Крыса для фазана

[ДИНЬ-ДИНЬ] Я досконально помню то, как попал в Дом, и это было не самое приятное знакомство с этим местом. Множество детей моего возраста прожигали меня взглядом каждый раз, когда я попадал в их поле зрения. Я чувствовал себя загнанным зверьком среди толпы хищников. Один неправильный взгляд и меня разорвут на части. Первые дни я испытывал животный страх. За свои вещи, за свою жизнь. Со временем страх покинул меня, остался лишь сжирающий дискомфорт перед видом одичавших жителей Дома. Настал момент, когда мне невольно пришлось познакомиться с тем, что придавало этому месту ощущение людности. Если «людность» вообще подходит под это описание. Именно тогда я узнал, что такое «стаи». Крысы, Птицы, Псы и прочая дикая живность. Ни с кем из них мне бы не хотелось оказаться лицом к лицу, а тем более в одном помещении. Один только их вид вызывал мурашки и заставлял всё тело трястись, а сердце бешено стучать. К счастью, меня распределили в первую комнату, которая несла на себе титул «Фазанья». Пускай комната считалась одной из лучших, она совершенно не соответствовала своему званию. Белая штукатурка хлопьями осыпалась на покрытый ламинатом пол. Трещины на стенах рисовали жуткие силуэты. Один из таких узоров запомнился мне на всю жизнь и часто являлся мне в кошмарах: уродливый паук размером с мою ладонь, раскинувший свои тонкие лапки на половину стены. В углах разрасталась плесень, будто пожирая всё. Следовало бы избавиться от этих изъянов, но правда ли это необходимо? Каждый новоприобретенный дефект становился частью Дома и казался чем-то неотъемлемым, даже в фазаньей комнате. Несмотря на всё, это, пожалуй, самое тихое место во всём Доме, потому что тебя никто не трогает. В общем-то, всем было всё равно на то, кто чем занимается. Единственным требование было не портить репутацию комнаты: просыпаться в положенное время; посещать завтрак, обед, ужин; правильно вести дневник и рано ложиться спать и самое главное, не шуметь. Ещё одна вещь, которая меня поразила ― никто не обращался к друг другу по именам, будто они не помнили даже своих собственных. Сложно сказать сколько я провёл здесь. Изначально я считал дни, часы, минуты. Уже и не помню, когда я перестал это делать, но, на удивление, от этого стало куда спокойнее. Я наконец начал выезжать из своего «гнезда», что очень не нравилось моим соседям. Даже завёл себе друга. На её фоне я выглядел самым приличным, если сравнивать мою жилетку шоколадного цвета и готическое, то ли рваное, то ли обгрызенное платье до пола Смоли. Смоль стала моей первой подругой. Оказывается, мы оба любим смотреть документалки про древние храмы сомнительного содержания и ролевые игры, которые были отдушиной в минуты терзающего одиночества. Девчонка обожала собирать лягушек после свежевыпавшего дождя и отпускать их, когда набирала достаточное количество. Жила Смоль выше моего этажа. Как она рассказывала, парни и девушки не живут на одном этаже, что очень расстраивало меня долгое время. Девушка с черными, мягкими, как овечья шерстка, кудрявыми волосами и такими же темными густыми бровями. Наверное, поэтому её и прозвали Смолью. Нос горбинкой и впалые скулы придавали её лицу угловатость. Она постоянно носила на себе бусы из крохотных костей грызунов, страшно представить, где она их вообще находила, но каждый раз её украшение пополнялось новой костью. Через неё мне удалось познакомиться с ещё одним жителем Дома, Сычом. Шепелявый парниша в нелепых 3D очках, которые он никогда не снимает. Раньше ходили слухи, что у него нет глаз, вот он и носит их, чтобы не распугать молодняк. Я в это не верю и не поверю. Почти сразу наше знакомство не задалось после того, как Сыч узнал, что я из первой комнаты. Компания Смоли разбавляла это напряжение и даже помогала найти общий язык. С каждой встречей наши отношения становились лучше. Он даже давал мне поиграть в «Змейку» на кнопочном телефоне, пока никто не видит. Изучать это место становилось всё интереснее, даже начинал входить во вкус. До сегодняшнего момента. *** Бьющее в окно солнце назойливо объявляло о начале нового дня. Продрав глаза, я ещё пару минут неподвижно лежал на кровати и смотрел в потолок. Мне снова приснился кошмар. Тот же самый паук. Кажется, я никогда к этому не привыкну. Какое облегчение, что кошмары не приходят слишком часто. Иначе я бы сошёл с ума. Улыбнувшись своим мыслям, я засунул руку под подушку в поисках тетради. Достав тетрадку, довольно окинул её взглядом. Её обложка была испачкана жирными пятнами, а в углу красовалась надпись на испанском языке, что-то там про фей, вроде как. Любовался я недолго. Почувствовав на себе тяжёлый взгляд своих соседей по комнате, я, смутившись, торопливо спрятал тетрадь обратно под подушку. — С добрым утром. — Саркастично произнёс пухлый парень в толпе фазанов. — Доброе… — Промямлил я в ответ. Кучка детей переглянулись друг с другом и как один кивнули. — Есть разговор. Хорошее утреннее настроение быстро улетучилось. Тревога подступала. Что я мог сделать такого, что им вздумалось поговорить со мной? Сглотнув образовавшийся комок в горле, я приподнялся на локтях и свесил свои неподвижные ноги с кровати. Бросив на меня оценивающий взгляд, лопоухий парень заговорил. — Ты подвергаешь угрозе нашу репутацию. Мы и так терпим то, что ты шляешься допоздна где попало. — Да-а. — Хором «пропели» Фазаны. Численное давление заставляло скривиться как поникший дуб. Всё, что я мог сделать, это удрученно опустить голову. Подкатив к себе своё инвалидное кресло я неуклюже пересел в него. — Мне нужно съездить в буфет. — Чуть ли не шепотом говорю я, не поднимая головы. По всей комнате раздались недовольные цоканья и стоны, но останавливать меня, по-видимому, никто не стал. Помещение наполнилось негативом, из-за которого я просто не мог находиться здесь. Нужно срочно выехать отсюда. Вдохнуть свежего воздуха. Направляю к выходу коляску, дергаю дверную ручку и напоследок окидываю комнату поникшим взглядом. За дверью всё напряжение сняло как рукой, осуждающие взгляды больше не беспокоят мои мысли и душу, а заскочить перекусить и вправду не помешало бы. По пути в буфет я ловил на себе взгляды других домовцев. Кто-то смотрел на меня с раздражающей жалостью, кто-то дружелюбно и даже махал рукой в знак приветствия, а кто-то и вовсе не обращал внимания. Будто бы мальчика-инвалида и не существовало. Я даже и не заметил, как подъехал к дверям буфета. Не успев въехать, я услышал громкий топот, затем ощутил крепкую руку на спинке своего кресла, а через мгновение я оказался на полу. Боль прошлась галопом по всему телу. Прикрыв глаза и сжав ладони в кулаки, я прошипел. Параллельно на заднем плане слышались гневные выкрики: «Урод ёбаный! Я тебе трахеи зубами вырву!» - разносилось эхом. И снова чувство страха накрыло меня с головой, как в первый день. Безусловно я и раньше становился свидетелем стычек, но все они сводились на нет. Собравшись с силами, я отползаю подальше, прячась за стену и оставляя свой транспорт там, где меня бесцеремонно скинули. Страх переходит в панику от непрекращающихся выкриков, следом доносился шум падающих стульев. Толпа ребят образовалась у входа в буфет. Наблюдая за зрелищем. Никто не обращал внимание на лежавшую на полу напуганную тушу. Закрыв глаза, я следом затыкаю и уши. Я снова напуганный зверёк и мне снова хочется плакать.