(Не)правда?

Итан никогда не был в себе уверен. Он замечал, что постоянно ошибается, Торкио видел все свои недочёты. Но, когда Дамиано говорил, что он молодец, что у него всё получится, парень хоть немного радовался. Давиду он и правда верил, этого человека барабанщик любил, этот человек был для него авторитетом. Отношения в группе складывались прекрасные, и Итан не мог нарадоваться, что всё так хорошо, даже, может быть, слишком идеально. Всё было иллюзией. Торкио разочаровался во всех людях, когда наступил момент прозрения. Дамиано врал. Итан ненавидел себя за то, что услышал это, пришёл так не вовремя, хотя рано или поздно он должен был это сделать. Давид говорил с кем-то по телефону. — Да… Он… Да Итан просто глупый и странный, пиздец какой, но вроде Вик и Томасу нравится, так что пусть играет, может, потом кого получше найдём, — Дамиано говорил так уверенно, даже с улыбкой, от чего Торкио стало просто невыносимо больно. Зачем нужно было врать ему в лицо, а за спиной говорить гадости? Барабанщик отошёл от двери, за который Давид разговаривал по телефону, и постарался сбежать как можно дальше. С этого дня он стал верить и в эти слова Дамиано. Теперь он считал себя странным, глупым, тем, кому можно было найти замену. Торкио ничего не сказал Давиду, просто держал всё в себе, просто продолжал жить как раньше, наблюдая за чужой ложью и мучаясь. Осознавать свою никчемность было чертовски больно. Зачем Дамиано давал ему надежду своим враньём? — Так круто получается, Итан, ты лучший! — говорил вокалист. А Торкио теперь слышал: «Ты играешь отвратительно, ты ни на что не способен». Он был уверен, что Давид думает именно так. Барабанщику не хотелось ничего делать. У него не было цели и смысла как-то совершенствоваться, потому что он знал, что ничего не добьётся. Слова Дамиано были тому подтверждением. Постепенно появился селфхарм от ненависти к себе. Каким же он был слабым. С каждым днём Итан разочаровывался в себе и в жизни всё больше и больше. К Дамиано он не подходил, старался его сторониться, ему было так некомфортно рядом с этим человеком, который просто несколькими словами убил его и продолжал издеваться над трупом, говоря ложь в лицо. Они выиграли Евровидение, и именно тогда Торкио почувствовал себя кем-то, он даже забыл про слова Давида и обнял его на радостях, на несколько секунд расслабляясь на его плече, но дальше Дамиано всё испортил: поцеловал его. Итан знал, что после этого у вокалиста появится ещё один повод смеяться над ним за спиной, так как в делах любовных он был достаточно плох. Торкио старался обо всём этом не думать, но получалось очень плохо. — Что-то случилось? — постоянно спрашивала Виктория, замечая его потерянный грустный вид. — Нет, — Итан врал, повторяя за Дамиано, только такая ложь не могла привести к катастрофе, а вот то, что делал Давид, всё сильнее подталкивало Итана к краю.

***

Состояние алкогольного опьянения — повод не держать язык за зубами. Здесь имелись и плюсы, и минусы, но наконец Итан мог поговорить, ответить, сказать всё, что он думает. — Ты такой милый, — заметил уже достаточно бухой Давид, подходя сзади и обнимая его. Торкио решил наконец перестать скрывать, что он всё знает. — Это не правда, Дамиано, — покачал головой парень. — Ты думаешь по-другому. — Что? — не понял вокалист. — Не надо делать вид, что я тебе нравлюсь, серьёзно, Дамиано, ты считаешь меня бесполезным, глупым и странным, — твёрдо сказал Итан, стараясь выбраться из чужих рук. Давид встал в ступор, не отпуская его от себя. — Нет, я так не считаю, — постарался оправдаться вокалист, но Торкио его не слушал. Ему было всё равно на чужие слова. уже было слишком поздно что-то исправлять. Ci ho provato a liberarmi da quel senso di indesiderato Я пытался избавиться от чувства ненужности, Ed ho fallito mille volte però ci ho provato И я тысячу раз потерпел неудачу, но я попытался. Итану надоело быть жертвой, сейчас, заметив замешательство Дамиано, его слабость и беспомощность, он наконец мог отомстить, заставить его чувствовать себя так же, как Давид заставлял чувствовать его. И именно поэтому Торкио вырвался и ушёл. Дальше он просто игнорировал вокалиста. Реакция Дамиано заставила его наконец поверить, что он что-то значит. Раньше он боролся с собой, теперь он желал бороться против Дамиано. Итан изменился, очень сильно, и Вик с Томасом одобряли это и принимали, а Давид ничего не понимал, старался заговорить, объясниться, но Итан даже не смотрел на него. Son morto più di cento volte, mai morto invano Я умирал больше сотни раз, и всегда не напрасно. Tu dimmi che stai nascondendo, cos'hai nel palmo? Ты, скажи мне, что ты прячешь? Что у тебя в ладони? Perché dopo che mi hai guardato mi dai del pazzo? Почему, взглянув на меня, ты называешь меня безумцем? Se pensi che sono cambiato, che sono un altro Если ты думаешь, что я изменился, что я кто-то другой, Non hai capito un cazzo di niente, quindi che cazzo mi guardi? Ты ни черта не понял, так какого чёрта ты пялишься на меня?! Но всё было не так просто, чувства, которые родились ещё давным-давно, когда Итан не знал правду, уходить никуда не собирались. Он всё ещё любил Дамиано, и своим поведением только причинял боль и ему, и себе. Так хотелось забыть обо всём этом, постараться начать всё сначала и сделать правильно. Но он ни в чём не был виноват, Давид испортил ему жизнь. Торкио долго успокаивался, приходил в себя, готовясь поговорить, но это никогда ничем хорошим не заканчивалось. Дамиано начал проявлять инициативу. Однажды после репетиции, он преградил Торкио путь к двери, наконец собираясь объясниться. — Итан, в прошлый раз мы плохо разошлись. Почему ты сказал, что я считаю тебя таким? Итан тяжело вздохнул, как же ему уже надоело слушать всё это, хотелось быстрее промотать к результату этого разговора. — Просто постарайся мне не врать. Скажи, кого ты реально во мне видишь. — на этот раз Торкио не сопротивлялся. Он ждал и готов был принять всё, что угодно, ведь правда, какой бы она ни была отвратительной, расставила бы всё на свои места раз и навсегда. — Я вижу в тебе красивого парня, талантливого барабанщика, ты мне интересен, Итан, и я не лгу. Да, поначалу я не мог понять, что к тебе испытываю, и, возможно, считал тебя странным и не подходящим для нашей группы, ты и правда был другим, но это не значит ничего плохого, — Давид заметил, что чужая реакция не изменилась, и, видимо, понял, что обойтись такими словами не получится. — Хорошо, Итан, прости, я говорил про тебя гадости, надеясь, что сам в них поверю, потому что тогда я пытался отрицать, что ты мне нравишься. Торкио покачал головой, он не особо верил в эти слова, но лицо Дамиано было таким искренним. Опять же проще сейчас казалось сбежать, но Итан не разрешил себе этого. — Ты сделал мне очень больно, — признался Торкио, и Давид кивнул, он понимал и раскаивался. Вокалист дотронулся до чужой руки, сжимая её. — Как я могу всё исправить? — Дамиано, было видно, реально хотел это сделать, но Итан сам не знал. — Просто говори мне всё в лицо. Это было ошибкой или, наоборот, шансом хоть что-то создать нормальное. Теперь Дамиано говорил: сначала это были комплименты, как и раньше, потом какие-то сомнения и его волнения, но через несколько дней всё это превратилось в три важных слова «я тебя люблю». Spero che il mio passato se lo porti via la carta Я надеюсь, что моё прошлое останется на бумаге. È matto, questo è matto, chiedi perché lo faccio Безумие, это безумие, ты спрашиваешь, почему я это делаю. — Ты хорошо целуешься, — на этот шаг Дамиано тоже скоро решился. — Да неужели, — Итан внимательно на него посмотрел, зная, что он врёт. — Ладно, — усмехнулся Давид, — Нет, но я с удовольствием помогу тебе это исправить.

***

Итан простил и постарался забыть. То, что было раньше, казалось таким далёким и неважным, а сейчас Дамиано не врал, не говорил что-то за спиной, и Торкио верил. Конечно, случались ссоры, когда они высказывали друг другу всё, но это ни на что не влияло. Давид вновь научил его верить в себя. Он разрушил его и собрал полностью, даря самые незабываемые впечатления. Близкие люди причиняют самую сильную боль, но лишь они способны помочь заживить раны.