с силами. — Ризли пошевелил пальцами, напоминая себе, что нужно действовать медленно. Он хотел наброситься на него. Хотел кататься на нём до тех пор, пока Нёвиллет не забудет своё имя, а Ризли — своё, но ему нужно было быть готовым. — Ты даешь много обещаний, — слабым голосом произнес Нёвиллет. — Ты мне не веришь? — Ризли упрекнул его. — Ты помнишь, до какого отчаяния я довёл тебя в прошлый раз, не так ли? И это было моими руками. Верховный судья заёрзал. Чешуйки на его ногах замерцали в тусклом свете. Ризли позволил себе полюбоваться им. Эти два выпуклых эрегированных члена, покрытых оборками, медленно выскользнули из своей оболочки и начали истекать с кончиков собственной смазкой. — Ты почти готов для меня? — спросил Ризли, вставляя в себя третий палец. — Я готов. Для таких вещей мне нужно немного подготовиться… Или они могут и дальше скользить прямо в меня, как только я на тебя сяду? Нёвиллет вздрогнул, его жабры затрепетали, усики в волосах слегка изогнулись. — Ссссскольжение в… может быть… в будущем это будет проще, чем… — Легче для меня или для тебя? — Ризли усмехнулся, растопырив пальцы, чтобы показать, насколько широко он теперь может раскрыться: — Это проще, или ты просто жаждешь меня? Взгляд, которым Нёвиллет одарил его, — лицо пылало, дыхание было тяжёлым, глаза прикрыты, — был скорее обиженным. — Хорошо, хорошо. Итак, понятно, но я возьму их. — Ризли ухмыльнулся. — Хватит дерзить, я готов. Он вытащил пальцы, вытер их о сброшенные, испорченные брюки и пересёк комнату, чтобы встретиться с ним. Пальцы Нёвиллета нетерпеливо барабанили по простыням. — Ты действительно не можешь усидеть на месте, когда возбуждён, не так ли? — промурлыкал Ризли. — Подвинешься? Он положил руки на талию Нёвиллета и толкнул, чтобы тот лёг на спину на кровати. — В следующий раз я был бы рад посидеть у тебя на коленях, но, думаю, что хочу, чтобы ты видел, как я беру тебя. Кроме того, члены действительно были огромными, и было бы проще, если бы кто-то из них мог видеть, что происходит, а Ризли был уверен, что Нёвиллет слишком застенчив, чтобы делать это перед зеркалом. Он выглядел нервным даже сейчас. — Думаешь, у меня не получится? — фыркнул Ризли. — Сссссначала один, а потом второй было бы проще, — сказал Нёвиллет. — Но… ты дал обещщщание. Ризли навис над ним, поставив колени по обе стороны от его бёдер. Он провел руками по груди Нёвиллета, ощупывая края чешуек. Они блеснули на свету, когда Нёвиллет вдохнул. Ризли наклонился, чтобы нащупать чужую эрекцию. Нёвиллет застонал, крепко зажмурившись, когда рука Ризли схватила оба члена, чтобы свести их вместе, а затем потянула вверх по всей длине, пока две головки не прижались друг к другу. — Возможно, мне понадобится твоя помощь в этой части, — простонал Ризли, — Не вижу… Чёрт, ты такой большой, я не могу как следует ухватиться за них… Возможно, он смог бы удержать равновесие, если бы использовал обе руки, но гораздо приятнее было видеть, как Нёвиллет робко протягивает руки, чтобы сжать свои члены вместе, видеть, как он стискивает острые зубы и со свистом втягивает через них воздух, его зрачки становятся круглыми, когда он изо всех сил пытается не отрывать взгляд. — Хороший мальчик, — вздохнул Ризли, когда пальцы Нёвиллета коснулись его пальцев, и два члена, казалось, достаточно плотно прижались друг к другу, чтобы он мог взять оба. Устроившись поудобнее, Ризли опёрся одной рукой о кровать и начал опускаться вниз. Булькающий, глубокий рык, вырвавшийся из Нёвиллета, был достаточно громким, чтобы заглушить удовлетворенный стон Ризли. Но Ризли был напряжён, продолжая опускаться, потому что взять головки было самой легкой частью. С длиной всё равно пришлось повозиться, чтобы вписаться в каждый закруглённый выступ, который выходил по обе стороны от расширяющихся членов. Он обхватил Нёвиллета, как только мог, одной рукой, пытаясь втиснуть его широкие формы так, чтобы они пролезли через край. Руки Нёвиллета впились в его бёдра, пальцы пытались нащупать опору. Когда руки Нёвиллета соскользнули, на коже проступили красные полосы. — Месье, — выдохнул Ризли, — разве у меня… недостаточно шрамов? Нёвиллет захныкал. — Проссссссти… — Просто будь осторожен, я же сказал, что не возражаю, если этого будет немного, — напомнил он ему. — О… о, тебя так много. Я почти… готов. Последний из выступов скользнул внутрь. Между ними всё ещё оставалась половина длины Нёвиллета, но Ризли решил, что остальное, поскольку оно гладкое, будет несложно. Он злобно ухмыльнулся, прежде чем насадиться до конца. Это было нелегко. Эти широкие, как ракушки, вспышки, проникшие так глубоко внутрь Ризли, что у него перехватило дыхание, и он чуть не упал. Он был так глубоко, и всё же они продвинулись ещё немного, когда Нёвиллет взвыл, его когти снова впились в ноги Ризли. — И это было ещё не всё? — Глаза Ризли стали влажными. Он был невероятно растянут, фантастически открыт, и если бы у Нёвиллета оставалось ещё что-то, что он мог бы дать… — Это… это… это уже всссссё, — настаивал Нёвиллет, его язык шипел даже между словами, слишком быстро ворочаясь. Ризли глубоко вздохнул. — Верно… всё в порядке. Я… дай мне просто… приспособиться. Теперь он был единственным, кто чувствовал, что разваливается на части. По крайней мере, Нёвиллет уделял этому больше внимания, чем он, нервно поглаживая его ноги, чешуйчатая грудь вздымалась, пока он приспосабливался. Ризли ощупал место, где они соединялись. Члены Нёвиллета были достаточно влажными — они должны были быть такими, чтобы легко входить и выходить из отверстия, смутно подумал он, — и край отверстия Нёвиллета теперь целовал дырочку Ризли. Ризли сделал несколько глубоких вдохов, настраиваясь, готовя себя к тому, что он обещал, а именно к тому, что доведёт его до бессвязности, чего он, безусловно, всё ещё хотел. — Итак, — сказал он непринужденно, — без шаров? Нёвиллет нахмурился. — Они внутри моего отверстия. Я не вытаскиваю их таким образом. — Почему? Есть что-то, с чем я не могу поиграть? Ризли тяжело дышал. Он прижался к нему бедрами, совсем чуть-чуть, застонав от того, что обхваты внутри него сместились. Нёвиллет зарычал. Предупреждение. О, Ризли узнал сегодня гораздо больше. — Нет, ты не… ты на меня наседаешь. Это слишком деликатно. — Ха-ха, что ж, я думаю, это справедливо. — Ризли снова заерзал. Он начал привыкать к этому, по крайней мере, настолько, что мог мыслить более ясно. — Думаю… я могу пошевелиться? — Пожалуйсста, — выдохнул Нёвиллет, — пожалуйссссссста… Ризли приподнялся всего на дюйм, вздрогнув, когда обилие предметов на концах членов пронзило его насквозь. Он опустился обратно, проверяя. — Хорошо, — выдохнул Ризли, — я дам тебе то, что обещал. Он опёрся на обе руки и поднялся почти до конца. Когда он почувствовал, что нижняя часть выступов плоти начала выходить из него, он упал обратно. Он рассудил, что нет необходимости снова и снова втискивать всё это в себя, если в первый раз ему это с трудом удалось. Эти формы впивались в него со всех сторон, и какими бы мягкими и податливыми они ни были, это всё равно было ошеломляюще, когда они проникали внутрь него. Он снова поднялся, медленно, и позволил силе тяжести сделать своё дело, когда снова рухнул вниз, чтобы встретить Нёвиллета там, где он лежал. Не то, чтобы Нёвиллет оставался неподвижным. Он дрожал, выгнув спину дугой. Его когти впились в бёдра Ризли, пальцы согнулись, так что в кожу впились подушечки пальцев, а не когти. Верно… это был не первый раз, когда Нёвиллет имел дело с человеком, даже если в прошлый раз Ризли использовал только свои руки. Ободрённый этим, Ризли поднялся быстрее и опустился жестче. На этот раз Нёвиллет ослабил хватку, сосредоточившись, и когда Ризли опустился, казалось, что каждый бугорок на членах прошёлся по его простате. Ризли вскрикнул, сгибаясь под быстрым, повторяющимся давлением, но не падая с него и не распластываясь на груди Нёвиллета, потому что тот всё ещё держал его за бедра. — Ох, — сказал Ризли, — ох, это… м-месье… Нёвиллет застыл, снова начиная паниковать. — Есссли это ссссслишком… — Я этого не говорил, — сказал Ризли, его голос всё ещё был низким, как рычание, но он уже чувствовал, что тот срывается. — Д-держись крепче. Он снова поднялся, позволив Нёвиллету помочь ему снова опуститься. Давление на его уязвимое место было почти невыносимым, но у него была гордость, и ему нужно было увидеть, как Нёвиллет сейчас держится за него изо всех сил, извиваясь, когда Ризли начал двигаться в бешеном темпе. Повелитель Гидро Драконов не мог закрыть рта, оскалив зубы с остекленевшими глазами. Ризли никак не мог привыкнуть к постоянному, сильному давлению на каждую его часть, но он достаточно хорошо ориентировался, чтобы сделать больше. Он снова изогнулся, опершись на локти… он одобрительно застонал, когда Нёвиллет, казалось, автоматически приспособился и продолжал наносить удары по тому месту, из-за которого он был на грани. Ризли переместился, чтобы целовать и покусывать его плечи. — Ты сказал… никаких следов… поверх одежды, — выдохнул он. Нёвиллет захныкал, быстро кивая, и Ризли вернулся к работе, покрывая ключицы Нёвиллета синяками, которые, как он знал, будут надежно прикрыты судейской мантией. Чешуйки казались слишком крупными, но кожу вокруг них было легко пометить… как мило заполнять промежутки между чешуйками ртом. Но ещё прекраснее были прямо-таки животные стоны, которые Нёвиллет издавал в ответ на его усилия, и то, как он начинал пульсировать и содрогаться даже внутри него. — Подобрался… хах… к краю? — выдохнул Ризли, уткнувшись в грудь Нёвиллета. Тот зашипел, царапая когтями спину Ризли. — Посмотри… на себя… — Ризли опустил бёдра особенно сильно. — Ты хотя бы… ещё можешь говорить? — Я… — попытался возразить Нёвиллет, — я… м-могу… я близсссссок к тому, чтобы… — шипение мешало произносить каждое слово, каждую букву. Ризли сжался, едва удерживая себя. — С-скажи мое имя… сейчас, — сказал он, — скажи… таким голосом. — Ризссссс… Ризссссссс… — попробовал Нёвиллет. Ризли тихо рассмеялся, затаив дыхание. — Ну же, у тебя получится, месье… Нёвиллет выгнулся, чтобы прижаться к нему, такой нуждающийся, такой отчаявшийся. — Пожалуйсссссста, Ризсссссссссли… Ризли поцеловал его. Теперь они оба были слишком неуклюжи, чтобы делать это хорошо, так что это было скорее скрежетание зубами, губами и языком. Но это было так приятно — прижиматься друг к другу, чувствовать, как груди скользят друг по другу, а бёдра всё ещё яростно двигаются, пока Ризли всё сильнее насаживался на Нёвиллета. Он всосал в рот весь язык Нёвиллета, зарылся руками в его волосы, постанывая для него, а может, просто не мог сдержать свой голос. А потом он обеими руками нащупал усики Нёвиллета и сильно потянул, и этого оказалось достаточно, чтобы столкнуть дракона с обрыва. Свет пробежал по усикам, когда Нёвиллет напрягся, каким-то образом ещё больше увеличившись внутри Ризли, пока он ёрзал и извивался под ним, и первый поток спермы вырвался внутрь него из обоих членов. Это проникало в Ризли всё глубже и изливалось из него из-за того, как много там было, и от того, насколько уже был переполнен Ризли. Ризли почувствовал, как напрягся, как сжались его бедра, но он собирался сдержаться, он собирался наблюдать за лицом Нёвиллета, пока тот наполнял его всем, что тот мог дать… Нёвиллет взревел, как в тот день в его кабинете, даже громче, голос был прерывистым и грубым от всех тех криков, которые он уже успел издать, и продолжал давить на него. Одна из его рук оторвалась от спины Ризли и просунулась между ними, мокрая и скользкая от — о, Архонты, вероятно, от крови Ризли, а не только от всего, что вытекло на бёдра Нёвиллета, — и обхватила нетронутый член Ризли, потянув его, заставляя жар, разливающийся по нему, перейти в лихорадку, слишком близко… Ризли держался только до тех пор, пока не почувствовал, как первое из яиц проталкивается мимо края его ануса сквозь члены Нёвиллета. Он упал вперёд и начал обильно кончать ещё до того, как в него вонзилось первое яйцо, крича, едва держась на ногах, чтобы продолжать цепляться за усики Нёвиллета, как за спасательный круг. В него вонзилось ещё одно яйцо, затем ещё одно, непонятным потоком, и Ризли был так полон, что члены Нёвиллета выталкивались наружу. Он всё ещё вздрагивал от собственных толчков, Нёвиллет всё ещё притягивал его к себе, когда Ризли почувствовал, как последнее из яиц вошло в него, и в конце концов Нёвиллет упал, побежденный. — Видишшшь? Меньшше… я имею в виду… меньше, чем… в прошшшлый разсссс. — Нёвиллет задыхался, его голос был хриплым. Ризли надеялся, что у них будет время выпить ещё воды с Драконьего хребта. Сколько времени прошло? Он не мог предположить. — Разве? — спросил Ризли, поморщившись, так как его голос стал ещё хуже, и ему было больно говорить. — По ощущениям… как будто больше… Вздрогнув, он оторвался от Нёвиллета и рухнул обратно на него. — Как б-быстро они появляются, если у тебя их всё ещё было так много? — … Их было… ещщщё большше, — пробормотал Нёвиллет, его лицо посинело, а жабры и кончики ушей стали прямо-таки небесно-голубого цвета. — Я… Я думаю… моё тело… перебарщщщивает. Ризли улыбнулся, криво, небрежно. — Может быть. Сорок лет, верно. — Тридцать воссссссемь. Подвиньсссссся немного. Он слабо оттолкнул Ризли и тот наполовину соскользнул с него, чтобы он мог дышать. Ризли посмотрел вниз и увидел, как члены отступают, медленно втягиваясь обратно в тело Нёвиллета. — Я действительно хочу посмотреть на яйца в следующий раз, — зевнул он, чувствуя тяжесть в голове. Когда он поднял глаза, чтобы одарить дразнящей улыбкой недовольную гримасу, которой наградил его Нёвиллет, он увидел, что за окном всё ещё идет дождь. — Ох, — сказал он. — Я… ты… в порядке? Нёвиллет кивнул, несмотря на явное изнеможение, это движение было мимолетным. — Я… проссссто… ошеломлен. Думаю. — Верно, — сказал Ризли, вспомнив, — ты сказал, что в прошлый раз тоже плакал. — Плакал. Я был… Я… Он нахмурился, глядя в потолок. — Я… плохо разбираюсь в эмоциях, — сказал он, его голос стал тверже, но слова звучали неуверенно. — Людей, мелюзин… или своих собственных. Я даже не всегда понимаю, почему плачу. Просто я… чувствую. Ризли кивнул. Он придвинулся ближе, лениво проводя пальцами по чешуйкам на боку. — Ты знаешь, что ты сейчас чувствуешь? Нёвиллету пришлось задуматься. Они оба повернули головы в сторону дождя, размышляя. — Я верю… — Нёвиллет что-то пробормотал себе под нос. — Я не в стрессе. Мне комфортно. Мое тело кажется тяжёлым, но только… в том, что я хочу отдохнуть здесь вот так. Ризли удержался от того, чтобы не спросить Нёвиллета, всегда ли ему приходится вот так анализировать свои чувства. Казалось, это давалось ему с трудом. — Хмм. — Нёвиллет погладил Ризли по спине. Когти, кажется, втянулись, или, по-другому, он, должно быть, едва поглаживает. И он повернулся к нему с едва заметной улыбкой, волосы растрепаны, грудь покрыта следами от зубов Ризли. — Я верю… Я счастлив.